Преступники XXII ВЕКА

      

ПРЕСТУПНИКИ XXII ВЕКА

      — Что это? — произнёс некто, разворачивая кейс. — Звезда пятиконечная на рукояти… незнакомый пистолет. СССР, что ли?       — Дурень, — сказал другой, выхвативший у него пистолет.       — 2010 год… 97 лет тому назад, — задумался тот. — сейчас такое можно только в музеях увидеть… и рабочее…       — Чирз, мать твою, — вырвалось с выраженной агрессией со стороны второго. — Ты понимаешь, что мы творим?! Если ты хочешь подумать — делай это в другом месте и времени, но ни коим образом, не в данный момент! Понимаешь, фараоны этой забытой страны соцлагеря могут объявиться в любую секунду…       — Так точно, шеф, — произнёс нервозно Чирз. — извиняюсь.       Что они делают, грабят склад? Верно, они ограбили склад в каком-то городе Восточной Европы, чтобы получить прибыль с продажи устаревшего барахла мелким преступникам или ценителям, которое потеряло какое-либо актуальность лет семьдесят назад. Доход, кстати, исходя из сохранившегося нелегального бизнеса, неплохой, довольно недурной. Это первый вопрос.       Второй вопрос: кто они? Преступники. Да, преступность резко сократилась, но малочисленные отдельные группы индивидуумов до сих пор совершают серьёзные преступления. Причины разные — начиная наклонностями к преступлениям, заканчивая финансовым положением. Банды стали интернациональными в большинстве в своём.        В течение нескольких часов они ходили по городу, пугая бездомных, а всё ради одной цели:       — Где ты? — спросил шеф. — А… рядом по геолокации… Это… Выключи.       Чирз вместе с Майклом наблюдали за ним — он буркнул что-то по-испански, будто смирился.       — Да, я и двое моих подчинённых, — произнёс шеф. — Валюта? Хорошо, вот как…       — Покупатель? — нервозно, оглядываясь по сторонам, спросил Майкл. Его явно что-то беспокоило, будучи очень тревожным человеком по характеру.       — Угу. Мы скоро его встретим.       Что-то проехало.       — Чёрт! Это InterPOLICE! — завопил Майкл.       — Понятно, — вырвалось из динамиков во всю громкость. — Тогда уж встретимся завтра, в то же самое время. Не попадите на облаву.       Они начали поиски места для отдыха, озирая по сторонам: не дай уж что-то страшнее бездомного явится на обозрение. Однако вблизи ни одного мотеля. Чирзу сразу пришла идея: он достал свой телефон, который подсказал всё. Остальные просто проявили безразличие к нему, поскольку уже привыкли к тому, что он вряд ли расстанется с телефоном, даже ради собственной жизни, при этом перестав вообще что-либо делать самостоятельно. Однако ему за его качества всё прощали.       Ночь в этом захудалом и заброшенном городке всё же замораживает: здания столетия двадцатого резко контрастируют с освещением двадцать второго.       Майкл мирно слушал музыку и ехидно улыбался, просматривая какие-то картинки в Сети. Чирз пытался привлечь хоть как-то его внимание, но попытки были безуспешны. Соседняя комната, где было оружие, молчала.       Он решил прогуляться до зоны курения, которая была вне мотеля, там сидел шеф.       — У тебя ещё остались? — спросил он. В сию секунду была выдана сигарета. Пискнула пьезозажигалка. — А я думал, что в скором времени бросишь, балда...       — Я стараюсь.       — Это хуже наркотиков и алкоголя — медленная, мучительная смерть...       — Борис Валерьевич, хватит...       — Да не ной ты, — ответил Борис. — чего как баба...       Пошёл выпуск новостей по телевизору:       «Сегодня в Москве представили план по модернизации поселений...» — вырывалось из динамиков. Шеф начал раздражаться, выключив звук.       — Опять технофашисты... Сто лет не желаю их слышать!.. — вырвалось из него искренне, очень злобно.       Чирз совсем зелёный: раньше он промышлял контрабандой запрещённых препаратов в Латинской Америке, где Борис его и нашёл. Это было не так уж и давно — каких-то полгода назад. Естественно, о своём шефе он знает ровным счётом ни черта: максимум, что он русский и занимается оружием. Мало чего рассказывал, а спросить даже в среде преступников понятие «субординация» имеется, поэтому ему можно было лишь выстраивать ряд теорий, которые могут иметь мало общего с истиной.       — Уже какой век, — начал он. — А всякие упыри восседают… тьфу, — пошёл едкий табачный дым. — Идём.       