Hate You

— Мои родители ждут нас на ужин сегодня в семь вечера, — Джексон прокладывает дорожку поцелуев по моему бедру и, подцепив кружево белья, тянет его вниз. — Я это помню. Имей в виду, у меня йога через полтора часа, так что тебе лучше поторопиться с прелюдией. Скинув футболку, Джексон избавляет меня от белья и наваливается сверху, отчего пряжка его ремня впивается мне в живот. Я помогаю ему снять джинсы и, дождавшись, пока он упакует себя в презерватив, обхватываю ногами бедра. Джексон стал моим первым мужчиной спустя три месяца после того, как мы начали встречаться, и я не представляю себе никого другого на его месте. Мне нравится ощущать на себе его тренированные мышцы, нравится его запах и распаляющие поцелуи. Наши отцы в мечтах давно нас поженили, а после того, как мы объявили о своих отношениях, их фирмы неожиданно подписали договор о сотрудничестве. Мысль о том, что после окончания университета я выйду замуж за Джексона, надежно осела в мозгу, и меня это устраивает. Розэ как-то спросила, не стану ли я жалеть о том, что в моей жизни будет всего один сексуальный партнер и мне не с кем его сравнить. Я покривила душой, если бы сказала, что об этом совсем не думала, однако, кидаться во все тяжкие ради сомнительного эксперимента, не испытываю ни малейшего желания. Мама поведала мне, что папа — ее первый и единственный мужчина, и, как итог, у них за плечами двадцать два года счастливого брака, не омраченного хождениями налево и скандалами. Это дает мне основания быть уверенной, что и у нас с Джексоном так получится. — Я уже скоро, малыш, — прерывисто дыша, Джексон заглядывает мне в глаза, не прекращая движениям бедрами. — Ты кончила? Я отрицательно мотаю головой и смахиваю каплю пота, катящуюся по его виску, до того, как она упадет мне на лицо. Я достигаю оргазма в сексе, но далеко не всегда, и не вижу смысла скрывать это от него или фальшиво имитировать. Это ведь ложь, а лгать парню, с которым меня связывают близкие отношения и с которым я собираюсь связать свою жизнь, рано или поздно заведет нас в тупик. Так, по-крайней мере, ему придет в голову сменить позу. Закрыв глаза, Джексон со протяжным стоном кончает в презерватив, после чего выходит из меня и перекатывается на спину. Несколько секунд мы лежим молча, после чего он приподнимается на локте и внимательно смотрит на меня. — В пятницу на крыльце… когда ты стояла с Тэхёном. Мне показалось, что вы повздорили. Ничего не хочешь мне об этом рассказать? От неожиданного упоминания о бывшем друге я вздрагиваю, и к горлу вновь подкатывает удушающий ком. Кажется, мне нужно возобновить визиты к своему психотерапевту. — Нечего рассказывать, — я сажусь на кровати и оглядываюсь в поисках снятой майки. — Это было лишь недоразумение, связанное с другом, которого он привел. — Он не нравится мне, Лиса. И не нравится, как глазеет на тебя. Такие как он могут держать обиду в себе годами… Не успев продеть руки в рукава, я с подозрением смотрю на Джексона, который, в свою очередь, смотрит на меня с выражением неподдельной тревоги на лице. — Что ты подразумеваешь под словами «такие как он»? — Ты поняла меня, Лиса. Парень из малообеспеченной семьи, который вынужден работать официантом или авто мойщиком, и который всю жизнь завидует чужим деньгам. Кстати, ты не думала, откуда у него нашлись семьдесят тысяч, чтобы оплатить год учебы здесь? Кровь приливает к моему лицу, оттого что он с такой легкостью обвиняет Тэхёна в том, чего, как я знаю, он никогда не испытывал. В детстве, когда я хотела подарить ему золотую цепочку, которую купила мне мама, Тэхён отказался, сославшись на то, что обязательно ее порвет или утопит в озере. Так было всегда, когда я хотела я поделиться с ним частью своих детских сокровищ: будь то плейер или старый мобильный телефон. Зато он взял мазню, которую я нарисовала ему ко дню рождения и сказал, что этот подарок очень хороший и он обязательно будет его хранить. Именно тогда я поверила, что людям могут нравится вещи, сделанные с душой. — Нет, Джексон, — мой голос холоден, на губах играет издевательская улыбка — маска на случай гнева, — я об этом не думала. И если уж мы заговорили о прошлом, то напомню, что у тебя куда больше причин затаить на него обиду. Ведь это Тэхён сломал тебе нос, а не наоборот. Его глаза вспыхивают обидой и изумлением, но сейчас мне на это наплевать. Если я сама вправе злится на Тэхёна, но терпеть нападки в его сторону от человека, частично повинного в том, что много лет назад он уехал, не могу позволить. У меня свои счеты с бывшим другом. Я поднимаюсь и, собрав с кровати нижнее белье, направляюсь в душ. От кампуса до университетского зала, где проходит йога, двадцать минут ходьбы пешком, а опаздывать я не люблю. — Почему ты защищаешь его, Лиса? — вонзается мне в спину, едва я берусь за ручку. На этот вопрос у меня нет точного ответа, поэтому я молча переступаю порог душевой и закрываю за собой дверь.

