Первые шесть тысяч лет

— Вам с чем-нибудь помочь, сэр? Четверг у Азирафаеля выдался крайне неудачным. Уже пробило четыре, а в магазине за весь день побывало три человека: старушка с черной таксой на руках (Азирафаеля абсолютным образом возмутило потенциальное соседство его книг и этого дурно пахнущего животного, и он поспешил выпроводить посетительницу под предлогом обеда) и молодая пара, которой нужен был альбом для фотографий (на что Азирафаель сообщил, что торгует КНИГАМИ, а не этой штампованной дребеденью, и что канцелярский магазин находится на соседней улице). Не то чтобы мистер Фелл сильно любил посетителей. Дай ему волю, он бы заперся в магазине до конца жизни один на один со своими книгами, но аренда за лавку в центре Лондона была нешуточной, да и покупка еды при его нездоровой любви к приемам пищи сильно влетала в копейку. Так что каждый будний день ровно с девяти до шести он просиживал за письменным столом в книжном зале, а потом шел в заднюю комнату, где у него было оборудовано что-то вроде гостиной и спальни одновременно. Там он ужинал, лениво пялился в новости (и не слезал с дивана еще с пару серий какого-нибудь бесконечного любовного сериала) и ложился спать. Книжный бизнес в Лондоне оказался не самым прибыльным предприятием. Несмотря на то, что Азирафаель обожал свои томики, наверное, больше жизни, он и себе порой признавался — покупка магазинчика была не лучшей из его идей. Когда, собственно, магазинчик был куплен, Азирафаель не помнил. Сейчас же посреди читального зала стоял худой рыжеволосый мужчина в солнечных (хм) очках. Мистер Фелл взглянул на улицу через пыльное окно за спиной гостя и с недоумением отметил тучи на небе и накрапывающий дождь. Рыжие волосы с медным отливом были абсолютно сухими. Зонта в руках у мужчины не оказалось. Пока Азирафаель таращился поверх очков для чтения на странного посетителя, тот с удивлением (Азирафаелю почему-то показалось, что это было именно удивление, хотя за черными стеклами зрачков видно не было) разглядывал его. — Прошу прощения, сэр? — напомнил о себе Азирафаель. Посетитель недовольно пошевелился. — Вам помочь? — Да… В смысле, нет, я не за книгой, — немного дергано ответил он, и уголки губ Азирафаеля разочарованно опустились. Посетитель, не обратив внимания на погрустневшего хозяина магазинчика, продолжил: — Где-то на вашей улице есть магазин с запчастями для ретро авто. Я редко бываю в Сохо, и, видимо, слегка заблудился. Было бы супер, если бы вы мне, — на этих словах гость поморщился, — допустим, помогли. Азирафаеля передернуло на слове «супер», но виду он не подал. Напротив, мистер Фелл дружественно улыбнулся. — Разумеется, мистер?.. — он вопросительно поднял глаза. — Энтони. Можно без формальностей, я тороплюсь. «Что за фамильярность!» — мысленно возмутился Азирафаель и демонстративно пропустил обращение. — Как скажете, уважаемый, — слегка обиженным тоном начал он. — Вам вниз по улице, за третьим домом поворот направо, там большая вывеска. Не заблудитесь, — Азирафаель снова улыбнулся в последней попытке проявить дружелюбие. Посетитель сухо кивнул, развернулся, и, бросив на того острый взгляд — быть может, он просто проверял плечо своего безупречного пиджака на наличие невидимой пылинки, — быстрым шагом вышел из магазинчика. Азирафаель с тяжелым вздохом опустился обратно на кресло и подпер подбородок кулаком. Четверг действительно выдался просто отвратительным. *** Магазин Азирафаэля был достаточно любопытным местом. Он не особенно походил на те огромные книжные с полками от пола до потолка, уставленными свежими тиражами и глянцем, где снуют назойливые консультанты, которые втюхивают низкосортную дребедень каждому встречному лишь для того, чтобы выполнить план продаж и получить отличительный значок «работник месяца» и купон на бесплатный кофе. Магазин Азирафаэля стоял на углу улицы и явно выделялся на фоне окруживших его высоток: он был выкрашен бордовой краской, а вместо кислотной вывески над дверью виднелась пыльная позолоченная надпись «A.Z. Fell & co.» Кем были пресловутые «ко», не знал даже