***
Когда Сэм позвонил ей, Джоди сначала не узнала его голос, настолько безэмоционально он звучал. Как будто с ней говорил робот, захвативший тело Сэма. Эта мысль заставила ее ощутить внезапный холодок, будто в Су-Фолс раньше срока нагрянула зима. То же самое чувство она испытала, услышав знакомое ворчание мотора на подъездной дорожке своего дома. Так могла звучать только одна машина в мире. Поплотнее запахнув мягкий тонкий кардиган, Джоди заспешила к выходу. Она оказалась на улице в ту же секунду, когда Сэм выходил из «Импалы» со стороны водителя. Внезапно Джоди ощутила, что какой-то элемент из паззла, в который складывался её мир, выпал из единой картины. Будто система вдруг дала сбой, но она ещё не поняла, какой именно. Осознание наступило так же резко, как и эта озадаченность. Разве… Разве за рулем всегда был не Дин? Она не успела взглянуть внутрь машины: тело само заспешило Сэму навстречу, руки крепко и плотно обхватили его, по-родственному прижали к себе. Господи, какой же этот парень всё-таки здоровый. — Джоди, — голос Сэма прошелестел у неё над ухом. Все такой же пустой, как тогда, по телефону. Так ветер шуршит опавшими листьями в ноябре, когда кажется, что весь мир вымер навеки. Она заставила себя выбросить эту мысль из головы и подняла на Сэма глаза. — Сэм, я так рада! Так давно не виделись. Вы вовремя, я только-только поставила в духовку пирог. Скоро будет готово. Дин будет в восторге. Где этот неугомонный? — Джоди… Джоди выглянула из-за мощного плеча Сэма, бросила взгляд в салон «Импалы». Дина там не обнаружилось, зато был кое-кто другой. — Собака? Вы завели питомца? Джоди вопросительно взглянула на Сэма — наконец по-настоящему, и зима словно снова обняла её сзади. Никогда еще она не видела его лицо… таким. Будто вся тяжесть мира давила Сэму на плечи, как тому атланту, и его усталость была так велика и всеобъемлюща, что выпила его почти досуха. Даже света жизни в глазах, и того почти не осталось. Губы Джоди шевельнулись почти беззвучно, задрожали, как от снежной лавины чувств внутри. — Сэм… Он всё понял по ее лицу. На его собственном лице наконец отразились какие-то эмоции — или пародия на них. — Не смотри на меня так. Я приехал не потому, что случилось что-то ужасное, не волнуйся, — большие ладони Сэма легли Джоди на плечи, и их тепло слегка притупило костерок тревоги в груди. Не зная, что руководит ею, она тоже коснулась Сэма, положив руку ему на предплечье. — Ты уверен? Всё в порядке? — Да, просто у нас с Дином дело в другом штате, а Чудо, — он обернулся к машине, — оставить не с кем. Мы не знаем, насколько это затянется. Поэтому хотели попросить тебя присмотреть за ней, если тебе не сложно. — Да, конечно… — произнесла Джоди, чувствуя себя сбитой с толку. Что она уже успела себе напридумывать? — Отлично, спасибо тебе. Нам больше некого попросить. Вы точно поладите, — зачастил Сэм, делая шаг назад, к машине. Будто собирался спасаться бегством или очень спешил. Дверца со стороны водителя знакомо скрипнула, когда Сэм открывал её. — Эй, иди сюда, приятель, пора размять лапки. Я тебя кое с кем познакомлю. Видя, как ласково Сэм обращается с Чудом (необычное и такое милое имя), Джоди почти улыбнулась. Улыбка стала шире, когда лохматый пёсик спрыгнул на подъездную дорожку и, понюхав воздух, сразу посмотрел на Джоди умными блестящими глазками. Чудо держалась очень воспитанно, не рванула обнюхивать и помечать новую территорию или рыть ямы, чем сразу вызвала у Джоди симпатию. И ещё тем, что ни на шаг не отходила