***
— «В плену… в плену? Аха-ха-ха-ха!» — повторил Сатоши два слова, после чего рассмеялся истерическим смехом. Он хотел всего лишь найти Кугору и передохнуть от этих боев, но, вместо этого, оказался в плену… Намикадзе продолжал смеяться до тех пор, пока из-за его смеха не проснулись какие-то шиноби. Они смутно всматривались в силуэт мальчика, понимая, что чувствует Сатоши… попасть в концлагерь в подростковом возрасте — означает лишь одно: сломать себе психику, либо умереть. Само по себе помещение, в котором находился наш блондин, напоминало больше канализацию. Там было достаточно сыро и холодно, пол сделан из какого-то материала, отдаленно напоминающий бетон, который был к тому же мокрым. Помимо всего вышеперечисленного, в этом месте была темнота, которая еле освещалась лунным светом попадающим из-за нескольких прутьев решетки откуда-то сверху данной комнаты. В воздухе витал едкий запах сырости, пота, крови… С помощью лунных бликов, освещающих большую часть данного помещения, подросток обнаружил помимо себя в этой камере ещё человек пять как минимум, а может быть и шесть: видно было плохо, определить точно не представлялось возможным. Однако Намикадзе смог определить одно точно: он тут не один, что уже его чуть-чуть, но радовало. — Перестань, парень… этим ты себе никак не поможешь… — сбоку на растоянии двух-трёх метров от блондина прозвучал еле звучный тихий голос. В нём отображалось в некотором смысле отчаяние, гнев на свою беспомощность в такой убогой ситуации и проблески надежды. Дернувшись в направлении этого звука, Сатоши перестал смеяться. Он ненадолго замолчал и перевёл свой взгляд примерно туда, где был слышен голос. Намикадзе ощущал всем своим телом давящую атмосферу в этом месте… ему так и хотелось скрыться, только вот… Чакра была полностью заблокирована, остался всего лишь жалкий минимум, позволяющий ему просто не умереть от чакроистощения. Речи и быть не может о перемещении или использовании какой-либо техники: это принесёт моментальную смерть. Ситуация была очень тяжёлая, и оставаться в ней спокойным для Намикадзе не представлялось возможным. Безусловно он останется жив, так как будет слишком ценен благодаря генам, но подросток не может быть уверен, что его просто не отправят на опыты… — П… помогу?! Аха-ха-ха-ха! — переспросил наш герой, после чего вновь залился истерическим хохотом, не сдержавшись. Откуда ИМ известно, КАК и ЧЕМ он ПОМОЖЕТ СЕБЕ?! — Ха-а-а-а-а… — выдохнул Намикадзе, смахнув левой рукой пару слезинок, выступивших из-за продолжительного смеха. Сейчас Сатоши стоит понять, где он оказался, и, уже исходя из этих данных, пытаться предпринять хоть что-то для вызволения себя из этой ситуации. — «Мне нужно что-то придумать… Но… я понятия не имею, что делать! Пха-ха-ха-ха!» — он вновь начал смеяться, не сдержавшись из-за подступивших мыслей, с которыми он был полностью согласен. Ещё вчера он был просто одарённым подростком, которого Какаши считал уникумом наравне с Итачи. Но теперь! Теперь всё изменилось! Он. Убил. Сотню. Человек! Может даже больше! За один короткий день Сатоши убил больше сотни шиноби! У большинства из них были семьи, большинство из них выполняли всё это чисто из-за приказа… Но он! ОН! ИХ! ВСЕХ! УБИЛ! Подросток, который переживал не самое лучшее время в своей жизни, убил сотню человек! Хладнокровно… просто взял и убил. Он взвалил на свои плечи явно тяжёлое бремя, подобную ношу осилит далеко не каждый, но он справлялся… А теперь… Ха, справлялся… А теперь он в плену. Иссей, Саэко и Акено, доверившиеся ему, сейчас тоже где-то тут. А он просто не понимает, что делать… раньше было явно всё по-другому. — Не нужно, братик. Мы все спасемся! Мы все выживем! Я в этом уверен! — послышался с другого конца этого помещения также тихий голос, это был голос ребёнка… В этом месте были абсолютно все… и даже дети. — Бра… тик. — по слогам тихо произнёс Намикадзе, как только услышал обращение этого ребенка. С его глаз