Доктор Захер.

Прошла неделя. Поезд "Трансконтинентальный Экспресс" уже подъезжал к пункту назначения. Городу под названием Сан-Франциско. Оставалось ещё полтора часа до прибытия. Уэйнрайты и Джонсоны уже собрали свои вещи, но решили ещё посидеть и поговорить на разные бытовые и жизненные темы. - Скоро Рождество... Интересно, как его отмечают в Калифорнии? И отмечают ли вообще? - нежным голосом произнесла Абигейл. - Конечно отмечают, родная. Ярмарки, украшенные ёлки, гуляния...Всё это в наличии. - Ах, отец... Просто в Калифорнии круглый год лето. Боюсь, я не смогу испытывать от калифорнийского Рождества те же эмоции, какие я испытывала от Рождества нью-йоркского. - Зато не холодно и ты не простынешь, моя дорогая Эбби! - добавила мама девушки. "Доктор Захер" тоже высказался. - Поверь мне, самое классное в мире Рождество - в Вене! Там просто душевнейшие ярмарки! Я посещал их несколько раз. Там продают вкусное печенье и конфеты. Абигейл снова женственно улыбнулась. Как и при разговоре недельной давности. - А что там ещё можно купить??? - Венская ярмарка - просто сказка! Множество игрушек. Помню, мне понравился такой деревянный человечек с закрывающейся челюстью...Забыл, как он называется. У местных это популярный рождественский персонаж. - Это же Щелкунчик! Мне одна служанка читала эту сказку ещё в детстве. - Ещё огромная куча красивых открыток. Часто австрийцы изображают на них человека, похожего на чертёнка... На настоящего чёрта в общем-то. И с ним сражается Санта-Клаус. Меня впечатлил этот сюжет. В этот миг Льюиса Джонсона что-то осенило. - Я вспомнил. Это же Крампус - популярный рождественский персонаж у австрийцев! - Наш сын крайне любознательный и эрудированный. Ему постоянно хочется новых открытий! - сказала миссис Джонсон. - Верно. У меня самая настоящая жажда знаний. Я хочу лечить людей от смертельных болезней, дарить им веру в жизнь. Сейчас это очень важно. Не проходит и года, чтобы в кварталах крупных городов не распространялись тиф, туберкулёз, сифилис... Кто с этим справится, если не инфекционисты? - Давайте поговорим о празднике, а не о болезнях! Скоро же Рождество! А так только настроение портится! - резко вмешалась в разговор миссис Уэйнрайт. - Дорогая, микробы работают без праздников и выходных! - Я это понимаю. Но хочется всё-таки праздничного настроения... - Мама, не будь такой изнеженной! Надо быть готовым помочь людям в любое время. Я собираюсь оказывать помощь инфекционной больнице, куда устроится на работу мистер Джонсон! - А Эбби права. - бросил Альфред Уэйнрайт. - Меня большую часть жизни интересуют культура, наука. От всех этих жеманных бабских вещичек просто тошнит. Цветочки, приторная манерность, слащавое сюсюканье...Это точно не для меня! - Эбигейл, я тебя очень понимаю. У тебя большое будущее. Но в этом жестоком мире тебе нужно сохранить в себе Женщину... - сказал дочери отец. - Разве я не есть Женщина? Я всегда слышу от молодых мужчин, что я прекрасна. Мне это очень приятно. Это повышает мою уверенность в себе. Разве моя внутренняя Женщина не помогает мне в моих делах? - Эбби, любимая...Ты очень волевая и сильная, я ценю это. Если бы я это обесценивал, ты бы не была такой амбициозной. И наверняка не любила бы меня. - Папочка...понимаешь, на самом деле я очень боюсь подвести тебя...Потому, что я сильно тебя люблю. Ты много сил вложил в меня. Я думаю, я боялась бы меньше, если бы родилась мужчиной... - Я тебя тоже сильно люблю, дорогая...Ты прекрасная молодая девушка. Переживаю я за тебя - это верно... - Поэтому я участвую в суфражистских кружках, которые выступают за то, чтобы женщины у нас в стране голосовали наравне с мужчинами. Женщины уже голосуют в Новой Зеландии, Австралии...Я читала, что в Калифорнии тоже разрешили женское голосование. - Ты умеешь себя отстаивать. Это очень ценное умение. Я разделяю твои стремления, хоть мне и приходилось тебя вызволять из полицейского участка...После ареста на демонстрации твоего...этого...женского кружка... - Суфражистского движения. - поправила Эбигейл своего папу. И вновь лучезарно улыбнулась, сияя изумрудными радужками своих глаз. Тёплый семейный разговор Уэйнрайтов решил прервать доктор Джонсон. - У меня есть одна замечательная идея. Я был одном месте рядом с Будапештом. Там есть отличная баня-купальня. Я исследовал состав лечебных вод, которые там применяются. Их можно использовать для лечения, к примеру, вирусов... Повысить иммунитет человека. Это может продвинуть медицину. - Почему такое не предлагали другие наши медики? - спросил мистер Уэйнрайт. - Они опираются исключительно на то, что популярно в науке. Научные программы многих университетов довольно косные и одинаковые. Они рассматривают в основном возвышенное и сложное. Излишне много теории. Я же предлагаю быть ближе к практике. - Это хорошо, мистер Джонсон. Но как вы это докажете научным советам? - Для этого я хотел бы применить опыт своих исследований во время работы в инфекционной больнице, про которую мы говорили. Вы же понимаете, про что я? - Абсолютно. Надеюсь, что вас там примут. Тем более, что негров не так уж и мало среди пациентов этого заведения. И вы сможете стать тем врачом, которому они будут доверять. - В каком плане? - Просто есть очень серьёзная проблема. Негры не доверяют белым докторам. - Это неудивительно. Иногда они могут не знать как выглядят врачи. Так как просто-напросто неграмотны. Не умеют читать и писать. Вы думаете, что я один тут же решу эту проблему, мистер Уэйнрайт? - Нет, мигом это не решишь. Но то, что вы будете первым цветным врачом в больнице для всех рас, тем более в больнице инфекционной...