от Сэма. Тот смотрел на питомца с высоты своего немалого роста. На лице его наконец отразилось что-то, что можно было бы назвать призраком улыбки. — Джоди, знакомься, это Чудо, — Сэм взял лохматое создание на руки. — Чудо, это Джоди, наш с… Дином большой друг. Она присмотрит за тобой, пока нас… не будет. — Очень приятно познакомиться, Чудо, — поддержала игру Джоди. Она слегка пожала Чуду лапку и дала понюхать руку — первое правило при знакомстве с любой собакой. Её пальцев коснулся шершавый язык, и Джоди улыбнулась. — Она прелесть. — Ну вот и хорошо. — С этими словами Сэм сунул собаку ей. Джоди слегка помедлила от удивления, но успела подставить руки, чтобы Чудо не упала. Что, уже? Так быстро? Она хотела что-то сказать, но Сэм не дал ей этого сделать, затараторил сам, ныряя на заднее сиденье «Импалы». — С ней вообще никаких хлопот. Где попало не гадит, все понимает. Тут её вещи — игрушки, миска, корм, что осталось… Небольшая спортивная сумка легла Джоди под ноги. Удерживая Чудо одной рукой, она ухватила Сэма за рукав: — Погоди-погоди, ты что, уже уезжаешь? На пожар опаздываешь? Где Дин, в конце концов? По лицу Сэма пробежала рябь, как по поверхности пруда. Как будто он хотел скривиться от боли, но сдержался. — Мы разделились. Он уехал на дело, а я повез Чудо к тебе. Мне нужно догнать его. Как можно скорее. — Что за дело? Я могу чем-то помочь? — поудобнее перехватив собаку, спросила Джоди. Как будто тянула время. Что-то во всем этом продолжало дергать её за нервы. — Ты очень поможешь, если присмотришь за Чудом, — Сэм потрепал собаку по ушам. — Прости, что прошу тебя об этом, но её больше не с кем оставить. — И ты вот так сразу уедешь, даже не поешь пирога, не отдохнёшь? Вид у тебя не очень, — вглядываясь в лицо Сэма, сказала Джоди. Уголки рта Винчестера-младшего дёрнулись. Она не поняла, что это было. То ли попытка улыбнуться, то ли гримаса боли. — Я отдохну, обещаю. И в следующий раз мы обязательно поедим пирога все вместе. Но сейчас мне нужно к Дину. — Сэм, что с тобой? Ты не ранен? Джоди не знала, что заставило ее задать этот вопрос. Сэм выглядел так, словно его душа рвалась прочь от тела. Видно было, что ему не терпится уехать. Как будто земля горела у него под ногами. Сэм снова почти улыбнулся, и эта улыбка была полна бесконечной усталости. А как иначе? Ведь он охотник. — Ты такая добрая, Джоди. Что бы мы без тебя делали. Ей не понравилось, как он сказал. Будто имел в виду что-то другое. Сэм быстро шагнул вперед, обнял её и Чудо и так же быстро отстранился прежде, чем она успела обнять его в ответ. — Спасибо, правда. Огромное спасибо. Шаг назад — от неё, на шаг ближе к машине, которая умчит его неизвестно куда. — Сэм… Даже если он слышал, то не ответил. Не глядя на неё, забрался в салон и завел мотор. Хлопнула водительская дверца. Что-то толкнуло Джоди в спину. «Останови его! Не дай ему уехать!» Но он уже разворачивал машину на дорогу. Ещё пара секунд, и будет поздно. Она понятия не имела, откуда, но просто знала это. — Сэм! Вырвавшийся крик напугал её саму. Чудо беспокойно завозилась у нее на руках. Даже если Сэм услышал, он не обернулся, не помахал на прощание. Он сорвал машину с места, как ракету, рвущуюся в открытый космос. Больше Джоди никогда его не видела. Лавина сошла.***