сам Азирафаэль, потому что называл он магазин еще до болезни. Он только смел надеяться, что «ко» однажды не заявятся к нему с огромным счетом неуплаты налога или еще какой-нибудь дорогостоящей официальной ереси, а так и останутся позолоченными буквами на вывеске магазина. — Я плачу за ошибки юности пустым кошельком и упавшим зрением, дорогой мой, — любил объяснять Азирафаэль, когда кто-нибудь из знакомых заводил разговор о пагубном отвращении современной молодежи от чтения и иже с ним. — У меня в магазине, вы знаете, две с половиной тысячи книг с пометкой антиквариата, и раз в два дня у какой-нибудь из них выпадает страница или отрывается корешок. Не представляю, кто и когда меня надоумил открывать данное заведение; иногда мне кажется, что этот любезнейший должен был жить на свете лет с двести назад. И когда собеседник допускал вариант, что сам Азирафаэль мог в какой-нибудь неоднозначный момент своей жизни захотеть себе личный магазин с книжками столетней давности, мистер Фелл лишь по-доброму смеялся и обязательно проходился заботливым взглядом по полкам, если разговор случался в магазинчике. — Я не такой авантюрист, как вы можете предположить, — смущенно говорил он, и смеющиеся морщинки образовывали паутинку на его щеках. — Вы представляете, я всегда беру одно и то же молоко в супермаркете и никогда не кладу в какао иначе чем три ложки сахара. Знакомый кивал и переводил тему разговора. У Азирафаэля не было семьи — по крайней мере, он ее не помнил, — и хороших друзей тоже почему-то не было. Это был мужчина лет около сорока с белесыми вьющимися волосами, которые выбивались из-под любой шляпы, грустными глазами светло-серого цвета и полноватым телосложением. Он всегда одевался в светлое, каждый день брился, регулярно чистил кольца, которые носил на среднем и безымянном правой руки без какой-либо определенной цели. Его одежда всегда была в идеальном состоянии — пусть заношенная жилетка выцвела на плечах, а пуговицы твидового пиджака штопались минимум трижды. Мистер Фелл был слегка старомоден — немного выше той степени, когда статусная старомодность граничит с забавностью. Он повязывал галстук-бабочку из клетчатой ткани поверх белых рубашек, хранил складные часы на цепочке в кармане жилетки, любил костюмы и мягкие свитера. А еще — курил тонкие сигареты и вечерами пил в одиночку под очередной новостной выпуск. Его магазинчик представлял из себя такого же интересного персонажа, каким был его хозяин. Он однозначно был старше Азирафаэля — самой новой книге, обнаруженной мистером Феллом на полке, было шестьдесят. Он был весь уставлен высокими пыльными шкафами, горшками с вечными фикусами, какими-то коробками, которые будто появлялись из неоткуда, и их количество не уменьшалось, даже когда Азирафаэль разбирал по штуке в день. На шкафах пылились свертки, ручные очерки, чьи-то безымянные мемуары и куча пластинок для старого граммофона, который стоял тут же, справа от письменного стола. А на столе царил вечный хаос с книгами бухучета, какими-то счетами, переводами и записками. Такое же впечатление симпатичной неряшливости оставлял и весь магазин в целом. Азирафаэль, впрочем, в этом беспорядке чувствовал себя прекрасно. И если бы его вдруг спросили, где можно посмотреть томик Диккенса 1838 года издания с подписью автора, мистер Фелл улыбнулся бы и безошибочно ответил: «Разумеется, уважаемый. Этот чудесный спецвыпуск в серой обложке издательства «Parish boy’s progress» вы можете найти в шкафу номер двадцать восемь на четвертой полке, рядом с Джеромом Клапка Джеромом и Дефо. Прошу вас, будьте осторожны — у нее очень хлипкий корешок!» Поток клиентов у Азирафаэля, однако, никогда не был большим. На это влияло несколько сопутствующих фактов: непопулярность раритетных книг среди современных лондонцев, огромный их ценник, который во многом был причиной непопулярности, и абсолютное отсутствие способностей к маркетингу у Азирафаэля. Последнее, впрочем, совсем того не беспокоило. Пять-шесть проданных книг за месяц вполне покрывали его скромные расходы на электричество и газеты и (весьма нескромные) расходы на еду. Когда пробило шесть, Азирафаэль вздрогнул. Он недоуменно посмотрел на циферблат напольных часов, пару раз моргнул и стянул с носа очки для чтения. — Господи, до чего странный денек, — пробормотал он, раскладывая страницы очередного перевода с сербского в неровные стопки. Азирафаэль тяжело поднялся со стула, размял спину и плечи и направился к двери, чтобы привычно поменять табличку на «закрыто» и задернуть жалюзи. В вечернем полумраке магазина он почти вслепую нашарил замок и два раза повернул ключ. Потом развернулся, намереваясь прогуляться вдоль полок напоследок и пойти смотреть новости. — А-а-а! Журнальный столик, который оказался, к несчастью, на пути Азирафаэля, упал на пол вместе с ним. — Это еще что такое? — удивленно пробормотал Азирафаэль, сидя на ковре и потирая ушибленный лоб. Он потянулся другой рукой за предметом, о который только что пренеприятнейшим образом споткнулся, и приблизил его к глазам. В тусклом свете блеснула золотая кнопка, на которую была застегнута кожа. Азирафаэль неловко поднялся и засеменил к столу. Он нацепил очки для чтения обратно на нос и аккуратно расстегнул кнопку с выгравированной на ней «666». Внутри кошелька оказались пара банкнот крупного номинала, три безымянные визитки и карточка на имя Энтони Дж. Кроули, проживающего по некому адресу. «Да, — подумал Азирафаэль. — Это, видимо, обронил тот странный мужчина, который спрашивал про запчасти… Он, кажется, заходил днем». Азирафаэль редко запоминал посетителей. Особенно тех, кто не покупал у него книг — запоминание такой кучи лиц лишило бы мистера Фелла абсолютно любых моральных сил. Он мог легко перечислить все англоязычные издания Достоевского или Берджесса и назвать хронологию написания «Приключений Шерлока Холмса», но воспроизведение в памяти всех зевак, которые заходили к нему в прошедшие сутки, посчитал бы пустой тратой времени. Рыжеволосый мужчина почему-то не выходил у него из головы. Нет, не то чтобы Азирафаэль о нем думал. Сегодня его мысли были полностью сосредоточены на особенностях сербской морфологии. Однако феномен острого, почти физически ощутимого взгляда сквозь темные очки беспокоил его где-то на периферии сознания. Азирафаэль умел не обращать на такое внимания. Мистер Фелл впервые действительно обрадовался малому количеству посетителей. Если бы после Энтони Дж. Кроули в магазин заглянула бы хоть пара человек, бумажника Азирафаэль бы не нашел — он был уверен. «Кошелек нужно вернуть, — соображал мистер Фелл, разглядывая черную карточку с серебряными буквами. — Кажется, это в том же районе, что и квартира миссис Эванс. Что ж, если я отдам ей заказ немного раньше срока, ничего страшного не случится. И как раз верну кошелек этому господину Кроули». Азирафаэль не любил яркого света, поэтому после наступления сумерек никогда не включал люстру. Все помещение тускло освещали настенные лампы, развешенные хозяином по периметру магазина. Поэтому он все делал в полутьме — натягивал на плечи теплое пальто, застегивал каждую пуговицу, поправлял бабочку и убирал в портфель кошелек мистера Энтони и «Гордость и предупреждение» 1897 в красивой бордовой обложке. И если бы свет был совсем немного ярче, а Азирафаэль — лишь капельку внимательнее, он бы обратил внимание на вышитую внутри бумажника надпись «Слава Сатане!» и «Не беспокоить по вопросам вне адской компетенции» на карточке с адресом. Азирафаэль погасил свет, вышел из магазина и запер за собой дверь, а после направился к троллейбусной остановке. *** Дом оказался как раз по дороге, и Азирафаэль решил сперва занести бумажник, а после идти к миссис Эванс, потому что эта особа обязательно пригласит его на чай, а он совершенно не умеет отказывать. Мистер Фелл остановился напротив входной двери в начале восьмого. Это был странный дом. Нет, ничего прямо удивительного в нем не было — черные стены с оконными проемами, прямые линии, отсутствие декоративных штук и подобного. Если бы Азирафаэль смыслил что-то в архитектуре, он бы отнес это здание к какому-нибудь лофту или хай-теку, но мистер Фелл