***
Парень ждал на месте встречи уже минут двадцать и нервничал, а может он его просто разыграл? Но тут появился Хината, несясь на велике через толпы людей и врезаясь в Тобио. — Кагеяма? Ты жив? — Конечно жив, придурок! Они поднялись и темноволосый одарил парня злобным взглядом. — Прости, у меня велик примёрз немного, вот и задержался. — Идиот, кто на велике зимой ездит?! — Я езжу и что?! — То что ты придурок! Простыть хочешь? Хината, готовый услышать очередную колкость, остолбенел. — Ой, ты что? Заботишься обо мне? — он чувствовал, что начинает краснеть, но надеялся на мороз, который прикроет это. — Ещё чего! — парень отвернулся и пошел в нужную сторону, — Если ты заболеешь, как мы поедим на турнир? Он понимал, что на самом деле сказал это не из-за турнира, но не хотел признавать. Просто не успел во время прикусить язык. — А, ну да, — Шое побежал за ним.***
Весь день они гуляли, кушали и встречались с друзьями из клуба. Хоть они и грызлись, как кошка с собакой, им было хорошо и ничего не мешало наслаждаться днём и атмосферой праздника. А у Кагеямы душа аж визжала от счастья, он рядом с этим заводным парнем, о большем и мечатать нельзя. "Может, это мой рождественский подарок?" Он улыбнулся своим мыслям. — Кагеяма, ты че лыбишься? Ай! — Хината обжегся, еще не остывшим глинтвейном. — Придурок, аккуратнее надо быть! — Ай-ай-ай, — от неожиданности у него даже слёзы выступили. — Не вытаскивайся язык только, а то больнее будет, — он взглянул на него, от вида аж дыхание перехватило. Румянец на щеках и носу, так мило смотрелись на его светлой коже. Большие глаза, необычного цвета-хейзел, в которых отражалось небо, на которое он смотрел. Тобио приблизился и рукой провел по щеке парня, поворачивая его лицо к себе. Хината взглянул ему в глаза, то ли со страхом, то ли с вызовом. Большим пальцем он затронул длинные ресницы, смахивая слёзы. Шоё схватился за его руку и притянул к себе, тем самым обнимая. — Ты чего, Хината? — с придыханием спросил связующий. — Просто захотел тебя обнять, — прошептал в плечо парень, — Я думал ты не разрешишь. Кагеяма не знал, что ответить. Мозг совершенно не соображал, отказывался понимать насколько они сейчас близко, он буквально откнулся, даже через куртку чувствовалось его дыхание. Так не хотелось отпускать это маленькое тельце. Но рыжеволосый сам отстранился со словами: — Хах, а ты милый, когда смущаешься, — он встал и направился куда-то, оставляя Тобио в недоумении.***
Уже начало темнеть и на улицах включили иллюминацию, загорелись разноцветными огоньками столбы, дома, елки, снег стал сыпать огромными хлопьями, переливаясь сотнями цветов и все вокруг стало волшебным. Хината вприпрыжку, почти полетел к центру ярмарки, прямо в гущу людей. — Эй! Подожди! Кагеяма еле-еле нашел парня, который уже стоял около лавки с глинтвейном. — Здравствуйте! А можно стакан глинтвейна безалкогольного? — Когда уже успокоишься? — темноволосый немного запыхался, — Какой это уже стакан?! — Но он такой вкусный, — парень посмотрел на него с тем же взглядом, когда забивает мяч. — Ясно все с тобой. Они бродили и болтали, разглядывая новогодние украшения и подпевая рожденские песни. — Кагеяма смотри как красиво! — Не ори мне в ухо! Хината, придурок, без тебя вижу! От нелепости этой сцены они оба от души рассмеялись. Кагеяма ни на секунду не переставал разглядывать лицо Шоё, наслаждаясь его улыбкой и звонким смехом. — Ты опять молча улыбаешься, это пугает. — Представь иногда я могу улыбаться! — он надул щеки, отворачиваясь и сильнее натягивая шапку на голову. — Эй, ты че обиделся? — Нет. — Ммм, не похоже. — Может это и странно, но я тоже человек и иногда могу быть эмоциональным! Если я не проявляю своих чувств, это не значит, что у меня их нет! Он развернулся и побежал, надеясь, что друг его не догонит. Хината же стоял в ступоре. Его слова действительно задели Тобио, такого никогда не было, он никогда не реагировал на него, от этого на душе стало гадко. "Черт, я же не хотел. Придурок!" Он ударил себя по голове и наконец сдвинулся с места, дабы найти парня. "Блин да где он?! А вдруг...