***
После пары неудачных из-за опухшей щеки улыбок и трёх комплиментов, миловидная медсестра провела его по коридору, освещённого мертвенно-бледным светом, сразу к кабинету доктора, пропуская того вперёд очереди как пациента с острой болью, чему ожидающие приёма люди были ужасно не рады, смотря на него с завистью и гневом. Звук стучащих каблуков в тишине поликлиники безжалостно отсчитывал время до злополучного кабинета, в котором его встретила другая медсестра, более взрослая и удрученная работой, что было видно по её мешкам под глазами и равнодушному выражению лица. Дверь за медсестричкой закрылась, щёлкнув, как будто бы намекая на то, что он попал в ловушку. — Габриэль Ширли? — гнусавым голосом спросила женщина, рассматривая его девственно чистую медицинскую карточку. — Да, это я, — ответил он, вытерев о джинсы вдруг вспотевшие ладони. — Ложитесь на кушетку, доктор Винчестер сейчас подойдёт, — она махнула в сторону ширмы. За этой ширмой стола та самая кушетка, прямо напротив окна, а рядом с ней находился ужасающий своими размерами аппарат с множеством трубок, на концах которых находились свёрла, ножи, какие-то диски и Бог пойми что ещё. В нижней части его располагался столик с различными инструментами различной толщины. Увидев поблескивающий скальпель, Габриэль сглотнул. Где-то на другом конце города отцовский инстинкт Чака неприятно зашевелился в груди, заставив волноваться за одного из своих сыновей, но он пока ещё не понял, за кого именно. Гейб аккуратно лег на кушетку, стараясь не запачкать подошвой обуви белую обивку, и отметил, что лежать было очень комфортно, благодаря поставленному в удобное положение головному концу. Что ж, раз терпеть боль, то хотя в комфорте. Светившее прямо в лицо солнце слепило глаза, и он прикрыл их, наслаждаясь теплом. Гейб надеялся на то, что доктором окажется милая девушка с маленькими аккуратными ручками, которая сделает всё быстро и безболезненно и которая будет успокаивать его своим тонким нежным голосом. И после, выйдя из кабинета, Габриэль зайдет в «Царство Божие», съест шоколадный маффин с кружечкой сладкого чая с малиной и выбросит к чёрту все запасы мятных леденцов. Но через несколько минут он резко распахнул их, услышав низкий мужской голос: — Добрый день, мистер Ширли. Он резко повернулся, и, о чёрт, он был уверен, что это розыгрыш, а этот шикарный парень был лишь стриптизером в образе доктора. Высокий, очень высокий по меркам низкорослого Габриэля, он с копной длинных волос, пряди которых торчали из-под полупрозрачной медицинской шапочки, с милыми маленькими ямочками на щеках, доброй и мягкой улыбкой, смотрел прямо на него, ожидая приветствия. Будь проклята его бисексуальная душа, которая паникует каждый раз, когда он видит симпатичного ему человека. Однако сердце невольно пропустило удар, когда он обратил внимание на то, что руки доктора так же были огромными, и если в другой ситуации Гейб был бы этому только рад, то в данный момент они вселяли ужас. — Меня зовут Сэм Винчестер, — представился доктор, присаживаясь на стул рядом с кушеткой. Он навис над Гейбом своим громадным телом, прикрывая его от лучей солнца. — На что именно жалуетесь? Габриэль, не отрывая взгляда от изумрудных глаз парня, ответил: — Кажется, у меня откололся зуб, когда я разжевал леденец. — Хорошо, — кивнул Винчестер, и поправив перчатки, попросил, — откройте, пожалуйста, рот. Габриэль послушно открыл рот, все ещё следя за глазами доктора, взгляд которых сразу стал сосредоточенным, когда тот увидел проблему. Левой рукой он оттянул челюсть пациента немного вниз, чтобы лучше видеть. — На самом деле не так страшно, как кажется, — заверил Сэм. — Я поставлю Вам пломбу сегодня, и через день стоит прийти для того, чтобы посмотреть, всё ли будет в порядке и не мешает ли пломба смыкать челюсть. Габриэль согласно угукнул, обрадовавшись перспективе увидеть симпатягу доктора вновь. — Тогда начнём, — улыбнулся Винчестер, посмотрев Габриэлю в глаза, и тот смог разглядеть зелёно-карие зрачки ещё лучше. — Если будет больно, поднимите руку с раскрытой ладонью вверх. Когда Гейб показал левой рукой «о’кей», доктор приступил к работе, и его взгляд стал серьёзным, а лицо напряжённым, сосредоточенным