ry x - salt
Пепел падает, когда Панси нервно дергает рукой. Полная раздражения, она протирает ботинком каменный пол совятни. На часах уже за полночь, и если кто-то увидит ее здесь в такое время, ей конец. Но с зависимостью ничего не поделаешь; сколько бы раз она не обещала себе бросить вредную привычку, после тяжелого дня Паркинсон всегда лезет в карман мантии за пачкой сигарет. Некоторые вещи никогда не меняются. Она кусает пухлые губы, смотря вдаль, на горы, покрытые снегом. Ветер сурово завывает, от чего она ежится, а кожа тут же покрывается мурашками. Девушка подносит ко рту фильтр с привкусом вишни и протягивает другую руку к окну. Крупные хлопья падают на ладонь и мгновенно тают, заставляя кожу покалывать. Из груди вырывается тихий вздох. Панси вспоминает урок истории магии, в сотый раз прокручивая его в голове. Голос Нарциссы, раздавшийся по помещению, заставляет учеников тут же замолчать, внимательно наблюдая за вошедшей преподавательницей. Все занимают свои места, предвкушая интересную лекцию. Что, Мерлин его дери, может быть интересного в восстании гоблинов? Паркинсон не знает, но делает вид, будто это — единственное, что ее волнует. Пусть миссис Малфой так думает. Пусть считает, что Паркинсон без ума от ее предмета, а вовсе не от терпкого цитрусового парфюма и совсем не от светлых бархатных волос, к которым так хочется прикоснуться. Это кажется настоящей пыткой. Смотреть на женщину, втайне надеясь поймать ее взгляд на себе хотя бы на секунду. Холодный, как сталь. Настолько пронзительный, что от него хочется немедленно провалиться под землю. И когда та поднимает светлые глаза от пергамента, глядя прямо на нее, сердце делает кульбит и падает куда-то вниз. Она обещала себе выдержать это, обещала не отводить взгляд первой, но тут же сдается, стыдливо отворачиваясь. Делает вид, будто нашла в параграфе что-то поистине увлекательное, проклиная себя в голове. Чертова трусиха. — Курение убивает, слышали об этом, мисс Паркинсон? Она вздрагивает от чужого голоса, вырвавшего ее из раздумий, и разворачивается, пряча руки за спиной. Поймана с поличным. Нарцисса осматривает ее тяжелым нечитаемым взглядом, и Панси готова поклясться, что отдаст все, что угодно, лишь бы узнать, о чем думает преподавательница в этот момент. Страх вытесняет собой последний воздух из легких, и она тяжело сглатывает. — Мне казалось, что Вы тоже курите. — пожимает плечами девушка, и на ее губах появляется привычная ухмылка. — Выкиньте эту дрянь. Чужой голос звучит безразлично, отчего в груди неприятно колет. Лучше бы Нарцисса накричала на нее, назначила наказание, отвела к декану, в конце-концов. Все, что угодно, лишь бы не это наигранное равнодушие. Классическое слизеринское притворство вызывает лишь отвращение. Панси послушно бросает недокуренную сигарету, втаптывая ее в снег носком грубого ботинка. Женщина делает несколько шагов в ее сторону и в ожидании протягивает руку. Запах цитрусов тут же ударяет в нос. — Меня ждет наказание? — Паркинсон усмехается и отдает полупустую пачку, молясь, чтобы преподавательница не разглядела дрожь в ее пальцах. Она намеренно дотрагивается до чужой ладони, и внутри вспыхивает настоящий пожар. По телу будто бы проходит электрический ток; еще никогда ей не доводилось касаться Нарциссы Малфой. В этом было что-то мучительно прекрасное. — На первый и последний раз обойдемся предупреждением, — взгляд профессора полон осуждения, но Панси замечает, как приподнялись уголки ее губ. — Если такое повторится вновь, будем разговаривать в моем кабинете. Надеюсь, на вашем столе, вертится у нее на языке, который она немедленно прикусывает, не позволяя себе сболтнуть лишнего. Если бы только Нарцисса забралась в ее разум, не защищенный от чужого вторжения. Если бы она только увидела, как заставляет Паркинсон дрожать одним своим присутствием. Как подкашиваются ноги девушки от того, что она удостаивает ее своим вниманием или называет ее по имени. Слизеринка даже не станет пытаться скрыть то, что так тщательно хочет выбраться наружу вот уже несколько