в этом ничего не понимал, и поэтому он просто классифицировал здание как «неуютное» и решительно позвонил в звонок. Он простоял минуту, пока за дверью не послышалось какое-то движение и не раздался недовольный крик. — Убирайся, Хастур! У меня нет ни черта времени с тобой разговаривать. Приходи через неделю. Или позже. Пока, — и Азирафаэль услышал громкие шаги в противоположном от двери направлении. Он моргнул, удивленный таким приемом, и снова нажал на звонок. Шаги остановились. Азирафаэль предпринял попытку представиться. — Эм-м… Добрый вечер? — начал он громко, чтобы за дверью его точно услышали. — Это Азирафаэль, хозяин книжной лавки, вы заходили ко мне сегодня днем. Дело в том, что вы обро… Дверь резко распахнулась, так, что если бы Азирафаэль вовремя не отпрянул, то получил бы по носу. На пороге стоял тот же рыжеволосый мужчина в черном свитере и черных джинсах, а еще (хм) снова в солнцезащитных очках. Если можно судить о взгляде сквозь затемненные стекла, то этот взгляд мистера Кроули Азирафаэль определил бы как «удивленный». В целом, удивление довольно ярко отразилось на всем его лице. — Вы? — спросил он, будто не вполне доверял глазам. — Как вы меня нашли, и что вам, черт возьми, нужно? Азирафаэль, окончательно смутившись, опустил глаза и порылся рукой в портфеле, выудив на свет божий кошелек. Он быстро (и надеялся, незаметно) отряхнул его от крошек и протянул Кроули. Тот не глядя забрал бумажник и продолжил рассматривать лицо Азирафаэля, который смутился еще сильнее. — Э-э… Ну, да. Спасибо, — с видимым усилием проговорил мистер Кроули и очнулся. Он быстрым движением открыл бумажник и протянул Азирафаэлю одну из купюр. — Кажется, в таких случаях полагается, эм… Вознаграждение? Я, на самом деле, даже не заметил, как выронил его. Пришла очередь Азирафаэля удивленно посмотреть на Кроули. Как он мог судить, тот был человеком более чем обеспеченным, но не заметить пропажи дорогого кошелька с немалой суммой… Для мистера Фелла подобная оплошность была немыслимой. Он взглянул на протянутую купюру и покачал головой. На его лице показалась грустная улыбка, и морщинки образовали забавную сеточку на пухлых щеках. — О нет, я не возьму, — извинительным тоном сказал он. — Поверьте, оказалось совсем не трудно вернуть вам пропажу. Мне как раз нужно было в ваш район, так что я заглянул по дороге, — он махнул рукой куда-то в сторону высоток, где жила миссис Эванс. — А, — кивнул Кроули (настаивать, кажется, было не в его привычке) и слегка изменил положение, так что его лицо теперь освещалось тусклым светом уличного фонаря. Азирафаэлю наконец удалось получше рассмотреть его. У мистера Кроули были острые скулы и острый нос. Тонкие губы складывались в ниточку, когда он молчал, и тогда лицо со скрытыми за темными стеклами глазами приобретало отстраненно-презрительное выражение. Сам по себе он был худощав, имел короткие рыжие волосы и, судя по всему, привычку одеваться в черное. Азирафаэль задумчиво рассматривал его лицо. Почему-то оно было ему очень приятно и, если принять во внимание возможность существования шестого чувства, знакомо. Азирафаэль в шестое чувство не верил. Они молча смотрели друг на друга еще с минуту, и Азирафаэль, смущение которого каждую секунду росло, первым отвел глаза. Пронзительно-любопытный взгляд Кроули поразил его еще днем, во время их первой встречи. Он словно вытягивал из него что-то, о чем даже сам Азирафаэль никогда не подозревал. Словно заглядывал не в лицо, а куда-то внутрь, в душу или вроде того. Он встрепенулся, закрыл портфель и улыбнулся мистеру Кроули. — Прошу меня извинить, но мне пора. Нужно отнести книгу до восьми, — поспешно объяснил он, чтобы вдруг не показаться невежливым. Мистер Кроули, который продолжал изучать его лицо, кивнул. — Ага, — он сунул кошелек в карман брюк, шагнул обратно в дом и взялся за дверную ручку. Он медлил. Азирафаэль поправил рукава пальто, развернулся в пол-оборота и замер. Каждый из них ждал какой-то развязки. Мистер Кроули нарушил молчание первым. — Ну… Раз уж вам не нужны деньги, может, хотя бы поужинаем?