Теплые руки

In the arms of the ocean, so sweet and so calm, And honest devotion I never knew at all, And the crushes of heaven for a sinner released, And the arms of the ocean delivered me... Never let me go, never let me go, Never let me go, never let me go. Florence And The Machine — "Never Let Me Go"

У Иита Кота были необычайно тёплые руки. Точнее, не то чтобы это можно было назвать чем-то необычным — в конце концов, Иит был забраком, а все забраки имели повышенную температуру тела вследствие своих биологических особенностей, и вряд ли в галактике нашелся бы разумный, не знающий этого базового факта. Кажется, строчку об этом Мейс до сих пор помнил записанной в один из своих падаванских конспектов на старом ученическом датападе. Он всегда был прилежным, и старался не пропускать общеобразовательных занятий, хотя и предпочитал им тренировки один на один с мастером. Но одно дело — слушать об анатомии забраков на лекции для падаванов, думая параллельно о том, насколько сильно удивится учитель, когда он вечером покажет ему, как блестяще отточил новое ката со световым мечом. И совсем другое — чувствовать, как мягкая ладонь неспешно поглаживает затылок, и как от этой простой ласки по всему телу расходятся сладкие тягучие волны, прогоняющие напряжение прочь и заменяющие его практически медитативной гармонией. Руки Иита были необычайно тёплыми. Наверное, они ему так нравились ещё и потому, что их тепло согревало не только физически. Казалось, от ладоней Кота струится чистая, светлая Сила, плотным облаком заботливо накрывающая его словно одеялом. Это было даже лучше медитации — нежные руки Иита успокаивали и расслабляли гораздо быстрее, чем сидение в одной позе часами напролёт в зале Тысячи Фонтанов в попытках прийти в себя после очередного изнурительного дня. — Мейс, ты в порядке? Голос Иита был необычайно проникновенным. В его скромном, тихом голосе не было ни капли того, что он обычно слышал от других джедаев. Остальные его побаивались, хоть и пытались скрыть эту неловкость за вежливым будничным тоном своих обращений — и он не мог их в этом винить. Его рост, его внешность, его статус магистра, старшего члена Совета, второго человека в Ордене после гранд-мастера — все это, должно быть, внушало окружающим невольный уважительный страх, и он уже давно привык к тому, что даже коллеги по Высшему Совету стараются избегать лишний раз его компании. Но Иит, этот маленький забрак-консул, был для него особенным. В голосе Кота, обращённом к нему, всегда звучали только искренние чувства. Потому что он никогда его не боялся. — Что? А, да. Да, — отозвался Винду, не поднимая головы. — Всё отлично, Иит. — Ладно, — забрак повеселел и легонько, кончиком ногтя, щёлкнул магистра по лбу. — Просто ты не ответил, и я забеспокоился. — Прости, задумался. Мейс потянулся и перехватил руку Иита за кисть, подтягивая его ладонь ближе и с благодарностью прижимая костяшки его тонких пальцев к своим губам. — Продолжай, пожалуйста. — Я хотел спросить насчёт этого налогового диспута между кворренами и мон-каламари, — Кот второй рукой пролистал вниз открытый документ на своём датападе, лежащем на полу у колена. — Почему мы просто не можем отправить туда кого-нибудь из дипкорпуса? — Сенатор Тилс предупредила Канцлера, что кворрены сейчас меньше всего хотят вмешательства джедаев в своё «сугубо внутреннее» дело, — Мейс отпустил руку забрака, сосредоточенно сдвинув брови. — Но она боится, что с продолжением дебатов ситуация на Даке только ухудшится. И поэтому желательно, чтобы кто-нибудь из Ордена там всё же присутствовал, незаметно, на всякий случай, пока волнения не улягутся. — Понял, — Иит чиркнул стилусом две строчки поверх вкладки заметок. — Тогда я поговорю с Китом. Думаю, его падавану сейчас самое время получить своё первое самостоятельное задание. Корун заинтересованно хмыкнул, обдумывая предложение. — Надару Веббу? Мастер Фисто разве не упоминал, что его ученик пока ещё не готов к началу рыцарских испытаний? — Да. Но Надар — мон-каламари, и отлично подошёл бы для небольшой простой миссии под прикрытием в его родном мире. — Ну… хорошо, ты прав, — сдался Мейс. Переживать ещё и по этому поводу сейчас не хотелось. Тем более, не мог же мастер Фисто держать воспитанника за ручку вплоть до его двадцатилетия? Пора было и наставнику учиться отпускать своего падавана. — Тогда так и сделаем, — протянул забрак. — Да. Винду моргнул, нахмурившись, будто что-то вдруг вспомнил, и снова нащупал ладонь забрака, на секунду сжав её в своей. — Только Иит, Иит, подожди… — Что, милый? — Свяжись ещё тогда с рыцарем Оки. Он должен сегодня ночью вернуться с Руисто. Пусть отправятся на Дак вдвоём. Скажи, я лично назначаю его ответственным за проведение для падавана Вебба испытания Проницательности. Потом