Пыль

В книжном магазинчике Азирафель пахнет всегда крепким черным чаем, старыми чернилами и кожаными переплетами. Даже дерево здесь словно приобретает какой-то свой, странный и непривычный, аромат. И свет всегда несколько тусклый, но теплый. Намного теплее, чем дождливое Лондонское утро. Кроули полной грудью делает вдох, Кроули поправляет рыжие кудри и в который уже по счету раз на этой неделе входит как к себе домой. — Ну и бардак у тебя тут, конечно, — говорит насмешливо, а Азирафель голову от очередной книги поднимает, очки приспускает на переносице и смотрит на нее с толикой осуждения. — А что? Пылищи вон сколько! — Кроули, это не пыль. — А выглядит вполне как пыль, — и она пальцем по какому-то талмуду проводит, Азирафель подлетает к ней буквально, выхватывает книжку и любовно к груди прижимает. — Не трогай пыль! — Ага! Признала все-таки, что это пыль! И Азирафель ничего не отвечает, в сущности и правда пойманная в ловушку. А Кроули — будто бы фокусница — вытаскивает из-за спины букет белых роз, стебли которых плотно между собой перевязаны. — Тебе, — коротко говорит, почти тихо. И выглядит вполне без шуток, только улыбка так и остается обольстительной. Азирафель осторожно забирает букет, будто бы боится пальцы шипами наколоть. (Будто бы сама боится уколоться об острые змеиные клыки обольстительницы.) — Спасибо. В это время года они особенно хороши. — Да, ты как-то говорила. — Ты меня слушаешь? — Поверь, ангел, тебя трудно не слушать. Кроули улыбается. Змеиные глаза блестят за темными очками; Азирафель красными пятнами от смущения покрывается и суетиться начинает. — Я чай поставлю, — говорит. — А мне бренди! — вдогонку ей кричит Кроули, а сама оборачивается и все же стирает еще слой пыли с другого увесистого тома. Все же ей нравится этот книжный. И хозяйка его тоже нравится. Просто безумно, если задуматься.