экслибрис

Гет
R
Завершён
56
Размер:
7 страниц, 1 часть
Описание:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
56 Нравится 12 Отзывы 7 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
Примечания:

В книге моей судьбы давно засалены страницы; Титульный лист исписан, смысл иллюстраций выцвел; Нет абзацев целых, с форзаца сдирается экслибрис

«Что посеешь, то и пожнёшь», — тыльной стороной ладони Влад вытирает струящуюся по подбородку бордовую кровь, горьким шёпотом слово в слово проговаривая незамысловатое наставление покойного отца.

***

У Лале на голове венок из туго сплетённых васильков, издевательски напоминающий своим цветом его потухшие радужки. — На самом деле мне нравятся розы, но они слишком колючие, чтобы из них плести, — она хнычет, демонстративно поднимая вверх указательный палец с перебинтованной фалангой. Лале-хатун чрезвычайно умная маленькая женщина, которая обожжёт кожу микро-уколами и больше никогда к ним не притронется. Обведёт нежным, самую малость печальным, взглядом каждый лепесток, а затем убежит, шурша сияющими бисерными юбками, собирать тянущиеся к солнцу одуванчики. Они с Асланом оба зацелованные золотыми лучами — смуглые, улыбчивые, живые. У них щёки и плечи усыпаны созвездиями веснушек, не подвластными астрономии. Кожа Влада перламутровая, прозрачная настолько, что под её тонким слоем синеют натянутые нити вен. Влад — костлявый, угловатый и белый, как не тронутый кистью художника холст. Колючий, как грозовая туча. Какой-то неуместный, что ли. Лале хмурит чернявые брови недовольно, хватая друзей под руки. Лале не умеет делиться: маленькая и жадная. Щедро обнажающая своё дурацкое сердце размером с Валахию. Из всей толпы пленённых неудачников именно он ей зачем-то понадобился. С навеки впечатанной в узкое лицо хмуростью, пропитанным ядом острием языка и бегающими глазами загнанного в угол зверя. В тюрбе погибшего жениха она плачет навзрыд, заламывая руки. Ему в общем-то всё равно: какой-то юный без пяти минут султан отошёл в мир иной, подумаешь… Сколько ещё таких будет? Он даже имени его не запомнил. А Лале сотрясается так, словно небо упало, ударившись оземь. От этого зрелища Влада самого начинает потряхивать — пол под ногами качается. Беспомощные девичьи руки обвиваются вокруг его талии, что так непривычно, внезапно и, страшно признать, смущает. Опускает загрубевшую ладонь на ходящее ходуном худое плечо и, нехотя разомкнув сжавшиеся в тонкую полоску губы, тихо произносит: — Мне жаль. Думаю, он был очень хорошим человеком, — что-то вроде того, но гораздо более поэтичное и успокаивающее. Лале затихает, слёзы застывают мокрым пятном на грубой ткани его льняной рубашки.

***

Со дна мраморной раковины в душу смотрит смятый лепесток с алеющими прожилками. Внутрь затекла кровь или они сами по себе такие вырвиглазные? Влад не может разглядеть лучше из-за тусклого света, кружащейся головы и нежелания разглядывать. Возможно, он, занесённый порывами ветра, угодил прямиком в чашку с утренним кофе. Вот так элементарно и объяснимо. Плевать, что все клумбы возле замка давно поросли высокой травой.

***

Лале больше нет. Дрожащие руки роняют на пол восьмиугольные запонки с жёлтыми бриллиантами. Влад нервничает сильнее, чем шесть веков назад, когда им всем было чуть больше шестнадцати. Тогда всё было по-другому, они были другие: не увязшие в песках времени, юные, совершенно естественные. — Знаете что, Винсент… забирайте ваши картины, — девушка поправляет струящиеся по плечам волосы, выпрямляясь. Он наблюдает за ней, слившись с полутьмой задымлённого бара. Слишком знакомый голос, чтобы принадлежать незнакомке. — Господин Винсент, а вы готовы продать картины? — она оборачивается, изумлённо хлопая пушистыми ресницами, в лёгких взрываются альвеолы. Недотёпа Винсент кривится, изо всех сил изображая мыслительную деятельность, старательно выцарапывает нули на салфетке и протягивает её самодовольно, загораясь словно парафиновый. — Мисс Бёрнелл… — язык замирает одеревенело… Что, чёрт возьми, он хотел ей сказать все эти столетия? Что, чёрт возьми, ожидал услышать в ответ? — Вы согласны стать владелицей полотен? — ну конечно, именно это. Насмешливая резь в желудке: Нет больше никакой Лале: ни запаха масел, ни венчающей голову тики, ни тугих корсетов, расшитых золотом. Перед ним — пропахшая парфюмом шанель вперемешку с едкими нотками краски Лайя Бёрнелл. Та, что сверлит взглядом бездонных оленьих глаз и, не глядя, ставит размашистую подпись в правом нижнем углу договора.

