Ты не должен растаять в снегах...

Снежинка за снежинкой опускались на землю. Обволакивая ее своим белоснежным покрывалом, пока на улице стояла темная ночь. Близилось Рождество и я все чаще слышу радостные возгласы детишек, которые носятся, играя в снежки, а потом сидя в небольших компаниях хвастаются новой игрушке. Хотелось бы и мне радоваться в этом году… Когда я был ребёнком, мне было просто недозволенно общаться с кем-то из детей, кроме, конечно же, отпрысков друзей отца и матери. Ненавижу их всем сердцем… Они забрали у меня все, начиная от детства и заканчивая любовью жизни. Как бы мне хотелось, в свои-то 22 года, сидеть с ним где-нибудь в кафе и пить какао…под радостную музыку, которая играет везде. Рождество, в конце-то концов. Но…из-за отца, его отправили на много лет в Австралию, и теперь вряд ли он вспомнит, вообще, обо мне. Два года назад, мы познакомились, а через две недели он уже улетел первым рейсом, оставив жалкий клочок бумаги с надписью «Извини». Но что мне его извини! Я, ведь, не знаю, что тогда случилось, пока через месяц не пришло письмо, где сообщили о том, что Гарри в Австралии и с ним все в порядке. О том, что он там будет очень долго и мне не следует его ждать. Оно было от Люциуса. Я уже просто не могу его называть «Отцом». Не отец он мне. Я иду, сейчас, пинаю снег и улыбаюсь каждому малышу, пробегающему мимо или проходящего недалеко за руку с мамой. И вот он повернёт голову, и увидев столь странную личность, продолжить смотреть в недоумении, пока я не отвечу тёплой улыбкой, а он хихикнув, потянет мать за руку. Но меня пожирает боль изнутри. Она как паразит, засела где-то в рёбрах. И ест. Ест. Ест. От меня остаётся все меньше и меньше живого, а я, видимо, теряю рассудок, ибо же, даже сейчас, вижу его. О милый и любимый, Гарри. Ты ли это или я сошёл с ума? Не знаю, но вот ты ставишь рядом с магазином игрушек и так грустно с смотришь на зверька в витрине. Бедняга кролик, да? Жаль, что игрушечный. И вот ты поворачиваешься, смотришь грустными глазами, и растворяешься в снежинках. Сейчас идёт снег, а ты, снова, пропал. Куда? Австралия тебе важнее?! 100% ты заменил меня на женщину, которую там встретил. А та, даже не будет похожа на меня, потому что…ты хочешь забыть и не вспоминать. Я был готов любить тебя всегда, но ты сумел разбить мне сердце. Взять топор и раскромсать его на куски. Теперь там только алые лоскутки, от которых тянутся вверх, лишь, розы с острыми шипами. Я умираю. Из-за тебя. Любовь к тебе убила меня. Видимо, мне стоит дать всему конец. Встав со скамьи, я подхожу к той витрине и касаюсь ладонью стекла. По телу разливается тепло, как будто это твоя рука. Я закрываю глаза и представляю будто ты меня обнимаешь и шепчешь на ухо, как любишь ты меня. О том, что если я так хочу этого зайчонка, то давай купим, лишь бы я был доволен. А твои подарки, я все ещё храню и жду, когда смогу отдать. Открыв глаза, я вытираю свободной рукой слезу, что столь спеша…старается покинув, Чертов, мир, оставшись, лишь, моим воспоминанием о прошлом. Смотря на стекло, я вижу сквозь пелену силуэт. Мужской, похожий на тебя. Надеюсь, что сам дьявол пришёл, лишить меня жизни. Я простоял так минут пять, смотря в стекло и всматриваясь, но… Ничего. Ни-че-го. Быстро обернувшись, я, вдруг, уткнулся носом в чью-то грудь. Я заслужил место в раю? Неужели, я уже умер и ангел, старается меня огородить от вида на все это. Но нет. Отойдя, я вижу все и всех, но не подняв ещё глаза на фигуру, что выше меня. Я роняю на свой шарф, все больше и больше, слез, которые текут сами собой. Это ты. Подняв голову, я, наконец, увидел тебя. Такой родной, любимый и мой. Ты вернулся? И вот я, вновь, в твоих объятиях… Прости за все мои слова… Люблю тебя…