Чай

Голый Вячеслав привлекал. Он сидел, развалившись в кресле, и читал книжку в мягкой и красочной обложке. У меня не было сил вглядываться в название: буквы расплывались перед глазами, и я не понимал печатных слов. На какое-то время Вячеслав отвел глаза от книжки и поморщился, глядя на меня. Я вдруг понял, что пялился на него все это время. — Тебе не холодно? — спросил я. — Хочешь горячего чаю? Он кивнул, осторожно потрогал у себя на груди завитки темных волос и опять склонился над книгой. Я вернулся на кухню и нашел чай, налил две большие чашки и принес их в комнату. Одна была оставлена на журнальном столике, другую я держал в руках. Он взял чашку, чопорно оттопырил мизинец и, отхлебнув горячий напиток, отложил книгу и сказал: — Вон туда сядь. Он указал на кресло напротив. Я сел, как и он велел. Я привык беспрекословно во всем ему подчиняться. Он сидел все так же, развалясь в кресле. Он взобрался в него с ногами и, подогнув колени к груди, расставил их достаточно широко. Я по привычке взглянул на его член. Он не был вставшим, и я расслабился. Вячеслав обожал ходить по своему дому голым. На нем редко увидишь банальные трусы. Вячеслав выглядел спокойным и умиротворенным, разглядывая меня, словно я зверек в зоопарке и вот-вот что-то выкину. Он всегда был странным. Я вспомнил, как оказался в этом доме, и я вздрогнул от контраста нахлынувших воспоминаний. Попасть к нему в дом без его ведома было невозможно, потому что он охранялся. Если, конечно, охранник не пьяница и тупица, в чем я очень сомневаюсь. Я попал — по его воле. Это случилось почти три года назад, и Вячеслав был для меня чем-то вроде кумира. Я знал о нем, как я думал, все! И я мечтал с ним познакомиться. Как говорится, хочешь рассмешить Бога, расскажи ему о своих планах… У него было мало свободного времени, которое он собирался провести в заслуженной расслабухе, и, конечно, совершенно не в офисе. Я знал, что он будет дома поздно, но все равно решился подождать, когда в окнах его кабинета погаснет свет, и встретить его у входа. Я не строил планов на вечер. Я вообще не считал, что существует какой-то план, если его не знаешь. Но подготовиться к встрече стоило. В ближайшем ларьке я купил роскошный букет, но, вдруг задумавшись, захотел бросить его в урну. К чему он мужчине? Тогда я купил вина. И торт. Совсем недорого. Но эта марка славилась качеством, и я не волновался. Я стоял, как дурак, осыпанный снегом, и держал в закоченевших руках букет и пакет с бутылкой и тортом внутри. Букет я все-таки решил оставить. Вячеслав должен был выйти с минуту на минуту. Раньше я никогда не встречался с ним лично, только просматривал фотографии в Инстаграме. От волнения дрожали коленки. Когда я увидел его, у меня, признаюсь, перехватило дыхание. Это был он. Такой же, как на снимках. Он не обратил на меня внимания и прошел мимо, к своей машине. — Постой! — крикнул я. — Стой, пожалуйста! — Я догнал его. — Ты Вячеслав? — спросил я. — Конечно. Тебя сложно не узнать. — Что? — он посмотрел на меня точно с презрением. — Убери подальше эту идиотскую мочалку, — он кивнул на мой букет. Сердце пропустило удар. — Извини, — сказал я. — Я подумал, что у тебя день рождения. Я выпалил первое, что мне пришло в голову, и мне стало неловко сразу же, как только я понял, что сказал. Он захохотал. Я чувствовал, как мое лицо начинает пылать от стыда. — Ты тупой? Какой день рождения? У меня последняя неделя в бизнесе. Это мой корпоратив. Тебя, правда, не волнует, почему я так одет? Я оглядел его с ног до головы. На нем было дорогое черное пальто и такие же черные зимние туфли. Черные джинсы. Все черное. — И что? — спросил я. А потом вдруг увидел его лицо. Оно было размалевано на манер кошачьего. И на нем виднелись светлые полосы и тонкие усы, идущие от крыльев носа к щекам. Он поднял правую руку и провел пальцем по одному из кончиков своих нарисованных усов. — Мяо, — сердито прошипел он и сел за руль. Я грустно постучал в окно его автомобиля снаружи. Он посмотрел на меня, завел машину и включил заднюю передачу. Потом медленно тронулся с места. Я бросил злополучный букет на снег и пнул его от обиды. Вдруг я услышал звук опускающегося стекла в окне машины и с надеждой посмотрел на его машину. Выражение лица Вячеслава было задумчивым. — Запрыгивай, — приказал он. Я