на работе. Сначала он промыл полость рта водой, потом аккуратно положил под язык и на дёсна вокруг пострадавшего зуба вату, и Габриэль почувствовал, что покраснел, когда в его голове промелькнула мысль о том, что он бы хотел почувствовать эти длинные красивые пальцы у себя во рту при других обстоятельствах. После доктор вытащил одну из трубок адской машины, с маленьким диском на конце, и включил его. Диск завертелся, издавая раздирающий уши звук крика сумасшедшей чайки, от которого Габриэль скривился. Сердце его бешено застучало, и он переводил испуганный взгляд с вращающегося диска на Винчестера и обратно, в надежде на то, что доктор передумает и возьмёт менее пугающий инструмент, но Сэм не внял немым мольбам пациента, и осторожно ввёл инструмент в полость рта. Гейб зажмурился в ожидании боли. Пьющий чай Чак резко подавился, когда вода попала не в то горло, понимая, что его отцовское чутье на неприятности детей ориентировалось на Габриэля. Однако боли не последовало, лишь ощущение того, что что-то касается его зуба. Сэм работал аккуратно, стараясь причинять как можно меньше дискомфорта. Он боялся сделать что-нибудь не так, хотя это был не первый его опыт самостоятельной работы с клиентами. Доктора хвалили его, и разрешали, как опытному студенту предпоследнего курса заниматься с больными самому. Про то, что Сэм не совсем доктор, перепуганному до смерти Габриэлю, чей невысокий рост, аккуратное телосложение и красивые глаза вкупе с футболкой с его любимым мультяшным персонажем умиляли Винчестера, было знать вовсе не обязательно. Доктор посмотрел на пациента, и, заметив широко раскрытые глаза с расширенными зрачками, красные щеки и трепыхающиеся от частого дыхания крылья носа, здраво подумал, что тот сейчас может запаниковать, и потому обеспокоенно спросил, остановив работу: — Всё в порядке? Вам больно? Возбуждённому от страха и вида сексуального доктора Габриэлю было хорошо. После отрицательного покачивания Винчестер продолжил работу, периодически поглядывая на Гейба, который без зазрения совести пользовался случаем и в открытую рассматривал доктора, наблюдая, как даже под слоем рубашки и халата была видна работа мышц рук. Он напоминал парню большого плюшевого медведя, с которым было бы приятно обниматься. Прошло ещё где-то полчаса прежде чем Сэм закончил свою работу. Не привыкший так долго молчать Габриэль в облегчением вздохнул, когда все наконец-то закончилось. Он не будет стеснительным придурком, коим является его младший брат, пригласит этого красавца на свидание как можно скорее, и сделает всё, чтобы пересечься с ним как можно больше раз. — Как Вам мои зубы, доктор? — поинтересовался Гейб, садясь на кушетку. Винчестер, сняв перчатки, подошёл к стоящему недалеко столику и стал заполнять карточку своего пациента. — У Вас очень красивые зубы, ровные, прям как по учебнику, — он оторвался от записей и с улыбкой посмотрел на Ширли. Габриэль довольно улыбнулся, невольно выпрямляясь под взглядом изумрудных глаз. — Однако, — продолжил Винчестер, — я заметил кариес на двух верхних, и на одном нижнем. Пока ничего страшного, можно вылечить оставшиеся зубы за один сеанс, но желательно не затягивать. Эта новость нисколько не обрадовала кондитера, но, найдя в себе силы улыбнуться, он ответил: — Только если лечить будете меня Вы. — Конечно, — кивнул Винчестер, — я теперь Ваш доктор. Пристально рассматривая натянувшиеся на бедрах брюки вновь склонившего над бумагами стоматолога, Габриэль подумал о том, что фамилия Винчестер ему подходит больше, чем Ширли. Однако он торопил события. И хоть гей-радар его ещё ни разу не подводил, он боялся того, что Сэм окажется натуралом. — Ну, раз Вы мой, — подскочив, весело произнёс Габриэль, — то я Вас приглашаю посетить мою кондитерскую, где я лично приготовлю Вам что-нибудь вкусненькое. Он достал из заднего кармана джинс визитку, которая по счастливой случайности там завалялась, и положил в его ладонь, намеренно касаясь теплой, чуть шероховатой кожи. — О, спасибо, — поблагодарил Винчестер, и о боже, Гейбу же не показалось, да? Щёки доктора действительно покрылись небольшим румянцем. — Однако Вас я попрошу воздержаться от сладкого ближайшее