нет нет, он не сделает это." Но тревожные мысли не покидали голову Шоё. Он винил и ругал себя, чувствую полным идиотом, напряжение и тревога заполнили разум. Сердце отбивало такой бешенный ритм, что в висках стучало, ноги подкашивались, а дышать становилось тяжелее. Он по-настоящему испугался за друга. Вглядываясь в сотни лиц прохожих, хотел найти лишь одно единственное. "Если он что-то с собой сделает...нет! Нужно...нужно его просто найти и-" И тут он заметил знакомую смешную шапку и обиженное лицо. Парень сидел на скамейке вдали от толпы, под деревом с желтой гирляндой. Хината в жизни так быстро не бегал, даже на матчах, пробиваясь через людей, он достиг нужного места. — Ты совсем с ума сошел? Убежал вот так, а я тут переживал, думал, а вдруг… Кагеяма не дал закончить, резко обняв трясущегося парня. Одной рукой прижимая за талию, а другой за голову, успокаивающе поглаживая волосы. — Прости, прости, Шоё, я поступил слишком эгоистично бросив тебя, мне не стоило обижаться. Ты же не со зла. Я такой придурок...прости, прости, солнце, прошу успокойся,я же здесь, все хорошо, — он сжал парня в объятиях так сильно как мог. -Тобио. Он отстранился и посмотрел на него сверху вниз и заметил в его глазах страх. Хината действительно успокоился, но его слова будто вырезали на сердце. Их можно было ожидать хоть от кого, но не от грубого и без тактного Кагеямы. — Все хорошо, просто я испугался, — его голос звучал тише обычного, ведь на смену тревоги пришли необычные чувства, сильные руки Тобио до сих пор держали его и даже через одежду чувствовалось напряжение, и в голове у Хинаты появилась мысль о том, как эти руки обнимают его сзади, притягивая к себе и даря тепло. От этого вдоль позвоночника пробежала волна мурашек. — Эй, я тебе кое-что купил тут. Хината взглянул на скамейку и увидел пластиковый стаканчик и небольшую корзинку. Они сели и рыжеволосый заглянул в корзинку. Его глаза тут же загорелись и наполнились каким-то теплым светом, который Кагеяма не мог объяснить. Хотя ему и не надо было. Счастьем для него было видеть такого Шоё, радостного и искреннего. — Мандарины, они так вкусно пахнут! — Ага, их запах чувствовался за километр от лавки, — он мягко улыбнулся. Хината начал было чистить одну из них, как Тобио заметил, что руки парня побелели и трясуться от холода. — Перчатки не мог надеть? — он забрал из рук мандаринку и протянул напиток —Пей и грейся,- сказать, что Кагеяма покраснел, ничего не сказать. — Ммм, — парень просиял, когда горячий глинтвейн прошелся по горлу и желудку. Темноволосый исподлобья наблюдал за ним, паралельно чища мандарины, отмечая то, что веснушек может меньше чем летом, но сейчас они выглядят намного ярче, добавляя и так к милому до ужаса Шоё еще чего-то очаровательно прекрасного. — Держи. — Спасибо большое! Он наблюдал за тем как рыжеволосый уплетает мандарины за обе щеки. —Ты дышать не забывай. — Нежабуду! А я жабыл пиест тие прарок — Прожуй сначала, я тебя не понимаю. — Я забыл тебе подарок дома, прости, слишком торопился, — его лицо в миг погрустнело. — Да не нужно было вообще. Знаешь этот день и так стал подарком для меня. Их взгляды встретились, замерли, не замечая ничего вокруг, кроме друг друга. Хината решил, что лучше сейчас, чем никогда, откинув весь страх и непонимание себя, он приблизился к лицу Кагеямы. Тот не отставал и первым прикоснулся к этим губам, которые так давно хотел попробовать на вкус. А были они вкуса мандарина с теплым привкусом глинтвейна. А от Тобио пахло кофе и приторными духами. Все эти вкусы и запахи, факт того, что они сейчас так близки—сводило обоих с ума. Отстранившись Кагеяма спрятал ледяные руки Хинаты к себе в карманы, накрывая и согревая их, пошептал: — Нет, это ты стал моим рождественским подарком, Шое. — Ты мне нравишься! — быстро проговорил тот, боясь что не сможет выговорить нудные слова. — Ты мне тоже, — с улыбкой ответил брюнет. Так они и просидели, в объятиях друг друга, кушая мандарины и получали удовольствие от всего происходящего,от атмосферы праздника, от всей красоты вокруг, но не смотря на все эти гирлянды, украшения, природу, они смотрели лишь друг на друга. "Это самое лучшее Рождество в моей жизни" Одна мысль на двоих, которая стала началом их жизни.