Зато у него под рукой всегда был другой источник шума.
Как же так вышло, что по дороге им с Танджиро встретился такой странный человек, как Иноске? Ни грамоты не знает, ни жизненных целей никаких не имеет – ему лишь бы подраться! Ребёнок, воспитанный в таких условиях, никак не мог вырасти нормальным, так чего же от него тогда ожидали? Камадо достойно принял факт того, что новому знакомому придётся помогать социализироваться, порой даже против его воли. Зеницу же смотрел на это с львиной долей скептицизма и не особо верил, что такой упёртый, но глупый человек сможет овладеть хотя бы азами письменности японского языка. А больше скверного характера Хашибиры Агацуму раздражала только голова кабана, которую тот безустанно носил на голове. Ну как можно было вообще додуматься так сделать, это же мерзко! Мало того, что это череп некогда живого существа, так ещё и страшный до безобразия.Да и без него ведь гораздо лучше.
Стойте. Нет-нет-нет. Незуко-чан – эталон красоты и изящества, это даже не обсуждается!
Переломным для Агацумы стал момент, когда тот увидел своего друга в женском кимоно при подготовке к миссии в квартале красных фонарей. В самом деле, не знай он, что перед ним стоит юноша, в жизни бы не подумал, что это так. Ещё и видеть лицо Хашибиры по своей сути настолько странно, что Зеницу сначала даже растерялся. В самом деле, что на это можно было сказать? Перед ним будто бы стоял другой человек, с которым он никогда ранее не был знаком. Да только голос всё тот же: низкий и грубый— Чего уставился, придирок?! — Злился Иноске, поймав на себе взгляд юноши. — Ой... Извини, не хотел.
Тогда, в наступившие минуты тишины, до истребителя наконец-то дошла одна простая истина. При всём великолепии младшей Камадо, он по-прежнему ничего о ней не знал. А вот с Иноске ему точно повезло больше: помимо нежных черт он ещё и имел характер, что пусть и был весьма скверный, но по совместительству ещё и яркий.. В этом и заключалось их самое большое отличие – о Хашибире парень знал многое, а о Незуко совсем ничего.Так и влюбился: глупо, безрассудно и без памяти.
В этот тёплый сентябрьский день ничего не предвещало беды. В поместье бабочки легко и спокойно так, как не было, пожалуй, никогда. Иноске и Зеницу сидели на террасе и не занимались ничем важным: Агацума просто смотрел в сторону, погрузившись в свои мысли, и не особо вникал в то, что происходит вокруг. Его приятель же увлечённо читал незатейливые тексты о растениях и уходе за ними, которые нашёл где-то рядом. Ему были совершенно неинтересны ни сами цветы, ни тем более то, как и когда их нужно поливать, но тренировать свой навык чтения уже вошло в привычку. Не так давно носитель дыхания молнии взялся за то, чтобы наконец-то научить Хашибиру читать и у него даже получилось это сделать. Правда, пришлось вновь брать его на слабо, иначе уговоры явно затянулись бы на более долгий срок.— А я думал, что для тебя выучить кану – дело недели. — Начал было Зеницу, чем вызывал явное негодование со стороны собеседника. — Так и есть! Дай сюда свою книжку!
