Шинта. Странник, который изменит свой мир

Теплый июльский вечер близился к своему завершению. После дождя улицы Киото были чистые и блестели, будто их вымыли. Теплый мокрый ветерок прогуливался по кронам деревьев, напевая свою любимую песню. Небо стало чистым и сияло от ярких звезд. Домики укутались мягким, нежным, воздушным, почти невидимым туманом. И почти в каждом догорали огоньки света, лишь кое-где еще звучала музыка. В этот вечер я впервые увидел Киото после десятилетней разлуки с ним. Я – Шинта Химуро. Странник, который ищет себя. Сегодня я вернулся в свой город, чтобы вскоре уйти. Я вернулся, чтобы навестить своих родителей и друзей, пожертвовавших собой десять лет назад, чтобы я жил. В тот день я пообещал, что сделаю все, дабы их жертва не оказалась напрасной. Удивительно, но Киото, мой Киото, почти не изменился, в отличие от меня. И, прогуливаясь по Цимуко, я был уверен, что даже если меня кто-нибудь увидит - не узнает. Да и кому меня узнавать, ведь нет человека, который бы теперь знал меня в лицо. С этими мыслями я зашел в отель, где молодая девушка, лет двадцати пяти, предложила мне недорогой номер. Когда я сказал что у меня нет денег, она улыбнулась: - Поэтому и предложила именно эту комнату. Она небольшая, но вы ведь только на одну ночь. А потом никто не узнает, что в этой комнате кто-то ночевал. Я уверена, вам у нас понравится! Ее слова меня удивили. Почему она решила, что я останусь здесь только на одну ночь, и почему вообще разрешает мне остаться, я ведь сказал что денег у меня нет? Девушка подала мне ключи от комнаты и с прежней улыбкой обратилась к человеку, что стоял позади меня. - Спасибо, - ответил я и прошел в комнату, в которой сегодня буду спать. Девушка сказала правду: помещение действительно было небольшим. Зайдя в него, я на секунду замер. Отчего-то мне показалось, что я не в отеле вовсе, а у себя дома. Но, это только показалось... Я не заметил, как заснул - очень устал. Проснулся от того, что солнечные лучи, пробивавшиеся сквозь занавески, осветили комнату, остановившись на моем лице. Открыв глаза, я невольно прищурился. Солнечные лучи обжигали. В коридоре раздались тихие шаги. Мгновенно подскочив, я привычным движением руки водрузил меч на пояс. Кто-то постучал, и медленно отворил дверь. - Простите, я подумала, что вы голодны, - вошедшая девушка, та самая, что прежде выдала мне ключи, поставила на пол тарелку с рисом и чашку чая,- Надеюсь, вам понравится. Она учтиво поклонилась и собралась уходить. Неожиданно для себя я выпалил: - Стойте. Скажите, почему вы… так добры? Обернувшись, она вновь улыбнулась: - Я была рада вам помочь. Скоро вернется хозяйка, вам лучше поторопиться. Но сначала – поешьте. Оставшись в одиночестве, я быстро съел рис – он оказался очень вкусным, как и чай; оставив посуду на полу и закрыв комнату, пошел к выходу. Отдавая, ключи я искренне поблагодарил гостеприимную девушку: - Спасибо за все, хоть я и не знаю, почему вы это сделали. Спасибо. При солнечном свете Киото оказался совершенно другим. Хотя нет, немного иначе. Киото изменился. Воины, жестокость и новые технологии убили мой Киото, оставив в живых лишь его обломки, которые, однако, старались выжить, не смотря ни на что. Проходя улицу за улицей, я всё не мог выкинуть из головы слова той девушки. Почему она помогла мне? Почему? Я остановился. Не заметил, что иду абсолютно не в ту сторону. И даже больше - совершенно не знаю этой улицы. Мне стоило вернуться, пока совсем не заблудился. И отправляться к родителям... Развернувшись, пошел обратно. И на этот раз постарался не отвлекаться на мысли, а просто идти. Оказавшись на более-менее знакомой улице, я выбрал себе ориентир и двинулся дальше. Как и прежде с легкостью найдя их нынешнюю обитель, я расслабился и впервые за эти десять лет позволил себе слезы. С родителями провел целый день, повествуя им о том, что произошло со мной за всё это время. Поделился и своим разочарованием, что, мол, нашего Киото больше нет. Конечно же, все это они видели и видят сами, лёжа здесь, пусть и на