Анима. Огненный сокол

Дух земли рождается для того, чтобы оберегать свой край. Не только от врагов и опасных пришельцев, но и от засух, пожаров, долгих холодов. Он заботится о людях, как родитель о своих детях, потому что в золотых землях они так же беспомощны... Но всё изменилось, когда в мире появилась серебряная магия. Нил и Райлан могли бы над этим задуматься, если б им сейчас было до того. Вечер иссяк вместе с его волшебной атмосферой, греющие душу впечатления остыли. Смотря на разбросанные под скалой домики, Райлан вдруг заметил кое-что: в небе возросло количество чёрных серпов. Это были Ястребы – они описывали над ними до одури жуткие ровные круги, то опускаясь почти к водопаду, то поднимаясь обратно. Их было несколько десятков, и летали они не над деревней, а именно над скалой. Райлан встревожился не на шутку – что если врагов привлекла его магия? Сияние и метающиеся по небу фигуры невозможно не заметить! Стая становилась больше и больше, и было совершенно ясно – теперь ни минуты медлить нельзя. Райлан вновь ушёл за хворостом для разведения огня, а его друг остался, чтобы в случае чего сохранить предметы. Даже если их не видно, даже если к волшебному месту враги не подойдут, они не просто так тут кружат. Нет, лучше уж не ждать встречи лицом к лицу. Погода быстро испортилась: похолодало, поднялся ветер, вслед ему надвинулись ещё более серые неподъёмные тучи. Вид у неба был такой, будто вот-вот начнётся дождь, но прошла минута, вторая, десятая, а ничего кроме предгрозового гудения сверху не упало. Нилу было достаточно и той воды, что лилась по ступеням плато – от неё, от тумана и мокрых камней одежда стала неприятно влажной, налипая на тело и собирая холод. На душе тоже становилось тревожно. Птицы, по-хозяйски парящие под облаками, пугали чёткостью и стройностью полёта, угрожающе кричали, но пока не нападали. Золотой стриж чувствовал, как время для создания духа медленно истекает: это было похоже на тот день, когда Райлан остановил время на озере. Чем сильнее истончалось тогда заклинание, тем сильнее хотелось спешить. А спешить у них возможности не было. Всё это дёргало и стискивало сердце, тянуло его вниз. В душе рождалось какое-то мутное беспокойство, но бояться как следует тоже не получалось. Ещё недавно он с восхищением следил, как в воздухе волк преследует оленя, меряются силами ястреб и стриж, сражаются герои, и отголосок этого восхищения не давал страху завладеть сердцем. Золотой стриж сжимал в руках предметы и думал о своём друге, надеясь что тот вернётся скоро и без плохих новостей... Но увы. Новости были очень плохие. — Эти Ястребы нас не видят, сияние они наверняка приняли за магию водопада, — Райлан дышал тяжело и часто, едва успевая набирать воздуха для слов. — Зато нас видел кое-кто другой. — Гардиан? — у Нила похолодело в груди. — Но как он смог нас найти, ведь... — Думаю, он не искал. Он отследил наше передвижение на карте и догадался, какое место будет третьим. И пришёл с другой стороны, чтобы не быть замеченным. Голос Райлана прерывался, смешивался с хрипом и жадным дыханием. Разумеется, он спустился на склон не без осторожности, но не прошёл и малой толики пути. Ноль Ноль Один, как всегда, оказался рядом в самый неподходящий момент, будто чувствовал, когда его жертвы наиболее слабы. И сейчас он здесь, на пороге склона выжидает момент для атаки. Кадет Семь Два Три одного не мог понять: почему он не призывает к содействию остальных? Почему, зная что они здесь, не объявит штурм скалы? Нил сильнее стиснул в руках лапоть и кувшин, стараясь не запаниковать. Вот сейчас бояться как следует получалось на ура – нет, только не снова! Они нашли все предметы, разгадали загадку, остался один рывок для окончательной победы! Но золотой