время, пока не устраним проблему с кариесом до конца, и сейчас в течение двух часов постарайтесь не есть и не пить. — Обойтись без сладкого? Вы хотите меня убить, — шокировано воскликнул Габриэль, поспешив накрыть рукой грудь там, где сердце, возмущённое такими ограничениями, пропустило удар. Накрылись его планы сладко отметить выздоровление. Чак с неприятным предчувствием беды судорожно искал вечно пропадающий телефон, чтобы позвонить сыну. — Как часто Вы едите сладкое, и что именно? — нахмурив брови, спросил доктор. — Пирожные, вафли, печенья, тортики, заварные, каждый раз разное, где-то раз пять, — пожал плечами Гейб. — Ну раз пять в неделю, пусть и многовато, но приемлемо, — кивнул Винчестер. — Нет, доктор, в день, — усмехнулся Габриэль. — По работе положено дегустировать, да плюс просто леденцы пососать, чтобы рот занять. Но если всё запланированное Гейбом получится, то он будет занимать рот кое-чем другим. — Вам придётся пересмотреть свой рацион, если не хотите в будущем стать постоянным клиентом клиники. «О, дорогой, я хочу стать твоим постоянным парнем». — И спасибо за приглашение, я обязательно приду, — Сэм, посмотрев на Габриэля, мягко улыбнулся, и тот растаял от доброты и ласки, теплившихся в зелени глаз. — Тогда до встречи, доктор Секси, — подмигнул Гейб и вышел из кабинета, не зная, что Сэм уже мысленно подбирает наряд для того, чтобы обязательно понравиться ему. Чак наконец-то нашел среди груды бумаг на столе телефон и стал звонить сыну.***
— Чувак, серьёзно? — скрестив руки на груди, спросил Дин. — Что? — возмутился Сэм, непонимающе глядя на брата в отражение зеркала. Старший Винчестер, зайдя в комнату младшего утром перед работой, не ожидал увидеть того крутящимся около зеркала, пристально рассматривающего своё отражение. Он посмотрел на себя с правой, потом с левой стороны, оценил то, как сидят брюки сзади, одёрнул рубашку, поправил пятернёй волосы, придав им небрежно-растрёпанный вид. В общем, принцесса явно прихорашивалась. Внимательнее приглядевшись к красно-черной рубашке, Дин понял, что эта та самая любимая рубашка Сэма, в которой, как тот думал, он выглядит лучше всего. Младший носил её только по особым случаям, а значит либо кто-то умер, либо… — Очешуеть, — восторженно выдохнул старший Винчестер, вытаращив глаза, — ты идёшь на свидание. — Что? Нет! — воскликнул Сэм, вновь одёрнув края рубашки. От цепкого взгляда Дина не скрылся лёгкий румянец, появившийся на скулах брата. Усмехнувшись, он возразил: — Да хорош заливать, ты вырядился так, будто на выданье. А ещё эту рубашку ты надевал в последний раз тогда, когда приглашал на свидание Джессику. Давай, колись, кто эта счастливица? — Да нет у меня никакого свидания, — скривился Сэм, развернувшись к брату. — Он просто пригласил меня вчера зайти к себе в кондитерскую, пообещав угощение. Ничего такого. — Ого, даже так, — присвистнул Дин. — Что, с девчонками совсем не клеится? На ухмылку старшего брата Винчестер лишь махнул рукой. Кому как ему не знать, что его брат просто чистейший образец бисексуальности. Как-то раз подруга, Чарли, заставила его посчитать партнеров брата, ради интереса, и, когда они с удивлением обнаружили, что количество представителей обоих полов было одинаковым, рыжая предложила сделать из Дина бисексуальную икону, как эталон равновесия. И Сэм знал, что брат примет его ориентацию, какой бы она не оказалась, потому что сам прошёл через болезненное принятие себя и страх быть непринятым собственной семьёй. — Кстати, давно хотел тебя спросить, — прищурившись, внимательно посмотрел на брата младший. — Сам-то ты куда в последние недели две так часто пропадаешь? Возвращаешься только через два часа после работы, да даже бреешься не как обычно через день. Кто-то на горизонте? Теперь настала очередь Дина краснеть и недоумевать, за какие грехи ему достался умный брат. И ничего такого в вопросе Сэма не было — старший сам охотно рассказывал о своих партнёрах брату, делясь впечатлениями, но Кастиэль вызывал в груди Винчестера смешанные чувства, при одном воспоминании о кристальных голубых глазах которого сердце стучало быстрее. И так как романтика была не по его части, Дин не хотел, чтобы брат начинал подшучивать