Рождественская история про Безграничное Добро, Сострадание и Милосердие.

      По понедельникам Рей всегда была стервозней обычного, но в этот раз реально перегнула палку.       Ну кто мог предположить, что именно сегодня во время напряжённого обсу… ладно, будем честны, во время очередного скандала с гендиром в его кабинете у неё сдадут нервы настолько, что она въебёт ему заученным приёмчиком из крав-мага и обрушит этого говнюка прямо на дорогой ковролин.       Но даже перспектива неминуемого увольнения, вставшая перед ней во весь рост, стоила того.       Да, поняла Рей, все сокровища мира стоили того, чтобы отдать их за этот полный глубокого охуения взгляд её невыносимого мудака-начальника, с которым он сейчас смотрел на неё снизу вверх.       — И заруби себе на носу, если я сказала, что бюджет нужно увеличить на тридцать процентов, то. Его. Надо. Увеличить, — с холодным торжеством произнесла Рей, ставя шпильку своему поверженному врагу на грудь. Но гладкая подошва Лабутенов по ткани сшитого на заказ костюма соскользнула вниз, как по маслу.       И они оба замерли, когда туфля упёрлась в очевидный начальственный стояк.       Рей не шевелилась, казалось, что её алую лодочку насквозь прожигал контур его эрекции.       Лежащий же на полу Кайло взирал на неё с обречённостью кролика, которого вот-вот сожрёт питон.       Рен шумно сглотнул и это обоих вывело из оцепенения.       Рей так точно терять было нечего и она решила отвести душеньку напоследок, хладнокровно надавив лаковой туфелькой посильнее.       И, провалиться ей на месте! Кайло не сдержал стона, он тут же закусил губу, заставив себя замолчать, но она услышала более чем достаточно.       — Так вот что тебя заводит, — улыбнувшись, сказала Рей и уже увереннее нажала шпилькой, причиняя больше боли.       — Блядь! — Её босс задышал, будто загнанная лошадь, извиваясь под ней, но не пытаясь подняться.       — Скажи, что тебе это нравится или я прекращу!       — Блядь… нет… ты не…       — Я сейчас перестану!       — Чёрт! Блин! Да… да, мне нравится! — Кайло просто выкрикнул признание, краснея так, что было видно даже в вечернем сумраке. — Твою же мать… — ошарашенно пробормотал он, совершенно обессиленный своей откровенностью.       — Хороший мальчик, — лаковая туфелька снова проехалась по его стояку, но на этот раз поощрительно потирая подошвой. — За свою смелость ты получишь награду, — Рей уселась на стол, задирая узкую офисную юбку и приглашающе разведя ноги (заодно про себя порадовавшись приобретённой ещё в студенчестве привычке носить чулки).       Рен, заворожённо глядя на неё, попытался подняться.       — Э-э-э нет, — весело рассмеялась Рей. — Вставать я тебе не разрешала. Ползи.       Кайло снова метнул в неё огненный взор, будто не мог поверить. То ли в то, что она им вовсю командует, то ли в то, что он её командам подчиняется. Но послушно приблизился к столу, встав на колени, а Рей, нарочито грубовато запустив пальцы в его роскошную шевелюру, пригнула его лицо к своей промежности.       — У меня есть достойное тебя занятие, постарайся поработать как следует. —  И его язык коснулся тонкого атласа французского белья.       На самом деле Рей просто не успела его снять, но оказалось, что так даже интереснее, горячее дыхание Кайло и его тихие стоны проникали сквозь невесомый шёлк, делая ощущения острее и слаще.       Её босс, даром что мудачина, в куни оказался удивительно чутким, улавливающим малейшие перемены настроения, и буквально через пару минут он, приноровившись к её восприимчивости, задал языком отличный ритм, от которого Рей начала постанывать, откинувшись на стол на локти и без жалости уперевшись шпилькой ему в плечо.       — Да-да, вот так!       — Ох, чёрт, сильнее!       — А-а-ах, да, хороший мальчик!       Оргазм тряханул Рей от макушки до пяток, заставив обессиленно откинуться на стол.       Стоило признать, Кайло оказался секс-игрушкой покруче её любимого «Вуманайзера», а это что-то да значит.       — Охренеть как же круто! — счастливо выдохнула она, слезая со стола. — Мне чертовски понравилось, — улыбнулась и, наклонившись, поцеловала его в лоб, оставив алый отпечаток помады, словно своё персональное клеймо.       Рен неподвижно замер, закрыв глаза, принимая её снисходительную ласку.       И, уже выпрямляясь, она заметила то, на что ни разу не обращала внимания раньше-какие же всё-таки у её босса пухлые, чувственные, развратные, совершенно блядские губы.       — Ты даже не дашь попробовать свою киску? — отмерев, Кайло, всё ещё стоя на коленях, смотрел на неё глазами щеночка. Раненого щеночка.       Нужно было быть бессердечной сукой, чтобы вот так вот ему отказать. Рей, вне всякого сомнения, была.       Тонкий пальчик с алым ноготком подцепил начальственный подбородок, заставляя посмотреть ей в глаза.       — Ты мою киску не заслужил. Пока не заслужил, — выделила она интонацией и Рен, жадно облизав губы, тут же спросил.       — А если… а что надо делать? Ну чтобы…       — Чтобы получить право меня как следует вылизать, тебе придётся постараться. Я решу, где и когда ты получишь свою награду, — улыбнулась она с коварством Клеопатры, отправляющей на смерть очередного любовника. — А до тех пор тебе запрещено дрочить, — она намеренно сильно вцепилась в его волосы, выгибая Кайло голову и заглядывая тому в глаза. — И поверь мне, я узнаю, если ты сорвёшься!       Её туфелька снова проехалась по запертому в тесноте брюк стоящему колом члену, выбив из Рена глухой стон.       И она, нарочито виляя бёдрами, вышла из кабинета, чувствуя прожигающий насквозь полный неудовлетворённой похоти взгляд её босса.       То, что она всё-таки наглухо отбитая баба, Рей поняла, уже подъезжая домой, потому что всю дорогу она думала не об этической комиссии, возбуждении дела о физическом нападении и прочих малополезных для деловой репутации вещах, а о том, что она начала БДСМ-взаимодействие не получив согласия от нижнего.