окраине, но я так давно не говорил с ними, что просто не мог остановиться и рассказывал буквально обо всём… Незаметно наступил вечер. Сокрывшись среди надгробий, я, уже молча, сидел, сжимая в руках меч, бесцельно всматриваясь в зелень травы. А через некоторое время я оказался не один: услышал знакомый женский голос. - Простите меня, я плохая дочь. Если бы только я не задержалась... вы были бы живы. Простите. Вчера я снова помогла одному человеку. У него не было денег, негде было ночевать. Мама, я разрешила ему спать в твоей комнате, ты ведь не сердишься? А сегодня я дала ему еды. Это хороший человек, я уверена. Он поблагодарил за все и просто ушел... Девушка говорила очень тихо, и я бы наверняка не заметил её присутствия. Но так уж случилось, что тогда я замолчал, желая в тишине уловить шепчущие разговоры ветров. Не поворачиваясь, е сидя к ней спиной, я мог отчетливо ощущать, что она плачет. Старался делать вид, что не слышу её. Ведь как никто другой понимал, что она чувствует. А потому опустился на влажную землю и посмотрел на небосклон, где солнце доживало последние минуты. Постепенно небо, такое алое, такое тёплое, становилось темным и холодным. Яркие звезды загорались одна за другой. Скоро все темно-серое полотно засверкало, заиграло своими огнями. Я слышал её шаги, девушка встала и пошла в мою сторону. Остановилась неподалёку, посмотрела в мою сторону, но ничего не сказала. И тихо ушла. Когда стих шорох её кимоно, я встал и подошел к кресту, где она прежде сидела. И увидел то, чего совсем не ожидал. Под не большим крестом разместилась старая фотография с изображением высокого, лет тридцати, мужчины в военной форме (в ней ходили во время правления Токугавы) с мечом на поясе. Справа от него - молодая женщина, на ее губах застыла искусственная улыбка. Его левая рука лежала на плече маленькой девочки. Здесь же, рядом с фотографией, лежал поистрепавшийся детский рисунок, на котором были неумело нарисованы три человечка держащихся за руки, а под ними размытые дождём чернила: «Мама. Дзура. Папа». Ниже на листке было приписано уже взрослым подчерком: «Теперь я одна. Простите». - Теперь я знаю твое имя, Дзура, - произнёс я вслух, помолившись за упокой погибших. Той ночью я позволил себе уснуть подле своих родителей, и словно не чувствовал холода. С наступлением же дня решил отправиться к Дзуре, но ее в отеле не оказалось. - Она сегодня работает в ночную смену, - ответила на мои вопросы девушка, что работала сегодня в гостинице. Правда, прежде мне пришлось пройти настоящий допрос. Поблагодарив бдительную работницу, я снова вернулся на улицы родного Киото. До позднего вечера я бродил по городу, сменяя одну улицу другой. Прохожие лишь иногда косо посматривали на меня, и все же это была не столица – и до меня, как и до моего меча, здесь, к счастью, никому не было дела. Да, жизнь и время не стояли на месте – они неумолимо двигались вперед, оставляя события ужасного прошлого далеко позади… Погруженный в размышления и воспоминания, я не заметил, как стемнело. Казалось, ноги сами решали, куда мне идти. И вскоре я к собственному удивлению оказался возле отеля. И там я снова увидел её, Дзуру. Она разговаривала с каким-то мужчиной, судя по всему, то был её хороший знакомый. Отчего-то теперь я вдруг ощутил себя лишним. Зачем я здесь? Зачем искал с ней встречи? Что бы я мог ей сказать?.. Слава Будде, увлеченная беседой, она меня не заметила. И какое-то время я мог спокойно наблюдать за ней, невольно вспоминая разговор девушки с усопшими родителями. Что так заинтересовало меня в ней? Что привлекло? Я не знал ответа. И это незнание меня настораживало... Обернувшись, чтобы уйти и никогда не возвращаться, я вдруг понял, что не смогу двинуться с места. - Шинта-сан? Это вы?.. Она окликнула меня. Назвала по имени. И как она его узнала? Да и не важно. Так давно я не слышал, что бы кто-то так меня называл… Она застенчиво осмотревшись по сторонам, подошла ко мне. Её знакомый уже давно ушёл, и очевидно теперь она не чувствовала себя в безопасности. - Добрый