Спасенное сердце

Недовольно зарычав, я срываю желтый листок, прикрепленный к двери, и бросаю взгляд на первые две строчки текста: «Уведомление о выселении от 21 ноября. Вас просят покинуть это помещение…». Я со злостью сминаю уведомление и вздыхаю, заходя в квартиру. Мои глаза сразу же натыкаются на место, где раньше висела картина моего бывшего парня — как постоянное напоминание о неудачных отношениях. Шесть месяцев назад я думала, что моя жизнь была идеальной. Наивно верила, что у меня был идеальный парень и не менее идеальная семья… Я смотрю на гору неоплаченных счетов, нагроможденных кучей на комоде, половина из них помечена красным штампом, на котором значится: «Последнее предупреждение». Меня пробирает смех. Может, стоит быть благодарной за то, что они вручили мне это уведомление, ведь это было в тысячу раз больше того, что я взяла у отца. Мама считала, что после того, как я узнаю чем именно занимается наша семья уже долгие годы — я примкну к ним, но все вышло с точностью наоборот. Отцовский бизнес был замаскирован под сеть ресторанов практически по всему востоку Англии, как я узнала на свое девятнадцатилетие — это было лишь обманкой. На самом деле отец с братьями промышляли наркотиками от Англии до гребаной Америки, а мать и старшая сестра делали вид, что все хорошо одновременно с этим купаясь в роскоши. — Хей, — моя соседка по квартире входит без стука и кидает взгляд на кучу листов о выселении, — черт, ты же говорила, что сможешь достать деньги? — Я продала все свои побрякушки, которые привезла сюда практически за бесценок, — вздыхаю и закрываю лицо руками, — людям живущим в Бирмингеме нужен хлеб, а не украшения. — Послушай, я, конечно, хотела сама попробовать, но.., — Изабелла поднимается и быстрым шагом возвращается к себе в квартиру, и так-же быстро приходит обратно с красивым листом в руках, — ты должна сходить к ним. Я вижу дорогую бумагу, какой пользуется моя семья, где каллиграфическим почерком написано о том, что семья Шелби ищет себе няню, а что больше привлекает мое внимание — с проживанием на семь дней в неделю, на двадцать четыре часа в сутки. Собеседование проводится сегодня 21 ноября 1919г. в одном из офисов Шелби. — Это семья которая держит паб в нескольких кварталах отсюда? — Спрашиваю я, когда отрываю взгляд от листа. — Да, Шелби, — ухмыляется, — ты живешь тут почти полгода и до сих пор не знаешь, кто такие Шелби? Черт, Т/И, ты действительно не от мира сего. Я закатываю глаза, и поднимаюсь с кушетки, — ты же понимаешь, что мы практически не сможем видеться с тобой, если меня возьмут? — Самое главное, что у тебя будет временная крыша над головой в чертовом замке! — Смеется девушка. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤххх Мои ладони предательски потеют и тогда я несколько раз провожу ими по своим ногам, сжимая края воздушного голубого платья, которое мне привезла сестра из Франции несколько лет назад. Дойдя до нужного помещения я колеблюсь, потому что вижу, как то и дело двери открываются и закрываются, молодые девушки и пожилые женщины то и дело выходят и заходят туда. Эта задача кажется будет не слишком легкой. Плевать. Делая несколько маленьких вздохов я подхожу к двери, пропуская выходящую и явно опечаленную девушку оттуда — захожу. В нос ударяет сильный запах табачного дыма и я морщусь одновременно снимая с себя шляпу. Я подпрыгиваю на месте от неожиданности, когда дверь с другой стороны комнаты открывается и громко ударяется о стену. Я поднимаю глаза на приближающегося к столу мужчину. Загорелая кожа, темные волосы, волевой подбородок и идеально сидящий костюм. Во рту пересыхает, и я вытираю вспотевшие ладони о бедра. От него исходит волнами уверенность, будто он владеет всем, что его окружает, и, клянусь, кажется, будто одним своим присутствием он высосал весь воздух из комнаты. — Дорогуша, — женщина с ярко накрашенными губами явно обращается ко мне, когда я, словно окаменелая продолжаю стоять и смотреть на них. Темноволосый мужчина говорит привлекательной брюнетке, что она не принята, а дама своими изящными пальчиками подзывает меня к своему столу. Я стараюсь быть спокойной и подхожу, но продолжаю вытирать свои вспотевшие ладони о бедра. — Как твое имя? — Говорит женщина даже не смотря на меня. — Т/И, — говорю я слегка прочистив горло. — Значит, хочешь работать няней? — Словно