Агацума поднял глаза на сидящего рядом возлюбленного и вновь невольно задумался о своих нежных чувствах к нему. Ну как же так могло случиться, что такой человек как он, предпочёл красавице-Незуко неграмотного, грубого Иноске? А всё просто. Как и все влюблённые, юноша просто перестал замечать его недостатки, а всё странности предмета воздыхания воспринимал как его особенности. Вместо хамства и невежества в речах мечника, Зеницу разглядел харизму и заразительный, громкий смех. Неприятная глазу маска кабана тоже его больше не пугала, ведь влюблённый точно знал – под ней скрывается очень красивое лицо. Даже необразованность Хашибиры он не смог воспринимать как должное и вместо того, чтобы бесконечно упрекать его в незнании всего на свете, решил взять и научить тому, что сам знает. И не зря, Иноске за это очень благодарен, даже если не подаёт виду. Не любит он признавать то, что ему иногда нужна чья-то помощь, вот и всё. Когда же юноша отвлекается от чтения и замечает то, что за ним в очередной раз наблюдал приятель, то вновь невольно поражается этому. Ну чего к нему пристал этот цыплёнок, что ему нужно-то? Мало того, что постоянно смотрит, так ещё и стыдливо отворачивается, если на него перевести взгляд в ответ. Не похоже, чтобы он боялся, но других мыслей в голове даже не возникает. Может быть он опять что-то делает не так и Агацума просто стесняется об этом сказать? Ох, странно это всё. — Зеницу..? — Окликает парня возлюбленный. — Сколько раз тебе говорить, я не Мон... Что? — Поднял глаза мечник, услышав, что приятель наконец-то запомнил, как его зовут. — Дурной, я тебя давно по имени называю, ты просто не замечал. — Фыркнул Хашибира, невольно нахмурившись. — Спросить у тебя хочу. — Так спрашивай. — Невольно пожимает плечами истребитель. — Почему ты всё время смотришь на меня, когда я этого не вижу? Зеницу резко округлил глаза, поняв, что возлюбленный всё же заметил то, как резко он мог засмотреться на него, сам того не желая. И что же теперь ему сказать, как поступить? Скажешь правду – засмеёт, а красивую ложь ещё нужно придумать. Да только врать Агацума совсем не умеет. Руки трясутся, сердце бьется быстрее, а мысли никак не могу собраться воедино. Ему никогда не было так страшно перед обычным человеком. — Чего замолчал? — Вернул юношу в реальность Иноске. — Забыл, кто ты и что тут делаешь, а? — Забудешь с тобой. — Негромко произнёс светловолосый парень. — Я не знаю,Даже с теми, что нравятся.
— Врёшь пади, знаю я тебя. — Фыркнул Иноске. — Всё лицо красное. — Ничего не красное, — пытался оправдаться лжец, — тебе кажется. На счастье Агацумы, собеседник не имеет огромного желания разбираться в его печалях, отчего вновь возвращается к чтению, но боковым зрением он всё ещё периодически наблюдал за юношей. Сначала мечнику даже показалось, что Зеницу всё-таки говорит правду, но чуть позже он вновь убедился в обратном: парень уж слишком внимательно разглядывал черты своего друга. И ведь Хашибира бы в жизни не придал этому никакого значения, если бы это не повторялось из раза в раз. Но что же не так? Конечно, сам обладатель дыхания молнии часто поправлял приятеля: то он не так сидел, то ел неаккуратно, то разговаривал слишком громко – замечаний была уйма. Но будь что-то не по его нраву, он ведь наверняка бы уже давно об этом сказал. Может, дело всё же не в том, что что-то идёт плохо, а с точностью до наоборот? Сам влюблённый не знал, куда деться. Самым разумным решением сейчас было бы уйти прочь и не обращать лишнее внимание на себя своим присутствием, но уж больно хотелось остаться здесь, с ним. Возможность побыть наедине с предметом своего воздыхания выпадала Агацуме далеко не так часто, как ему того хотелось. Чаще всего с ними рядом был Танджиро и тогда вся тайна, цветущая внутри юноши, мгновенно задвигалась ещё дальше, в надежде на то, что однажды он всё же раскроет её. Но вот незадача! Даже сейчас, когда Иноске сидит совсем рядом и никто им не мешает, парень никак не может собраться с мыслями даже для того, чтобы суметь правдоподобно наврать. И это ещё неизвестно, сколько ему придётся молчать.Или не придётся?
