То, что знает ветер...

Нил ощутил, как сильный порыв ветра отбрасывает из стороны в сторону его волосы, приводя их в беспорядок. Он стоял на крыше общежития, смотря на линию горизонта и наслаждаясь ощущением ветра на своей коже. Он был по-зимнему прохладным, но приятным. Нил думал о том, что ветер в каком-то смысле был его постоянным спутником. Ветер всегда напоминал ему, что нельзя стоять на месте. «Только когда ты будешь в движении – ты в безопасности… беги», – шептал он ему. И ветер всегда следовал за ним и его матерью. А после её смерти он остался его единственным спутником. Нил любил ветер и одновременно ненавидел. Большую часть своей жизни он провел в бесконечном бегстве и в постоянном страхе за свою жизнь. Ему хотелось хоть на долю секунды остановиться и ощутить чувство безопасности, спокойствия, проникнуться им и просто ни о чем не думать. Но такая роскошь для него была недосягаема, как звезды. Эта роскошь запечатана за сотней чёрных дыр, сотней порталов в другие реальности, которым не суждено было стать его реальностью. И ветер всегда напоминал ему об этом, не позволяя отвлечься или забыться. Иногда перед сном, лежа в своей постели, часто меняющей своё расположение и вид, Нил размышлял о том, сможет ли он когда-нибудь обрести это спокойствие, найти безопасное место и людей, способных помочь ему остановиться и ощутить… кажется, это называется счастье. Нил ругал себя за подобные мысли, но ничего не мог с собой поделать. Его перегруженному мозгу требовалось хотя бы ненадолго думать о чем-то кроме возможной погони, постоянной проверки своей внешности и продумывании маршрутов для безопасного продолжения нескончаемого пути под названием «Бегство ради непонятно чего»… Разумеется, ради жизни, да. Нил понимал, что ему просто необходимо жить. Хотя бы ради своей матери, которая отдала за него свою жизнь. Он не мог допустить того, что все приложенные усилия для его спасения оказались впустую. Но Нил с большим трудом мог назвать это жизнью. Это было просто существованием и попытками всеми возможными способами продлить это просто существование. Иногда, в непроглядно темные дни, ему хотелось остановиться и прекратить всё это. Но, к счастью или к сожалению, эти критические моменты заканчивались, и Нил бежал на балкон или на улицу, чтобы ощутить ветер на своем лице, чтобы услышать его успокаивающий шёпот и почувствовать легкие дуновения, подталкивающие его идти дальше.Не сдаваться. Продолжать бежать. Он благодарил ветер и одновременно ненавидел. Но сейчас, стоя на крыше общежития, Нил осознал, что, как бы это странно ни звучало, теперь к своему давнему другу он чувствует только благодарность и даже, возможно, любовь. Нил не был уверен в том, что верно понимает значение слова «любовь», потому что только сейчас у него появилась возможность научиться испытывать и понимать положительные чувства, подобные этому. Сейчас, ощущая на своем лице ветер, Нил впервые не думал о бегстве. Он впервые почувствовал, что ветер не подталкивает его к движению, не торопит его – он будто по-дружески треплет его по голове, успокаивающе проводит по щеке и плечам. Впервые ветер ласкает его, радуясь, что Нил смог найти своё пристанище и обрести душевное равновесие. Он больше не слышал его тревожный шепот и был рад этому… – Если сейчас твоей жизни ничего не угрожает, это не значит, что теперь ты можешь забить на своё здоровье и заработать себе воспаление лёгких, стоя раздетым на холодном ветру, придурок. Нил не знал, как долго он находился на крыше, чувствуя ветер и позволяя своим мыслям унести его далеко-далеко. Он настолько погрузился в них, что забыл о существовании течения времени и холода. Услышав голос Эндрю позади себя, Нил улыбнулся и на секунду прикрыл глаза. После матча с «Воронами» прошло полгода, и Нил все еще не мог до конца осознать произошедшее: теперь он относительно свободен, у него есть семья. И самое главное – у него есть Эндрю. Именно он защитил его и позволил ему остаться. Теперь тем, кто возвращал Нилу желание жить, был не ветер, а Эндрю. Нил обернулся, чтобы взглянуть на него. Он стоял, протягивая к нему руку, в которой держал пальто. Видимо, Эндрю заметил, что Нил отсутствовал слишком долго. Нил сказал ему, что ненадолго пойдет подышать воздухом в их место, но это ненадолго затянулось. Нил даже не мог точно определить, насколько. Также Эндрю заметил, что, уходя, Нил не взял с собой верхней одежды. Выходит, Эндрю волновался за него и о том, что он может заболеть. Этот факт согревал лучше сотен пальто. Начинался декабрь. Зима вот-вот собиралась взять