Повезло так повезло

«Вот повезло так повезло,— думал Вэй Усянь. — Из огня да в полымя». Он сидел один в пустой комнате, поскольку Цзян Чэн после собственной безжалостной речи решил, что неплохо бы им выпить вместе чаю. И почему-то пожелал заварить чай лично. В любом случае, передышка совсем не помешала. Вэй Усянь собирался избавиться одновременно от Цзян Чэна и Лань Ванцзи с помощью шуток про обрезанные рукава, но вышло так, что Цзян Чэн сумел забрать его с собой и теперь удерживал при себе под охраной пса-оборотня — как же здесь сбежать! Неужели Цзян Чэн собирается забрать его в Пристань Лотоса? Вся надежда была на Цзинь Лина: только он мог вытащить Вэй Усяня из этого пламени. Это дитя пусть и казалось несносным, но ему должна быть знакома благодарность, а Вэй Усянь спас ему жизнь. Цзинь Лин вошел, погладил собаку и велел ей ждать за порогом. Прекрасно. Вэй Усянь встал, потянулся и уже готов был выйти из комнаты, но Цзинь Лин преградил ему путь. — Куда это ты собрался? Сейчас дядя чай заварит, и мы вместе выпьем. — А я подумал… — со вздохом протянул Вэй Усянь. Нет, благодарности тут ждать не следует. — Что ты подумал? Садись на место, если не хочешь, чтобы я Фею позвал. Угроза сработала: Вэй Усянь действительно этого не хотел. Он уселся и тоскливо разглядывал своего племянника. — Повезло тебе, что дядя решил позаботиться о тебе, — ворчливо вымолвил Цзинь Лин. — Ты так грубо заявил, что он не в твоем вкусе. Ха. Очень ты нужен моему дяде! Но, тем не менее, он отплатил тебе добром за мое спасение! — Ударом кнута или похищением? — вскинул бровь Вэй Усянь. — Чего? Знаешь, от какой постыдной участи дядя тебя спас? Разве не знаешь, чем печально знаменит Ханьгуан-цзюнь? Дай-ка я тебе объясню. Он уже много лет выслеживает тех, кто следует Темному пути, забирает их к себе в Облачные глубины и… занимается с ними парным самосовершенствованием, пока они не сдохнут! Вэй Усянь оторопел. Вот так Лань Ванцзи! Такой прекрасно-ледяной и воспитанный в строгости, а какое пламя, оказывается, бушевало в нем! Цзинь Лин еще что-то говорил, но он не слушал. Услышал только, когда вернувшись в воспоминание, увидел перед собой страшный жгучий взгляд Лань Ванцзи. — Тебе не понравилось, как дядя с тобой говорил, что ноги обещал переломать? Так это просто выражение такое, шутит он так! Он знаешь, сколько раз мне обещал переломать ноги? И, как видишь, до сих пор целые! Цзян Чэн тем временем вернулся с чаем и, видимо, заметил, каким притихшим стал Вэй Усянь. — О чем это вы говорили? — поинтересовался Цзян Чэн, разливая чай по пиалам. — О том, что делает Ханьгуан-цзюнь с темными заклинателями, — ответил Вэй Усянь. Цзян Чэн тотчас нахмурился. — А, это разговор не для детей. — А где ты тут ребенка увидел? — вскинулся Цзинь Лин. — Ты и есть дитя! Да как ты смеешь о таких взрослых вещах разговаривать без моего присутствия! Вэй Усянь и так уже устал от волнений последних дней и не хотел слушать, как дядя ругает племянника, пусть даже это был их обычный своеобразный ритуал. — Успокойтесь, — сказал он. — Незачем ругать Цзинь Лина: он точно подобрал слова и, как подобает юному господину, смягчил выражения, но я все понял: он их заебывает насмерть, так? Это помогло. Цзян Чэн переключился на Вэй Усяня, но после того, как поток слов иссяк, они все-таки выпили чаю. — Поэтому и только поэтому забираю тебя в Пристань Лотоса, — сказал Цзян Чэн. — Я смогу тебя там защи… Я там тебя допрошу с пристрастием, вот увидишь! Еще пожалеешь, что я тебя спас от... Потом он замолчал, ведь рядом был ребенок.