стриж не обманывался: теперь не успеть сделать этот рывок, самый опасный враг сидит в засаде и бросится на них в любой момент. Над скалой кружили Ястребы, число которых возросло далеко за пределы его умения считать. Не исключено, что их всё же призовут к содействию. И вот тогда точно будет конец. — Ты должен спуститься с другого склона, — предчувствуя яростный протест, жёстко приказал Кадет Семь Два Три. — Создай там рарога, пока это возможно. Обещаю, я не позволю сержанту тебе помешать. Он выпрямился, до конца выравнивая дыхание, и даже сейчас выглядел решительным и сильным. Нил знал, что это всё равно не так, что против гардиана ему не справиться, но готовые обрушиться возражения почему-то застряли в горле в последнюю секунду. Чувство истекающего времени резало как пила и кричало, что вот сейчас они упустят единственный шанс. — Возьми, — Нил протянул сияющую золотом руку, стараясь не думать, что он делает. — Если не хватит Тени, пусть она тебя защитит. «Внутри всегда знаешь, как поступить правильно», – он даже не думал, как больно будет вспомнить эту истину. Анимы Велимудр передал много, но Нил без сожалений отдал всё до капли. Щекочущее тепло легко и быстро перетекло по руке, вытаскивая из души радость, надежду и счастье, пустота остро росла, заполняла всю грудную клетку, пока наконец не исчезла вместе с последней крупицей магии. Нилу казалось, что прошла целая вечность, но на самом деле прошло одно мгновение. И после него время истекло. В небе злорадно громыхнуло, и под этот грохот золотой стриж обогнул водопад, прыгнув на первую каменистую дорогу вниз. Тень скалы накрыла выше головы, но было страшно не за себя, а за всех других. За Райлана, за доброго Велимудра, за Мага, за его деревню и все-все деревни на этой земле. Страх придавал сил, толкал вперёд, заглушал и разум, и другие чувства. Надо найти дерево, ветку, любой способ добыть огонь! Камешки и песок под ногами скрипели, тьма сгущалась и даже нечем было её разогнать. Только благодаря робкому свечению предметов Нил до сих пор не споткнулся и не шагнул в пропасть, но дальше двух шагов это свечение не расходилось. Деревьев не было даже засохших, поэтому пришлось сорвать пучок жухлой осенней травы, чудом выросшей на этом месте, и найти пару увесистых ребристых камней. Сам Нил не умел добывать огонь, но после разговора про рарога его научил Райлан: нужно ударить острыми краями друг о друга и высечь искру, чтобы она подожгла хворост. И это нужно сделать как можно быстрее. Едва удерживая в руках всё сразу, Нил пробежал вдоль ступеней несколько раз, и только на последний отыскал пещеру – маленькую, холодную и тёмную нору из камня. Свет сюда практически не попадал, но видеть и не нужно было. Сложив на коленях предметы, Нил бросил траву и столкнул над ней края булыжников. Стук и скрежет как будто порезали уши, но вслед звуку ничего не появилось. Искра не вспыхнула, не осветила тьму. Громко дыша и пряча страх, Нил попробовал ещё. Он никогда в жизни не разводил огонь, и на словах всё было очень просто, но на деле почему-то усложнялось в десять раз. Золотой стриж бил камнем по камню дрожащими руками, пока острый край не соскользнул и не попал по коже. Нил слабо вскрикнул, зажав рукавом рану, и кровь впиталась в ткань горячими каплями. Неожиданная боль разлилась по телу такой же неожиданной злостью, и он с шипением ударил второй, третий, четвёртый раз. Ничего не выходило: только стук камней, кровь на пальцах и удерживаемый в груди вскрик. Между острыми гранями не вспыхивало, горячая белая точка не срывалась на траву с молниеносной скоростью. Страх медленно, медленно превращался в отчаяние... А потом впереди стало очень холодно. Нил не успел поднять голову, как сверху набросилась петля теневой