Ты только моя

— Стоп! Снято. — звучит голос режиссера. После долгой съемки Нур наконец-то едет домой. Нет, не в место, где живет с дочерью и мужем. «Дом» для нее — место, где есть Сельма. А сейчас им, по большому счету, является квартира, которую они сняли для таких тайных встреч. Рыжеволосая припарковала машину, уже через три минуты входя в их маленькое, но очень уютное гнездышко. Эргеч тут. Нур наверняка знает. В конце концов, ее машина и обувь присутствуют. Женщина проходит в спальню, стены которой впитали в себя самые громкие стоны обеих. Модель сидит в кресле, держа в руках бокал виски. Казалось, Сельма задумалась. Она хмурила брови, даже не моргая. Со стороны эта картина была довольно эстетичной. Блондинка (а с недавнего времени Эргеч таковой является), в строгом черном брючном костюме и крепкий алкоголь. — Любимая, — Нур заговорила первой, на что Сельма даже не повела бровью. — Я дома. Эта фраза разливает по телу кареглазой приятное тепло, а может, дело в градусах? И то, и другое. — Как прошли съемки? — после долгого молчания, неожиданно для обеих, Сельма встает. Нур улавливает каждое движение. Как она откладывает бокал на комод, подходит ближе, почти вплотную, обжигает душу огненным взглядом карамельных глаз. Феттахоглу сама не понимает, почему не может и слова выговорить. — Я в курсе, в каких сценах ты сегодня участвовала, — светловолосая, взмахом ладони, прерывает Нур, которая хотела возразить. — Знаю, что работа. Но я не позволю, чтобы моя любимая женщина целовалась с другим мужчиной. — Как же мне загладить вину? — Феттахоглу ухмыльнулась, ведь поняла, к чему ведет Сельма. — Своим телом, очевидно, — дьявольские огоньки заиграли в глазах напротив. Рыжеволосая и не вздумает сопротивляться, молча отдаст себя во власть возлюбленной. Та небрежно кидает Нур на большую мягкую кровать, которая стала свидетельницей самых страстных ночей, самых необычных экспериментов. Сельма нависает сверху, раздевая Феттахоглу, не думая прерывать французский поцелуй. Мгновение, и голубоглазая, будучи полностью обнаженной, оказывается в интересной позе. Её руки привязаны к спинке кровати, сама она стоит на коленях, выгнув спину и открыв прекрасный вид на ягодицы. Сельма встала, подходя к шкафу. Она открыла его. На полках лежали различных видов приборы для интимной связи. Блондинка хотела выбрать именно плеть, хорошую плеть. И она смогла принять решение. Это была плеть, сделанная из черной кожи, имеющая плоскую, вытянутую форму. Предназначенная для коротких, одиночных шлепков. Эргеч вернулась к Нур, приступая к осуществлению задумки. — Дорогая, — сладко протянула Сельма, поглаживая ягодицы Феттахоглу. — Уверена, ты догадалась, что находится в моих руках, не так ли? — Да… — тихо прошептала кинодива. — Как думаешь, сколько ударов ты заслужила? — кареглазая провела рукой по хвостику плети. — На Ваше усмотрение, — ответила Нур, ведь знала, что обращение на «Вы» очень заводит её любовницу. — Десять достаточно. Турчанка прикрывает глаза, ожидая боли, хотя, откровенно говоря, внизу уже всё пылает от желания. Слишком уж возбуждает доминантная Сельма Эргеч. Блондинка замахивается, нанося самый первый и легкий удар. Нур вскрикивает, и даже не успевает опомниться, как модель повторяет действо. Каждый удар сильнее предыдущего. Боль, что ощущается в первые секунды, лишь обостряет возбуждение. Нур почти кричит, от удовольствия. Сельма и сама получает некий кайф от происходящего, безжалостно оставляя красные полоски на некогда бледной коже. Ровно десять шлепков, и плеть откинута в сторону, словно ненужная безделушка. В качестве извинений Эргеч покрывает мокрыми поцелуями покраснения. Холодные губы и разгоряченная плоть создают невероятный контраст. Внизу всё полыхает. Рыжеволосая мечтает, чтобы Сельма наконец переместилась с упругих ягодиц на более эрогенную зону. Та не торопится, хотя сама готова кончить только от одного взгляда на актрису. Рука скользит по бедру, длинные пальцы поглаживают мокрые складки. Воздух в помещении пропитан запахом секса и духами влюбленных. Это всё дурманит разум. Нур поддается назад, пытаясь тереться о столь желанное тело. Сельма дразнит ее, входит кончиками. — Давай же, — шепчет Нур, сама насаживаясь на пальцы. Кареглазая резко вводит два пальца на всю длину. От неожиданности Нур вскрикивает. Медленные и плавные толчки почти сразу перешли в быстрые и рваные. Хочется подразнить еще. Резко пальцы Сельмы покидают Нур. Из груди последней вырывается недовольный стон. — Сельма, прошу! — Феттахоглу буквально начинает умолять женщину. — Чего ты просишь, милая? — горячее дыхание старшей девушки обжигает ухо младшей. — Я хочу…чтобы ты…закончила начатое… — от перевозбуждения Нур немного трясло. — Ох, любовь моя, в следующий раз проси лучше, — Сельма развязала голубоглазую, переворачивая ту на спину. — Сельма… — Нур сжимает простынь, пытаясь отойти от нахлынувших эмоций. Эргеч встает, и Феттахоглу кажется, что та уйдет, не даруя актрисе долгожданную разрядку. Однако, нет. Сельма освобождает себя от одежды, устраиваясь на бедрах Нур. Возбужденные центры соприкоснулись. Светловолосая двигается, начиная стонать в такт стонам любовницы. Целует губы, шею, ключицы, грудь. Другая выгибается, словно кошка. Когда наказание подошло к концу, Сельма будет дарить любимой неистовое наслаждение, пока обе не свалятся на подушки без сил…