Только когда дом Джоди скрылся за поворотом, Сэм смог выдохнуть, длинно и натужно. Это было ничем иным, как предательством. По отношению к Джоди, по отношению к Чуду. Он солгал им обеим. Бросил их одних. Ему было всё равно. Ему нужно спешить. Не отрывая взгляда от дороги, Сэм включил радио, покрутил ручку. В колонках закашляли помехи вперемешку с чужими голосами, слишком жизнерадостными, в совершенно другой вселенной. Случайная песня на смутно знакомом со школьных лет языке прошила его насквозь, откликнулась в каждой клетке тела. Сэм крепче сжал руль. Если это не знак, то он не знает, что еще может быть знаком.«Когда станет неважно свое и чужое, Когда на земле нас останется двое, Наступит самый последний в мире рассвет И мы пропадем на многие тысячи лет… Я буду смотреть тебе вслед, Пока не погаснет свет на всей Земле. Не погаснет свет Я буду смотреть тебе вслед, Пока не погаснет свет в моих глазах. Не погаснет свет…»
Всё, что оставалось Сэму в том амбаре, — видеть, как гаснет свет в глазах Дина. И теперь Сэм мог только смотреть ему вслед. Как всегда. Прожить жизнь без него, бросить охоту, завести семью. Как и хотел Дин. Только Сэма это не устраивало. Он нажал на газ.«Осталась финальная песня и титры, Кончился фильм и закончились игры. Нас было двое последних людей на Земле, Никто никогда не придет ни к тебе, ни ко мне. Я буду смотреть тебе вслед, Пока не погаснет свет на всей Земле. Не погаснет свет… Я буду смотреть тебе вслед, Пока не погаснет свет в моих глазах. Не погаснет свет…»
Эта песня заевшей пластинкой крутилась у Сэма в голове всю дорогу до леса, в котором он сжёг тело Дина. Крутилась в голове, пока он продирался через ночной мрак и колючие кусты к той самой поляне, чувствуя тяжесть пистолета за поясом. Все внутри так и изнывало от нетерпения, толкало в спину, цепями тянуло вперед: скорее, скорее! И Сэм спешил, как только мог. Наконец и эта поляна, раскрашенная ночными тенями и тусклым лунным светом. От погребального костра осталась лишь горка пепла. Теперь в этом пепле — частички Дина. Всего него. Теперь, когда Сэм вернулся сюда, к нему, ощущение правильности происходящего возвращалось к нему. Осталось совсем чуть-чуть. Он сел на холодную землю рядом с пепелищем, едва удержавшись, чтобы не погрузить в него руки. Из физических ощущений остались прохлада ночного леса и влажность промокших от росы джинсов. Из внутренних — только болезненное, зудящее нетерпение. — Я иду, Дин. Я иду к тебе. Сэм был уверен: брат знает. И ждёт. Холодное дуло у виска. Он не колебался. Это было так же, как терять сознание. Вот ты есть. И вот уже нет.***
Он сразу узнал этот мост. Понятия не имел, как, но узнал. Наверное, потому что каждый рано или поздно его видит каждый, кому ведёт дорога в рай. Сэм ни мгновения не сомневался, что Дин именно здесь. Он сразу узнал этот мост. И душу, идущую к нему навстречу с той стороны, — тоже. Сэм хотел побежать, всем своим существом хотел, — и не мог. Ноги будто одеревенели, вросли в доски моста. Тело осталось, а то, что называется душой, сознанием, искрой, все уже летело вперед. К нему. Душа на той стороне моста сделала шаг вперёд и раскинула руки в стороны, как Иисус на кресте. — Эй, Сэмми! Этот голос. Это обращение. «Сэмми». Сэм побежал. Побежал так, как бежит весенний ветер над полями, как бежит летний дождь, чтобы омыть собою землю. Так бежит дикий, свободный мустанг, рождённый бежать. Так несутся наперегонки смеющиеся дети, ещё не тронутые карающей рукой жизни, наносящей раны каждому живому существу. И в это мгновение Сэм был всем — ветром, и дождём, и диким конем, и воздушным змеем с оборванной веревкой, и ребёнком. Ребёнком по имени Сэм Винчестер, каким он никогда не был, но теперь стал. И его старший брат Дин — тоже.