верёвки. Она стянулась под рёбрами, прижала по швам руки, локти впились в бока. Холод был кошмарный, хуже всего, что он когда-либо чувствовал, и через две секунды стало тяжело дышать и невозможно пошевелить пальцами. — Цель достигнута, — такой же ледяной голос из-под маски, и на свет предметов вышел Ястреб, — золотой стриж пойман и артефакты найдены. Это был Ноль Ноль Один, в той же униформе и с тем же несуразным монструмом, который сидел на плече хозяина и что-то бормотал. Все мысли Нила вдруг ударились в последнюю минуту на плато: где Райлан? Он же обещал, что не позволит врагу пройти через плато, что... Что с ним? Сержант пристально смотрел в глаза пленника, и кажется, прочитал эти испуганные мысли. — Предатель больше не помешает, — заявил гардиан без выражения в голосе. — А я знаю о ценности предметов и использую это. Ваша магия способна создавать то, из чего рождаются покровители. Мне приказано создать духа, который будет служить Империи. Слова упали на слух тяжело внезапно, и если бы не теневая магия, Нил бы похолодел. Ястребы знают! Все! Этому мерзавцу уже что-то приказали! Сквозь грохот сердца ладони утешающе согревали лапоть и кувшин, на дне второго постукивала бусина. Но кожа уже не чувствовала их тепла, а душа не чувствовала утешения. Сержант намерен сам соединить вещи, не зная последнего условия, и Нил понятия не имел, как тот собирается это сделать. Но Ястребиная магия подчиняет, она даже места силы отдаёт во власть Тени. А значит сотворить духа способна безо всяких условий. Нил опустил взгляд на предметы в своих заледеневших руках и понял, что сейчас решается судьба их только что созданного мира. Нет. Пусть лучше у них не будет никакого рарога, чем служащий завоевателям... Сложные, противоречивые чувства – вот основа серебряной магии. Ты не радуешься и не грустишь, ты испытываешь что-то, что не передать словами. Доброе и злое сплетаются в единый узор, потому что вместе они способны на всё... Мягкий свет вылился из ладоней так легко, потому что Нил был в отчаянии и одновременно переполнен надеждой. Дымка окутала волшебные предметы, и он передал ей очень простое желание: кувшин с жалобным звуком раскололся, бусина треснула, а лапоть рассыпался прахом в его руках. В глубине души Нил ожидал мощного потока света, яркой вспышки, но осколки и обрывки упали, как самые обычные. От них поднялось лишь слабое золото, тут же растворившееся в воздухе. Ноль Ноль Один не успел даже наклониться, чтобы сделать шаг. Его поразило не столько волшебство, сколько само действие – местный дикарь уничтожил последнее, что могло отгородить от Тени его землю. Он смотрел на Нила, не способный поверить, что перед ним золотой волшебник. Но тот уже и не был им. Он был серебряным. — Ты... — равнодушие и холодность исчезли, когда до гардиана дошёл весь масштаб произошедшего, — ты этим ничего не добьёшься. Я не смогу создать духа земли, но и ты – тоже. А без него захватить вас станет только вопросом времени. Он едва сдерживал ярость: узкая полоса лица изменила цвет, что было видно даже в полумраке. Ладони Нила по-прежнему слабо светились, заменяя сияние предметов, и от этого было не так страшно. Если его убьют, то он увидит как. В гробовой тишине прошло какое-то время, и только птица-монструм шевелилась и издавала звуки. По её движениям читалось, что хозяин взбешён, но думает о деле и боится провалить уже и так проваленную миссию. Нил поймал его лютый, тяжёлый взгляд. И то, какие мысли метаются в его черноте. — Ты не дал мне подчинить местных с помощью духа, — Ноль Ноль Один вдруг туже затянул верёвку, и холод от неё стал почти мертвецким, — но я сделаю это по-другому. Ты золотой стриж, спаситель местных народов и их последняя надежда. Если они увидят тебя