***

Из-за неслучайного хлопка закрывшейся двери чёрного мерседеса в ушах гремит, как от удара в гонг. Влад вздыхает тяжело и очень тихо, вцепившись длинными пальцами в кожаный руль, грудная клетка несносно неподъёмная. Помахав сестре и подруге на прощание, Лайя запрыгивает на пассажирское и пристёгивается одним ловким движением. Маленькая дамская сумочка покоится на загорелых ногах. — Спасибо тебе, — поворот ключа в замке зажигания заставляет автомобиль ожить, — ты продемонстрировала поведение, достойное леди. — К сожалению, не могу ответить тем же, — лёгкая усмешка на скрытых под слоем прозрачного блеска розовых губах, — нагло врываться в мои планы, вынудить разочаровать Милли снова и увезти в неизвестность — это не очень-то по-джентльменски, господин… — Влад. Просто Влад, — взгляды встречаются в салонном зеркале, воздух трещит электричеством. — Хорошо, просто Влад, включишь музыку? Неловко ехать в тишине. Думаю, highway to hell подойдёт, — заливисто смеётся, совсем как его Лале когда-то. Сердце не бьётся, сжавшись болезненно, а за тонким стеклом живописные пейзажи сменяют друг друга, едва догоняя спидометр.

***

— Ты точно один здесь живёшь? — её голос проносится по комнате, гулким эхом отскакивая от тактично промолчавших стен. — Не жутко? Я видела такие замки только в вампирских сагах, которые крутят по выходным после полуночи. Влад улыбается искренне, отряхивая брендовый пиджак от липкой, надуманной пыли: — Он перешёл ко мне по наследству, и каждый камешек здесь — кусочек очень длинной истории. — Которую ты мне обязательно расскажешь, да? У нас полно времени. — В этом нет необходимости, мисс Бёрнелл. Замок — живое существо, если прислушаться, можно уловить его дыхание. Думаю, он расскажет обо всём сам, когда придёт время. — Лайя. Просто Лайя, — улыбается ему в ответ. — Антон покажет тебе комнаты, можешь выбрать любую… —шепчет Влад, давясь словами. Уголки губ ползут вниз, утаскивая вслед за собой остатки улыбки. Взявшаяся из ниоткуда боль пронзает тело, он стискивает зубы до скрежета, чувствуя себя оголившимся, неосторожно кем-то задетым нервом.

***

Когда рыжеволосый дьявол переступает порог замка, над диафрагмой распускается первый хрупкий бутон, разрывающий плевру. — Привет, Лайя… — Лео не изменился ничуточки, разве что имидж сменил на более трендовый. Аслан всегда приходит за своей Лале — османская троица в сборе. В дыхательных путях отвратительно скрежещет битое стекло, затрудняя продвижение спёртому воздуху пыточной камеры. Судьба издевательски связала их своими уродливыми кровавыми нитями так, что не шевельнуться. — Лео, — у неё в коленях дрожь, но взгляд всё ещё пытается сохранять прохладную строгость, — тебя невеста-то отпустила? — Лайя ехидно щурится и тут же ойкает, будто бы испугавшись собственной ядовитости. — Прости, что? — он хмыкает недовольно, скрещивая руки на широкой груди. — У меня нет никакой невесты, и за все двадцать с небольшим лет ни разу не было, — почти обиженно. — За шестьсот двадцать… с небольшим, — одними губами подытоживает Влад, игнорируя сжигающий внутренности молодой кашель. Милли жмётся к Сандре, переминаясь с ноги на ногу, нервно кусает потрескавшиеся губы. — Тогда объясни… — Поедем отсюда, пожалуйста, — недодруг-полувраг выдыхает устало, нагло перебивая вопрос. — Я приехал забрать тебя, — Лайя варварски закинута на плечо. Огненный. Наглый. Везучий. Влад не помнит ничего, кроме пелены, застлавшей красные из-за лопнувших капилляров глаза, сжатых до хруста пальцев кулаков и хаотичных ударов. Её оглушающий крик отдаётся противной пульсацией в полыхающем сознании. Окончательно к реальности его возвращает глухой удар сорвавшейся откуда-то с потолка железяки. Непослушные руки сами откидывают Лео в сторону. Лео цел. Живее всех живых. На нём ни царапинки, если не брать в расчёт протянувшееся по скуле рассечение. — Знатно ты меня отмудохал, приятель, — нахал хрипит, обворожительно улыбаясь. — Но, кажется, ты спас мне жизнь. — Честно говоря, не очень-то и хотелось, — Влад морщится брезгливо, беглым взглядом окидывая разошедшийся шов на рукаве. Костюм испорчен — покрыт самой реальной на свете пылью, бессовестно клубящейся в непригодном для дыхания воздухе. Их должно было остаться двое: он и его повзрослевшая Лале. — А разве я мог по-другому? — Влад себе лучше язык откусит, нежели произнесёт это вслух. — Вы два идиота! — Лайя стоит между ними и орёт так, что аж уши закладывает, чёрная тушь стекает по бронзе её щёк небрежными разводами. — Я вас толком ещё не знаю, но уже обоих ненавижу, — хрипит, сорвав свой звонкий голос. Когда она подрывается с места в сторону Лео, Влад не дышит, мысленно проваливаясь в перетянутые паутиной катакомбы.

