Питерская осень как всегда ужасает своей погодой: пробирающий до костей ветер; дождь, впивающийся острыми ледяными иголками в кожу; серое, поглащающее свет, небо. В это время всегда тянет лечь в тёплую кроватку, почесать пузико мягкому рыжему Грише. Но кто сказал, что такая погода является уважительной причиной для проёба пары?
Вот и пришлось Ване тащиться на пары. Всё-таки надо было оправдывать переезд из Хабаровска в Питер.
Погода за окном посылает её нахер ежедневно, но Фаллен поебать абсолютно.
— Вань, ты бы оделась теплее, на улице пиздец, — Слава помешивал ложечкой сладкий чай в потёртой кружке с какой-то всратой надписью.
— Дядь, отстань. Не сахарная, не растаю, — девушка аккуратно почесала коленку, чтоб на капронках не пошла стрелка.
Карелин лишь неодобрительно покачал головой на её ответ. Читать девушке нотации смысла не имело, всё равно будет делать по-своему.
Стоит отдать должное — вкус Светло в нарядах, хоть и своеобразный, но отменный. Каждый образ подчёркивал точёную фигуру. Некоторые представители мужского пола откровенно капали слюной, но боялись подступиться к девушке.
Да и с пунктуальностью всё было неплохо: за 10 минут до пары она вошла в аудиторию. Где-то на восьмом ряду уже сидел Миша Джигли. Фаллен, едва заприметив друга, двинулась к нему.
Препод потихоньку раскладывал бумаги и учебники по рабочему столу. Студенты философского факультета негромко переговаривались, но всё же стоял гул. За минуту до начала в кабинет влетает долговязое тело, быстро перемещается до последних рядов, попутно отвечая на приветствия. Первые года два Светло было всё равно на этого человека, она и не знала его особо, не слушала, что о нём говорят. До определённого момента.
В тот вечер всё как-то резко закрутилось. Витя позвал всею их компанию в какой-то бар. В тот вечер Славян тогда был в ночную, Андрюха уехал в родные края, а Джигли было не до этого. Она бы наверное и осталась бы дома, но в этот раз вышел какой-то совершенно охуевший пиздатый мейк, погодка была шикарная, чтоб пошататься с бутылкой вина по дворам. А зачем сидеть дома, если всё само зовёт шикарно провести вечер? Живём ведь один раз.
Уже на месте случайно встретилось знакомое лицо. Рудбой вальяжно подошёл с чуть косой от алкоголя улыбочкой.
— Ты же Валя, верно?
Уже будучи под действием какого-то спиртного, Светло стала объяснять, что называть её родным именем равносильно самоубийству. После слов о том, что лучше называть её Ваней, улыбка Евстигнеева растянулась от уха до уха.
—Понял. Принял.
Евстигнеев, как оказалось - Ваня, оказался отличным собеседником и собутыльником на этот вечер. Конечно, некоторое время девушку не покидало ощущение, что общается он с ней только ради одной цели, а потом эта мысль как-то отошла на второй план. Тогда Евстигнеев вёл себя невероятно обходительно. Фаллен не привыкла сразу доверять людям, но это был вечер исключений. В том баре быстро наскучило, поэтому, взяв бутылочку вина, они отправились в пешее путешествие до другого бара. По пути делали остановки на "поржать", покачаться на скрипучих качелях, погладить дворовых облезлых котов. Оставалось 40 метров до «я знаю одно пиздатое место», как внезапно /очень/ от вина осталась лишь стеклотара.
Пункт назначения оказался уютнее пункта отправления. Ваня специально скинула себе геолокацию в телеге, чтоб не проебать адрес. Было ощущение, что Рудбой знает абсолютно всех присутствующих, даже ту ебучую муху, что сидела на табличке с маркой пива. Может это было и хорошо.
