Снова вместе, снова рядом...

      Я впустил его вместе с лёгким морозцем.       Давно мы с ним не виделись… Два года прошло.       Он всё такой же: вихрастые каштановые волосы и лукавые светло-серые глаза под кустистыми веками.       — Миша, — произнёс он так же ласково, как и раньше.       Я посторонился. В горле застыл ком.       — Проходи, не стесняйся. Я заварил твой любимый чай. Пирог испёк. Тот самый, рецепт которого моей маме дала твоя.       Витька сидел на самом краешке стула, походя на смущённого первоклассника.       Я усмехнулся, войдя в гостиную с чашкой чая и тарелкой с куском пирога.       — Что это с тобой? Ты всегда был сорвиголова.       Витька как-то кособоко улыбнулся. Залился румянцем.       Да что такое? Тебе двадцать лет, не семь, очнись, парень.       Его глаза округлились:       — Ты только мне чай и пирог принёс?       Я подколол его:       — Чем сидеть тут, как ждун, помог бы. У меня не четыре руки.       Больше не тратя время на слова, Витя сорвался на кухню.       До меня долетел его вопрос:       — Забыл: ты с сахаром пьёшь или без?       — С сахаром, — ответил я.       Пока его не было, я смотрел в окно. Голуби ворковали на моём карнизе. А на земле сидела дворовая кошка Метёлка: маленькая, рыжая, с белыми ушами и лапками. Смотрела на голубей.       Надо бы кинуть ей кусок колбасы… Пропадает.       Вернулся Витя с моей долей.       — Уф, — он стёр со лба невидимый пот. — Домовой злющий у тебя. Еле-еле отбил у него еду и чай!       Я расхохотался.       — Шутки у тебя по-прежнему не очень, Витька. На домового моего не наговаривай: он норм парень. Ламповый, я бы даже сказал.       Витя сел на своё место и притворно обиделся:       — Ну тогда меня гони, а встречайся со своим домовым.       Я хохотнул снова.       Витя отхлебнул чай и зажмурился.       — Вкусно. Сейчас пирог попробуем…       — Чай с кусочками клубники, — заметил я.       — Моя сестра со всякими такими добавками любит.       — Помню. Она, кстати, мне звонила на днях.       Замолчав, мы пили чай и ели пирог.       Наконец, когда с едой было покончено, Витя подсел ко мне.       Я жил на первом этаже, поэтому нервно покосился на окно. Занавесить бы… А то мало ли.       На мгновение-другое мне стало неуютно и тошно.       Потом я мотнул головой.       Ничего. Мы с Витей уже решили: окончим универы, найдём хорошую работу, скопим денег и переедем. Только пока не решили, в какую страну.       Витя, как всегда, понял меня без слов. Метнулся к окну и задёрнул шторы.       Вернувшись на диван, он прижался ко мне и наши губы наконец встретились.       Мы целовались с жаром и пылом влюблённых, разлучённых на целых два года. У Вити случилась какая-то фигня с универом, из-за чего ему пришлось поступить в другой город. В прошлый Новый год он не смог приехать из-за смерти дяди и тёти.       Но сейчас мы вместе.       Витя оторвался от меня.       Его глаза горели, щёки горели, губы горели… Давно не стриженные волосы растрепались ещё больше.       — Нет, — запротестовал я. — Поцеловал — целуй!       Витя притянул меня к себе и мы легли на диван.       Мне просто хотелось лежать. Слушать биение сердца любимого и целоваться. Я этого паршивца не отпущу так просто. Витя от меня лишь утром уйдёт. Вечером мы вместе примем душ… Потом сядем смотреть фильм. Оно-2, наверное, Витя любит Кинга, и этот фильм как раз тот, который мой любимый ещё не…       Мысли смыло.       Витя целовал мою шею, расстёгивая первую пуговицу рубашки.       — Жарко у тебя в квартире, — шепнул он мне куда-то за ухо.       С огромным сожалением я Витю отстранил.       — Потом… Господи… Ты прав, Витёк. Жарко. Но — потом. Я хочу с тобой поговорить.       Витя не казался расстроенным.       — Хорошо, — выдохнул он, беря моё лицо в ладони. — Говори.       И тут я понял, что не могу ворочать языком. Как на зло!       — Ну… Первое. Так вот, первое… Я люблю тебя.       — Ты мне это часто писал. В смс-сообщениях. В телеге. Но слышать наяву, — Витя облизнулся, — гораздо приятней.       И он обнял меня крепко-крепко.