В одно мгновение на Зеницу снисходит озарение: он живет один раз. Один раз становится истребителем, один раз встречает своих друзей, один раз влюбляется. Кто бы что ни говорил, но нет никакой гарантии, что в следующей жизни они с Хашибирой вообще встретятся, не говоря уже обо всём остальном. Мало этого, так даже сейчас, при их жизни, далеко не часто выпадает момент, подходящий для откровенного разговора. Так может всё-таки стоит рискнуть? Ну и что, что опозорится, вдруг всё-таки повезёт! Ведь даже просто сказав три заветных слова, у него появится хотя бы маленький шанс того, что чувства окажутся взаимны. В случае, если Зеницу промолчит, шансы так и будут равны нулю.Ох, Иноске, с тобой всё не слава Богу.
Агацума поворачивается в сторону возлюбленного, но всё ещё не может произнести ни звука. Ну как же его угораздило влюбиться именно так, именно в него. Всё вышло так грустно и обидно, что подсознательно юноша до сих пор не мог с этим смириться. Он ведь с детства представлял себя в свадебном кимоно рядом с красивой девушкой, а не с невежественным парнем, воспитанным в лесу. Это ведь полная противоположность всех его идеалов! Истребитель даже предположить не мог, почему из всех людей на этом свете выбор пал именно на Хашибиру. Он искал ответ в словах и жестах человека, которого любит, но ответа найти так и не смог. Но как же так? Всё ведь предельно просто.Ответа попросту нет.
— Иноске, — наконец-то подаёт голос влюблённый, — нам нужно поговорить. Собеседник реагирует моментально и не сильно удивляется словам парня. Всё-таки, где-то на подсознательном уровне мечник понимал, к чему всё идёт и однажды момент, когда безнадежному романтику придётся объясниться, наступит, хочет он этого или нет. — Ну, — кивает он, — чего? — Ты никогда не задумывался о том, что для каждого человека значит счастье? — Начал издалека Зеницу, надеясь на то, его всё-таки поймут правильно. К тому же, если всё будет совсем плохо, он успеет вывернуть ситуацию так, как ему удобно и не признается в светлых чувствах. — Да чёрт его знает, мне некогда думать, — пожимает плечами Кабан, — тем более о такой чепухе. — Вот значит как... — Огорчённо вздохнул мечтатель. Ситуация не выигрышная, но и не безнадежная. Отступать пока рано. — А чего это ты так резко спросил? Прям как Танджиро, тот тоже вечно людям вопросы каверзные задаёт, а они сидят и не знают, что ему ответить. — Из интереса. — Поник Светловолосый юноша, пытаясь сообразить то, что же ему следует сказать. Дальше простого отклика на имя он ещё никогда не заходил. Хашибира мгновенно заулыбался, решив, что корни проблемы растут из чего-то постыдного. Может быть он влюбился в кого-то другого и стесняется сказать об этом Танджиро? Тогда понятно, почему он так загрустил при его упоминании и специально выискал момент, когда Камадо не будет рядом. Конечно, так носился с его сестрой, а теперь выдаёт, что полюбил другую женщину! Но к чему тогда ему этот разговор? Неужели, хочет спросить совета? Странно, Иноске ведь ни с девушками, ни с Незуко в частности дел особо не имел. Чисто по-дружески? Только если так. — Опять врёшь, — Усмехнулся воспитанник гор, — С этой твоей Незуко проблемы чтоли? Ты ж там всё жениться хотел, а? — Незуко..? — Тянул время Зеницу, переспрашивая вещи, которые и без того прекрасно слышал. — Да нет, с ней всё нормально. — А что ты тогда разговоры про счастье затеял? — Впал в непонимание Иноске. Его единственное, и без того хлипкое предположение, только что разбилось на его глазах. — Хочу знать и всё, — пытался выкрутиться парень, а на ум как назло ничего не приходило. Что же делать, живёт ведь один раз!Минутку.
Точно!