непроизвольно начали стекать слёзы. Его брат Боруто и сестра Химавари не называли его братом… Обычно это было просто «Сатоши», либо «бака-Сатоши»… А в словах этого ребёнка было столько тепла… он никогда не получал столько от своих настоящих родителей. Однако погрустить и даже банально вспомнить о своих родных ему не дал щелчок, означавший открытие входной двери камеры. В следующий миг Намикадзе подхватили под обе руки, после чего до его ушей стал доходить до боли знакомый шелест листвы. Не успев толком даже понять, что с ним происходит, ему фактически сразу в лицо ударили лучики солнышка, которые начали в прямом смысле «плясать» у него на лице, из-за чего он практически сразу же закрыл свои глаза. Когда он приоткрыл один глаз, по нему ударил резкий свет, спустя пару секунд начали вырисовываться мутные контуры людей, тащивших его по обе руки. Позади него раздавались также шаги, был слышен еле заметный скрип, судя по всему, ног Сатоши и пола, так как его тело в прямом смысле тащили. Открыв второй глаз, с ним произошло то же самое, что и с первым, однако это было недолго, опять же в отличие от первого. Тем не менее. Видеть он особо не мог: голова кружилась, и всё казалось ему размытым, по ощущениям его за руки тащило как минимум двое человек, позади него было так же примерно двое, хотя, может быть, и один. Когда зрение более-менее сфокусировалось, он обнаружил, что его тащили по какой-то дороге… Гравийка. Приподняв свою голову, Сатоши заметил снующих туда-сюда шиноби, которые суетливо ходили кто куда. Звуки природы, к слову, совершенно отсутствовали — лишь крики каких-то людей на заднем фоне сознания. Спустя пару минут данной «прогулки» Намикадзе привели в какое-то закрытое тёмное помещение с одним лишь стулом посередине пространства. Кинув нашего героя на этот самый стул, двое шиноби, которые до этого несли Сатоши, начали привязывать его к нему ремнями. Достаточно туго — до такой степени, что он толком-то и рук с ногами не чувствовал в тех местах, где его привязали, не говоря уже о том, чтобы пошевелить какой-либо конечностью. После того как шиноби отрегулировали ремни, затянув их ещё туже, они стали одевать какие-то браслеты на запястье Сатоши. Как только всё было приготовлено, один из них что-то шепнул второму, и тот, кивнув, ушёл куда-то. Первый встал напротив блондина. — Итак. — бросив беглый взгляд на подростка, он осмотрел его с ног до головы, после продолжил: — Имя, фамилия, дата рождения. — монотонно проговорил неизвестный. У Намикадзе возникло такое ощущение, будто этот мужчина делает подобное на постоянной основе и для него всё происходящее вообще не является каким-либо новшеством, хотя, по сути, оно так и было. — Пошел. К. Чёрту. — выделяя каждое слово, пробормотал наш герой. Шиноби на подобное даже не обратил должного внимания и, вместо проявления какой-либо агрессии, просто подошёл к нему и нажал на кнопку, которая была на тыльной стороне браслета. — Т…в…а…рь! — прошипел Сатоши, пытаясь сдерживать себя, дабы не закричать от сильной жгучей боли, пронзившей его руку. Дело в том, что, когда тот шиноби нажал на кнопку, он активировал механизм, заточенный в браслетах. Составлял он из себя несложный механизм, который высвобождал, по сути, огонь, обжигая всё запястье. А если учитывать ещё тот факт, что чакра заблокирована и хоть как-то смягчить боль или же ослабить её не представлялось возможным, то… весь наносимый урон этим браслетом имел такой же эффект, как и при использовании на обычном человеке. Грубо говоря, боль была невыносима и с вероятностью в девяносто процентов после того, что произойдёт далее, у Намикадзе останутся шрамы. Возможно и не один… — Имя, фамилия, дата рождения. — вновь спокойно начал этот шиноби, в то время как пульсирующая боль на запястье Сатоши продолжала нарастать. Твердоватая кожа, закалённая на тренировках, под действием данного браслета начинала медленно плавиться. Первые слезы брызнули из глаз Намикадзе, но