За меня крепче держись!

Влетает в их квартиру на окраине Питера и с порога виснет на шее своего большого и сильного льва, на носочках привычно поднимается, сминая высокую подошву кроссовок, которая не помогает при этой сумасшедшей разнице в росте. Ладонью зарывается в короткие волосы на затылке, сжимая изящными пальцами рано посеребрённые прядки, судорожно цепляется за крепкое плечо, обтянутое тканью зенитовской тренировочной формы. Жмёт к себе так сильно, боясь, что исчезнет самое ценное что есть у него на всем белом свете, будто чуть ослабь хватку, и рассыплется как драгоценная антикварная ваза, превратится в серый дым и растворится в воздухе, просочится в узкую щелку незакрытой двери, исчезнет за окном и развеется над мрачным городом… Ничего этого не случается, лишь лицо до боли родное прячется в изгибе шеи, даря ей тёплую влагу… Артём не плакал так, до этого старался держаться… Но когда тепло почувствовал, то самое настоящее, то, которого постоянно не хватает до болезненных колик под рёбрами, держаться сил не осталось. С Денисом ведь можно, с ним чувствуется эта неуловимая безопасность, с ним можно быть любым. За него жизнь отдать и мир весь подарить, он — тот, кто помогает выстоять… Как и сейчас, когда, кажется, все отвернулись, он обнимает и не даёт упасть после бессонных ночей, всех потраченных на нервы сил, и позволяет быть слабым, гладит по голове и без слов обещает, что все будет в порядке, теперь в порядке. А эмоции долго искали выход и нашли его сейчас на плече этого не менее сильного, чем сам он, мужчины. Поток слёз льёт из глаз, и это невозможно прекратить, это перерастает в истерику, тихие поскуливания и горькие всхлипы, с ними уходит боль, пусть не вся, но даже так уже легче.

Что же мы, мы, мы, скорость любим, когда мы кружим. Тебе страшно? За меня крепче держись!

Денис что-то шепчет и, не глядя скинув кроссовки, все так же прижимает к себе и ведёт этого большого человека к дивану, чтобы наконец обнять так как нужно и дать его эмоциям волю… Артём не видит ничего из-за слез, застилающих глаза беспросветно, цепко держит Дениса за руку и идёт за ним, всегда идёт, во всех смыслах, куда бы не вёл… На диване, когда удаётся ткнуться носом в грудь парня и получить нежную ладонь в своих волосах, становится так хорошо, что плакать хочется ещё больше от смешанных эмоций. Он почти кричит, бьется в истерике, задыхается как маленький ребенок, хватает ртом воздух и вздрагивает, но сильные руки держат, не давая подняться и пойти крушить все вокруг от безысходности, от стыда, воспоминаний о всех сказанных словах и липкого чувства, будто тебя изнасиловала толпа… В его случае целая страна… У Дениса текут слёзы по щекам, но он просто не имеет права сейчас быть слабым, сейчас он нужен стальным, непробиваемым, чтобы им вместе пережить… Ему тоже стыдно, а когда Артём в рыданиях кричит о том, что нужно все это оставить, нужно, чтобы все забыли о таком человеке и больше никогда не вспоминали, что он был. Становится страшно по-настоящему… Он никогда его таким не видел, почти готовым сдаться, поломанным и таким разбитым. — Мы переживем, слышишь? Справимся! — Денис голос дрожащий скрыть пытается и слёзы, которые всё-таки предательски текут из постоянно улыбающихся голубых глаз. — Артём, ты справишься, ты сильный… — всхлипывает и жмёт парня к груди, целует беспорядочно его голову, держит крепко, говоря этим, что рядом, что вместе. — Я с тобой, родной…

И как меняется сознание сделав выстрел. Последний раз мы не забудем, ведь всё оставит след.

Артём, успокоившись, сидит и хлопает красными опухшими глазами, побитый маленький котёнок, которого не удалось сломать, в котором силы не счесть и, дав волю эмоциям, стал ещё сильнее, теперь вновь готов бороться. Рядом с Денисом, только с ним вместе все можно пережить… — Спасибо, — выдыхает облегченно и, наконец почувствовав своё тело, ощущает, что ему холодно до мурашек, ложится, а колени Дениса — самая лучшая в мире подушка. — За что? — гладит по щекам и голове тепло и осторожно. Он укрывает своей курткой, которая валялась на спинке дивана. — Ты здесь, когда никого не осталось, — хрипло проговаривает и утыкается носом в его колени. — А разве ты думал, что я могу иначе? — голос тихий и успокаивающий. — Не думал, боялся просто… — у него внутри понемногу, но все успокаивается. — Теперь веришь, что всегда рядом буду? Что люблю тебя, даже когда ведёшь себя как мудак, — Денис улыбается, общую атмосферу покинула тяжесть и горечь событий, их вытесняет тихая речь с испанским акцентом и стойкий лесной запах духов, исходящий от меха на такой тёплой и уютной куртке. Артём думает, что хотел бы стать крошечным, жить во внутреннем кармане осенней парки Дениса у самого его сердца, слушать всегда размеренное биение и утопать в родном запахе, всегда быть в полнейшей безопасности, а самое главное — рядом. — Ты опять про ту раздевалку? — хватает сил даже на то, чтобы хрипло и коротко усмехнуться, спрятав лицо на боку любимого, ткнуться носом в острую тазобедренную косточку. — Прости! — стыдливо бурчит, а до парня доходит лишь приглушенное отзвучие низкого голоса. А Денис тогда даже не обиделся толком, он настолько уверен в своём мужчине, что просто посмеялся, несколько раз пересмотрев видео в новостных источниках. Дзюба позвонил и шкодливо пытался объясниться, говорил, что выпил, что пытался в эту шутку смысл вложить, а получилась глупость. Денис все понимал и без этого, он все знал, поэтому посмеялся, и теперь Артёма преследует череда шуток и глубокомысленных речей во время перепалок, мол если что-то не устраивает, то его всегда ждет одноклубник.

Я тебе напою: то что, боль это выход! Манит страх, мы стоим на краю! Ну, давай уже прыгай!

— Хочешь за мороженым схожу? С мишками? — Черышев лишь вспоминает и ничего не отвечает, наслаждается тёплым дыханием на боку и мягкими волосами под пальцами. — Нет, не уходи только, пожалуйста! — Артём пугается сразу, жмётся и крепко стискивает пальцами футболку Дениса на пояснице. — Хорошо-хорошо, тогда может что-то хочешь? Может мультик? Зверополис? — успокаивает, перехватывает его ладонь, мягко освобождая свою одежду, подносит к губам, расцеловывая костяшки. Он, кажется, справился с собой, буря внутри утихла, и холодное бушующее море рядом утихомирилось. — Зверополис. — В третий раз? — Да! — Хорошо, — Денис посмеивается и взлохмачивает его отросшие волосы.

Тебе страшно? За меня крепче держись! Любовь не различает дружбу. Любовь не понимает жизнь.

А дальше Денис сходит за тёплым пледом, принесёт чай с ромашкой, где-то на фоне Джуди Хоппс расследует свое своё дело, а два влюблённых, обнявшись на диване, в очередной раз спасают друг друга…