Зеницу вновь поднимает глаза на избранника, непринужденно хлопает глазами и наконец-то находит нужные слова. И как же до него раньше не доходило, у него ведь всего одна жизнь! Нельзя сказать, что юноша не понимал этого раньше. Понимал, да ещё как! Каждый день жил с осознанием, что завтрашнего может не быть. Да только почему-то когда дело шло о демонах, о друзьях, о наставниках и прочих, он помнил это как самую верную Богу и сердцу молитву, а когда речь зашла о том, чтобы наконец-то признаться во всём потаённом, то никакую параллель он провести не смог. Ну и что, что это не красавица-Камадо, а парень без детства и отрочества! Правильно говорят ведь – любовь зла. Не прогадали, черти, совсем не прогадали! — Иноске, слушай — вновь начал Агацума, схватив друга за рукава рубашки, которую в поместье бабочки его заставляли носить, — я понял, что хочу тебе сказать! По глазам собеседника было видно, что тот собирался процедить что-то вроде надоедливого «наконец-то», но почему-то этого не сделал. Видимо, интерес настолько окутал его, что Хашибира просто боялся спугнуть приятеля, что наконец-то созрел для серьёзного разговора. Ну видно ведь, что он чего-то недоговаривает, а что именно – только предстоит узнать. Если только опять не струсит, а он может. — Знаешь... Не пойми меня неправильно, но мы с тобой долго не проживём ты же знаешь, — начал было влюблённый, но был жестоко пережит своим предметом воздыхания. — Опять ты за своё. — Буркнул юноша, выразив всё своё нежелание выслушивать очередную лекцию о женитьбе на первой встречной. Сыт этим по горло. — Да нет же, нет, стой! Иноске, ну послушайте же меня, по-человечески же прошу! — Принялся уговаривать его Зеницу. — Это важно, правда! — Ладно, валяй. — Нехотя отозвался пытающийся уйти. С первых слов он настолько разочаровался в потенциальном признании приятеля, что даже желание наконец-то узнать правду моментально пропало.Опять про баб своих будет.
Надоело!
— Спасибо-спасибо..! — Растерянно поблагодарил парня Агацума, на мгновение поднявшись духом. Да только стоило ему вновь вернуться к истинной теме разговора, как он тут же забыл не только как вести диалог, но и, кажется, как дышать.Фух, нет. Показалось.
— Я не знаю, сколько демонов ещё пройдёт прежде чем кто-то из нас с тобой погибнет. Мы с тобой заснём сегодня, но нет никакой гарантии того, что это не наши последние сны, не наша последняя ночь. Да кто знает, может через час нас убьёт кто-то из Лун! Ты же понимаешь, да..? — С надеждой в голосе спрашивал лирической герой, отступившись от своих речей. — Не особо, если честно, — признался собеседник, нахмурившись, — чего ты хочешь-то? — Да как же ты не понимаешь?! — Переходя на крик, выругался юноша. Хотя, чего он ожидал? Иноске наверняка в последнюю очередь думал о том, что ему сегодня кто-то признается в любви. А о том, что это будет Зеницу, он бы даже в минуту отчаяния не догадался. Так ведь не бывает. — Чего разорался? — Возмущался Хашибира. — Ты двух слов связать не можешь, а я должен догадаться, что тебе от меня надо? Агацума стыдливо опускает голову, не в силах больше геройствовать. Ну не выходит у него выдать такую позорную тайну, глядя прямо в глаза, не убивать же его теперь за это. Да, поведение юноши в последний час казалось ещё более странным, чем обычно, но понять его вполне можно: мало того, что он каждый день рискует жизнью, чтобы убить демонов, так теперь ещё и так глупо влюбился. Ох, какой же позор! Увидь это кто-то ещё, наверняка бы решил, что Зеницу просто сошёл с ума. А ведь так оно и есть, но сам мечник предпочёл называть это красивым словом «влюбился».«Дурак... Какой же я дурак...»
