***
Арей с замиранием сердца снова поднялся в небо. На этот раз на виражах рука коснулась внутренней стороны правого бедра и стала медленно скользить от коленки вверх... Почти сразу же присоединилась вторая рука и легла на левую ногу. Обе двигались к центру. Теперь эти прикосновения становились всё более недвусмысленными. Он дёрнулся, попытался свести ноги, хоть они и так были близко, но запас движения в истребителе небольшой. В паху тяжелело от мысли, что руки окажутся там, что коснутся возбуждённой плоти, что... что они сделают? Хотелось уже податься им навстречу, но небо, когда ты управляешь истребителем на огромных скоростях, — не лучшее для этого место. Рёв самолёта доносился словно сквозь пелену, приглушённый и такой далёкий. Костюм давил, и хоть возбудиться в нём было бы очень больно, Арей чувствовал напряжение плоти. Член стоял, ему ничего не мешало, будто всё это происходило в другом измерении, будто костюм перестал существовать и осталось только его фантомное ощущение, или всё это было в его голове. Сейчас главное — не отнимать руки от ручки, не терять управление самолётом. Чужие руки были так близко, ещё немного, и он дрогнет. На таких скоростях, когда ты заходишь в мёртвую петлю, любое случайное или неверное движение может оказаться смертельным. На таких скоростях важна точность и реакция. И даже с его опытом полётов, когда рука сама знает, что делать, даже с его реакцией, сейчас он мало чего соображал, видел небо сквозь пелену, в ушах закладывало и стучал пульс, а и так тяжёлое дыхание участились выше нормы для этих виражей. Дух захватывало и от высоты, и от скорости, и ещё больше от рук на бёдрах, которые уже совсем близко от паха... и от опасности, которую несёт секундное замешательство, когда ты переворачиваешься и видишь, как стремительно несёшься к земле... Дышать становилось тяжелее, и он едва не сбивался с нужного ритма, который помогал переносить перегрузки. Ноги разведены широко, насколько позволяла кабина пилота, руки соблазнителя упёрлись по обе стороны от члена, но так не коснулись его. Арей кончил. Каким-то чудом его собственная рука удержала ручку, тянула её на себя с нужной силой. Арей ничего не соображая, вышел из мёртвой петли, сердце бешено ухало, в ушах стоял гул мотора, уже отчётливый, громкий, костюм снова давил сильно, как и положено, и ничего, кроме него, тело на себе не ощущало. Это был самый яркий оргазм в его жизни. Арей отлетал программу, вернулся на землю, с трудом на ватных ногах выбрался из кабины и спешно ушёл в раздевалку. Нужно проверить насколько реальны последствия этих... манипуляций. Пришлось переодеть трусы и почистить костюм. Но доказательств мало, это могло быть его воображением, он мог просто возбудиться от своих фантазий. Арей продолжал грешить на неполадки в костюме. Может, система сдавливания всё же работала неравномерно, а его голод в сексе разыгрывал воображение. Только не дай Боже, он сходит с ума! Требования к пилотам невероятно жёсткие, в том числе к психологическому здоровью. И если узнают, что у него галлюцинации... Может, вообще отстранят и больше никогда ни к чему, что способно летать, даже близко не подпустят. Поэтому костюм он опять отдал на проверку, а сам пошёл унимать воображение. Постучал в дверь к коллеге и, вытянув руку вверх, опёрся ей на дверную коробку, ждал. Джон открыл почти сразу. Крепкого телосложения, подтянутый, ни грамма лишнего веса, как и у всех лётчиков. Среднего роста, лишь на пару сантиметров ниже Арея. Выносливый, сильный — без этого его бы к истребителям не пустили. А как же это выгодно в постели!.. Красивый, идеальный на ощупь. Во взгляде Джона застыл немой вопрос. Они были довольно близкими друзьями и не разменивались на лишние разговоры, сразу говорили по делу. Поэтому Арей озвучил своё желание прямо через порог: — Перепихнёмся? — вопрос, скорее означал «ты сейчас дома один или мне подождать, пока спровадишь гостя?». У лётчиков довольно плотный график: тренировки, полёты, постоянное обучение и бесконечный контроль за здоровьем. С таким не в всегда находишь время на поиски девушки, хоть у лётчиков от них отбоя и нет. Самым простым решением было бы пойти удовлетворять свою потребность к другу. И они так нередко поступали. Джон улыбнулся уголком губ, похотливо бросил взгляд на ширинку