полный контроль над погодой. Понижение температуры, холодный порывистый ветер были этому подтверждением. В воздухе чувствовался запах зимы. Нил всегда радовался, когда улавливал нотки этого аромата. Ему нравилась зима и то, что она с собой приносила: новогоднее настроение, тонкие морозные узоры на окнах и крупные хлопья снега. Нил принял пальто из рук Эндрю, надел и перевёл взгляд на стоящего перед ним парня. Миньярд плотнее запахнул своё пальто, сложил руки на груди и, поежившись, тоже посмотрел на Нила. – Спасибо, – произнес Нил, смотря прямо в карие глаза Эндрю. Тот не ответил, лишь спокойно продолжать смотреть ему в глаза. Нилу не было холодно, но он видел, что Эндрю мерзнет. Его шея покрылась гусиной кожей, и Нил ощутил чувство вины за то, что из-за него Эндрю пришёл на крышу и мёрз. Он шагнул ближе к нему и протянул руки к его шее, но остановился в паре сантиметров от кожи и, снова посмотрев ему в глаза, спросил: – Можно? – Да, – ответил Эндрю. Нил прикоснулся к воротнику пальто и приподнял его, тем самым защищая шею Эндрю от холодного ветра. Сделав это, Нил заметил, как мурашки пропали, и он, не удержавшись, провёл большим пальцем по открытому участку кожи, которую не закрывала ткань. Спустя секунду мурашки появились вновь, и Нил перевёл взгляд с шеи Эндрю на его глаза. Взгляд Эндрю оставался таким же спокойным, то теперь к спокойствию примешивалось кое-что ещё. Воспользовавшись моментом, Нил провел обоими большими пальцами по чувствительной коже шеи ближе к затылку. Эндрю все так же невозмутимо продолжал смотреть ему в глаза, но Нил знал, что ему нравится. Затем он провел всеми пальцами по мягким волосам на затылке, пропуская их через свои пальцы. Нил не говорил этого Эндрю, но ему безумно нравились его волосы. Смотря на них, Нил всегда испытывал сильное желание прикоснуться к ним. Иногда он сдерживал это желание, а иногда все происходило так, как сейчас. Эндрю давно не стригся, и его волосы немного отросли, преображая стильную стрижку, делая ее немного небрежной. И это нравилось Нилу сильнее, чем он того хотел. Потому что теперь длины этих светлых прядей вполне хватало для того, чтобы пропускать их через свои пальцы. – Ты ходишь по тонкому льду, Джостен, – Нил услышал тихий голос Эндрю. – Я знаю, – ответил он ему. – Но ведь ты не дашь мне провалиться, – добавил Нил с уверенностью во взгляде. Эндрю в ответ лишь слегка прищурил глаза и промолчал, продолжая невозмутимо смотреть на него. В следующий момент сильный порыв ветра отбросил волосы Эндрю ему на глаза. Нил отнял правую руку от его шеи и лёгким прикосновением убрал их со лба. А затем медленно прижался к нему своими губами. – Тебе так нравится трогать мои волосы и целовать меня в лоб? – спустя полминуты услышал Нил вопрос Эндрю, произнесенный всё таким же тихим голосом. – Да, – просто ответил Нил спустя пару секунд раздумий, а затем, прикусив губу, добавил: – Но мне нравится кое-что еще. – И что же? – Да или нет? – резко ответил Нил вопросом на вопрос. – Да, – тут же вернул ему Эндрю. Нил посмотрел на покрасневшую щеку Эндрю, провёл по ней большим пальцем. Затем перевёл взгляд на побледневшие губы и в следующую секунду поцеловал его, другой рукой все больше зарываясь в мягкие волосы. Нил обожал те чувства, которые испытывал, прикасаясь к Эндрю, целуя его. Сердце трепетало так сильно... И это не было похоже ни на что другое, из-за чего он мог испытывать сильные чувства – ни разливающееся по телу удовольствие от бега, ни решающий гол, забитый в последние секунды матча. Ничто не шло ни в какое сравнение с этим. Целовать Эндрю, быть с ним означало свободу, окрылённость. Эндрю дарил ему всё то, о чем он мечтал и даже то, о чём он не мог и мечтать. Миньярд был прав – Нил был наркоманом, а Эндрю – его наркотиком. Тепло рта Эндрю контрастировало с окружавшим их холодным воздухом. Он беспокоился за него, боялся, что тот замёрзнет. Но как Нил мог мерзнуть, когда рядом с ним находился Эндрю? Это невозможно. Он всегда согревал его, защищал, отгонял его кошмары и дарил… счастье? Так это и есть счастье? Нил был абсолютно уверен, что это оно и есть. Но… по правде говоря, Нил всё ещё не мог поверить, что то, что происходило между ними, – действительно что-то значит. Что-то значит для Эндрю. В своих чувствах Нил был более чем уверен. Для него всё это давно переросло статус «эксперимент». Он никогда не испытывал ничего подобного. И Нил был почти уверен, что Эндрю думал об этом так же, как и он. Но проблема в том, что он никогда не произносил это вслух… Нил не был слепым. Он понимал, что важен