— Я люблю тебя, — несмело выдаёт юноша, так и не подняв взгляд на возлюбленного. Руками он сжал ткань рубашки Хашибиры так крепко, словно видел избранника в последний раз. Волнение окутало романтика так, что он едва ли понимал, что происходит вокруг. Страшно было даже представить, что случится, когда Иноске наконец что-то скажет. От переизбытка чувств у истребителя сдают нервы, отчего он невольно начинает плакать. Не как обычно: без истерик, криков и громких заявлений. Это горькие слёзы отчаяния, что предательски скатывались по щекам безнадёжно влюблённого человека. Что будет сейчас? Сценарий располагал любым исходом: Зеницу мог быть отвергнут, высмеян или даже избит. Носитель дыхания молнии сильно жалел о своём признании, но в глубине души признавал, что дальше терпеть уже попросту не мог.Говорят, что людей губит ложь, но Зеницу твёрдо уверен, что самое страшное оружие – это молчание.
— Что? — Минуту спустя, спрашивает виновник случившегося. Настолько наивно и легко, будто с собеседником не произошло никакого эмоционального потрясения и они оба в полном порядке. Звучит так просто, словно парень просто что-то переспросил. Может, не поверил? — Я такой жалкий, прости меня, прости... — Начал оправдываться влюблённый, — Конечно ты не поймёшь, о чём я только думал, о чём... Иноске пытался переваривать слова собеседника. Пожалуй, впервые в жизни он выпал в осадок настолько сильно, что вообще не знал, как ему следует реагировать. Признание вышло таким внезапным, что прозвучало так, будто его на самом деле не было. В произошедшее попусту не сразу верилось и если бы не плачущий рядом Агацума, до Хашибиры, кажется, так бы и не дошло. Он бы не поверил в то, что так может повезти. Истребитель просто смотрит на плачущего романтика и невольно начинает смеяться: громко, звонко и совершенно без стеснения, как делал это всегда. Зеницу поднимает взгляд на возлюбленного и удивлённо хлопает глазами: что случилось? Может быть, он всё-таки останется отвергнут? Да, всё именно к этому и шло. И как можно было предполагать, что такой человек вообще способен на столь нежное чувство? Вот же бесконечная глупость, так сильно ошибиться в жизни можно только раз! Агацума успевает поставить на себе крест:Знал бы он, как рано себя хоронит!
— И это ты боялся сказать? — Спросил мечник, постепенно отходя от смеха. — Ну, да... — неуверенно отвечал Агацума, — но ты, как мой друг, мог бы и не смеяться мне прямо в лицо. Обидно, между прочим. — Вот придурок, — так и улыбался Хашибира, — ну, чего ревёшь? Успокаивайся давай, не психуй. Зеницу поднимает взгляд на собеседника и на мгновение действительно прекращает плакать, но после этого сразу же вновь бросается в слёзы, так и не сумев побороть свои эмоции. Да, то, что Иноске в принципе не стал кричать и ругаться – уже нечто из ряда вон, но и взаимностью он тоже не ответил. ТолькоВсе были уверены в том, что Иноске будет сложно доносить до людей свои истинные эмоции и объяснять то, что творится у него на душе, когда это потребуется, но всё оказалось с точностью до наоборот. Пока несчастный ломал голову о том, как же ему признаться другу в любви, Хашибира просто сказал об этом, также легко, как о том, что трава зелёная, а облака белые. У него внутри урагана не было: он не знает, как жестоко может обойтись с человеком такое огромное чувство. У него всё как белый день – легко и просто. Чего тут переживать, ну влюбился и ладно. Кабан мог бы так и прожить, не говоря об этом. Он ведь очень любит свою жизнь, но не говорит об этом каждый день, так почему должен был кому-то признаваться? Ведь всё это так очевидно! Ну, или ему просто так казалось.