и молча раскрыл дверь шире, пропуская друга. Как только щёлкнул замок, а Джон ещё не успел повернуться, Арей сам развернул его, припечатал спиной к двери, коленом упёрся в пах и напористо поцеловал. Секс должен быть страстным, полноценным, выматывающим, иначе какой в нём толк, чем это будет отличаться от простого самоудовлетворения и как поможет утолить неуёмный голод после длительного воздержания? Джон подхватывал страсть, напор, множа их, и увлечённо отвечал, начиная стаскивать с друга куртку. Арей оторвался, тяжело дыша, приблизился губами к уху и шепнул: — Я снизу. А потом медленнее, томно, с паузами после каждого слова, выдыхал, то и дело касаясь набухшими от поцелуя губами мочки: — Оттрахай... меня... хорошенько... — и прикусил чувствительную кожу. Для Джона это было как спусковой крючок. Он извернулся, опять принялся напористо целовать и начал стаскивать с Арея одежду, позволяя раздевать и себя.***
Они лежали на кровати без сил, в голове только пустота и удовлетворённость. Джон отлично справился со своей задачей, он умел, он в этом был очень хорош. Сбросить напряжение — это к нему. Мысли, конечно, потихоньку возвращались, в памяти всплывали последние полёты, но уже не было той тревоги. Секса не хотелось совсем, и с их уровнем тренировок и нагрузок едва ли захочется в ближайшее время, а значит, с галлюцинациями должно быть покончено. Арей поднялся с кровати и принялся одеваться. Когда он задумчиво застёгивал ремень брюк, всё размышляя над странными прикосновениями в небе, его отвлёк Джон: — Так что тогда произошло? Пару полётов назад? Механика? Рука дрогнула? Я слышал, самолёт сильно повело. Арей замер на пару мгновений, хмыкнул и подхватил с пола футболку. Правды он не знал, а лишнего решил не говорить. — Да так, показалось что-то в небе. — Уверен, что всё в порядке? Ты же понимаешь, как это может быть опасно? Пара секунд потери управления в неподходящий момент может стоить жизни. — Конечно, — улыбнулся Арей, натянул футболку, глядя на бесстыдно лежащего на кровати голого Джона, который даже не пытался прикрыться, накинул куртку и, прежде чем выйти, сам не зная зачем, наверное, чтобы заткнуть и успокоить Джона, подошёл, наклонился над ним и напоследок поцеловал. Не на отвали, легко касаясь губ, а глубоко и с чувством, так, что могло бы запросто снова встать. — Захлопнешь дверь! — крикнул Джон вдогонку. — Ага, — ответил Арей, и через секунду раздался хлопок. Джон укрылся одеялом и решил вздремнуть.***
Арей сам не знал, на что надеялся, когда забрался в кабину и стал выруливать на взлётную полосу. Не знал, чего хочет на этой тренировке, но мысли предательски заполняло ожидание встречи. Он закусил губу и поднял истребитель в воздух. На вираже, когда он уходил в сторону и тянул ручку на себя, перегрузка возрастала, его вдавливало в кресло, а дышать становилось тяжело, он снова почувствовал на бедре руку. Правую на правом. Она лежала так, будто её хозяин напротив. Ладонь покоилась поверх бедра, а большой палец щекотал внешнюю сторону. Арей с интересом ждал, завершая разворот и тут же поднимаясь в петлю. Упавшая перегрузка опять возрастала, дыхание спирало, а рука разворачивалась на месте, будто незнакомец шёл за спину. Вторая легла на плечо, начиная массировать. Правая поползла вверх, касаясь кожи не только сквозь плотные давящие брюки, которые почему-то сейчас почти не ощущались, их давление уходило на второй план, если не на десятый, но и такой же пояс. Рука переместилась на живот, на который давила наполненная воздухом резиновая камера в подкладке костюма. Должна была давить, и, если бы не давила, он бы потерял сознание, но её не ощущалось... Только лёгкое касание пальцев и тёплой ладони, что скользили по вспотевшей коже. Всей спиной Арей почувствовал, как к нему, будто никакой спинки кресла и не было, прижалось голое разгорячённое тело. Шею обдало дыханием и кожи коснулись влажные губы, пока уже обе руки спускались к низу живота. Арей чуть не потерял сознание, хоть и перегрузка снова упала почти до минимальной. Выход из петли, затем новый элемент, растущая нагрузка, и рука мужчины обхватила возбуждённый член, который непонятно как снова мог встать в этом тесном костюме, но ещё больше удивляло, как его рука не задевала ручку управления и не сталкивалась с рукой