отчитается перед Советом. — Знаешь, а это отличное решение, — просиял Иит, с удовольствием ставя в документе точку и откладывая стилус. — Я сейчас же отправлю сообщение Икару, чтобы он заглянул ко мне, как прибудет в Храм. Мейс удовлетворённо выдохнул, жмурясь от ободряющего ощущения вновь вернувшейся забрачьей ладони на своей макушке, и пошевелился, устраиваясь поудобнее под боком рогатого джедая. Колени Иита были необычайно уютными. Он всегда любил так отдыхать — растянувшись на ковре в своей квартире и положив голову на колени сидящего рядом Иита, вжимаясь щекой в складки его бежевой джедайской робы. Иногда Винду было интересно, что бы сказали остальные в Храме, узнав, что ему, неприступному магистру, «каменному сердцу» Ордена, нравится тихонько дремать на чужих коленях. Что ему, по слухам настолько суровому, что даже не способному улыбаться, на самом деле нравится, когда его ласково гладят по голове, нравится, когда ему шепчут на ухо, что он всё делает правильно, что он нужен кому-то просто так, а не только чтобы решить очередную проблему. Что ему нравится, когда его уверяют, что его на самом деле любят, что он и вправду любим, даже хотя бы здесь и сейчас, в этой комнате с закрытой дверью и зашторенными окнами. Что ему нравится позволять себе иногда снимать эту стальную маску безупречного стража и быть обычным человеком. Иногда было интересно, но чаще всего он не задумывался об этом вовсе, потому что места для подобных переживаний просто не оставалось. Забрак всегда заботился о том, чтобы ничто не могло нарушить спокойствие этих их коротких совместных мгновений. Иит приносил с собой документы — не такие значительные, в Ордене остающиеся обычно на самый конец дня, — и они разбирали их вдвоём, ненапряжно, больше радуясь возможности побыть друг с другом наедине, чем сделанной работе. И хотя время шло, а тучи постепенно сгущались над Орденом всё сильнее, колени Иита неизменно оставались самым желанным местом магистра в его апартаментах. Именно они дарили ощущение того привычного, родного, что делало холодную квартиру тёплым домом. — Мейс? Ты слышишь меня, Мейс? Его легонько потрясли за плечо. Винду вздрогнул и повернул голову, чтобы встретиться взглядами со склонившимся над ним забраком. Глаза Иита были необычайно красивыми. Большие, светлые, они сейчас отражали отблески включённых ламп на стене и от того казались только ещё глубже, ещё бездонней, чем обычно. Корун никогда не мог найти подходящих слов для того, чтобы описать целиком всё, что он в такие моменты чувствовал, но он буквально тонул в его глазах. Тонул в этом медовом тумане, пронизанном золотистыми искорками, в этом матовом янтарном сиянии, в той неподдельной любви, которая в них вихрилась. Наверное, такое не подобало бы испытывать хорошему джедаю, но Мейс всё равно отмечал, как что-то внутри него довольно урчало каждый раз от мысли, что так Иит смотрит только на него одного. Он раньше никогда не думал, что вообще однажды сможет полюбить. В конце-концов, он ведь был мастером-джедаем, а джедаю не должно было быть известно такое понятие, как романтическая любовь. Потому что, как не уставал постоянно повторять гранд-мастер Йода, влюблённость рождала привязанность, привязанность неизменно вела к ревности, ревность — к алчности, зависти и страху, а такие недостойные рыцаря Света эмоции были прямой дорогой к Тёмной стороне. Но Винду и так уже много лет одной ногой стоял на пути Тьмы — и за это время сумел научиться использовать её в своих целях, подчинять её, вместо того, чтобы подчиняться ей самому. А поэтому он хотел верить, что этот забрак рядом с ним был ничем иным, как настоящим подарком Силы. Её благодарностью за его беззаветную службу Ордену и Республике в лице одного маленького симпатичного джедая, который когда-то не смутился угрожающей репутации магистра и сделал шаг навстречу. И это было самой лучшей наградой, о которой он только мог мечтать. — Прости? — корун слабо улыбнулся и поднял руку вверх, чтобы провести большим пальцем вдоль по-детски пухлой нижней губы Иита. — Я снова отвлёкся. Мастер Кот улыбнулся в ответ и негромко рассмеялся, откладывая датапад в сторону. — Ты ведь засыпаешь, я же вижу, — добродушно фыркнул он. — Ну так и скажи, что, мол, отстань со своими документами, Иит, сил нет больше ничего делать, я устал и хочу не думать о судьбе Республики хотя бы пару часов. Забрак нагнулся ещё ниже, так, что упавший с плеча хвостик защекотал подбородок магистра, и Мейс почувствовал, как на его виске остался горячий влажный след. Поцелуи Иита были необычайно чувственными. Он мог бы долго рассуждать о том, почему вкрадчивые поцелуи забрака, ласкающие его лицо, будили в нём столько разных щемящих желаний, но вместо этого он молча приподнялся и обхватил обеими руками щёки Иита, ловя