проигравшим, то не будут оказывать сопротивление. Монструм на плече злорадно закаркал, но Нил от холода и удушающей хватки уже не мог нормально испугаться. Силы вдруг ушли: в глазах потемнело, звуки приглушились, серебра на ладонях уж и в помине не было. Рука в перчатке больно вцепилась в плечо, и только это на миг привело в чувства. Нил зажмурился, чувствуя, как со всех сторон его обволакивает Тень – столько, сколько раньше он не смог бы вынести... По всей деревне горели костры. Огромные, яркие, раньше вселявшие дух веселья. Но сейчас ничего, кроме страха не вселял этот огонь – он был как зарево пожара, как исполинская свеча, что горела в управлении Ястребов по вечерам. Нил узнал и дома, и берег, чувствуя, как внутри всё разрывается на куски. Деревня Мага. Эти твари нашли её... Он по-прежнему сидел на земле, едва дыша от затянутой верёвки, а за спиной нависал гардиан, что-то приказывая трём солдатам. Нил без перевода понял суть жуткого щёлканья: Ноль Ноль Один хочет собрать жителей. От этого внутри стало терзать ещё сильнее. Как всех привели, он не помнил, но через пару минут в кольце костров стояли люди, прижимавшиеся друг к другу и держащиеся за руки. Впереди них был Маг – напуганный, заплаканный, и у Нила защемило сердце, когда они встретились взглядами. Если гардиан сказал, что золотые народы «не будут оказывать сопротивление», то значит, всё это время они оказывали. В голове возник день, когда на берегу озера он спас Мага от гнева Райлана – тогда они не поняли, а сейчас... Сейчас не принимали того, что с ними происходит и не подставляли второй щеки. А он всех подвёл и уже ничего не исправит. У него нет магии, нет даже сил поднять голову... Маг и остальные увидят его в когтях врагов, увидят, как великий золотой стриж стал пленником, и тогда произойдёт то, что сержант без ошибки предугадал – эти люди сдадутся. Нилу вдруг захотелось яростно вырваться, сорвать верёвку и освободиться, но он не мог, потому что даже не чувствовал своего дрожащего тела. — Ваш герой пойман и больше вас не защитит. Он искал магические артефакты, которые создали бы вам могучего покровителя. Но этих предметов больше нет. И вам не на что надеяться. Сержант Гарды был прав, как ни ужасно было это признать: он собственноручно уничтожил бусину, лапоть и кувшин. Хотел как лучше, хотел всех спасти, но оказалось, Ястребов не остановить на пути к цели. Не новость, но в пещере Нил забыл об этом. А теперь огромная сила, подаренная самой землёй, рассыпалась и навсегда исчезла, её уже никто и никогда не соберёт. Не родится рарог, хранитель огромных краёв, не выйдет из очага дома, чтобы вышвырнуть из своих владений захватчиков. Холодные, бездушные твари станут управлять миром. А мир лишится радости, и жизни, и волшебства, потому что всё это – одно и то же... Нил зажмурился, пытаясь изгнать Тень, которая ядом проникала в сердце и добиралась до искры жизни – последней и главной части анимы. И это был момент, когда всё случилось наоборот. Из магии родился рарог – хранитель огромных краёв, – правда вышел он не из очага дома, а из серебряной вспышки. Она расчертила ночь прямо в кольце костров, и золотой стриж увидел Райлана – с разодраной щекой, с сочившейся из виска кровью, но живого и полного решимости. Он появился как гром среди ясного неба, собрал переместившее его сияние и обратил в собак, огромных, зубастых и злющих, но чем-то похожих на знакомого забавного монструма. Они бросились к Нилу и встали вокруг, отгоняя Ястребов и грозно скалясь. Серебро сыпалось с них, как снег, и холод от теневой веревки почему-то начал отступать. — ...