Это может повысить доверие негров к официальному американскому здравоохранению. И улучшить репутацию нашей медицины. - Давно хотел, чтоб меня считали полноправным медицинским сотрудником... - В Сан-Франциско я смогу вам это устроить, обещаю! За окном стал виднеться городской пейзаж самого Сан-Франциско. Невысокие двух-, трёх-, четырёхэтажные здания. Но были и довольно высокие здания. Особенно много их появлялось по мере приближения к центру города. Железная дорога, по которой ехал поезд, "размножилась". По соседним путям тоже проносились паровозы, потягивая за собой состав вагонов. От других поездов слышались воодушевляющие гудки. Ещё через десять-пятнадцать минут поезд и вовсе остановился на одном из вокзалов Сан-Франциско. На перроне было очень людно. Множество людей с чемоданами, сумками и другими тюками куда-то спешили. Только проводники в новенькой форме и фуражках практически безмятежно стояли у входов в пассажирские вагоны. На самом деле они проверяли у входящих пассажиров билеты и помогали пронести им багаж. Льюис Джонсон иногда оборачивался. За ним шла Абигейл. Пару раз доктор успевал увидеть, как девушка прятала своё двусмысленное выражение лица при оборачивании на неё. Но когда доктор шёл, нёс свои вещи и глядел вперёд, прямо на здание вокзала... - Почему она с такой улыбкой смотрит на меня? - подумал про себя Льюис. Несмотря на это, темнокожий доктор шёл уверенно и не останавливался для раздумий. Хотя зрачки глаз то и дело хотели совершить поворот назад. Рядом с доктором шли его родители. А по другую сторону от него - чета Уэйнрайтов. Только Абигейл шла позади. Она любила углубляться в свои мысли. И чтоб при этом родители не находились слишком рядом. Она шла практически летящей походкой. Её ножки нежно и легко наступали на плитку перрона. Руки в кружевных перчатках держали небольшую дамскую сумочку из крокодиловой кожи. Широкополая шляпа прикрывала часть плавного овала лица, делая взгляд Эбби более загадочным. Лицо Абигейл не знало каких-либо острых углов, скул. Даже нос. А когда девушка надевала вечерние, праздничные платья...Тогда виднелись её плавные и белоснежные плечи. Мужчины на танцах обожали приглашать её. Старались обходиться с ней максимально бережно и нежно. Ведь девушка такой красоты - просто олицетворение доброты и всего лучшего, что было создано природой-матерью. В ней совсем не угадывалась истеричная взлохмаченная суфражистка из тогдашних газетных карикатур. Но цветному человеку, коим Льюис Джонсон и являлся, контактировать с белой девушкой было крайне нежелательно. Даже на расстоянии. Именно поэтому доктора коробило от таких взглядов Эбби. Что последует за этим? О чём она подумает дальше? При таком непонятном взгляде на меня. Ведь помимо того, что я другой расы, у меня ещё есть возможная жена...Которая обещала вернуться. Где же она сейчас? С этой мыслью доктор подходил к выходу из вокзала. А дальше - такси и новая квартира. К нашему герою обратилась его мама. - Льюис, ты учти, что большинство наших вещей прибудет на поезде только через неделю! И мы должны будем расставить их до наступления Рождества! Надеюсь, ты нам в этом поможешь? Льюису не нравились разговоры о бытовухе, так как он был поглощён ремеслом медика. На этом моменте ему пришлось ответить согласием, так как бросать своих стареющих родителей он тоже не хотел. Кое-что стало понятно уже на вокзале. В новом месте зима совсем не ощущалось. Максимум апрель или даже май. В Сан-Франциско, как и почти во всей остальной Калифорнии, лето стояло практически круглый год. Если здесь и отмечают Рождество, то оно точно должно быть каким-то другим. Не таким как в Европе или в северных штатах. Несколько автомобилей такси стояли у железнодорожного вокзала. По дороге мимо проезжало довольно много машин, хотя ещё встречались конные экипажи. - Ещё немного, и лошадиная тяга окончательно уйдёт в прошлое. Думаю, совсем скоро автомобильная езда между городами станет обыденностью. - произнёс Альфред Уэйнрайт. - Но я буду любить верховую езду и дальше! - ответила Эбигейл. - Эбби твои увлечения - есть твои увлечения. Я же говорю о транспорте. Моя компания уже несколько лет доставляет товары не только на поездах, но и на грузовых машинах...Они гораздо быстрее лошадей и для них не нужно делать кучу рельс с заклёпками, шпалами... Достаточно вымостить дороги. А лекарства нужно доставлять как можно быстрее, чтобы спасти жизни людей. Кузов "ландолет", сильно похожий на длинную карету с кожаным верхом - так выглядело такси дорогого класса, в которое собирались сесть герои нашего повествования. Семья Уэйнрайтов села в одну машину, а Джонсоны - во вторую. Они поехали друг за другом. По дороге доктор вспоминал свою девушку. Он не видел её уже очень давно. Впрочем, подробности о ней - в следующей главе.