***
Три года он был один, три года абстрагировался от общения, забыв про свое окружение, и людей, которым он не безразличен, ведь был поглащён целью: Сынмин стремился стать лучшим во всем и для этого много унижался, работая на известнейшего детектива, но теперь он получил шанс — шанс, который удержит цепями изо всех сил. Сколько нервов, чтобы прийти к этому, было потрачено? А сколько литров кофе выпито? Горький привкус отпечатался в горле и осел надолго. Но Сынмин любит этот напиток, ведь он позволяет дольше находиться в сознании и не дать глупой, человеческой потребности овладеть собой. Прохладный осенний ветер треплет каштановые волосы, спутывая локоны между собой. После дождя все дороги пропитались влагой, и воздух стал свежее. Парень поправляет небольшой рюкзак, сползающий с плеч, и тонкими пальцами застёгивает пуговицы любимого нежно-бежевого пальто. Сегодня ночью слишком зябко, но нужно было подождать каких-то десять минут. Всё время, находящиеся в пути (в самолёте), Сынмин посвятил чтению любимого детектива, который заставлял работать мозг. Приподнимая рукав, Ким пытается разглядеть местоположение стрелки на часах, и выдыхает, когда видит, что время почти двенадцать часов ночи. Хриплый, но громкий голос раздался неподалёку, привлекая взгляд парня. Ну неужели про него не забыли? — Ты же Ким Сынмин, я не ошибся? — спрашивает мужчина в полицейской форме, подбегая к парню. — О, да, точно ты. Наём сказал, что я сразу узнаю стажёра по «вечно кислой мине». — хватал ртом такой нужный кислород. — Но таких тут полно. — изучающе поглядывает Сынмин. — Расслабься, мне просто показали твоё лицо, — махнул левой рукой полицейский, правой доставая из кармана брюк телефон и вертя экраном перед раздражённым лицом парня. Ким сжал зубы с чудовищной силой, выхватывая у мужчины смартфон, буквально носом втыкаясь в содержание файла, присланного наставником. — Твою ж… — шипит стажёр, глядя на фотографию самого же себя, спящего с открытым ртом на столе с кружкой кофе в руке. Первое время Наём, когда сделал эту фотографию, не мог успокоиться около недели и ходил по всему офису, показывая работникам своё творение. Сынмин ничего не мог поделать, только смириться, ведь со старшим по званию спорить бесполезно, да и неуважительно. Слава Богу, эти недопранки наконец-то скоро закончатся, что хоть немного радует. — Кан Уён, — тянет правую руку мужчина, — Старший инспектор. Надеюсь, сработаемся. — Уён не выдавливает из себя улыбку, даже не пытается. Он с самой встречи мрачнее тёмного облака на ночном небе. Сынмин пожимает жёсткую руку, уже заранее читая этого человека как открытую книгу. Эти эмоции, поведение… Инспектор точно хочет чего-то большего (не секиса, спокойствие). Его зрачки сузились до микро-размера, что даже, чтобы разглядеть их, понадобилось бы увеличительное стекло. В глазах читается ненависть и желание. От его тела исходит напряжение. Руку стажёра крепко сжимает, мёртвыми глазами изучая черты его безэмоционального лица. — Инспектор, я почувствовал на себе всю вашу силу, не могли бы вы дать мне небольшую отдышку? — глядит из-под чёлки Сынмин, еле ухмыляясь. — А ты умный парень, скрывать смысла нет, — инспектор наконец освобождает детектива из оков и засовывает руку обратно в карман, поворачиваясь на все 360. — Пойдём, мне велено отвести тебя в новую квартиру, а пока будешь меня слушать. Работать нам вместе ещё долго — до тех пор, пока убийца не окажется за решёткой. — Вы же не просто так хотите поймать именно этого преступника? — поравнялся стажёр с мужчиной. — У всех свои причины. У меня, если так можно сказать, особое отношение к этому подонку, — Уён сжал кулаки в карманах до ощущения боли от ногтей, впивающихся в кожу. — Он… Он чудовищно поиздевался над моей дочерью… Мучил, пытал, пока она не перестала что-то чувствовать и дышать земным воздухом. Поэтому я накажу его, вернув всё обратно. Ты мне поможешь, Ким Сынмин? Стажёр глубоко наполнил лёгкие влажным вечерним воздухом и выдохнул, поднимая голову навстречу к яркой, полной луне желтоватого оттенка. «Словно хотела встретить меня и раздула мрачные тучи.», — завороженные мысли пронеслась где-то в голове. Сынмин знает, что от мести ждать чего-то хорошего никогда не стоит, но, когда дело касается правосудия, он не может остаться вне игры. Каждый человек хочет справедливости, но не каждый способен сделать действительно стоющие вещи — пожертвовать самым ценным. Ким имел свою позицию, которую он неоднократно обдумывал, сидя в своём кабинете: если человек причиняет боль намеренно, то её нужно вернуть в четырёхкраном объёме. — Инспектор Кан, можете положиться на меня.***