***

Бедолага в зеркале выглядит неважно: сухая сереющая кожа совсем обтянула торчащие скулы, к высокому лбу с проступившей испариной прилипли пряди смоляных волос и мутный взгляд его глубоко посаженных глаз едва фокусируется. — Дерьмо, — Влад вяло выругивается, хватаясь растерявшими цепкость пальцами за скользкие края раковины. Кашель стихийно нарастает внутри и вырывается на волю громовыми раскатами. Он не в силах его больше сдерживать. Во рту что-то мешается, пощипывая язык. Влад отрывает правую руку от бездушно холодного мрамора, чтобы достать изо рта зажатый между двумя пальцами едва раскрывшийся цветок. — Что за… — роза исчезает в бездне мусорного бака, безжалостно туда вышвырнутая. Влад прикрывает воспалившиеся глаза, вздрагивая от образа Лайи, как назло прилипшего к векам. Она — тот яд, что сжигает внутренности нежными лепестками пламени? Абсурд какой-то. Его просто лихорадит.

***

Влад кутается в широкий вязаный свитер с идиотскими узорами и высоким колючим горлом. Ему нужен прохладный воздух — без него пожар под рёбрами не унимается. Пустынный коридор окутан дымом, услужливо скрывающим тёмную фигуру у окна. — Мог бы и не курить в моём доме, — он пытается злиться, но с языка срывается только беспомощное: «опять надымил, придурок». Лео усмехается, затягиваясь с ещё более остервенелой жадностью. — Не спится? — хитрый зверь откашливает дым, и Влад чувствует, как багровеет в приступе неожиданной зависти. — Между вами той ночью что-то было? — чёрные брови встречаются на переносице, нависая над двумя грозными нефритами. — Идиот… — Лео цокает языком, — ты сам затолкал её в мою комнату, — тушит сигарету об старинный подоконник, пачкая пеплом обрывки штор. — Убирайся, — голос Влада догоняет его на повороте, как только отступает очередная вспышка боли, поселившейся глубоко в лёгких. — У принца Валахии корона не съехала? — огненный нахал разворачивается на каблуках и, избивая пол набойками, растворяется в полутьме.

***

Лайя подкрадывается к нему незаметно, дышит сбивчиво и несёт какую-то отвлечённую чушь. — Звёзды сегодня удивительные, — пытается заправить выбившуюся прядь обратно в причёску, но ничего у неё не выходит. И она сдаётся — обхватывает себя леденеющими руками, пытаясь унять дрожь. Влад улыбается. Из-за её короткого платья, что переливается всеми оттенками серебра, в глазах рябит. — Возьми, — Лайя мотает головой, отказываясь от протянутого пиджака. Влад вздыхает и сам накидывает его на покатые плечи. — Спасибо, — тихо шепчет она, окутанная ароматом мужского парфюма и невесть откуда взявшимся запахом турецкого кофе. Быстро дышит, заполняя воздухом свои чистые, розовеющие здоровьем лёгкие. Его — по ощущениям больше похожи на решето. Неловкая пауза. Обсуждать звёзды с той, которая сияет ярче этих прорех в небесном покрывале? Влад изучает каждый сантиметр её лица взглядом, балансирующим между любовью и рвущей душу в клочья меланхолией. А Лайя улыбается, когда делает шаг навстречу, почти вжимая его в витые перила. Под рубашкой, на запястье, кожа горит, натягиваясь. Очередная алеющая роза прорывает её. Влад прячет руки за спину, успевая за какие-то несчастные секунды переломить стебель и стряхнуть тягучие капли. — Мои любимые. Откуда ты узнал? — Интуиция, — заправляет цветок ей за ухо, разрушая укладку уже окончательно. — Мы точно не знакомы вечность? — Лайя благодарно гладит его щетинистую щёку своей невесомой ладонью, прикосновения которой расползаются чёрными ожогами по холодной коже. Она мгновенно это замечает и одёргивает руку, отшатываясь от него как от чумного. — Не бойся, — всё, что Влад может из себя выдавить. Его спасает раскрасневшийся Лео, выросший из ниоткуда как чёрт из табакерки. — Звонила Сандра... Милли в больнице с отравлением. — Как? Что? Чёрт, я оставила сумку с мобильником в машине, — Лайе больше не до его ожогов и диких цветов — она в очередном водовороте событий. Когда между ними расстояние в пять метров, Влад откашливается с надрывом. — Ты простудился? — Лайя оборачивается и отпускает руку Лео с каким-то совершенно неуместным стеснением. — Похоже на то, — шепчет он куда-то в кулак, позволяя вездесущему рыжеволосому дьяволу утащить его принцессу прочь: на парковку, к сестре, к Сандре, в свою комнату в отеле. Мысли комкаются внутри, завязываясь в тугой узел. Влад перегибается через перила, чтобы отправить прямиком в пруд очередной цветок, разодравший глотку в кровь. Тот приземляется с характерным всплеском, оставляя после себя раздражённую кругами водную гладь. Не тонет — жмётся к огромному листу кувшинки, словно ни в чем не виноват. Влад, кажется, простудился.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.