он продолжал молчать… Огонь, распространяющийся по запястью в радиусе всего браслета, начал медленно отдавать жжением вверх по руке. Тем самым, вены нашего героя начали болезненно жечь. — «Почему… я… боль… больно…» — Слабо усмехнувшись подумал Сатоши. Боль в его запястьях всё больше и больше нарастала. Не в силах сдерживаться, он прикусил до крови нижнюю губу, дабы хоть как-то заглушить боль, но это слабо вышло… Помимо этого, его личный надзиратель повторял всё тот же вопрос. — Имя, Фамилия, дата рождения. — Эхом отдался в голове Намикадзе все тот же вопрос. Эта пытка проходила уже минут двадцать, Сатоши вовсе не уверен, что от его рук что-то осталось, однако, всё его внимание заняли посторонние звуки и запахи. Вода откуда-то сверху падала вниз, создавая звуки соприкосновения воды с землей… Помимо этого, был слышен противный треск, который то и дело мешал хоть как-то сосредоточиться Намикадзе. К тому же, едкий горелый запах плоти пытался заставить мальчика выпустить весь свой завтрак наружу, но блондин держался… из последних сил. — Имя, Фамилия, дата рождения. — Имя, Фамилия, дата рождения. — Имя, Фамилия, дата рождения. — Имя, Фамилия, дата рождения. — Имя, Фамилия, дата рождения. — Имя, Фамилия, дата рождения. Вопрос всё так же повторялся, в прямом смысле без остановки. Сатоши уже не сдерживался и кричал во всё горло. Боль была ужасающей, по началу она охватила лишь запястья и предплечья, однако, чем дольше это продолжалось, тем сильнее боль наращивалась. Только вот причиной такой сильной боли являлись не только эти браслеты на руках. По истечению первых пол часа пыток, шиноби, пытавшийся узнать информацию у поистине стойкого мальчика, начал уродовать его тело различным холодным оружием. Проблема была в том, что он вовсе не замечал всех попыток надзирателя узнать хоть какую-нибудь информацию, он был словно в трансе. Именно из-за этого мужчина принял решение навешать на него еще парочку механизмов похожих на те, которые он одел ранее. Именно поэтому боль, которую изначально мальчик чувствовал только на руках, перекочевала на боʼльшую часть тела и усилилась. — «Почему… почему всю свою жизнь я был один…» — Тем временем Сатоши задавался одним и тем же вопросом. Он пытался не обращать на ужасающую боль совершенно никакого внимания. Сейчас его волновал другой вопрос: «Почему именно он? Он, а не кто либо другой?». Почему его отец постоянно пропадал на работе? Почему его бросила мать? Почему мать вечно уходила? Давала бессмысленные обещания? Почему все так? Почему он не оправдал надежды единственного человека, который был ему дорог, а именно Какаши. Почему он не смог улучшить Хирайшин, ведь Какаши считал, что он сможет превзойти Минато-сенсея, однако, он не смог её доработать, а пользовался версией Тобирамы Сенджу, так еще и в несколько десятков раз хуже. — «Почему я такой? Почему я такой неудачник? Ну почему все ТАК? ПОЧЕМУ? » — Слезы несколькими дорожками стекали с его лица, как вдруг он почувствовал УЖАСНУЮ! Просто ужасающую боль, за которой последовало два достаточно громких хруста. Хруста… его костей. Крик подростка полностью огласил всю комнату. Тем временем, довольный шиноби наблюдал за своей работой. Довольно хмыкнув, он обхватил ещё один палец мальчика и резко дернул, за которым прозвучал очередной хруст кости — сломал еще один, третий по счету палец. —ААААААААААААА!!! — Крик Сатоши был полностью проигнорирован шиноби, так как через еще пару секунд прозвучал ещё один хруст. Уже четыре пальца. Мозг Сатоши больше не мог игнорировать эту агонию и только сейчас он мог прочувствовать всю боль от этой пытки. Дышать было достаточно тяжело, во рту присутствует небольшое металлическое послевкусие — со рта стекало несколько струек крови, что совершенно не удивительно. Про тело вовсе говорить не стоит, рук он совершенно не чуствовал, было слабое ощущение в районе предплечья, оно было в буквальном смысле всё в огне. В груди было три ножа, раны