Чирз абсолютно не понимает отношения к технократам, которое у шефа: в отличие от коммунистов, они полностью открыты (в политическом и экономическом аспекте), обеспечивая свободу слова и с неистовым рвением к научно-техническому прогрессу. Конечно, Чирз ни разу не был в России. Ещё каких-то 60-65 лет назад вместо этой республики были маленькие, поглощённые ненавистью к друг другу неофеодальные образования, где квинтэссенцией было образование представителей маргинального христианства, которое ни в чём не уступало тем же исламским боевикам или радикальным нацистам, анархистам.       — Чирз, — подозвал к себе Борис. — давай сюда, поговорим, а то скучно…       Он присел на скамейку, смотря в тёмное ночное небо, наполненное светом далёких звёзд.       — Ты тоже мечтаешь о далёких мирах, как все мальчишки твоего возраста? спросил шеф. — Верно, амиго?       В точку. Чирз, как представитель нового поколения, слушающие репортажи о новых научных открытиях в области астрономии и с искренней радостью о том, что на Марсе появились первые поселения (пока для учёных и богатых), с самого детства грезит о неизведанных внеземных мирах, как дети Старой космической эры 1960-х годов. К сожалению, его родная Венесуэла лишь израсходовала к началу нового столетия все нефтяные запасы, так и не удосужилась разработать какую-либо конкурентоспособную космическую программу, состоя лишь в Космической Ассоциации стран Южной Америки, потому предел отправка одного астрофизика на борту бразильского аппарата на международную научную станцию на Луне близ кратера море Спокойствия.       — Да, шеф… — непонимающе ответил он. — А к чему вопрос?..       Борис улыбчиво спросил ещё вопрос:       — Слышал, что хотят отправить к Альфа Центавра мини-зонд?       Естественно, что да. Об этом знает от млада до стара. Говорят, что в следующем году, с космического центра в Южной Африке. Тридцать лет, пять лет проверки технологий, а в итоге всего за одно поколение — 20-30 лет — мини-зонд должен достичь ближайшей звёздной системы.       — Я тоже раньше был помешан на этом, — начал откровенничать шеф, что его подчинённого искренне удивило. Когда я был молод, но потом… Ты ведь понимаешь, что этим занимаются эти технофашисты?       Единственное, что знает Чирз о технократах, которые установили политическую систему в России, это то, что они установили меритократическую систему во всех структурах, подчинённых государству. Об этом он знает из СМИ, но не более. Поэтому, впрочем, как и из-за относительной аполитичности, у него абсолютно нейтральное отношение к режиму в России. «Не проводят же расстрелы всех несогласных, не кидают приветствия ультраправых движений».       — А, так вот… мой дед был одним из главных, так называемых Десятерых Офицеров, в Правительстве Республики Владивосток. Но, по аналогии с белыми в Гражданской войне, он вместе с моим отцом бежал. Моя заветная мечта — чтобы эти твари вылетели с политического пространства, особой роли не играет как: люстрациями, расстрелами или выдворением… И я к этому буду приложу столько сил и средств, сколько могу… Разрушители они, уничтожают историю, страну…       — Угу…       Вот и прояснилось, почему на него именно российские власти подали в международный розыск, вследствие чего он — цель поисков InterPOLICE. Хотя Чирз и догадывался, из-за встреч Бориса со всякими представителями «старых порядков» из России, в особенности с представителями различных сект… Ему вспомнилась довольная симпатичная девушка, русская, сопровождавшая священника Свидетелей Иеговы, которая ему на довольном приличном испанском предлагала принять веру, но Чирз, как католик, отказался. Он прекрасно понимает, что он грешник, однако он пообещал себе рано или поздно покончить с криминалом и отдаться служению Богу до конца своих дней… При этом он не находил никаких противоречий в Священном Писании и вере в науку, поскольку он ни разу за свои двадцать пять лет не читал Библию. «Он есть, он всемогущ и всезнающий, а Вселенная, законы физики и планеты, — как считает он. — это лишь подарок людям, чтобы они размножались и воздавали любовь к Творцу». Хотя он и начал в последнее время сомневаться в своих убеждениях…       Днём была обговорена встреча. Покупатель — некий историк из России, интересующийся оружием. Борис с ним виделся раз — чист, довольно тихий и замкнутый парень.       