Если у Рудбоя и были планы развести её на «чай», то они точно обломались. Потому что единственное, что ему удалось той ночью — аккуратно приобнять Светло и раскачать на противно скрипящей качельке. Ночные променады закончились в пять утра. Евстигнеев, каким бы мудаком он не казался, просто по-джентельменски проводил её до парадной. Просто потому, что вино оказалось уж очень неплохим.
Первая половина пары была проёбана за восстановлением картины той ночи. Теперь осталось пережить вторую.
Тогда утром, вернувшийся Славик был озадачен, увидев в окно провожающего, которого не пришлось за шкирку выпроваживать из хаты, но решил тактично не спрашивать. Нетрезвая Светло могла и херни наговорить и нахуй послать. Последняя зашла с пылающим лицом. Такой Карелин её видел крайне редко. А вернее, никогда. Тогда-то он и понял одну вещь - влипла его подруга. Пусть она и под алкоголем, но эмоции были всегда самыми настоящими. Осталось только понять, что это за мудак, тронувший, незаметно так, сердце Фаллен.
На второй паре рядом с Ваней присел Серёжа Аббалбиск. Он на прошлой неделе проспорил Вале косарь, который и вручил перед парой.
На этой же паре они на троих распилили, неизвестно откуда взявшуюся, шоколадку. А на следующем от троицы ряду сидел Ванька Евстигнеев, который тоже проебал первую пару, выбирая эту шоколадку. Он незаметно закинул сладость в открытую сумочку. Просто так, без записки. Подумал, что с запиской Светло просто выкинет плитку.
Таких девушек с красивым личиком, темными волосами ниже лопаток, в юбочках и платьицах, было невероятно много. Но их головы забиты какой-то мишурой, сверкающим дождичком с новогодней ёлки, иллюзиями и детской наивностью. А Фаллен реалистка, с ней есть о чём попиздеть, поржать, у неё есть особая грация. Раньше бы Ваня сказал, что эта грациозность всратая, но сейчас она так завораживала. Хочется украдкой, воровать эти движения; ползать взглядом по кистям тонких рук, держащих дешманскую ручку, которой она ведёт аккуратный конспект; водить взглядом по контуру плеч и спины, обтянутых тёмной тканью.
Пара закончилось, а безумие Рудбоя по Вале Светло только начинается. Прокатывать по языку, данное ей от рождения имя, было странно, близкое "Ваня" шло ей гораздо больше. Евстигнеев же видел, что для друзей она своя в доску, это цепляло, подкупало, изголодавшуюся по новым интересным людям, душу студента. Хоть они и учатся уже три года в одной группе, он её не замечал. Ну есть какая-то там Валя. Валентина. И что с того? Да и ничего в целом. Недооценивал он некоторых своих однокурсников, признаёт. Теперь вот: получил по заслугам за своё отношение.
***
Гриша высунул мордочку из дверного проёма кухни после хлопка двери. Кот увидел, как его хозяйка пытается сбросить с ног нерасшнурованные ботинки на каблуке. Едва не упадав, девушка роняет с полки металлическую ложку для обуви, но вовремя опирается на стену. Вслед за Гришей, высовывается и лицо Карелина.
— Ты чё, мать? — Слава вытирал руки потрёпанным, белым с жёлтыми пятнами, вафельным полотенцем.
— Хуй через плечо, Слав, — Светло прияла вертикальное положение, сбросила чёрное пальто, размотала палантин, положила ложку на место.
Гриша, признав Ваню, грациозно подошёл и лапкой ткнул в ступню девушки
— Привет, мой шладкий! — Фаллен взяла его на руки, прижала к себе, плюнув на черную кофту и светлую шерсть кота.
— Вот со мной, своим лучшим другом, почти братом, ты сразу: «хуй через плечо», а с котом: «мой шладкий», — проворчал Слава, передразнивая подругу. На плите булькали кислые, как лицо Карелина после похмелья, щи, а на соседней от супа конфорке дозревала зажарка.
— А сам-то? — девушка иронично выгнула бровь, отпив остывший кофе из чужой кружки.