***

Переодевшись в леггинсы и спортивный топ, я запихиваю подмышку коврик и иду в зал, где собрались человек десять, включая Розэ и Соджин. — А я уже думала, что ты погрязла в развратном сексе со своим парнем, и опоздаешь, — шутливо усмехается подруга, обнимая меня за шею. — Просто я умею распределять свое время, в отличие от тебя. Подошедшая Соджин имитирует звук поцелуя рядом с моей щекой и, отстранившись, жадно изучает глазами спортивный костюм, из чего я делаю вывод, что на следующее занятия она придет в таком же. — Что по поводу формы для волейбольных соревнований? — вопросительно смотрю на нее. — Ты говорила, сегодня Лиа передаст тебе образцы. Соджин несколько раз растерянно хлопает глазами, переминаясь с ноги на ногу, и тихо лепечет: — Она не выходит сегодня на связь весь день. Откашлявшись, Розэ щурит глаза и многозначительно выпячивает нижнюю губу, выдавая намерение пролить свет на это недоразумение. — По слухам, вчера она уехала домой с Тэхёном, с тем новеньким. Возможно, он вытряхал часть ее мозгов, и сейчас ей не соревнований. Мое лицо вспыхивает до корней волос, и на секунду я даже про чертовы бикини забываю. Я допускаю мысль, что Тэхён занимается сексом — ему же, в конце концов, двадцать три, но и пусть, черт подери, он это делает подальше от университета, и о его похождениях мне не обязательно слышать на занятии йогой. Сколько времени он учится здесь? Четыре дня? — Сделай так, чтобы завтра утром форма была у меня, — стараясь не выдать вспышки внезапного раздражения, строго смотрю на Соджин. — Соревнования назначены на субботу и нужно успеть решить с размерами. — Но если она не появится… — Ты сама вызвалась помочь в организации мероприятия. Так что, если понадобится, съезди к Лие домой, вытащи член из ее вагины и забери форму. Джессика опускает глаза и, закусив губу, несколько раз кивает. Мне ее не жаль. В следующий раз будет тщательнее выбирать исполнителей. — Намасте, девушки, — раздается грудной голос мисс Чон, нашего тренера по йоге. — Готовы приступать к занятию? За те сорок минут, в течение которых мы выполняем асаны, меня вновь наполняет умиротворение. Раньше я увлекалась танцами и непродолжительное время даже была Чир лидером, пока не повредила колено. Про выступления пришлось забыть, а так как я не мыслю себя без занятий спортом, то перешла на безопасную йогу. Сейчас я посещаю курс для продвинутых, и моя нынешняя растяжка позволяет выполнять самые сложные позы, а больное колено почти не дает о себе знать. Я упираюсь ладонями в пол и поднимаю бедра вверх, демонстрируя идеальный прямой угол. Справа измученно кряхтит Соджин. Ее «собака лицом вниз» выглядит так, словно она собирается начать отжиматься. Сколько раз я ей говорила пройти повторный курс для начинающих. Я разглядываю ромбовидный узор на коврике и стараюсь дышать ровно, наполняя тело спокойствием и выдыхая через легкие негатив. От того, что предплечья и заднюю поверхность бедра тянет, я получаю особое физическое удовольствие. Мне приятно чувствовать свое тело. По-крайней мере, так происходит до тех пор, пока к этому ощущению не примешивается дискомфорт того, что на меня кто-то смотрит. Ягодицы, задранные вверх, нестерпимо жжет, так же, как и полоску кожи между топом и резинкой леггинсов. Кому, черт возьми, в этом зале заняться нечем? Оторвав взгляд от пола, я поворачиваю голову в сторону дверного проеме, и чувствую, как лицо заливается краской. Тэхён стоит, облокотившись рукой о косяк, и бесстыдно ощупывает меня глазами. Что он здесь забыл? Парни в этом крыле вообще не ходят. Наши взгляды пересекаются, но он совсем не выглядит смущенным: склоняет голову набок и продолжает свое занимательное наблюдение. Мимолетное желание — подняться и захлопнуть перед его носом дверь гаснет, и я, отвернувшись, опускаю глаза в пол. Пусть не думает, что способен вывести меня из себя. Присутствие взгляда ощущается на теле еще несколько секунд и исчезает. — Садимся в позу лотоса, девочки, — доносится из центра зала, и когда я, выпрямившись, украдкой смотрю на дверь, Тэхёна там уже нет.