Что такое хорошо и что такое плохо?

Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха: – Что такое х о р о ш о и что такое п л о х о? В. Маяковский

Всего в двух верстах от них встала кавалерийская дивизия Нильфгаарда. Она ощерилась арбалетами, оттеснила к лесу, но в наступление не перешла, чем обрекла на мучительные размышления: уходить или остаться? Его людям нужен был отдых после длинного дневного перехода, однако ночевка у врага под носом грозила стать последней. И все же Вернон решил рискнуть: если кавалерия нападет, то лучше отдохнуть, чем вымотаться ночной ходьбой. Для отвода глаз разбили на опушке лагерь, а сами взяли севернее, больше забирая в лес и не упуская из виду поле. Курили мало. Почти не говорили. Дозорных меняли каждые два часа. Вкрадчиво вспарывали воздух арбалетные болты, однако никто не решался напасть первым: в лесу кавалерию разбить проще, только вот в бригаде Вернона Роше голов насчитывалось в четыре раза меньше, чем у противника — всего сто двадцать пешими. Ну или сто шестьдесят три с конными, смотря как считать. Болты тихо свистели совсем рядом, вгрызались в землю перед ногами, шептали о скором бое — нильфы нудно простреливали лес, давили на нервы, пытаясь заставить отряд выдать свою позицию, ошибиться. Отряд ошибаться упрямо не хотел, а потому, напряженно вслушиваясь в редкий, всегда неожиданный свист, отвел обозы и сорок три лошади дальше в лес да поставил несколько ловушек по сторонам от лагеря, чтобы не застали врасплох. И все-таки дрянной болт впился в руку одному бойцу, застрял наконечником в мясе — еле успели зажать рот, чтобы не заорал, а потом дали в зубы кусочек жесткой кожи и долго обрабатывали рану, пока закатное солнце золотило лес и стоянки. Для ночевки Роше выбрал вывороченные корни дерева, поваленного бурей у самой опушки. Накрывшись плащом, он сквозь дрему все слушал, не раздастся ли невнятного шума, крика от попавшего в живое болта, сигнала тревоги; поздно ночью на него вдруг пахнуло свежим лошадиным потом и навозом, потянуло и твердо прижалось спиной к спине. После этого Роше удивительно быстро заснул. Ночи стояли промозглые, и спасение было только в накопленном тепле, отвоеванном у ветра и мерзлой земли, а потому спали все больше по двое. Проснувшись, Роше медленно сел, оперся спиной о переплетение корней и земли, осматривая мирно спящий лагерь, и поправил плащ на соратнике. Глубоко вдохнув холодный утренний воздух, соратник сонно протянул что-то, что Роше приблизительно перевел на Всеобщий как «жоповерт». — Спи, Иорвет. Рано. Иорвет зашевелился и тоже сел. В глубине леса, дальше ста двадцати человек пешей бригады Вернона Роше, осуждающе фыркнула лошадь одного из сорока трех нелюдей, их кавалеристов, и Роше был с ней вполне согласен. Или ему лишь хотелось, чтобы она фыркнула осуждающе. Похлопав себя по карманам, Иорвет достал трубку, набил ее табаком и стал искать спички, вложив мундштук в рот. Спички у него отсырели и все никак не хотели зажигаться, поэтому Роше поискал свои. Вспыхнула искра. Роше дал прикурить, по привычке прикрывая огонек ладонью от ветра и посторонних глаз, и Иорвет блаженно затянулся, откинул голову на земляной ком и длинно выдохнул сизый дым вниз, чтобы не увидели с поля. В сонном лесу было тихо, и только переливчато тонко пела малиновка. — Не стреляют, — вдруг сказал Роше. Он пошарил глазами по деревьям, но птички так и не нашел. Косо глянув на него, Иорвет перекатил голову по корням, скользнул взглядом по лбу, губам и подбородку, поднялся к глазам, наблюдая, как постепенно разглаживаются следы еще вчера замеченной тревоги. — Это хорошо, — серьезно сказал он. А потом указал пальцем в сторону и немного вверх — и Роше наконец-то увидел малиновку.