что бы ты не делал, это бесполезно, — Нил пропустил начало диалога, но теперь увидел перепуганное лицо гардиана – да, именно перепуганное. — Артефакты уничтожены, и защитника вам не создать. Тебе бороться больше не за что. Ноль Ноль Один всё ещё пытался выглядеть угрожающе, так же как и его собратья, но невиданная магия, сверкающая ореолом вокруг Райлана, их устрашала. В груди Нила снова сжалось сердце: его друг не знает, что случилось в пещере... Но вопреки всем страшным ожиданиям, Райлан не отступил и не потерял надежды. Он остался невозмутим. — Нам не нужен защитник, — произнёс твёрдый голос, и в глазах юноши блеснули два противоположных чувства. — Мы сами себя защитим. Вот так! И он взмахнул рукой, из которой во все стороны бросился ярчайший серебряный всполох. Волна прошла сквозь Мага и его соплеменников, добралась до Ястребов и вдруг разделилась – нарочно. Из серебра вспыхнуло яркое золото, а из золота вылилась Тень, сделав воздух тёмно-оранжевого цвета... Такого же, как огонь костров. Враги не успели защититься, потому что были ошеломлены тем, что обе магии могут исходить от одного человека. Тень растворилась, а анима накрыла их с головой, и Ястребы болезненно зашипели, словно почувствовали то же, что сам Нил, когда впервые создал серебро. Огромное противоречие, лёд и жар в одно и то же время... Золотой стриж затаил дыхание, смотря через полупрозрачные силуэты своих охранников. Райлан уже стоял между гардианом и жителями деревни, от него продолжало исходить сияние и сыпаться искры. Вот теперь многое стало ясно: и про духа земли, и про огненного сокола, и даже про бумагу на дне озера. Про то, что в ней было предсказано. — Кто ты, великий маг? — Ноль Ноль Один выдохнул это сквозь охватившее его противоречие, вспомнив то, как они встретились на вершине скалы в тумане. Тогда Райлан не использовал никакую магию, просто не успел, потому что был отвлечён монструмом и получил удар из засады. А теперь он здесь, и готов сражаться с ними честно... Сержант потрясённо замер, а за ним и все его товарищи. Их монструмы не бились в тревоге, просто сидели около хозяев, волнуясь слабой незаметной рябью. В глазах Ноль Ноль Один было... Уважение. Настоящее, неподдельное уважение. — Я новый защитник этой земли, — ответил Райлан и угрожающе добавил, — Рарог. Он сделал сложный жест и взмахнул рукой, собирая из серебра фигуру пикирующего сокола. А потом громко сказал что-то Ястребам на их языке, и последнее слово Нил узнал и отчётливо расслышал: «Рюрик». Ноль Ноль Один долго стоял и изучал соперника взглядом, но потом первый отошёл на шаг, словно уступая. Он не испугался и не сбегал – он принял своё поражение. Гардиан откинулся назад и ударился о землю, обратившись птицей, и остальные, помедлив, обратились и полетели за ним. В небе ещё несколько раз прощёлкало: «Рюрик, рюрик», и Нил неожиданно понял, как переводится это слово. Это и правда было имя, вот только не человеческое. Враги удалялись, растворяясь во мраке ночи, и дым от костров в конце концов заслонил их. Собаки, окружавшие Нила, радостно замотали хвостами, но в следующую секунду рассыпались: уже не нарочно, а от того, что свет вновь пересилил тьму в душе их создателя. Они победили! Они прогнали Ястребов, просто не может быть! От счастья Нил вздохнул полной грудью, ведь теперь душащей верёвки под рёбрами не было. Ему захотелось как следует обрадоваться, но увы – сил до по-прежнему не было и не было даже на это. Золотой стриж поднял глаза на Райлана в окружении тающих искр, а тот уже давно смотрел только в его сторону. На бледном лице читалось многое: испуг, волнение, облегчение... И кажется, гордая измождённая улыбка. Он подошёл и опустился на колени рядом, а Нил открыл рот, чтобы сказать, что рад его видеть, что Райлан всех спас и что он герой... Но слова не шли из горла, были просто не нужны. И вместо них золотой стриж просто крепко обнял своего друга.