— Ладно, подъёб засчитан, — зажарка отправилась в кастрюльку, — 12:12.
— Да какой там. Уже 12:13, — тактично заметила Светло.
— Уже? А когда это ты успела? — ручка на плите выворачивается на отмету нуля.
— Так с утра ещё, пока ты сонной мухой пытался найти чистую футболку.
— Да?
— Ага.
— Ну, тогда звиняй.
Пятки Вали засверкали в проёме ванной.
— Вот, Гриша. Ещё минут 10 и будем обедать, — Слава попытался погладить, развалившегося на засранном подоконнике, мохнатого, но тот громко мяукнул, оцарапал Карелина, и свалил в направлении комнаты хозяйки.
— Не мучай котика, Гнойный, он ничего плохого тебе не сделал, — нравоучительно вещала Фаллен из-за двери ванной комнаты.
— Вань, он меня смертельно ранил!
— Так тебе и надо, нечего Гришу обижать.
— Тебе меня вообще не жалко? — Карелин, вопрошая подругу, вытряхивал пепельницу, полную серым табачным пеплом и окурками.
— Гриша — существо беспомощное, а ты можешь пожрать приготовить, в ебало дать при необходимости. Котик так не может. — Последние слова были сказаны уже на кухне, — Сегодня же пятница?
— Ну да, — Слава болтал в тарелке ложкой со сметаной, — и что с этого?
— У меня есть выгодное предложение! — Светло хлопнула в ладоши, — Предлагаю завалиться в один бар, даже вполне неплохой. Знающие люди показали.
Гнойный смотрел с минуту на цветущую девушку, мыслительный процесс отражался на его лице.
— Валентина Ивановна, вы вводите меня в ступор своим поведением.
— Щас ты, Славочка, огребёшь, — её тон обманчиво мягок.
Под рукой Вани оказалось полотенце, которое недавно висело на угловатом плече её длинного друга. Оно, конечно, не нанесёт серьёзных травм, но отхлестать им вполне можно и даже гуманнее.
— Ай!.. Ай, Ванечка, положи полотенчико на место. Ай! Его между прочим Замай привёз. Ай! Вань, не пизди, христом богом молю. Ваня!
Девушка откинула полотенце и продолжила лупить друга ладошкой, что было ощутимее. Она бегала за Карелиным по кухне, иногда выдавая подсрачники. Когда обмен любезностями завершился, они наконец принялись за обед. Про то, как стала себя вести Валя, Гнойный больше решил не говорить. Пройдёт время и всё либо вернётся на круги своя, либо просто станет ясно. Ясно, что произошла какая-то хрень.
— Что, прям охуенный бар?
Светло промычала что-то невнятное, но Слава расценил это как положительный ответ.
— Во сколько выдвигаемся?
— С вами, Вячеслав Валерьевич, приятно иметь дело.
— Взаимно.
Вопреки своим привычкам она не стала ярко краситься и наряжаться в платья. Всё было по-простому, чему её друг был знатно удивлён.
— Чего ты так смотришь? Я просто хочу спокойно провести вечер без доёбок всяких мудил. Нет, Слава, я не заболела. Пошли пешком, я хочу подышать.
И вот тут Карелин должен был насторожиться, потому что это нихуя не похоже на привычную ему Светло. Но сегодня он решил отпустить ситуацию. Пусть будет так.
Бар был тесноват, наполнен людьми, но тут царило разгульное спокойствие, неторопливость. У барной стойки стояли и сидели разные люди, о чём-то переговаривающиеся, за самой стойкой находились два бармена. Чуть поодаль, у самой стены, стояли диваны и кресла, где так же сидели отдыхающие. Были и столики, расположенные в зале. Они стоят в каком-то странном порядке. Изнутри помещение было отделано кирпичной кладкой, которая, то ли из реального кирпича, то ли декоративная. Сразу видно - "для своих", неясно, как сюда затесались двое ребят из Хабаровска.