над ним по поводу его влюбленности, на этот раз настоящей и абсолютно серьезной. Кас был для него идеалом, если бы не одно «но» — его брат. Габриэль постоянно над ним издевался, доводя своими тупыми шуточками до белого каления, и жив тот был только потому, что Кастиэль расстроится тому факту, что его брата сбила машина. Несколько раз. Абсолютно случайно. — Да, наивкуснейший вишнёвый пирог, что продают в одной забегаловке, недавно открывшейся, — кивнул Дин и, пожелав удачи брату, оставил того одного. Сэм не удивился, ведь любовь Дина к еде была самым светлым и бескорыстным чувством, какое только может испытывать человек, однако ни на йоту ему не поверил.***
Габриэль направился в кондитерскую после разговора с обеспокоенным отцом, которого он убедил, что всё в порядке и его не нужно спасать как в прошлый раз, когда он случайно оказался с морскими пехотинцами в свингер-клубе в компании драгдивы-наркоманки и морской свинки на Рождество. Он рассказал брату о встрече с симпатичным доктором, и Кастиэль порадовался за него, пожелав удачи в любовном деле, позлорадствовал по поводу того, как Гейб будет мучиться без сладкого целую неделю, и после, как наказанные Сэмом два часа прошли, с гордостью поставил перед ним чашку чёрного горького кофе без единой крупицы сахара, громко стуча керамическим дном о стол, за что получил звание сучки месяца. Морщась, Габриэль всё же выпил эту бурду. Утро Ширли встретил с урчащим от голода животом, потому что за ужином он съел завалявшийся в холодильнике огурец, который был единственным продуктом в квартире, не содержащим сахар. Он твёрдо решил, что не возьмёт в рот ни крупицы сладкого яда, чтобы не подводить своего доктора. Однако воздержание от любимых лакомств нисколько не улучшало настроение, и исходящие от его ауры лучи ненависти ко всему живому были настолько сильны, что, когда он зашел в кондитерскую, лампочки неоновой вывески перегорели. Подготавливающий кассу к открытию заведения Кастиэль, увидев угрюмого брата, нахмурился. — Что-то стряслось? — обеспокоенно спросил он. — Всё порядке, — ответил Гейб. — Я просто хочу чего-нибудь сладенького. Завязывая концы фартука, парень разочарованно вздохнул, осознав, какому соблазну будет поддаваться, когда начнёт готовить для посетителей. Однако, принявшись за работу, желание съесть какую-нибудь сладость притупилось под ответственностью. Надежда на то, что сегодня должен прийти Сэм, вдохновляла его работать ещё усерднее, и постоянные клиенты, пробуя свой заказ, отмечали, что сегодня выпечка была вкусна как никогда, ибо всё приготовленное Габриэлем было сделано с любовью. Кондитер регулярно выглядывал в зал, ожидая появления доктора, чем изрядно раздражал Кастиэля, отвлекая того от работы. Не выдержав тринадцатую разведку, кассир, заталкивая брата обратно на кухню, поклялся, что сам позовёт того, когда увидит Сэма. На возмущение о том, что он не знает, как доктор выглядит, младший убедил его, что Гейб вчера ему достаточно подробно расписал внешность объекта своей любви, и он скажет ему о появлении любого высокого длинноволосого клиента. В отличие от вдохновлённого возможной встречей брата, Кастиэль же был взволнован и ужасно рассеян, потому что постоянно думал о Дине. Сегодня он намерен пригласить того на свидание, и переживал по поводу того, что что-то может пойти не так, обдумывая в своей голове множество вариантов развития событий. Из-за постоянных мыслей он путал заказы, проливал через край кофе или разбрызгивал его, капая на руку горячим напитком, но не замечая боли, мог не услышать клиента с первого раза, а постоянное мельтешение брата раздражало ещё больше. И вот, погруженный в раздумья, он не заметил, как ко входу подъехала раритетная Импала, и в кондитерскую вошёл Дин Винчестер. Дин тоже изрядно волновался, потому что не знал, как Кастиэль отреагирует на его предложение сходить с ним в кино сегодня после смены. Он набрал полную грудь воздуха и, отбросив все сомнения, смело направился к парню. — Привет. Не ожидавший услышать голос Дина Кас подпрыгнул, задевая локтем стоящую рядом декоративную вазу, которая, к счастью, только пошатнулась. — Привет, — ответил Кас, робко улыбнувшись. — Тебе как