Уже наступило утро этого дня. Сынмин снова не смог нормально провалиться в сон, потому что именно в этот период мысли тёмным сгустком наполнили голову. Порой, из-за этого он чувствовал себя вечно уставшим. Ким сам не может понять, почему так часто думает: на работе, во время занятий хобби, даже во сне. Он никогда не может освободить свой разум и очиститься от ненужных мыслей. Но на то он и детектив: каждый шаг, пройденный им, шире другого и увереннее. В развитии нет предела. Сынмин интенсивно трёт глаза и встаёт с холодной постели, которую он даже не смог наполнить человеческим теплом, ведь его тело выделяло только слои грубого, многолетнего льда. Стажёр должен встретиться с инспектором, чтобы после пойти в участок и взглянуть на найденные улики. Похоже Сынмин не успеет приготовить кофе, чтобы немного взбодриться, ведь через десять минут пора выходить. Парень будит себя ледяной водой и быстро натягивает на нижнюю часть тела джинсы, а на верхнюю — рубашку, хватая с тобой чехол, в котором находится ноутбук. — Сынмин, ты уже проснулся? Замечательно, — говорит инспектор, стоя возле входной двери в квартиру парня. — Я опоздал, прошу прощения, — закусывает нижнюю губу Ким. — Этого не повторится. — парень запирает плотную дверь на два замка. Опаздывать он ненавидит и сам по себе является пунктуальной личностью. Уён кивает, нажимая кнопку лифта, которая вот-вот загорится ярко-красным, оповещая о приближении транспорта. — Мне интересно, ты действительно такой опытный и хороший детектив, как говорил Наём, — заходит мужчина в лифт, сильно выгибая спину, чтобы хоть как-то размяться. — Или он просто любит расхваливать своих стажёров? — Я неопытен, впервые расследую такое серьёзное дело в одиночку, — стажёр делает недолгую паузу, смотря на значки, которые то загараются, то гаснут. — Одиночество — неотъемлемая часть моей жизни, и я люблю его. А убийцу, можете не беспокоиться, я поймаю, а вы — накажете. — после одноминутного молчания Ким задаёт вопрос: — Почему никто не занимается расследованием? Другие детективы, никаких подозреваемых? — Знаешь, Сынмин, никому до этого дела нет. Все опытные детективы давно заграницей, используют свои знания и зарабатывают кучу денег. В Сеуле мало крупных преступлений, поэтому нет смысла прожигать талант. Теперь несколько отделов занимаются расследованием, но всё не идёт на лад, и детектив Наём был нашей визитной карточной к раскрытию дела, которое только набирает обороты, — объяснил Кан, и Сынмин начал изучать информацию, прокручивая отрывки в голове, словно машина с искусственным интеллектом. Дверцы лифта с небольшим скрежетом распахнулись, наконец выпустив своих пассажиров. Уён положил руки в карманы и издал что-то вроде усмешки, делая уверенные шаги вперёд. Сынмин пожал плечами и ринулся вслед за Каном, желая поскорее добраться до пункта назначения. «Ох… Инспектор, вы слишком ослеплены местью. Любой может вами управлять, так как, как я вижу, умом вы обделены. Интересно, вы действительно когда-нибудь натворите таких глупых дел, от последствий которых никогда не избавитесь. Сынмин, какой же ты всё-таки придурок, раз спрашиваешь. Да я насквозь вижу вас и ваше будущее.»***
— Прибыли, — еле слышно говорит Уён, садясь за столик, сделанный из тёмной древесины, на кожаное кресло. — Улики… Ах, да, их я переложил сюда… Наверное… — мужчина роется в каждом из шкафчиков, постепенно вытаскивая их содержимое. — Так вы ещё и рассеянный… — шёпотом произносит стажёр и закатывает глаза, изучающим взглядом проходясь по каждой мелочи в кабинете. — Вот же они! — негромко вскрикивает старший по званию и подрывается с места, вплотную подходя к раздражённому Сынмину, поведение которого раскрыть не сможет самый опытный психолог. Уён суёт небольшую папку красного цвета Киму и обратно садится на место, ожидая дальнейших слов, сказанных детективом. Он просто был уверен, что стажёр ничего не поймёт, ведь сам инспектор не разобрался в посланиях, да и другие тоже не смогли и оставались только мастера по шифрам (такие, как наш Сынмини). Парень слегка мнёт твёрдую бумагу, из которой сделаны фотографии, и перекладывает их одну за другой, внимательно рассматривая. Мыслям Сынмина помешал голос инспектора. — Мы узнали, что этот подонок носит сорок третий размер обуви, поэтому прими это за ещё одну немаловажную улику, — Кан перемешал чай, находящийся в прозрачной чашке, на которой было изображение какого-то ребёнка лет десяти, видимо, его дочери, с короткими волосами, срез которых такой же ровный как и чёлка, ангельской улыбкой и глубокими, выразительными глазами чёрного цвета. Стажёр только кивнул, приняв эту информацию и сохранив в подсознании, и дальше продолжил пристально смотреть на улики. Пальцы сильнее сжимали материал, а брови чуть ли ни встретились у переносицы. На лбу появилась небольшая морщинка, но видно её не было из-за густой чёлки каштанового цвета. Внезапно Сынмин резко поднял взгляд на Уёна, расположив голову немного набок, и спросил: — Инспектор Кан, а вы уверены, что жертв всего одиннадцать? — парень глядит серьёзно и прожигающе, а мужчина только приподнял одну бровь и кивнул. — Я разгадал шифр. — прозвучала пауза, которая заставила Уёна напрячь всё тело. — Что там? — с привкусом злости плюнул инспектор. — Не молчи! — ладонь сдалась в кулак и с чудовищной скоростью опустилась на поверхность стола, издавая громкий звук удара. — Этот шифр… И как только его раньше не смогли проверить. Тут же все собирается в единый пазл, — Ким даже слегка насмехался, но не подал виду. — Да, он довольно лёгкий для меня. Его ещё называют «транспортирующим». То есть, либо каждые две или три буквы меняются между собой местами, образуя одно целое слово, и, — Сынмин приложил большой палец к губам и снова опустил взгляд на фотографии, — эти слова означают какой-либо номер, цифру. И если это то, что я думаю, значит убитых в два раза больше, чем мы думали. Преступник не так прост, он играется и получает удовольствие от этого…