***

Сбылось то, что было предсказано в бумаге. Наутро после этого сражения собралась вся деревня Мага, и Райлана пригласили стать князем. Как это было? В стиле золотых народов: очень просто, без лишних слов и торжественных церемоний. Нил до сих пор помнил слова самого Мага, сиявшего ярче анимы: «Там сказано, что мы пригласим к себе Ястреба... А ты ведь тоже Ястреб! Может, ты и будешь нашим князем? И будешь нас защищать?». Отказаться Райлану никто не позволил, и среди всех причин Нил стоял на первом месте. Его друг спас деревню, спас его самого, заставил отступить тех, кто никогда не отступает. У него не было могущественной силы, но это неважно. Райлан прав – людям не нужен защитник, если они готовы сами себя защищать. Новый князь выбрал прозвище Рарог, потому что не считал себя правителем и обещал заниматься только тем, что касалось обороны. А обороны касалось многое, и праздновать победу было ещё рано. После изгнания Ястребов началось освобождение детей из Селений, и здесь одной только серебряной магии могло быть маловато. На помощь пришли покровители стихий, среди которых Нилу очень понравился Ксенос – его работой было примирение непохожих, а это очень пригодится, когда изменившиеся под влиянием Тени дети вернуться в свои дома. Во время освободительного путешествия Нил перезнакомился почти со всеми игроками, и особенно ему запомнилась девушка с необычным, но красивым именем: Гве... Гвендолин, кажется. Кто-то из них вернулся к семье, а кто-то примкнул к Рарогу, желая обучиться серебряной магии и тоже защищать родной край. Это тоже было очень кстати. Наблюдая порой за успехами будущих волшебников, Нил дал их собранию очень символичное название – дружина, то есть друзья, готовые во всём помогать князю. И хоть бывать в обществе этой дружины золотой стриж любил, он решительно отказался принимать участие в их подвигах: строгий порядок, учреждённый Райланом, а к тому же постоянные сражения были ему не по душе... Первая снежинка, лёгкая как пух, приземлилась на щёку и поцеловала своим прохладным касанием. Нил открыл глаза, чувствуя, как на ресницы налипают ещё, и понял, что начинается снегопад. С неба, такого же белого, как земля, и правда друг за другом спускались пушистые хлопья. Их пока что было мало, но Нил знал: скоро заметёт так, что протянутой руки не увидишь... Он поёжился от удовольствия, укутавшись в тёплый и уже облепленный снегом полушубок, и посмотрел на свои ноги в тоже облепленных валенках. Что ж, оно и неудивительно – через такие сугробы до озера не доберёшься, разве что полётом! А так как полёт с Нилом были несовместимы, золотой стриж выбрал первый путь. Глубина снега немного превзошла ожидания и в нём пришлось практически плыть, но зато сейчас он сидит на тихом берегу, смотря в даль, на засыпанный лёд и засыпанные белым деревья. Как хорошо зимой! Не считая снега перед домом лесовика, это его первая зима на родине. Нил осторожно опустил руку на то место, где точно начиналось озеро, расчистил снег и увидел под ним ярко-голубую поверхность. Замерзшие пальцы тут же окатило теплом анимы, и сквозь лёд пробежали золотистые всполохи. Место силы по-прежнему питало эти края... Нил вдруг вспомнил, как оно похоже на исчерканный чем-то острым пруд, а потом вспомнил, что так и не спросил про него у лесовика. Надо будет обязательно это сделать! — Ты нарочно выбираешь такие непроходимые места? — сердитый голос напополам с пыхтением раздался в ту самую секунду, когда Нил успел о нём подумать. Красивый вид, умиротворённая природа и сонно плывущие в голову мысли были просто идеальным моментом для его появления. Райлан кое-как вылез из сугроба, добрался до друга и нахлобучил ему на голову невесть откуда взявшуюся шапку. Вид у юноши был недовольный, но только слегка, словно он заранее знал ответ на все свои замечания и решил не тратить тепло на их высказывание. Нил потрогал шапку, поправил, хотя тепло ему было и так. За прошедшее время (а его прошло немало) постриженные волосы отросли, и вместо ёжика походили на шапку сами по себе. Правда, их цвет так и остался не вполне понятным – не тёмным и не светлым, похожим на цвет разве что ржаных колосьев. — Ещё и варежки не надел, — оглядев его, не удержался Райлан. — Холодно же. Нил подумал, что сейчас друг сунет ему под нос ещё и варежки, но к счастью, у того их не оказалось. Райлан так и стоял по колено в сугробе и взирал на золотого стрижа с таким выражением, будто это Ястреб решает, как лучше наказать