лет. Сделав женщина хоть шаг навстречу, она сдалась бы, не раздумывая. — Пойдемте, мисс Паркинсон, я провожу Вас до гостиной, чтобы вы ненароком не потерялись. — Очень мило с вашей стороны. Миссис Малфой идет впереди, освещая палочкой дорогу, а Панси лениво плетется сзади, стараясь как можно лучше запомнить этот момент. Она смотрит на тонкую талию, обтянутую узким платьем, на покачивающиеся бедра и тяжело сглатывает. Невыносимо. В голове появляется навязчивая идея: что, если кто-то из старост заметит их, идущих вдвоем по этим темным коридорам? Послужит ли это поводом для новых грязных слушков, гуляющих по всему Хогвартсу?Или
Что, если прямо в эту секунду она грубо развернет преподавательницу и прижмет ту к стене? От этой мысли у нее перехватывает дыхание. Сердце бьется в отчаянии, грозясь проломить грудную клетку. — Что-то Вы притихли, — Нарцисса оборачивается, усмехаясь. Ее взгляд так и кричит: я знаю, какие демоны сидят в твоей голове. Я вижу тебя насквозь, малышка. — О чем задумались? Паркинсон с вызовом смотрит в голубые смеющиеся глаза. Женщина издевается, используя свою власть над ней. Она даже представить себе не может, какие эмоции бурлят в Панси, как та закипает от ее безразличия. Ведьма не замечает бесконечных попыток девушки привлечь ее внимание, не знает о том, что она зубрит каждый чертов параграф, лишь бы произвести впечатление на своего профессора. Для нее она всего лишь мисс Паркинсон, которая вечно находит проблемы на свою голову вместе с ее сыном. И это ранит не меньше, чем удар кинжалом под ребра. — Думаю о том, как вы вообще смогли меня найти. О том, что ты сделаешь, если я поцелую тебя прямо сейчас. — Я патрулировала подземелья и заметила, что одна моя безрассудная ученица решила напрочь нарушить все правила. Нарцисса дарит ей улыбку, от которой внутри растекается приятное тепло. Они идут, поравнявшись, практически касаясь плеч друг друга. Только сейчас Панси замечает, что женщина всего лишь на пару сантиметров выше нее самой. — Вы злитесь на меня, профессор? Смешок слетает с чужих губ, оставляя ее без ответа, и Паркинсон принимает все усилия, чтобы не заострять на них свое внимание. Но это кажется невозможным. Ее взгляд скользит по профилю Нарциссы, очерчивает линию острой скулы и останавливается на еле заметном шраме около рта. — Вы пытаетесь прожечь во мне дырку? Девушка вспыхивает, как спичка, и тут же отворачивается. Скорей бы это закончилось, думает она. Еще несколько бесконечных минут наедине со светловолосой ведьмой и она рискует полностью потерять самообладание и сделать что-то из ряда вон выходящее. В замке стоит полная тишина и только стук каблуков профессора нарушает ее. Слизеринка решает помалкивать, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего и не получить заслуженное наказание. В конце-концов, будь на месте миссис Малфой кто-то другой, она бы уже отправилась в Запретный лес и до утра заплетала бы косички кентаврам. В голове крутятся сотни неозвученных вопросов, задать которые ей никогда не хватит духу. В такие моменты она даже завидует отчаянности гриффиндоцев, по-глупости называющих это храбростью. Они доходят до гостиной, больше не говоря друг другу ни слова. И когда стена отодвигается, пропуская девушку внутрь, голос Нарциссы заставляет ее замереть. — Я не злюсь на Вас, — произносит она так тихо, что Панси кажется, будто это ее галлюцинация. — Но мне бы не хотелось, чтобы Вы покинули школу. Слизеринка теряется от этого признания, а на ее лице появляется глупая улыбка, которую она не в силах подавить, даже если бы и хотела. Сердце болезненно сжимается от осознания, что это, вероятно, первый и последний раз, когда она может остаться с Нарциссой вот так, вдвоем, не обсуждая дурацкие эссе при снующихся одноклассниках. — Спокойной ночи, профессор, — кивает она напоследок женщине, зная, что сегодня она вряд ли сможет уснуть. — И да, мисс Паркинсон, — на лице Нарциссы мелькает издевательская усмешка. — На вашем месте, я бы обратилась к профессору Снейпу за дополнительными занятиями по окклюменции.