Арея. Словно для того, что происходит, реальность была не нужна, словно она тут невластна, и всё это будто бы не здесь... Арей дышал часто, очень часто для опытного натренированного лётчика при такой, пусть даже большой, перегрузке. И если бы не маска, подающая кислород, ему бы и этого не хватило. Незнакомец вполне определённо проявлял своё состояние — тёрся возбуждённой плотью о поясницу Арея, губами то тут, то там касался шеи и томно и жарко выдыхал, надрачивая лётчику. При таком дыхании, при таких нагрузках и при таких обстоятельствах было невозможно тихо выражать свои эмоции. Арей, хрипя, стонал в голос, с каждым выдохом. И молил, чтобы этого не слышал диспетчер. Объяснить причину таких звуков будет сложно, в лучшем случае Арея отправят к врачам на более тщательное обследование и запретят вылеты до выяснения обстоятельств. Хоть наушников он тоже почти не чувствовал и связь отошла на далёкий план, он улавливал тихие помехи, а эфир, похоже, молчал. Это давало надежду на такую же неразбериху у диспетчера. При следующем резком повороте и наборе высоты, левая рука незнакомца обхватила за живот, прижимая к себе. Могло показаться, что он так пытается держаться за пилота, но в какой-то момент Арей ощутил движение внутри. Он даже не уловил, как это произошло. Он не почувствовал проникновения, будто мужчина миновал вход как проходил сквозь одежду и предметы, но ясно ощутил, как его член прошёлся по простате. А Арей смотрел на небо и понял каково это — улетать... Он задыхался и думал, что потеряет сознание от оргазма на таких перегрузках, думал, что рука дрогнет, как содрогнулся всем телом он. Но руку словно что-то удержало, давая завершить элемент высшего пилотажа.***
Арей стоял посреди своей квартиры, вернувшись после полёта. Он был в замешательстве и, несмотря на недавний секс, возбуждён. Его всё не оставляли мысли о том невероятном удовольствии. Перед глазами стояло небо, исчерченное линиями и показателями индикатора на лобовом стекле, захватывало дух от скорости и экстаза, тело ощущало лёгкость, и периодически пробегали мурашки. Он сел в кресло и откинулся на спинку. Прикрыл глаза. Воспоминания стали ещё ярче, будто он опять там, даже на периферии сознания будто гудел мотор истребителя и сбоила рация. Рука сама потянулась в штаны... Нет, не то! Там были другие чувства, тогда он не ощущал на себе одежды. Арей подскочил, нетерпеливо разделся и обратно плюхнулся в кресло. Закрыл глаза, положил руку на бедро и вздрогнул от нахлынувших воспоминаний. Медленно повёл к животу, воображая, что это не его рука, представил дыхание возле уха, что обжигало кожу, тело, прижимающееся сзади, одной рукой обхватил член. Воображение само рисовало перед ним небо и стремительно растущий счётчик высоты, ноги тяжелели под действием перегрузок, как член, и от них, и от возбуждения. Рёв мотора, влажные губы в основании шеи, чувство внутри... Когда Арей отдышался от второго сильного оргазма за этот день, он был в отчаянии. Он не понимал, что происходит, кто это был в небе и был ли вообще?.. Самолёт несколько раз едва ли не разобрали по винтикам, Арея десять раз перепроверили по всем показателям — всё было в идеальном состоянии. Всему этому оставалось, наверное, единственное логичное объяснение. Не сходит ли он с ума? И эта тяга к мистическому существу... Это уже почти одержимость, это уже нездоровая зависимость.***
Арей глубоко вздохнул перед взлётом. Самолёт оторвался от земли, убрал шасси. На резком повороте рука коснулась сразу груди, и Арей вздрогнул от такого близкого контакта. Вторая легла рядом, а потом Арей охнул, когда почувствовал на коленях вес человека. На мгновение он испугался, что его могут услышать по рации, но она опять молчала и издавала помехи. Человек, которого перед собой Арей не видел, но чувствовал всем телом, был определённо без одежды. Между ними не ощущалось никакой даже самой тонкой ткани. Кожа к коже. Это было ещё интимней, чем сзади. Руки гладили грудь, задевали соски. Арей постанывал и, загнанно дыша, слушал эфир. Пока что там была тишина. А руки потянулись выше. Едва касаясь, поднялись на шею, большие пальцы легли вдоль скул, остальные на затылок. То, что произойдёт дальше, было ожидаемым, до жжения губ предсказуемым, но всё равно Арей вздрогнул, а сердце сделало кульбит, когда