Было решено не приглашать ещё кого-то, пусть они проведут этот вечер самостоятельно, за разговорами ни о чём и кружечкой светлого нефильтрованного. Как раз этим они и собирались заняться прямо сейчас. Нашли столик не слишком далеко, ото всех, но и более менее отдалённый. На цу-е-фа друзья порешали кто из них пойдёт за пивом. Светло хитрее, поэтому к стойке отправился Карелин.
Слава обратил внимание на двух барменов. Два высоких парня, одетых, что интересно, одинаково, оба в татухах. При близком осмотре показались неприятными типочками, но на деле вполне спокойно и дружелюбно общаются. Даже пиво посоветовали, притом неплохое. Ваня, отпив, только одобряюще покивала. Вот тут-то языки развязались и друзья стали трындеть обо всём, не замечая происходящего вокруг. Правда, пока жидкое золото в бокалах не закончилось. На сей раз в экспедицию выдвинулась Валентина Ивановна.
На подходе ничего необычного она не заметила, но как только сделала последний шаг перед конечным пунктом, из ниоткуда появился кое-кто долговязый и смутно знакомый.
— О! Ваня! Какими судьбами?
Девушка опешила, но начала отвечать.
— Добрый вечер, — произнесла Светло, растягивая гласные, — вот, пришла сюда со своим товарищем, дабы продемонстрировать сиё чудесное место.
— И как впечатления? — Рудбой протирал белым вафельным полотенчиком бокалы, что до этого стояли где-то под столешницей.
— Да всё вроде хорошо, пиво вот хорошее, атмосфера неплохая, — Фаллен оглянулась, пытаясь придумать, о чём бы ей ещё сказать, но остановила взгляд на лице собеседника, — а ты тут барменом трудишься?
— И да и нет. Так, на несколько смен пришёл, чтоб дома не сидеть.
— Интересное у тебя времяпрепровождение.
Повисло молчание. Ваня уже собралась уходить, но вспомнила зачем, собственно она пришла сюда.
— Бля. Я вообще-то за целебным отваром пришла, а тут ты со своими вопросами.
В ответ Евстигнеев только засмеялся.
— Какое налить? Могу ещё эль посоветовать, тоже неплох.
Предложение казалось интересным и заманчивым, но предавать родное не хотелось.
— А можешь то, которое налили вон тому молодому человеку?
Светло махнула рукой в сторону светловолосого парня за столиком, что был неподалёку.
— Ага. Щас организуем.
Через минуту перед лицом стояли два запотевающих бокала с пивком. Рудбой галантно предложил помочь донести, но Фаллен сделала рукой «ебало на ноль» и аккуратно подхватила ценную ношу.
Карелин хоть и сделал вид, что залипает в мобильный, но периферийным зрением следил за происходящим.
— Чёт ты долго.
— С барменом распизделась. Он у нас на потоке учится, бар этот показал.
И лишь после этих слов, он вспомнил, что тот провожающий очень похож на этого бармена.
— Близко общаетесь?
— Окстись, Слав. Просто разговариваем иногда, любезностями обмениваемся. Не более.
Может в её словах и была какая-то правда, но перекрытая невесомой тоской. Только Валя не спешила себе в этом признаваться.
Вечер посиделок продолжился. Было перемыто много косточек, обложено нецензурной бранью несколько людей. Этакий тёплый домашний вечер, коих
было и будет немало.
На следующий день, вечером, в вк у Светло появилась заявочка в друзья. Иван Евстигнеев. Ради приличия она игнорировала её некоторое время, а потом и забыла, пока в час ночи не пришла какая-то срань. Это Славян скинул очередной мем, ничего необычного.
И тут эта заявка.
И Рудбой, который в это время в сети.
Ну, теперь можно принять. И лечь спать.
Сейчас это самое верное решение.