его кремовые губы своими, накрывая их собственным поцелуем в ответ. Не выпуская младшего джедая из своих объятий, Мейс подогнул ноги под себя и выпрямил спину, тоже принимая сидячее положение рядом со своим партнёром. И только потом нехотя ослабил хватку, напоследок коротко коснувшись губами ещё и кончика его носа. — Ну ты чего, ты чего, — ласково пробормотал ему на ухо Иит, когда Винду наконец отпустил забрака. — Всё же хорошо, правда? — Я не хочу спать, — тихо ответил корун. Он аккуратно взял ладони Иита в свои и посмотрел ему в глаза. — Потому что так я не смогу провести ещё немного времени с тобой. — Мейс, ты… — Я не хочу, чтобы ты оставлял меня, — перебил его Винду. — Пусть даже это всего лишь каких-то два-три часа. Это всё мелочи, это не важно, это не имеет значения. Голос магистра едва заметно задрожал и Сила вокруг завибрировала от внезапно разлившегося в ней волнения. Корун порывисто дёрнул руки Кота на себя и резко прижал забрака к своей груди. — Не уходи… Не уходи, Иит, слышишь? Никогда не уходи! Он стиснул его спину, крепко, ещё крепче, словно боялся, что он и вправду может сейчас исчезнуть, так же, как и все остальные, кто был ему дорог раньше. Его милый Иит был его последним лучиком света в надвигающейся грозе. Он потерял всех. Эчуу пропал на дальних рубежах в самом начале войны, и в Храме от него не было вестей уже почти год. Депа, о которой он старался много не думать, сейчас оставалась под присмотром мастера Саа, так и не вышедшая из комы после Харуун-Кэла. Да и сама Т’ра, которую он когда-то мог назвать матерью, тоже изменилась. Он чувствовал это и без слов — Т’ра не одобряла эту войну, и ей не нравилось, что корун принимает столь активное участие в отправлении боевых действий. И он понимал её взгляды, понимал, почему она так думает и поступает. Но гнетущее осознание неправильности всего происходящего с Орденом и Республикой всё равно только растравляло гложущую тоску в его душе. Тон Мейса упал до почти беззвучного шёпота, и Ииту пришлось напрячь слух, чтобы разобрать слова. — Пожалуйста, не оставляй меня одного, — выдохнул он одними губами над ухом забрака. — Прошу… Иит аккуратно положил голову магистру на плечо, немного неуклюже приобнимая коруна сбоку — в его текущем положении свобода выбора действий была сильно ограничена. — Обещаю, Мейс. Я всегда буду здесь для тебя, чтобы не случилось. Он тепло улыбнулся. — Ведь я люблю тебя. Сердце Иита было необычайно большим. Точнее, сердца — потому что у забраков от природы их имелось два. И оба эти сердца сейчас бились в одном ритме с его собственным, пока Иит бережно, утешающе гладил магистра по спине. — Тебе тяжело, я знаю, — вполголоса проговорил он. — Тяжелее, чем всем нам, ведь ты заботишься не только о своих прямых обязанностях магистра, но и о каждом из тысяч наших товарищей по Ордену, и даже пытаешься ещё и думать обо всех остальных миллиардах разумных в этой галактике. Это достойно восхищения, Мейс, и я правда восхищаюсь тобой, твоей выдержкой и упорством, которые тебе не изменяют даже в самые сложные моменты. — Котёнок, — вздохнул Винду, плотнее обнимая забрака. — Я знаю, что сейчас кажется, будто что бы мы не делали и как бы ни старались, Тьма всё равно неизменно скрывает наше будущее. Но я так же знаю то, что если у кого и хватит сил не дрогнув пройти сквозь эту сволочную пелену мрака — так это у тебя. Иит доверительно уткнулся носом в шею коруна, горячо шепча слова поддержки. — Ты ведь не просто джедай, Мейс. Любой другой на твоём месте давно бы уже сломался, опустил руки и дал Тьме поглотить себя. Но только не ты. Поэтому я так тебя люблю. Поэтому я всегда буду рядом. Потому что я понимаю тебя и твои тревоги. И пусть я могу не много, но я сделаю всё что в моих силах, чтобы ты чувствовал, что твои усилия не напрасны. — Иит… — Винду разжал руки и отстранил забрака от себя, чтобы окинуть его неверящим, полным бесконечной нежности взглядом. — О, мой дорогой Иит… Я… — Чш-ш-ш, не говори больше ничего. Забрак мягко накрыл пальцами его виски, легонько, но уверенно надавив. Мейс, подчиняясь молчаливому приглашению, послушно опустил голову вниз, снова укладываясь на коленях младшего джедая, и согласно прикрыл глаза под опустившейся сверху ладонью. — Отдохни, милый. Каким бы сильным ты не был, прямо сейчас тебе нужно хоть немного поспать. А я обещаю, что мы с тобой будем вместе. До самого конца. От знакомых поглаживающих прикосновений голову заполнила приятная тяжесть, дыхание постепенно выровнялось, став более размеренным и глубоким, и вскоре магистр и правда плавно провалился в крепкий, не обременённый никакими видениями сон. Но прежде чем сознание погасло окончательно, он успел поймать одну, последнюю оставшуюся мысль. У Иита Кота действительно были необычайно тёплые руки.