обрадованно взвизгнул и обошел машину, чтоб сесть на переднее сидение, рядом с водителем. Я захлопнул дверцу, и наш драндулет сорвался с места, разбрызгивая грязь из-под колес на обочину. Я вопросительно поднял на Вячеслава глаза. Он кивнул. Я перевел взгляд в окно. Не понял совсем, к чему мы перемигивались, ну и ладно. Какое мне, собственно, дело? Я наблюдал за дорогой. Мы ехали достаточно долго, и я успел полюбоваться и на Вячеслава, и на реку, вдоль которой мы поехали. У Вячеслава было серьезное лицо, он не отвлекался от вождения ни на мгновение, словно позабыв обо мне. Он был настоящим красавцем: темные глубокие глаза делали его загадочным в темноте ночи, а черные волосы оттеняли светлую и гладкую, без единого изъяна кожу. Он привез меня в свой роскошный дом за городом. Я почувствовал себя глупо, глядя на домашний уют Вячеслава, на его огромную черную собаку, которая, не обращая на нас внимания, умывалась на ковре. Я судорожно вспоминал, какие надел носки. Вроде бы новые. Со спокойной душой я разулся. Вячеслав затащил меня в ванную. Я вдруг вспомнил, что не побрился перед отъездом. Но Вячеславу было все равно. Я надеялся, что с моей внешностью все в порядке, и не сильно переживал. — Раздень меня и смой с меня грязь, — приказал он. Я послушался. Его член стоял. Мне стало не по себе. Слава снисходительно наблюдал за моими попытками расстегнуть пуговицы на его джинсах. Он сорвал с меня рубашку. Я остался без рубашки. Слава вытащил свой член и приказал спустить джинсы. Было страшно. Но другого выхода не было. Вячеслав стоял сзади. Его рука, державшая мой член, опустилась на мои яйца. Я напрягся. Пальцы Славы впились в мою плоть, и он сильно сжал ее. Я захрипел. Вячеслав отпустил меня и приказал посмотреть вниз. Я глянул вниз. Я увидел собственную пульсирующую плоть. Я хотел отвернуться, но руки Славы сильно сжали мои виски, и я подчинился. Мое лицо уперлось в край ванны. Несколько мгновений стояла тишина. Затем его пальцы разжались, и он принялся работать членом. Мне стало больно. Я попытался что-то сказать, но у меня ничего не получилось. Я почувствовал, что больше не владею своим голосом. Его толчки были сильными и точными, а его движения при этом напоминали конвульсивные движения сердца. Когда все кончилось, он сказал: — Молодец. Я не ожидал, что ты будешь вести себя так мужественно. Я ничего не сказал. Мне было не до разговоров. Я понимал, что он просто издевается надо мной. Я стал на ноги и, кое-как натянув штаны, побрел к двери. Меня качало. Но я был счастлив. Я вышел из ванной, и его рука тут же закрыла за мной дверь. — И что мне делать? — спросил я сам себя. — Поставь чайник, — ответил Вячеслав из ванной и включил душ. Он умолк, и я слышал только шум воды и биение своего сердца. Я прислушался к себе. У меня было все как обычно. А в груди медленно разворачивался клубок из стыда, обиды и боли. Потом я услышал его голос, который был почти неразличим за водой: — Пойдем в спальню. — А чай? — Принеси его в спальню. И торт. Я видел торт. Я подчинился. Я уже почти забыл о своем унижении. Сделал все, как он велел: заварил чай, нарезал торт аккуратными ломтиками, нашел чашки и блюдца. Он вышел из ванной голым, мокрым, но очень довольным. Мы стали пить чай. Я не знал, что делать дальше. Он сел напротив меня, взял в руки чашку и отхлебнул из нее. На этот раз мне было не по себе. Я боялся увидеть в его глазах издевку. Он улыбался. Я тоже улыбнулся. Потом он засмеялся. Я наконец набрался смелости и спросил: — Я тебе нравлюсь? Он кивнул. Мне тоже нравилось смотреть на него, голого. Я боялся, но он мне нравился. Он был почти прекрасен. Что-то было в нем пугающее, но приятное. Я очнулся от своих воспоминаний только тогда, когда Вячеслав встал и резко выключил свет. Я оказался в кромешной темноте. Иронично, что все началось тогда с секса и чая, и сегодня, когда я вспоминаю тот день, все повторяется. Он жестко меня натянул, а затем, как ни в чем не бывало, выпил со мной чаю. И так почти каждый вечер. Он никогда не обращался ко мне по имени, и я даже умудрился его забыть. Мне стало любопытно, куда ушел Слава, и я осторожно выглянул из гостиной. В кухне горел свет. Наверняка он пошел за еще одной чашкой. Вячеслав очень любит чай. А я терпеть его не могу. Я не знаю, почему. Но все равно пью вместе с ним.