Хорошо, когда нужно ко второй. Можно выйти позднее обычного. Можно прогуляться, можно посидеть во дворах, покачаться на качельках. А можно купить бутылочку сидра и не иди на пары вообще. Заманчиво, но пропуски никому не нужны. Курение, конечно вредная штука, но скрашивает жизнь. Если говорить о вреде, то стоить отметить, что всё в этом мире уничтожает тебя, поэтому от сигаретки ничего не изменится. Поэтому под качелей был растоптан очередной сигаретный трупик.
Под аркой пробежал черный кот с белыми носочками на лапах и скрылся в кустах. В это время прибежал высокий тип с рюкзаком за спиной. Зрение у Светло ни к чёрту, поэтому девушка не разглядела лица.
— Вы кота не видели?
Фаллен меланхолично раскачивалась, когда услышала знакомый голос.
— Он забежал воооон в тот кустик, который слева от тебя. По-моему, это шиповник, так что не советую лезть. Пары проёбываешь, значит? За котами бегаешь?
Долговязый парень, оказавшийся Рудбоем, опешил.
— А мне ко второй! — парень подошёл к Светло и зажёг сигарету. "Очень эстетично закурил,"- но это замечание, неожиданно всплывшее в голове, девушка решила проигнорировать.— А ты будто не проёбываешь?
— Так и мне ко второй. Интересное совпадение, не правда ли?
В ответ Евстигнеев только промолчал и, как в тот раз, стал раскачивать качелю.
— Как ты ещё не замёрзла? Я бы на твоём месте уже давно зашёл в тепло.
— И куда же? — интонация состояла из скептицизма и интереса.
— Ну не знаю, — качеля мерно скрипела — тут недалеко кафешка одна есть. Там завтраки вкусные.
— Она из серии «я знаю одно пиздатое место»?
Девушка услышала сдержанный смех.
— Да.
— Ну, тогда чего мы ждём? Вперёд!
Валентина легко спрыгнула с качели и направилась к арке, выводящей к дороге. Путь занял минут семь.
Расположение у кафе очень удачное — проходное место недалеко от их универа. Можно зайти в перерыв и спокойно, а главное дёшево пообедать, а иногда и поужинать, если будет лютая нагрузка.
— Неплохо, неплохо… Ну, раз уж ты решил удивлять, то я полностью полагаюсь на твой вкус, поэтому закажу то же, что и ты.
В это фразе и интонации так и сквозило что-то вроде «попробуй только проебись с выбором — всю жизнь буду припоминать». И Рудбой не прогадал. То ли уловил настроение девушки, то ли у них так сильно совпадают вкусы. Факт остаётся фактом: Фаллен была довольна. Правда девушка старалась это не показывать.
Да и кафешка сама по себе внешне оказалась обычной, простой и лаконичной, но, несмотря на это, завтраки тут и правда хорошие, заслуживают внимания. Судя по всему, владельцы стараются не выёбываться и знают свою цель.
После хорошего завтрака, украсившего этот день, пары текли спокойно.
С посиделок в кафе прошла неделя. Валя и Ваня нигде не пересекались, кроме учёбы.
Между парами Евстигнеев вылавливал девушку, чтоб сходить покурить за компанию, а на лекциях для всего потока, старался подсаживаться поближе. В общем, старался не терять контакт и как-то незаметно влился в круг общения Светло.
Одним вечером, в вк пришло одно занимательное сообщение.
Иван Евстигнеев:
Добрый вечер, не желаете ли отправиться в какой-нибудь бар?
У меня все слились в последний момент, а настрой остался
Я бы пошёл и один, но ещё не дошёл до такой стадии алкоголизма
Ваня Светло:Почему бы и да
Где и во сколько?
Иван:
Примерно через полтора часа подъеду к твоему дому
Пойдёт?
Ваня:
Принято
Буду готова
Для сборов понадобилось от силы 30 минут. Остальное время девушка просто залипала в стену или в телефон. На фразу «Славочка, я бухать, буду поздно, веди себя хорошо» объект фразы отреагировал спокойно. Лишь спросил:" надо ли будет тебя вытаскивать из очередной задницы?"