всегда? — Да, давай, — кивнул Винчестер, наблюдая, как парень стал суетиться над американо. В этот момент выглянул заинтересованный Габриэль и, увидев Дина, направился к кассе. —Дин-о! — О Господи, — раздражённо выдохнул тот. — Можно просто Габриэль, — кондитер облокотился на кассу, подперев щёки руками и с ехидной улыбкой смотрел на краснеющего от злости Дина. — Какая избитая шутка, — фыркнул старший Винчестер. — Успокойся, Дин-о, тебе повезло, у меня хорошее настроение, и сегодня я не буду издеваться над тобой, — Гейб достал из-под прилавка кусок любимого Винчестером пирога и поставил перед парнем, наблюдая, как взгляд того смягчился при виде лакомства. Однако, когда он посмотрел вновь на кондитера, в глазах появилась настороженность. — С чего бы вдруг? Ты что, заболел? — Не дождёшься, но мне приятно, что ты беспокоишься обо мне. — Я беспокоюсь не о тебе, а о Касе, которого разочарует твоя кончина. Упомянутый Кастиэль поставил перед Дином чашку с ароматным кофе, и тот тут же перевёл на него взгляд, благодарно улыбаясь. Фантазии о том, как он расфасовывает Габриэля по мусорным мешкам он отложил на потом, как только откусил первый кусок пирога. — С чего бы вдруг у тебя хорошее настроение? — выгнул в удивлении бровь Ширли-младший, обращаясь к брату. — Ещё с утра от твоего перекошенного в гневе лица скисло молоко. — Видишь это? — покрутившись на месте, спросил Гейб, указывая на свой наряд. Критично осмотрев кондитера, вырядившегося в бежевые обтягивающие бриджи с белой футболкой, рисунок которой был прикрыт фартуком с изображением крылатых пончиков, и такого же цвета кроссовками, Дин насмешливо произнёс: — Собрался на панель? — Только если в твоей компании, — тут же ответил Гейб, и, обращаясь к брату, продолжил, — уже должна закончиться смена доктора Секси, и я уверен, что он скоро придет. — Хочешь сказать, на тебя кто-то клюнул? — усмехнулся Дин. — Он сбежал из психушки или просто такой же клоун как ты? — Ну на тебя же положил глаз мой брат, хотя ты тот ещё придурок, — Кастиэль и Дин тут же вспыхнули как спички, заалев щеками. От пересечения их взглядов вспыхнула искра, и стоящая на столе лампа на секунду мигнула. В этот момент дверь кондитерской открылась, и в помещение вошёл Сэм, задевая висящую над входом музыку ветра макушкой, и на звук колокольчиков троица за стойкой тут же повернула головы. — Сэмми! — Доктор! Удивлённые Дин и Гейб уставились друг на друга. — Сэмми? — тихо переспросил Ширли-старший, прищуриваясь. — Доктор? — зеркально повторил Винчестер. — Ого, — отпивая кофе Дина, отозвался Кас. — Привет, — поздоровался подошедший к стойке Сэм. — Сэмми, только не говори, что это он тебя пригласил сюда? — умоляюще вопросил Дин, глядя на брата. — Ну да, что-то не так? — непонимающе улыбнулся тот. — Очешуеть, — тяжело выдохнул Дин, рассматривая ту злополучную счастливую рубашку Сэма, в которой он щеголял с утра. Он, конечно, был готов принять любой выбор младшего брата, но, серьёзно, Габриэль? Они же были, как он и здоровая пища, абсолютно несовместимы! — Сэм мой брат, младший, — буркнул Дин. — Что ж, это было неожиданно, — прокомментировал Кас. — Я готов тебя, Дин, терпеть ради такого, — обворожительно улыбнувшись младшему Винчестеру, сказал Габриэль. — Кстати, как зуб? — взволнованно спросил Сэм, посмотрев на улыбку Гейба. — Всё в порядке, но я буду не прочь почувствовать твой инструмент у себя во рту ещё раз. Дин зря в это время отпил кофе, потому что секунду спустя чуть не захлебнулся. До закрытия кондитерской оставался ещё час, за который парни разговорились, узнавая друг друга получше. Кастиэль согласился пойти в кино с Дином, а Сэм и Габриэль договорились после смены прогуляться в парке, находящемся недалеко. Наблюдая за веселящимся парнем, доводящим его брата, за его хитрыми прищуренными глазами цвета жидкого золота, за живой мимикой, плавными аккуратными движениями, Сэм думал о том, что не зря принял тогда приглашение. Гейб же, плавясь под добрым чутким взглядом зелёных глаз, благодарил брата за то, что тот заставил его пойти в поликлинику. Он поборол свой страх, встретил такого замечательного парня, и теперь он собирается сделать всё, чтобы у них с Сэмом сложились идеальные отношения.