провинившегося игрока. Ха, а ведь так и могла закончится эта история! Как же прекрасно, что не закончилась. Победа в деревне Мага стала окончательной, и хоть Райлан обещал, что Ястребы скоро вернутся, это «скоро» затянулось на несколько месяцев. До сих пор от них не было ни слуху ни духу, новая земля жила пусть и не так беспечно, как раньше, однако вполне спокойно. Изменилось многое и в то же время практически ничего. Вечерами не настигало тоскливое чувство, не было желания отменить перемены и вернуться куда-то во времена, оставшиеся лишь в твоём воображении. Кто-то считает, что лучше было в прошлом – там веселились, там любили, там были по-настоящему счастливы, – кто-то не был счастлив в прошлом и верит, что в будущем всё самое лучшее. Но оказывается, никто не прав. Самое ценное – настоящее, потому что только оно существует на самом деле. — Как идут дела с освоением серебряной магии? — Нил сообразил, что долго молчит, но, мать-земля, как же тяжело порой выкарабкаться из задумчивости! Взгляд Райлана тут скосил куда-то в сторону. — Неплохо. Они справляются быстрее, чем я ожидал. Он не сказал, кто это «они», но Нил понял и так. Дружинники всё ещё осваивали приёмы нового волшебства, которым так хорошо овладел их князь. Ха-ха, и кажется, за свою славу этому князю было немного неловко. А вот и последняя прекрасная новость: за события трёх путешествий во имя спасения мира золотому стрижу удалось сделать из своего друга нормального человека. Хотя нет, всё-таки это утверждение спорное: тот стал более открытым и искренним, но на этом, пожалуй, всё. Ястребиные привычки вросли в него корнями, и вырывать их оттуда было пустой тратой времени, зато теперь Райлан говорил так, как в день рассказа о Тени и беседе об именах. Говорил то, что было в голове и на сердце. — Почему тебе так не нравится считать себя хорошим волшебником? — Нил подставил лицо снежинкам, которые действительно посыпались с неба ворохом. — Ведь это правда. Райлан нахмурился, вновь посмотрев на него. — Потому что ты открыл серебряную магию, — бывший Ястреб постарался ответить сухо, но теперь ему это было сложно. Нил с наслаждением уловил скачущие интонации в его голосе и понял, что нет ничего лучше, чем видеть своего друга таким живым. — И совершенно не умею её использовать, — с притворной торжественностью закончил он. Действительно, творить чудеса Нил не умел даже с помощью анимы, ведь для этого надо учиться, – что ж говорить о серебре? Райлан спорить не стал и какое-то время просто наблюдал, как снег валится в глаза и рот беспечному золотому стрижу. Тот только смеялся: белые хлопья валили больше и больше с каждой минутой, а он ловил их рукой, жмурился от холода за воротником и с удовольствием глотал зимний холод. Всё-таки в его душе больше золота, чем Тени... — Ты будешь сидеть тут, пока вокруг сугроб не вырастет? — бледное лицо вдруг просветлело. — Пойдём уже. Я не собираюсь выкапывать тебя из-под снега на следующее утро. Вот эти слова прозвучали совсем не так, как первые – без недовольства, с ноткой весёлости, даже похожие на шутку. Нил улыбнулся, подметив это, но вставать не стал. Нет уж, разбежался! Он уйдёт только тогда, когда кончится снегопад. — С какой радости ты решаешь, что мне делать? — последовал задорный ответ. Райлан хмыкнул. — С такой, что ты живёшь в моём доме с моей семьёй. — За это спасибо только твоей маме и сестре! — Да уж, спасибо. У меня есть хоть какая-то возможность тебя контролировать. — Я сам себя проконтролирую! — Исключено – это доказывают все дни, проведённые рядом с тобой. У тебя нет осторожности. — Зато у тебя её слишком много! Неожиданно завязавшийся спор продолжался ещё долго, и в итоге развязался тем, что снег летел не только с неба, но и во все стороны в виде наспех слепленных увесистых шаров. Нил стремился попасть в Райлана, вспоминая любимую детскую забаву, а тот умело уворачивался и приближался, видимо, желая обезоружить противника и лишь тогда устроить расправу. Они оба смеялись. И теперь так будет всегда, потому что мир больше не делится на две части. На заре времён существовали добро и зло, и в их столкновении рождалось всё. Эти начала противоположны и вместе с тем едины, они были, есть и будут всегда, как и порождённые ими магии. А магии будут иногда бороться внутри, побеждая одна другую, иногда соединяться в серебро – силу могущественную, но очень хрупкую... А иногда так и существовать вместе. Анима и Анимус. Свет и Тень. Чувства и Разум. Душа и Дух.