«Ну, тут как получится» — мелькнуло в мыслях, но озвучено не было. А Карелин про себя подумал, что вытаскивать всё же придётся.
Евстигнеев стоял прямо у парадной, сияющий как натёртый пятак. В обычное время Светло завернула бы такой речевой оборот, что состояние собеседника слетит как пожухлая листва с худых серых веток осенью. Но в этот момент её мозг был в предвкушении отличного вечера. Не хотелось портить это состояние.
— Ну-с. Какой план? — Фаллен спросила для порядка, чтоб понять вектор развития событий.
Конечно тогда они пошли в какой-то новый бар, который понравился Светло чуть меньше, но всё-таки был гораздо лучше тех, в которые её с ребятами водил Федька Букер. Последний описывал каждый бар, как самый охуенный, в котором когда-либо был, но на деле ни один из них не произвёл на Валентину положительного впечатления. Обычные питейные заведения, в которых громко ебашит убогая музычка.
А вот Рудбой приводил в места с душой, в которые любил и сам заглядывать, при этом он их не расхваливал как Игнатьев.
За этим баром следовал ещё один, так как Ванечка ясно сказала, что по клубам ходить не намерена, какими бы они не были охуенными. Евстигнеев уважал это мнение и даже проникся её принципиальностью. Ваня в который раз восхитился этой девушкой. Промелькнула даже лихая мысль, что он потихоньку в неё влюбляется, но парень решительно выгнал это из головы . Не время и не место сейчас для любви.
Ночь закончилась ближе к пяти часам. Стоя на пороге закрывшегося бара, Евстигнеев рассматривал в свете уличного фонаря невысокую фигурку Светло. Тёмные, чуть вьющиеся от Питерской влаги, волосы Вали рассыпались по плечам, укутанных в бордовое шерстяное пальто. По скулам и щекам расползался алый румянец, который тронул даже изящный, чуть вздёрнутый нос.
Ванечка затушила сигарету о стену бара.
Ванечка подошла чуть ближке к Рудбою.
Ванечка уткнулась лицом в его плечо.
Это было неожиданно, Рудбой опешил, но безмолвно обнял её за плечи, согревая своим теплом. Он мог об этом только мечтать в последнее время, ждал когда она сама подойдёт, сняв своеобразный запрет на тактильный контакт. Видя, что к ней сложно подступиться в подобном ключе, он боялся делать резкие движения. Иван бы давно сделал первый шаг, но боялся порушить ту хрупкую связь, что между ними уже завязалась.
Фаллен не из робкого десятка, не гнушается отношений, но не хочет подпускать к себе мудил, после которых будет страдать. Сильная и независимая, с котиком под боком и другом, который в любой ситуации поддержит, даст напутственного леща если потребуется, с бэкграундом в виде детства в Хабаровске, которое научило не оглядываться назад, научило смотреть периферийным взглядом, следить за окружающей обстановкой, научило колко и обидно отвечать и драться, если слова не помогли. Хабаровск научил её быть сильной, дал хорошего друга, с которым они прошли огонь, воду, медные трубы и огненную воду. Славу она знает с самого детства, видела как он растёт из мелкого пиздюка в большую шпалу, видела его косяки, поделила с ним первую чекушку водки, первый косяк и первую сигу. А сам Карелин видел, как она расцветает из маленькой девочки в красивую, изящную девушку, видел её первого парня, который подарил ей романтику тёмных подъездов, оставил своими поступками и словами шрамы. Шрамы Гнойный «зашивал» уже в Питере, в который предложила свалить Валя. Это было её сиюминутное желание, которое привело сюда.
Молчаливые объятия в свете фонарей тёмного утреннего Питера. То что имеет Светло сейчас.
С этих объятий для Евстигнеева начался новый квест: «Покорить Валю Светло».