вечер, Шинта-сан! Прошу прощения, мне сказали, что утром меня искал самурай. Я так и подумала, что это были вы. Хотели поговорить о чём-то? - Добрый вечер, Дзура. Да, я приходил раньше, но не застал вас. Но вы сейчас, наверное, заняты на работе. Как мне показалось, девушка по-хозяйски окинула взглядом мой чистый, но видавший виды наряд, и снисходительно улыбнулась. - Я могу придти завтра... - Нет, всё в порядке. Мы можем поговорить сейчас. Прошу, проходите в дом. Пропустив меня вперёд, она неустанно следовала за мной, пока я не остановился возле коридора с жилыми комнатами. Постояльцы то и дело прохаживались мимо нас, с нескрываемым любопытством разглядывая двух поздних посетителей. - Вы желаете поговорить наедине? Комната, что я сдавала вам вчера, подойдёт? – будто прочла она мои мысли. В прочем, с её стороны подобная непредсказуемость не была в диковинку. - Да. Спасибо. - Я возьму ключи, подождите здесь. Дзура вернулась в небольшое фойе к шкафчику, где хранились все ключи отеля, и уже через минуту нужная дверь была открыта. Войдя внутрь, я был удивлен увидеть, что тарелка и чашка, оставленные мной перед уходом, были на прежнем месте. Со вчерашнего утра в комнате ровным счётом ничего не изменилось. И снова нас здесь двое. Я и Дзура. Поразительно, что одно это как никогда согрело мне душу. - Прошу, присаживайтесь… - указала она на пол. Это было в порядке вещей. Не торопясь я прежде опустил свой меч. Ступив на одно колено, я впервые заглянул в ее синие, как ночное небо, глаза. Но всё, что я увидел в них – лишь грусть и боль. Словно она с самого начала знала, о чем будет наш разговор. - …как вам будет удобно. Я повиновался и сел, как умел. На войне не учат этикету. К счастью Дзура это понимала, и потому, молча, опустилась на колени, присев напротив. - Я вас слушаю. - Вчера ночью, - начал я, - Нам была уготована ещё одна встреча. Полагаю, вы меня и не заметили, но я был там, на кладбище. Её глаза вмиг наполнились слезами. Я понимал, что она едва сдерживается, чтобы не разрыдаться, но слова уже были сказаны. Ругая себя за бестактность и необученность не только этикету, но ещё и общению с женщинами, я из всех сил старался не расстроить её ещё больше. - Возможно, я лезу не в своё дело. Но на той фотографии была изображена девочка, немного похожая на вас... Скажите, вы знаете кто она? Дзура поспешно вытерла глаза тыльной стороной ладони и с непониманием смотрела на меня, словно спрашивая: «какое вам до этого дело?» Не получив ответа, я настойчиво повторил свою просьбу, хотя и понимал, что возможно не стоит теребить прошлое, когда оно приносит столько боли. Но я должен был узнать… - Простите мне моё удивление. Обычно люди уверены, что это фотография меня и моей семьи. Вы первый кто понял, что та девочка – не я... - Но вы её знаете? – опережая любые её вопросы, повторил я. - Да, разумеется, знаю. Это моя мама, а мужчина с женщиной – дедушка и бабушка. Но почему вы спрашиваете? Вы знаете её?! Она жива? Прошу, скажите, если располагаете хоть какими-то сведениями!.. Ее голос дрожал, словно лист на холодном осеннем ветру. Из глаз покатились слезы, что было уже не сдержать... Она рыдала, и казалось, вот-вот утонет в этих струйках солоноватой воды... А я молчал. Просто молчал, да и что мог ей сказать? Просто сидел напротив, сжимая ножны меча, с трудом сдерживаясь, стараясь взять себя в руки. Ведь я знал - как бы того хотелось, у меня не было права обнять ее, утешить, успокоить. Быть может, принеся в этот мир столько смертей и крови, я просто не мог позволить себе испачкать её, даже простым прикосновением?.. - Простите, я ничего не знаю о вашей матери. Я спросил, потому что её лицо показалось мне знакомым. - Она умерла... полгода назад. Я до сих пор не могу в это поверить... Простите, что ничем не смогла помочь. - Мне жаль, что ваших родителей больше нет с вами. Простите, мне не стоило спрашивать о таком... - говоря это, я пытался смотреть сквозь нее. Но, наверное, просто переоценил свои силы. В бою это было бы непростительной ошибкой, что могла стоить мне жизни. Но