Новая эра

Раз, два, три, четыре, пять. Раз, два, три, четыре, пять… Всего лишь сорок пять ступенек. Сова буквально заскакивает в прокуренное и забитое помещение. Они с Бричем обжили его быстро. На полках всегда пылились книги, журналы. Но чаще всего, конечно, пистолеты и бинты. Так уж вышло, что пушки в их жизнях играли ключевую, чуть ли не ведущую роль. Так что, с ними приходилось уживаться. Разведчик нахмурился, не заметив напарника в главной комнате. Однако шум воды в душевой дал ему подсказку. Сова прошел дальше, рыская в поисках налички или лишних патронов. Все свои изобретения он уже вывез и отдал в надежные руки. Оставалось только покончить с этим всем. Юноша вздохнул, запихнув в карман ветровой куртки деньги и пачки с пулями. Покончить с ним. Брич не собирался показываться. Может оно и к лучшему? Может, стоит уйти без прощания? По-английски. После всего того что было? Нет, так нельзя. Совесть Совы часто играла с ним злую шутку. Иногда это ему даже помогало, но сейчас он ходит по тонкому льду. По жутко тонкому льду. Никто не знает, как его криминальный партнер может отреагировать на все это. Стоит согреть руки перед тем, как он выйдет. Тогда стрелять будет легче, и возможно… — Ты рано сегодня, — голос мужчины раздается совсем не из ванной. Разведчик слышит, как тот удивленно обрывается в конце фразы. Сову пробирает непонятный холодок. Он залазит прямо под кожу, щекочет косточки ребер. Пришлось обернуться, чтобы оправдать себя. — Брич, я… — агент запнулся. Из кармана выпала купюра. Парень поднял глаза. Прикусил губу. Он не знает, что будет дальше. — Тебя завербовали? Кто? Надеюсь не Кингдом. Будет жаль, если ты перейдешь на их сторону, — совсем просто продолжает швед. Сова хочет закрыть уши, однако, не может. — Нет. Не Кингдом. Брич, прости. Но я не могу так больше. Я не знаю, выживу ли я. Не знаю, как долго смогу пробыть вместе с тобой. — выдохнул северянин, ощущая, как груз спадает с его плеч. Как же долго он хотел это сказать. — Да? Ну, хорошо. В любом раскладе, тебя накормят пулями, — пожал плечами зачинщик. Жест выходит слишком притворно, не человечно. Сова понимает почему, ведь начиная от предплечья, его плоть заменяет металлический протез. Брич подходит ближе. Охотник замирает на месте, замечая новый жирный след на домашней майке напарника. Такая мелочь, но воспоминания накатывают с головой. Неожиданно, лучник вспомнил, как они с приятелем, лежали на обшарпаном диване, смотрели какую-то дешевую комедию, утаптывая жареные крылышки. Тогда Сова даже ругал друга за его неаккуратность, а он в ответ смеялся. — Я буду сражаться на более высоком уровне, за ту же цель, — юноша сделал шаг навстречу, чуть ли не упираясь в грудь мужчины. Брич кладет холодную ладонь на шею напарника. Сова не боится умереть в удушающей хватке. Он боится быть неуслышанным. — Я сделаю все, чтобы отомстить за боль, которую Кингдом принес моему миру. Нашему миру. — И как тебе не верить? — революционер нагибается, касаясь собственным носом, носа своего русского компаньона. Сова помнит, такое уже было. Он сидел на стиральной машинке, шипел, потому что спирт неприятно конфликтовал с открытой раной. «Повезло, что не сквозное» — приговаривал Брич. Когда последняя капля дезинфектора упала на место ранения, тот остановился, запрокидывая голову вверх. Так близко. Они должны были сделать что-то особенное. Создать что-то новое. Но не смогли. Брич отпрянул, опомнился и бросил Сову одного, — Не уходи. — Я не могу остаться, Брич. — с сожалением ответил преступник, не осмеливаясь пошевелиться. Не готов делать все сам. — Из-за меня? Из-за него. Или нет? Есть же другая причина. Она есть, только Сова не нашел ее. Все и вправду из-за него. Из-за его несносного характера. Из-за того, что он не может дать то, что нужно. Или не хочет? Боится? Парню на миг становиться стыдно. Всего на миг, ведь его вины в произошедшем нет. Да и Брич тут не при чем. Это нормально, что он не умеет любить правильно. В лесу было все просто. В лесу огонь был жизнью, а холод смертью. С Бричем все сложно. Он — вспышка. Что-то очень яркое, но короткое. Только вот может ослепить в один момент. Навсегда. Засесть в сердце и так надоедливо грызть его изнутри. Люди и звери разные, и все же, такие одинаковые. Страх быть убитым и желание выжить одно на двоих. В Сове эти чувства вызывал Брич, только он. Охотник понимал, что так вечно быть не может. Что глупая влюбленность сожрет его целиком. Поэтому отворачивался. Пытался не поддаваться. Не вышло. Не вышло оттолкнуть его. Не вышло, не попасться на дешевую и грязную уловку. Не вышло, не вскрикнуть, прямо в чужие губы, ощутив лезвие кухонного ножа на горле. Брич оставался самим собой. Все так же любил неправильно. Даже его, Сову. Стоило понять сразу. — Прости, птенчик.