незнакомец его поцеловал. Прошёл прямо сквозь маску, будто её и не было, и поцеловал. Если сначала Арей удержался от желания положить свои руки на спину соблазнителя, то сейчас убрал левую руку с рычага управления двигателем и, зарывшись в короткие волосы мужчины, углубил поцелуй. Тот улыбнулся. Арей этого не видел, но чувствовал, как натянулись губы, и как незнакомец резко выдохнул и коснулся носом его щеки. Арей удивился, что не только незнакомец может его касаться, но и он незнакомца. Сквозь плотные перчатки лётного костюма он вряд чего бы почувствовал, но их словно не было. Что-то скользнуло по правой руке, толкая её и будто прося отпустить ручку управления. Арей это и так хотел сделать, но боялся, что они — или только он? может ли вообще что-то случиться с этим существом? — разобьются. Это что-то тонкое как шланг, но тёплое, будто живое, обхватило ручку. Арею больше не приходилось прилагать усилия, чтобы держать её в нужном положении, и он отпустил. Коснулся спины приподнимающегося над ним мужчины и погладил по выступающим от напора лопаткам. Увидеть соблазнителя было невозможным, поэтому Арей исследовал его руками. Огладил плечи, широкие, омускуленные, почти как у лётчиков, прошёлся по бокам, стройной талии, определённо более узкой, чем у Джона, наверняка более эстетичной и красивой, упругим бёдрам, нетерпеливо сжимая и неосознанно притягивая к себе. Скользнул между собой и мужчиной по рельефному прессу, какой не бывает у пилотов, у них главное не внешняя красота, а сила мышц, затем вверх, по груди. Телосложение определённо было во вкусе Арея. Подтянутое, атлетичное. Так и манило. Арей снова двинулся вниз, конечно же опять скользнул по талии, что ему так понравилась, а ещё понравилось, как вздрагивает под большими пальцами пресс. Он обхватил ягодицы, сжал в ладонях, подталкивая мужчину к себе и, ладно этот незнакомец, но теперь сам Арей не понимал, как не задевает ручку управления. Но когда отпустил и хотел подняться руками по спине, в районе копчика что-то нащупал. Что-то тонкое, как шланг, и тёплое, будто живое... Он нащупал как это крепится, как кожа плавно переходит от тела к... хвосту? Да, определённо хвосту, потому что на нём прощупываются выпирающие позвонки. Мужчина ёрзал у него на коленях, хватал за руки, улыбался в поцелуй, а потом вдруг скользнул горячими важными губами по щеке и прикусил мочку уха. Он что-то шептал, обжигая дыханием, или просто хрипел и постанывал — было не разобрать. Зато в паху каменело от чужого бархатистого голоса. Арей, сам не зная зачем, обхватил ладонью основание хвоста и привёл вдоль туда-сюда, чувствуя, как ногти мужчины царапают кожу спины, неизвестно как доставая до него не только сквозь лётный костюм, но и спинку сидения; как он сам вдавливается в него, и член скользит по животу Арея; как бёдра сжимают ноги, а возле уха раздаётся особенно сладостный стон. Такой, что по телу пробежались мурашки, а от нахлынувшего жара едва не онемели руки. Мысли уж точно на пару мгновений потерялись и будто были не здесь, а то ли отстали от несущегося на огромной скорости истребителя, то ли унеслись далеко вперёд. Арей прижимал мужчину к себе, боясь, отпускать. Хотелось, чтобы это длилось вечно, но мужчина так соблазнительно перешёл на шею и жарко целовал, заставляя запрокидывать голову насколько позволяло кресло, что казалось всё вот-вот закончится. Терпеть было тяжело, Арей был на грани. Самолёт, управляемый хвостом мужчины, чётко шёл по нужной программе, с земли никто не догадывался о происходящем здесь. Он стал заходить в поворот, набирая высоту, мужчина тоже приподнялся и, томно выдохнув в ухо, опустился на член. Арей задрожал, впиваясь пальцами в бёдра.***