Заброшенная улочка в среде зданий эпохи ОВД, хотя и отремонтированные. Борис начал смотреть по сторонам — камер нет, подозрительных лиц также нет. Начал набирать…       Через мгновение — вышел тот самый покупатель. Среднего роста и угрюмый молодой человек предстал перед ними. Он протянул руку:       — Здравствуйте, Борис Валерьевич, — произнёс он на чистом русском. — Вот деньги, ожидаю товар…        Передача товара состоялось быстро, после чего они быстро разошлись. Будто какой-то подвох есть…       — Шеф, и что дальше? InterPOLICE везде, — начал Чирз.       — Словно и без тебя не знаю, что эти псины поганые в погонах с изображением Земли, — съязвил шеф, думая о чём-то. — Интересно, сунутся ли они?       — Шеф… а что насчёт этого покупателя? Какой-то он мутный, взгляд…       Борис подумал.       — Вряд ли, не думаю, что такие… А насчёт как его… Павла… Ты серьёзно?! — крикнул наЧирза. — С хрена ли он вообще причастен… Совсем ту-ту… Ещё выскажи предположение, что он офицер InterPOLICE, утырок…       Внезапно появился отряд InterPOLICE и отряд местной полиции. Они были в панике, не понимая, почему так получилось…       — Вы арестованы, — вырвалось из рации. — Сопротивление бесполезно.       — Strike!!! — выкрикнул Борис, едва отошедший от такого резкого поворота событий… — Мы не сдадимся, полицаи чёртовы!       — Получи дымовую гранату! — знакомый для него.       Случился выстрел из электрошокового пистолета. Затем аналогичные залпы, но от других офицеров.       Однако глава не хотел отключаться, в отличие от своих подчинённых, пришлось второй выстрел в него.       — Дерьмо… бронежилет спас.       — Борис Никитин и его подельники нейтрализованы, — сообщила по рации офицер. — В местный полицейский отдел? Принято.       Было ранее утро, когда Борис проснулся. В камере (к слову, только после ремонта), где также спали Чирз и Майк.       Кто-то вошёл. К камере подошли два полицейских — сотрудник InterPOLICE и местной.       — Доброе, Борис, — произнёс с ухмылкой сотрудник InterPOLICE. — Рад, что вы первым проснулись…       — Т… ты!.. — воскликнул Борис, присмотревшись. — Не думал… Паша-Паша…       — Леонид, — прохладно ответил. — Так, наручники — и в комнату для опросов… Сержант, проявите бдительность в отношении данного субъекта, О`Кей?       Весь путь его продержали в наручниках, хоть Леонид сзади и приставил электрошоковый пистолет — для большей безопасности, поскольку ему известно, что так он пару сбегал… И жизнью ни своей, ни офицера местной полиции он не хочет пренебречь: два выстрела для нейтрализации — не внушает какой-то надежды.        — Открой.       В кабинете также сидела офицер InterPOLICE, которая допила кофе.       — Лёнь, тебе нужна помощь при допросе?       Бесчувственно он ответил:       — Ирина, — присев на стул. — Я сам разберусь…       — Но…       У Леонида был относительно тихий и невластный голос, однако он чуть ли не криком:       — Никаких «но»! Это приказ!       Цокнув, Ирина начала удаляться. Но перед выходом в адрес старшего по званию сказала:       — Противный ты человек, Леонид! Столько снобизма, а всё из-за звёзд на погонах! — хлопнула дверью.       Борису эта сценка показалась довольно комичной, едва сдерживаясь, он начал смеяться:       — Чё, товарищ или как вы там к другу обращаетесь… Неважно! Чё, не дала, и поэтому так ведёшь себя?!       Никакой реакции со стороны офицера не последовало. Мёртвый взгляд, который следит за всеми ужимками и действиями задержанного. Он лишь открыл на своих часах приложение диктофона.       — Начнём допрос. Дата: 22 мая 2107 года.       Начался смех. Задержанный начал искренне смеяться.       — Ой, какие мы серьёзные… Прошли, значит, несколько лет на юрфаке, годик-другой в органах, а сейчас — колесим по миру да летаем в космос! И меня опрашиваем…       Леонид перекинул ногу на ногу, да глотнул кофе.       — Отвечай на вопросы.       Резко настрой задержанного изменился.       — Знаешь, может, решим вопрос… денег мало платят… А давай подарок?       Указал, что запись разговора ведётся исправно.       — Я не беру взяток. Можешь даже не пытаться мне чушь нести под нос.       Ещё Борис сильнее осерчал на интеркопа: смех — как реакция на слова такого «принципиального» молодого офицера, поскольку многие в начале так думают, а на деле... И... напал! Однако нападение было отражено изящным, но классическим методом: рука атаковавшего при любом сопротивлении с его стороны может стать бесполезной.       — Так я это… специально, чтобы тя, сучару технофашистскую в погонах, усыпить! На, уе…       Звук электрошокера. Бориса прислонило к стене.       — Да чё у вас одно электрическое… Совсем на этом двинулись?.. Фетишисты драные…       Ещё одна неудачная попытка нападения. Зря офицер так опасался, не страшен зверь как кличут. Хотя порция обезболивающего, принятая ранее, всё же не была бессмысленной.       — Запишем в протокол чуть позже, пойдёт как отдельная статья. Нет. Ещё предложение взятки… Две статьи к приговору, Борис Валерьевич.       Издался довольно резкий крик — удар со всей силы ногой.       — Раз уж так… — начал искать по карманам Леонид. — Придётся воспользоваться радикальными, но гуманными методами опроса. Знаешь, что это? — указал на пачку таблеток в руке.       Наркотическое вещество, которое используется при допросах в особых случаях, у которого название даже компетентный специалист вряд ли произнесёт полностью, поэтому в просторечии что у полицейских, что у преступников наименование простое и легко запоминается — «сыворотка правды».       — Давайте, Борис Валерьевич, за маму, — попытался он таблеткой накормить отчаянно не поддающемуся допросу преступника. — Ну же, теперь за папу! Или хочешь, чтобы я начал считать, сколько твоя черепушка выдержит пуль?! На!..       Такая реакция — ввиду того, что была попытка выплюнуть дорогую пилюлю, на которую даже майор будет месяца два работать не покладая рук, при этом он должен ни на что тратить заработную плату. Однако фиаско: она подействовала, с эффектом, который описывают в литературе для работников правоохранительных органов. К слову, теперь нужно сделать отчёт в Департамент, что был факт использования, а — из трёх выдаваемых в год таблеток — осталась одна. А только конец мая.       — Фашик… — искренне выдавил, пытаясь выплюнуть, Борис. — Только умеешь травить наркотой всех… ничем не лучше…       Удар. Затем он был посажен на стул, чтобы был продолжен допрос.       — Аудио испорчено, — прекратил запись Леонид. — Тьфу, придётся заново…       «Либо текстом, либо видео, а, впрочем,… его потом ещё ни раз будут допрашивать, но следователи больше любят текст… Один пережиток прошлого до сих пор никак нельзя искоренить…» — подумал он, запуская на своём компьютере текстовой редактор …       Далее всё проходило гладко: ни единого резкого слова, попыток нападения, только правдивая информация. Как правовед, изучавший не только европейское и англо-саксонское право, но и международное, у него всегда было двойственное чувство к «сыворотке правды»: с одной стороны — человек говорит правдивую информацию, без пыток; однако — можно это назвать ущемлением прав человека, противоречие одному из главных принципов современного правосудия — презумпции невиновности. Но есть одно резкое «но» в этой коллизии: данное вещество может быть выдано, исходя из международных правовых и государственных актов только: Сотрудникам служб безопасности; Сотрудникам внешней разведки; Сотрудникам InterPOLICE.        «При наличии у сотрудника органа специального разрешения, выдаваемого Правительством либо особым ведомством», — процитировал формулировку из российского варианта, который идентичен у многих стран, легализовавших этот препарат. — «Разрешение есть; лицо, на котором был применён препарат, — организатор террористических актов, финансировал террористические группировки, убийства сотрудников местных правоохранительных органов и InterPOLICE. Поэтому всё законно, хе-хе».       Рутина: ознакомление с материалами дела, вопрос-ответ, без каких-либо форс-мажоров со стороны обвиняемого. Однако это куда интереснее, чем сидеть во Владивостоке, переписывая дела (не дай с нарядами…), протоколы столетней давности (которые на постоянном хранении) в электронный вариант, переписывать их же для отправки в суды, разбираться с любителями сорока градусов, которые зарезали своих собутыльников или сели за руль... Правда, такие инциденты лет двадцать — редкость, если только не в какой-нибудь глубинке. Роботы следят за соблюдением запретов на курение, распитие алкоголя крепче тринадцати градусов в общественных местах, работы для административного процесса стало мало. А повышение благосостояния — криминал в разы упал. Интересно, а если бы была легализация стрелкового оружия…       — Так, допрос окончен, — закончил Леонид работу с компьютером, в очередной раз ища что-то в своём кармане. — но есть вопрос личного характера…       В воздухе повисла некое непонимание. Борис озадаченно смотрел, абсолютно не понимая, что на уме у офицера… Что-то важное, это точно.       Загадка в момент развеялась: какая-то повязка с крестом по середине в руке, на котором был маленький отрывок из Библии:       «…ибо с тобою Господь Бог твой везде, куда ни пойдёшь».       — Знаешь, что это? — презрительно спросил Леонид.       Борис усмехнулся:       — И чьи это слова сам не знаешь, что ли? Воистину вы, технофашики, безбожники тупые…       Снова безразличие.       — Книга Иисуса Навина, стих девятый… — начал ощущаться запах крепкого кофе. — Не держи меня за идиота. И такие слова — показатель поверхностного суждения, причём узколобого…       Поставил кружку.       — Что вы хотите, офицер, что именно? Неплохая символика…       Пошли искры от шокера.       — Кто это, название организации… Говори.       — Ну… Я не буду говорить. И чё ты сделаешь, умник, а? Убьёшь?       Видимо, уже прошёл эффект от препарата… Но Леонида это не расстроило: у него теперь развязаны руки в отношении данного субъекта, поскольку он уже дал признательные показания.       — Хм… вполне могу, — улыбнулся он. — Я под неприкосновенностью ООН.       Беседа оживилась.       — Я ведь могу напасть. Офицер, вы ведь только из-за обезболивающих держитесь…       Ударение резало уши, но Леонид был спокоен. То ли для вида, то ли почему-то ещё…       — Ну-ну… — подошёл близко к задержанному, улыбнувшись. — Попытка — не пытка. Давай.       Бориса это раззадорило, он попытался схватить его, но тут же упал.       — Препарат, шокер… надолго вы, однако, нейтрализованы, — удар. — А теперь говори, «борец»… Решето, сразу в голову? — палец был на курке настоящего огнестрельного пистолета.       Дошло поздновато: он не шутит. Борис никогда не видел таких полицейских в своей жизни… Только по рассказам своего отца, в прошлом… Тогда были настоящие отморозки, «оборотни в погонах», для которых закон не писан… они сами — закон. Данное никак не укладывалось в его картину представлений о сотрудниках правоохранительных органов этого века… Впрочем, до этого за ним охотились лишь государственные полицейские…       — Ничего, — нервно ответил Борис. — Я только по правде…       — Ну, говори же…       Молчание.       — Я не знаю, — крикнул он. — хоть убей! Со сколькими я общался, но эту организацию ни разу не встречал!       — Ясно. Допрос полностью окончен.       Он вызвал двух офицеров местной полиции.       — Перед тем, как меня отправят на сраную родину... вопрос… Чё ожидает-то, начальник?..       — Вроде перед допросом я ознакомил со всем… Смертная казнь. Это и без суда могу сказать. Такая мразь уж точно не может надеяться на мягкий приговор! Уведите его.       — В смысле?! — начал оказывать сопротивление. — Разве не по международному?!       — Преступления были совершены против России, её граждан, представителей, объявили так же в розыск российские власти. Идиот, международное уголовное законодательство обладает юрисдикцией в околоземном и космическом пространстве.       Ввиду нарушения десятков статьей (распространение огнестрельного оружия, терроризм, спонсирование, призывы к насильственному свержению власти, убийств полицейских), с наличием отягчающих обстоятельств — такое даже дурак мог бы без знания законов ответить.       Подручных опрашивала Ирина — второй офицер. Всё прошло гладко, им грозит по 15 лет (по вероятным решениям судов) по законам стран, гражданами которых они являются. Они — лишь мелкие преступники, которые лишь попали под влияние крупного, настоящей «шишки».       — Какой-то ты подавленный... — спросила Ирина. — Что тебя так беспокоит, скажи мне...       — Ничего. Никакой дополнительной информации, и всё. Довольны, младший лейтенант?       — Ну... знаешь...       Звонок.       — Да, мистер Шимак? Вы что-то хотели? Ясно, извините, опрос был изнурительным. Да-да, так точно. Подам отчёт. В Россию?.. Так точно!       — Лёнь?.. — с печальными глазами обратилась она. — Что такое?..       — Ты отправишься вместе с ним, чтобы передать российским властям, — сказал Леонид. — А я сразу уеду. Увидимся.       Если в Россию — что-то серьёзное. Поскольку штаб-квартира находится во Франции, Лионе. InterPOLICE — правопреемник Интерпола, но с большими полномочиями, однако главный принцип невмешательства в политику государств-членов остаётся прежним. Основная задача — розыск особо опасных преступников по требованию властей участников, обеспечение правопорядка во всём внеземном пространстве по общепринятому международному законодательству, утверждённым ООН (MarsPOLICE, MoonPOLICE и SpacePOLICE — филиалы организации).       — Что-то странное... — сказал он вслух. — Время покажет.