Цзян Чэну больно

Цзян Чэн устал. Он устал от преждевременно свалившейся на него ответственности за Орден. Цзян Чэну больно от поздравлений с тем, что он покончил с самым опасным темным заклинателем. Ему больно, потому что это всё ещё был его брат. Ему больно от косых взглядов из-за того, что он убил своего брата. Потому что это всё ещё был самый опасный темный заклинатель. Ему больно, потому что кем бы Вэй Усянь ни был, он - причина, по которой А-Лин теперь – его единственный живой родственник. Ему больно, потому что Вэй Усянь не сдержал своего слова быть рядом всегда, а бросил Пристань лотоса ради спасения остатков Вэней. Цзян Чэну больно, потому что он сам не мог помочь в этом спасении. Ни тогда Вэням, ни позже самому Вэй Усяню когда того раздирали в клочья собственные мертвецы. Ему больно, потому что он видел его глаза в последние мгновения и не мог после этого ненавидеть. Ему больно, потому что он все же немного его ненавидел за чужие смерти. Ему больно, потому что он остался совсем один. Ведь Цзян Чэн никогда не считал себя достаточно сильным, чтобы быть способным пойти дальше одному. Слеза тихо капнула вниз и разбудила ребенка на его руках, который только недавно притих и заснул. Тот недовольно протянул крохотную ручку наверх и схватил за челку дяди. Словно не выражая недовольство пробуждением, а возвращая взрослого в реальность. - Дядя. -Я здесь, А-Лин, - выдыхает Цзян Чэн в досаде на самого себя. – Я здесь. Спи, пожалуйста, час уже поздний. -Темно. Боюсь, - тихо произносит Цзинь Лин, сильнее хватаясь за волосы дяди, чтобы тот не смог уйти, если вдруг вздумает опустить его на кровать. - Вовсе не страшно, я же здесь. И всегда буду. Никто не посмеет напасть, пока я тебя защищаю, - нашептывает взрослый, укачивая его на руках, успокаивая этими словами и себя. – Я всегда буду рядом. Больше не произойдет ничего плохого. Больше никогда.