от которых кровоточили, и самое неприятное это низ живота — он был обмотан какой-то тканью, которая очень сильно пекла, нет, не так, она плавила его нижнюю часть живота. Не сдержавшись, Сатоши, опустошил свой желудок куда-то на пол. Он не ел давно, поэтому кроме жалких остатков в перемешку с кровью и какими-то кусками, отдаленно напоминающими куски мяса, больше ничего не выпало. Шиноби, пытавший мальчика, всё так же повторял те слова словно мантру, совершенно не замечая его состояния. Несколько раз моргнув, сознание Намикадзе покинуло его, не выдержав такого издевательства над телом. — Хм. Не сломался, в принципе я особо даже не веселился… эх… Нужно доложить о его состоянии Каору-саме. Намиж-сан, подлатайте парня до состояния, хотя бы стояния. — Проговорил надзиратель, после чего отошел от тела и вышел из этого помещения, человек под именем: «Немиж», появился из неоткуда в комнате и как сказал этот шиноби — начал лечить нашего героя.***
— «Выдержал… обычно генины и половины не выдерживают, а тут выдержал всю. Хм… но он так же вошел в какое-то состояние транса, он вообще не ощущал ничего, пока боль не стала невыносимой. Очень интересный феномен. В следущий раз, я развлекусь на полную катушку. Если Каору-сама разрешит.» — Размышлял мужчина, прогулочным шагом направляясь в штаб — в здание где был управляющий всем этим лагерем, то есть Каору. В лагере особо ничего интересного не было. Даже наоборот обычная обыденность — кто-то тренировался, кто-то наблюдал за боями генинов между собой, кто-то занимался сексом, ну или правильней сказать, насиловал представителей женского пола из вражеской деревни, некоторые играли в какие-либо игры, будь то логические или же настольные. Одним словом идиллия. Повернув свою голову к небу, шиноби осмотрел облака, которые очень сильно начали сгущаться. Спустя пару секунд ему на лицо упали первые капельки дождя. Нахмурившись он сорвался на бег, и буквально спустя минуту был уже у штаба. Оно из себя представляло небольшое здание, которое уцелело, так как в этой небольшой деревеньке произошла битва, большинство зданий было либо сожжено, либо разрушенно и это одно из немногих уцелевших стало как раз таки штабом. Войдя во внутрь, он прошел небольшой коридорчек и зайдя в одну из комнат, оказался в небольшой комнатке. Она была абсолютно вся в тёмных тонах и было освещаемо лишь маленьким окошком, которое было к сожалению не в силах полностью освещать всю комнату из-за размера самого окна и тем не менее. В самой комнате находился небольшой диванчик, на котором лежал шиноби, прикрыв одной рукой себе глаза, он был погружен как минимум в раздумиях, однако, звук открывающейся двери заставил его оторваться от этого дела. Посмотрев на вошедшего он ничего не сказал, лишь в знак приветствия слегка кивнул головой, на что вошедший так же кивнул. — Каору-сама. Задание выполнено, парень ничего не выдал. — Спокойно отрапортовал вошедший, заставив тем самым Каору немного удивиться, но удивление быстро сменилось интересом. — Какие-нибудь осложнения были? — Спросил Каору приняв полу сидячие положение и серьезно посмотрев не своего подчиненного. Этот мальчишка все больше и больше его удивляет. — Хм… нет никаких. Могу ли я применить все по отношению к нему? — Задал вопрос надзиратель Сатоши, тем самым еще больше удивив Каору, однако, он быстро вернулся в прежнее состояние, ибо после пыток Джиро все становятся либо овощами, либо сломаными. Поэтому его стремление сломать мальчика вполне себе оправдано. — Можешь, все иди. — Махнул рукой Каору, и вновь лег на кровать. Теперь все его мысли занял этот паренек… опять. — «Большой запас чакры, такая устойчивость к боли. Быть может он шпион из Какурезато страны Моря? Но волосы у него желтые, да и глаза вроде как вполне себе обычные. Кто же мне на голову свалился черт побери? Нужно будет узнать информацию по поводу страны Моря, потому что если это действительно их шпион, у нас могут быть проблемы…»