— И ты молчишь..? — Возмутился носитель дыхания молнии. — Да я тут чуть не умер от страха перед тобой! — Да хватит тебе орать! — Отвечал ему парень. Опять так нелепо ссорятся на пустом месте. — Какой же ты придурок! — Возмутился Агацума, ещё не до конца осознав своё счастье. Всё-таки, пока что первостепенно стояла надобность в том, чтобы выплеснуть все свои эмоции, а уже потом восхищенно шептать самые нежные слова, пока никто кроме возлюбленного их не услышит. У него их больше, чем можно себе представить. — Да чёрт с тобой! — Улыбаясь, выдал Иноске, так и наблюдая за реакцией Зеницу на признание. Видеть его красное лицо было просто бесценно, лучше только была только сама причина их ссоры. Ну как можно было так глупо друг от друга всё скрывать? Один молчал, потому что боялся, а второй был почти уверен, что его любовь так очевидна, что о ней совсем не нужно говорить. Тут ещё вопрос, кто из них больше облажался. Эй, бедняга, подходи — вновь окликнул избранника Хашибира — поцелуемся! Будучи на эмоциях, они оба не особо церемонились перед тем, как впервые поцеловаться. Как и любые подростки, юноши были крайне неопытны и не особо понимали, что и как им следует делать. Наивность и искренность их общих чувств давала обоим надежду на то, что любовь действительно существует и всё это время единственное, что от них требовалось – найти её. Сложно это было, где только не приходилось искать. В каждой милой девушке, в случайной прекрасной даме, в любой очаровательной женщине Зеницу искал нечто, что сподвигнуло бы его на женитьбу. Он ведь скоро умрёт, пора бы найти семью! Иноске же вообще не было дела до всего этого, он жил с осознанием того, что вполне может никогда не жениться и жаль ему не будет. Так и вышло, жениться ему и правда не придётся. Зеницу ведь юноша. Агацума целуется нежно и мягко, в то время как Хашибира едва не кусается. Всё-таки, дело было не только в отсутствии опыта, но в и в том, что они сами по себе очень разные. Но это им теперь совершенно не мешает! Пульс учащается, дыхание прерывисто, а сами влюблённые бесконечно счастливы. Не этого ли они так долго ждали? Безнадёжный романтик отстаёт от предмета воздыхания и стыдливо опускает глаза вниз. Покраснел он так, будто делал что-то плохое, что вызывает у избранника невольный смешок. Ну чего тут уже стыдиться, когда они во всём друг другу признались? Иноске всегда было сложно понять тонкую натуру возлюбленного, но сейчас он даже предположить не может, чего он опять испугался. Да уж, эмоции Агацумы наверняка не всегда ясны даже ему самому. — Чего ты? — Осторожно интересуется мечник, боясь задать юношу. Зеницу поднимает взгляд на Хашибиру и мягко улыбается ему. Кажется, всё в порядке и он просто немного растерян из-за происходящего. Понять его в этом на удивление не составляет труда, всё же не каждый день жизнь терпит такие изменения. Если Кабан не имел никаких табу насчёт второй половинки, то для него осознать, что он влюблён не в женщину было сравни приговору. И это ему ещё очень повезло. — Всё в порядке, — тихо ответил истребитель, — только никому не говори, ладно? Не поймут. Иноске улыбается и осторожно кивает на просьбу возлюбленного, понимая, почему тот не хочет рассказывать о том, что произошло. Как бы хорошо к ним не относились все, кто их окружал, в обществе подобные чувства всё ещё принимают далеко не все, а значит для того, чтобы себя обезопасить, можно и помолчать. Однако, даже фактор запретов никак не помешал им в итоге признаться друг другу. Хашибира наконец-то понял, что значит любить кого-то, а Зеницу осознал, что очень долго гонялся не за тем, чем надо. Он жил с желанием найти невесту, потому что не был уверен в том, что доживёт до следующего утра. Однако, теперь юноша уверен в том, что просто обязан выжить в любом сражении.