для него. Но вместе с этим он понимал, что ни за что не будет давить… даже ради того, чтобы получить ответ на самый важный вопрос. И эти мысли всё чаще не давали покоя Нилу. Даже во время поцелуя с ним. Особенно во время поцелуя с ним. Поцелуй набирал обороты. Нил почувствовал, как Эндрю, убрав руки от своей груди, положил их на пальто Нила и, сжав ткань, притянул его ближе к себе. Затем он обеими ладонями прикоснулся к его лицу, и Джостен почувствовал, какими ледяными были руки Миньярда. Эндрю замерзал, и Нил удерживал его здесь, отвлекая своими поцелуями. Придурок. Наркоман. Нил разорвал поцелуй и отстранился. Пальцы Эндрю все ещё продолжали сжимать его пальто, что не давало Нилу отодвинуться, а в его глазах отразилось непонимание. Чтобы объяснить своё действие, Нил быстро произнес: – Эндрю, ты замёрз. Давай вернемся в комнату. Миньярд молчал и продолжал сжимать ткань. Спустя минуту он спросил: – О чём ты думал, когда был здесь один? Нил на секунду растерялся – он не ожидал услышать от Эндрю этот вопрос. В его глазах проглядывалась тревога. Тревога за него. В этот момент Нил осознал, что уже давно нашел ответ на вопрос, который так давно его мучил. Эндрю действительно испытывал к нему те же чувства. Просто он не произносил этого вслух. Потому что никто его не учил этому. Потому что никто не говорил ему подобных слов. Кроме Нила. И Нил понял сейчас, что то, что Эндрю не говорил ему этого, не означало то, что никакого это нет. Ведь он тоже всеми возможными способами показывал свои чувства – тревогой за Нила во взгляде, заботой, поцелуями… Немного поколебавшись, Нил положил свои руки ему на плечи и выдохнул: – Если я скажу, боюсь, ты точно скинешь меня с этой крыши. – Ну, мы оба знаем, как сильно ты любишь испытывать удачу. Так что тебе мешает прямо сейчас сделать это еще раз? Нил не смог сдержать улыбки и опустил взгляд. – Хорошо. Я думал о том, что я счастлив. «Лисы» действительно стали мне семьей. Я могу спокойно жить… – Нил порывисто вдохнул. – И это до сих пор не укладывается в моей голове. Я настолько отвык… нет, я вообще не умел испытывать счастье. Я не знал, что это такое. Понимаешь? А сейчас я могу это делать. Я знаю, что это такое. И я не понимаю, чем я это заслужил… и иногда я боюсь потерять… я боюсь потерять тебя, Эндрю. Потому что по-настоящему счастливым меня делаешь ты. Произнеся эти слова, Нил поднял взгляд и, прикусив губу, посмотрел Эндрю в глаза. Он ожидал, что тот закатит их или скажет что-то типа «ты переохладил себе мозги, Джостен» и уйдет… Но Эндрю не сделал ничего из этого. Он просто продолжал стоять, сжимая его пальто, и смотреть. Нилу показалось, что щеки Эндрю стали еще краснее. Нил чувствовал себя полным идиотом, наговорив столько всего, драматизируя всё… Это не было в его стиле. Это тем более не было в стиле Эндрю… Но тем не менее он ощутил какую-то лёгкость в груди от того, что высказался. Эндрю не произносил ни слова, и Нил, испугавшись, продолжил: – Эндрю, прости, если это слишком для тебя. Я вовсе не хотел давить… Мне очень важно то, что ты делаешь для меня. Важно то, что ты рядом. И я вовсе не жду от тебя тех же слов. Прошу тебя, не подумай… Джостен не договорил, потому что Эндрю рывком притянул его к себе и поцеловал. Нил чуть не задохнулся от неожиданности и от нахлынувших эмоций. Сердце затрепетало и забилось еще неистовее. Эндрю ещё никогда не целовал его так. Это не было страстно, это не было выражением сексуального желания. Это было непередаваемо сильно, нежно и чувственно. Это было как никогда раньше. И Нил понял, что это и был его ответ. Он всё понял. Нил потерял счёт времени. Хотя это было совершенно неважно, когда рядом с ним был Эндрю. Когда он был рядом, абсолютно всё теряло какой-либо смысл и значение. Нил не чувствовал своих губ от холода и поцелуев. Но он едва ли обращал на это внимание. Спустя большое (Нил был точно в этом уверен) количество времени, Эндрю отстранился и, прикрыв глаза, прикоснулся своим лбом ко лбу Нила. Они дышали в унисон. Нил чувствовал каждый его вдох и выдох. И это было потрясающе. Не открывая глаз, Эндрю едва слышно произнес: – Спасибо. Затем он нежно приложил свои ладони к щекам Нила и, приподнявшись, поцеловал его в лоб и долго не отнимал своих губ. … Нил до сих пор не мог осознать, что теперь ему не нужно убегать и бояться. Что теперь у него есть семья и дом. Вероятно, думал Нил, ветер знал, что где-то впереди его ждет такой же одинокий, замкнутый и травмированный жизнью парень. И что, встретив друг друга, они обретут то, о чём оба так долго и отчаянно мечтали.