Арей понял, что ни за что не откажется от этого, чем бы это ни оказалось. Если он так сладостно сходит с ума — пусть. Он будет молчать и делать вид, что всё в порядке. И каждый раз с замиранием сердца смотреть на небо и на истребитель перед тем как сесть, чтобы снова встретиться со своей главной страстью жизни. Ему было плевать на опасности, ради такого можно и умереть. Именно этого он и ожидал, когда его отправили на боевой вылет в горячую точку. Одно дело, когда тебя отвлекают от тренировки и максимум, чем ты рискуешь, сбиться с программы, и совсем другое, когда враг не дремлет, он повсюду, и нужна предельная концентрация на поле боя. Арей желал снова встретиться с загадочным незнакомцем, желал ощутить его прикосновения и с нетерпением ждал, чем тот порадует в этот раз. И понимал, что это будет его последний полёт, поэтому предвкушение удовольствия и предстоящей опасности будоражили кровь. Это будет в последний раз, значит нужно насладиться по полной. Арей взлетал, зная, что уже никогда не вернётся. Обе руки легли ему на бёдра, когда он стал заходить в виражи, пытаясь встать на хвост вражескому самолёту. Губы задели сосок, пока, щекочуще и едва касаясь кожи, ползли вверх. Тут же обхватили его, и Арей напрягся. В паху тяжелело, перед глазами плыло небо, в ушах стоял гул не сколько от перегрузок, они привычно отошли в сторону, сколько от разыгравшихся возбуждённых чувств. Арей ощутил зубы на своём соске и едва удержал ручку управления, но дальше становилось только сложнее. Отчего-то он, хоть никогда и не видел лица мистического соблазнителя, был уверен, что его взгляд сейчас игривый и насмешливый и смотрит снизу вверх, наверняка наблюдает. Иначе и нельзя объяснить, почему он так издевается, почему так дразнит, теребит кончиком языка вершину зажатого зубами соска. И ещё гладит ладонями бёдра... По нижней стороне члена горячей струйкой обильно стекал предэякулят, а всё это время держащийся Арей застонал на выдохе, боясь, что вот сейчас-то диспетчер его точно услышит, но, похоже, опять были помехи. Мужчина отстранился, чтобы тут же широко провести языком по члену от самого основания, слизывая жидкость. Арей дрогнул, и поворачивал ручку, дальше борясь с противником за господство в небе. В битве, на которой едва ли мог сконцентрироваться. Губы обхватили головку, медленно сужались, выпуская её из плена и присосались к уретре. Посасывали, то и дело язык оглаживал края, тыкался в отверстие. Арей тёк, выпуская ракеты по вражеским самолётам. Ему каким-то чудом удалось вырваться от преследования и лететь дальше к цели. Тянущее чувство в члене отвлекало, и он боялся, что в тылу врага будет гораздо опасней. Сейчас он кончит, мужчина, как и всегда поступал после этого, исчезнет, и Арею придётся умирать в гордом и отчаянном одиночестве. Если ему и суждено пасть смертью храбрых, то он предпочёл бы чувствовать в этот момент влажные горячие губы на своём члене. Арей перевозбудился, и мужчине пришлось обхватить головку полностью, чтобы не упустить ни капли спермы и успеть всё проглотить. Арей почти ощутил заполняющую душу пустоту. Он ждал. Как только он придёт в себя, мужчина покинет его. Но время шло, слабость после оргазма отступила, можно легко управлять самолётом, рассудок чист, и ничто не мешает. А мужчина всё не уходил. Его рука, как последняя ниточка на надежду, покоилась на бедре Арея. Кожу в этом месте жгло, хотелось притянуть любимого незнакомца к себе. Тот, похоже, встал, рука поползла вверх, вторая обхватила живот, и к спине прижалось тёплое тело. В паху снова тяжелело, хоть и теперь действия были не такими откровенными, не такими пошлыми и возбуждающими, а словно... нежными? И успокаивающими? Будто говорящими, что он рядом, он здесь. Радар был чист, и Арей расслабился, прислонившись в щеке мужнины своей, вёл самолёт ровно, на минимальной высоте, его вряд ли бы кто-то мог заметить, радары так низко не ловили. Вдруг правая рука мужчины легла на его правую, крепко обхватила и впервые за все эти полёты — раньше незнакомец не вмешивался в управление — потянула в сторону, заставляя изменить курс. Рядом разорвался снаряд, пущенный с ПВО или РПГ, не было понятно, и Арей невольно вздрогнул. Если бы он летел прямо, оказался бы как раз в той точке. Мужчина, не отстраняясь от его щеки, немного повернулся и коснулся влажными губами скулы. Арей в ответ повернул голову и наощупь поймал его губы.***
Арею было сложно поверить, когда он на невредимом самолёте заходил на посадку в том же аэродроме, откуда уходил на задание. Больше он не боялся ничего. — Да ты влюбился в небо! — выкрикивает однажды Джон, глядя с каким невероятным рвением Арей кидается в новый полёт. — И оно в меня тоже! — будто шутливо отвечает он, но сам-то знает, насколько это, похоже, правда. И в предвкушении улыбается, а тело ноет и жаждет прикосновений. Скоро следующий вылет. Такой долгожданный и манящий...