на автомате произносит она. — Не работа моей мечты, но да, — фраза звучит немного дерзко за что мне сразу становится стыдно. Я замечаю, как темноволосый мужчина бросает на меня взгляд, а затем снова сосредотачивается на другой девушке. Она поднимает голову после брошенной мною фразы и изучающе смотрит, словно я маленький и необыкновенный зверек, — ты не похожа на местных девушек, — скорее факт, чем вопрос, — зачем тебе нужна эта работа? — Полли, Полли, — ворвавшееся девушка начинает быстро жестикулировать и моя работодательница подскакивает. — Эйда, зачем же так кричать? — Карл сделал первые шаги! Ты должна это увидеть! Полли тепло улыбается и начинает выходить из-за стола огибая меня, — Томми, — обращается к мужчине, и не произнося больше и ни слова выходит вместе с девушкой. Шелби прощается с той симпатичной брюнеткой и вместо того, чтобы пройти за стол, останавливается рядом со мной облокотившись на стол. Он пристально смотрит на меня, а затем говорит: — Почему я должен нанять именно тебя, Т/И? Он слышал мое имя. И я понимаю, что вот мой выход. Я прочищаю горло и встречаюсь с Томасом взглядом. — Я трудолюбивая. Сделаю все, что потребуется, все, что вам нужно. — В его глазах что-то вспыхивает, но я не обращаю на это внимания. — Я — очень люблю детей, и ни раз оставалась одна со своими кузенами и кузинами без пагубных последствий. Пойду на все, чтобы быть уверенной в том, что каждая вещь, к которой я прикоснусь, превратится в нечто большее. Ваш ребенок будет в безопасности, от чего преуспеваете и вы и я. — Его взгляд нервирует, и, хотя мне и хочется отвести глаза, делать я этого не собираюсь, потому что не дам ему увидеть себя слабой. — И разве это не то, что вам так нужно? — спрашиваю наконец я. Сделав вдох, он отталкивается от стола и медленно обходит, останавливаясь позади меня. Мне хочется обернуться и взглянуть на него, но я не делаю этого, и, чем дольше я заставляю себя смотреть вперед, тем быстрее бьется мое сердце. — Хорошо, — слышу я, — начать нужно будет уже сегодня. Голос Томаса Шелби похож на сталь от чего мне становится не по себе. Не то, чтобы я боялась мужчин, я росла среди трех братьев, мне кажется я уже ничего не боюсь, но было в нем что-то непонятное мне, то как он говорит, смотрит, двигается, словно хищник, а мы все тут жертвы. — Девушки, — Том обращается ко всем присутствующим в офисе, — вы можете быть свободны и больше не ждать своей очереди, — небольшая пауза, — вакансия закрыта. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤххх Уже буквально через несколько часов за мной приехала машина, чтобы я могла перевезти свои вещи в дом и оставаться там столько, сколько смогу выполнять свои обязанности. Когда мы подъезжаем к особняку на небольшом холме среди прекрасного поля — я радуюсь. В Бирмингеме нет природы, только серость, дым и уголь вперемешку с грязью, а это словно другая сторона медали. Я выхожу из машины вместе со своим чемоданом идя к дому по выгравированной дорожке, звук моих каблуков разносится эхом, и лишь на секунду мне кажется, словно я нахожусь дома. Дверь мне открывает парень в костюме по виду мой ровесник. — Т/И? — Улыбается он, и пропускает меня во внутрь взяв чемодан к себе. — Да, — отвечаю улыбкой. — Я Майкл, брат Томаса. Мои брови немного ползут вверх. Совершенно разные. — Тебе подготовили комнату, — продолжает парень то и дело заглядываясь на меня, — она будет напротив спальни Чарльза на втором этаже. — Здорово, — без энтузиазма говорю я и осматриваю дом, — а где сам мистер Шелби? — Они с Полли на втором этаже в каби… — И да, Томми, — доносится с большой лестницы на втором этаже, — нельзя выбирать няню для своего ребенка чертовым членом! Я и Майкл переглядываемся, а затем смотрим на Полли, которая явно не ожидала увидеть меня здесь. Она закатывает глаза, но не извиняется, а вместо этого продолжает спускаться пока не достигает нас. — Он ждет тебя в своем кабинете, — бросает женщина, а затем делает еще один шаг ближе ко мне, — запомни, что твоя работа заключается только в заботе о моем племяннике, ясно? Все мои инстинкты кричат сбежать из этого места как можно дальше, но я не могу. Мне очень сильно нужна эта работа, и, если быть честной, меня съедает любопытство. — Ясно. — Вот и хорошо, — женщина снова с невозмутимым взглядом продолжает идти к выходу, — Майкл ты идешь?