здесь, в мирном небольшом городке, медленно возрождающемся после разрухи, всё изменилось. Не выдержав стеснявших грудь чувств, я уверенно обнял ее, как обнял бы отца и мать, окажись они живы, как обнял бы при встрече друзей, не похорони я их собственными руками... Не помню, что бы я хоть что-то ей говорил, но постепенно она успокоилась. И рассказала мне всю свою жизнь. Как и многим, ей пришлось нелегко. И всё же она выжила. Выжила, чтобы рассказать другим, что такое боль потери, отчаяние и страх, что такое холод одиночества, и жар безумия... Мы проговорили до самого рассвета. Полагаю, ей нужно было хоть с кем-то поделиться всем, что она отчаянно скрывала в своём сердце. И благодарен судьбе, что именно я в тот момент оказался рядом с ней. С первыми лучами солнца мы вышли на улицу и посетили чайный дом, который находился в паре кварталов от гостиницы. Выпили по чашечке крепкого черного чая, потом я заказал себе саке, она – закуски, и к концу нашего чаепития Дзура даже рассмеялась. Увидев её тогда, никто бы и не поверил, что совсем недавно эта девушка была убита горем. Мы простились днём, возле её гостиницы. - Вам есть, где переночевать сегодня, Шинта-сан? - Нет. Я ухожу из Киото. И так порядком задержался здесь, дорога в Эдо займет немало времени... Что ж, мне пора. Прощайте, Дзура. Спасибо за всё. - Прощайте. Если снова окажитесь в нашем городе – навестите меня! В гостинице для вас всегда найдётся комната, – девушка уважительно раскланялась, и я ответил ей тем же. - Благодарю. Не оборачиваясь, я уходил все дальше и дальше от Киото. С каждым шагом мне все больше хотелось вернуться назад. Но я не мог. Когда стемнело, я остановился на ночлег. Со всех сторон меня плотной стеной окружал густой, старый лес. На небе не было ни единой звезды. Лишь одинокая луна плыла по небу, а свет ее был столь ярким, что даже не понадобилось разводить огонь. В ту ночь ветер был на удивление сильным, но теплым. Хоть я устал, спать не хотелось. Опустившись на землю возле поваленного дерева, я все думал о Дзуре. - И зачем ты её обманул? - произнёс я, и словно не узнал свой голос. Неужели, впервые за всю свою жизнь, стыжусь содеянного? Девочку с фотографии я, разумеется, узнал с первого взгляда. То была моя тетя, которую я не видел с раннего детства. Я почти ничего не знал о ней, кроме того что рассказала мне мать. По её словам тетя Кори была на восемь лет младше её самой, и, выйдя замуж за какого-то богача, уехала из Киото. Больше мы о ней ничего не слышали, только несколько раз она присылала посылки из Осаки… А сейчас я узнал, что я не один: у меня есть двоюродная сестра, что так же сумела пережить эту ужасную войну. И быть может именно поэтому я не мог позволить себе ворваться в ее жизнь. Не так, не сейчас. Пусть пока я останусь для нее Шинта Химуро, странником, что она накормила и пустила переночевать. До тех пор, пока не буду уверен, что она в безопасности. Сон пришел так же скоро, как и покинул меня. А проснулся я в полдень, когда солнце было в зените. Радуясь новому мирному дню, оно блистало своими золотыми лучами в кронах могучих деревьев. Я вновь продолжил свой путь. Оставив лес позади, я набрал полные легкие воздуха и, что было мочи, крикнул: «Киото, береги мою сестру!» Меня ждал Эдо, меня ждало ненавистное, тёмное прошлое, которое необходимо было навсегда оставить позади, навсегда отойдя от военных дел... *** Встретил я Дзуру только через пять лет. За это время она стала ещё красивее, и наконец, по праву называлась владелицей гостиницы, которая, к слову, разрослась втрое. Меч на моем поясе по-прежнему был со мной, но отныне крепко-накрепко связан ножнами. Навсегда. И тогда я рассказал ей всё. Со временем пришло и осознание того, что в поисках себя я лишь убегал от того, что знал всегда. Ведь моя жизнь, моя душа и я сам принадлежу лишь своему Киото. И хотя даже спустя пять мирных лет от него по-прежнему остались лишь обломки - эти обломки живут, и вместе с Дзурой мы будем делать всё, чтобы они воссоединились в единый город, в наш город. В наш Киото.