Второй курс
Нет, Гермиона не смотрит на первокурсников: ее драгоценные друзья отнимают слишком много времени, а профессор Локхарт — самое большое разочарование ее короткой жизни — не замечает ни аккуратно написанных эссе, ни ее стараний на уроках… Хотя, кого она обманывает? Ее взгляд часто останавливается на сестренке Рона. Маленькая, но бесстрашная, она изменилась с первых дней. Джинни Уизли боится, кажется, даже собственной тени, и это беспокоит Гермиону. Потом начинаются нападения, и она слишком боится за себя, чтобы обращать внимание на других. Это стоит ей нескольких месяцев жизни. Могла ли она быть более внимательной тогда? Заметить, что что-то не так? Убедить Перси отправить сестру к мадам Помфри? Правда? Прогулка не слишком помогает, а руки синеют на ледяном ветру. Гермиона смеется, понимая, что забыла палочку. Малфой в чем-то прав — как она была магглой, так ей и осталась. Он не хочет обидеть — эти времена давно прошли, — просто дружеская шутка. Когда он собирался сделать предложение ее девочке, то пришел к Гермионе и объявил, что теперь она тоже станет частью их семьи. Лучшая подруга — иронично и так чертовски неправильно… Она хочет закричать от бессилия, но не может, и от этого еще больнее.Третий курс
Маховик изматывает, а глупая ссора с Роном разрушает маленький мир Гермионы. И только Джинни всегда рядом — маленькое солнышко в ее сером мире. Она лучится энергией и Гермиона, измученная постоянными прыжками во времени, все равно крадет несколько минут то здесь, то там, чтобы понаблюдать за тренировками подруги на квиддичном поле. Яркая улыбка стоит того, правда? Джордж в своей комнате, непривычно пустой, но все еще уютной. В те сложные месяцы после войны они провели немало времени здесь — просто молчали вместе. И это помогало. Потом она уехала в Хогвартс, подружилась с Малфоем, невольно свела их с Джинни, и, наконец, вернулась сюда. В темноту и тишину чужого горя, такого необъятно страшного, что собственные проблемы меркнут, уступая место сочувствию. — Они уже в Маноре, я думаю, — говорит Гермиона, устроившись на стуле у окна. Это ее любимое место. Там она наблюдала, как Джинни, сияя от счастья, летает на метле у сада, Малфой соревнуется с ней, посмеиваясь, а их любовь, неожиданная и оттого еще более ценная, будто согревала ее заледеневшее сердце. — Твоя мама говорила, что молодожены уходят со свадьбы раньше, чем у магглов. Я рада за них, честно. — Не ври себе. И мне не стоит, — Джордж стал жестоким, Гермиона давно заметила это. Еще в тот первый раз, когда, спустя месяцы молчания, он заговорил с ней. С ней-единственной. Возможно, ему легче пережить свою потерю так. Гермиона не может осуждать его за это. — Тебе больно. И не потому, что Джинни выбрала не тебя, а потому, что ты сама не предоставила ей этот выбор. Струсила. Побоялась отказа. Джордж прав, но от этого не легче. Гермиона вытирает мокрые от снега ладони о свое тонкое платье и глубоко вздыхает. — Наверное, я всегда была нерешительной. Но все будет в порядке. Гарри и Панси, Рон и Сьюзан. Джинни и Драко. Так правильно.Четвертый курс
Виктор Крам умен и обходителен, но не на него Гермиона смотрит во время Бала. Не его ищет в толпе. Джинни стала красавицей, и Гермиона видит, какими взглядами провожают рыжеволосую ведьму мальчишки постарше. Ей не нравится похоть, скользящая в их глазах. Сестренке Рона нужна защита, и она предоставит ее, ведь для этого и нужны друзья, правда? Джордж предлагает ей переехать в свою квартиру над магазином и Гермиона, неожиданно для себя, соглашается. В заполненной едким запахом зелий комнате почему-то легче думать о том, как Джинни, теперь уже навсегда Малфой, устраивается в Маноре, воюет с Нарциссой и гоняет домовых эльфов. Они встречаются за пятничным чаем и Гермиона старательно не смотрит на тонкие пальцы, обрамленные золотыми кольцами. Вместо этого она смотрит на Джорджа, и от понимания в его льдисто-голубых глазах почему-то становится легче.Пятый курс
Джинни Уизли становится ее подругой. Иронично, не так ли? Они пьют чай в темной гостиной на площади Гриммо, и Гермиона заставляет себя улыбаться дружеским шуткам. Джинни сияет, а в ее глазах — только Гарри. Гермиона не уверена в этой любви, она кажется слишком похожей на одержимость, поэтому нервирует. Это просто беспокойство за близкого человека — убеждает себя она, вслушиваясь в переливы знакомого голоса. И нет ничего странного в том, что ей нравится, как пламя камина подсвечивает прядки у нежного уха, и как золотой свет играет на девичьей коже… правда? Джордж покупает ей книги о зельях. Они обсуждают их вечерами, когда лондонская зима, наконец, вступает в свои права, а холодный ветер воет в каминной трубе, добавляя свою музыку к переливам старой гармоники, застрявшей на рождественских куплетах. Гермионе уютно рядом с ним. Конечно, он не Джинни — в нем нет солнечного сияния жаркого утра, так привлекавшего ее в прошлом. Он, скорее луна: отражение ее собственной боли и ее страха, кажется, навечно запечатанного в глубине застывшего сердца. Но с ним, именно с ним, Джорджем Уизли, ей легко и спокойно. Так, как никогда не было бы с Джинни.Шестой курс
Гермиона устала врать себе. Это похоже на пытку: видеть, как чужие мечты сбываются, а ее собственные, толком не оформившиеся желания, рассыпаются в пыль. Она честно пытается отвлечься, а Рон принимает ее ревность на свой счет. Так даже проще, признается себе Гермиона, заставляя себя изгнать из разума противоречивые чувства. Гарри и Джинни — хорошая пара, и ей не следует думать ни о чем таком, правда? Джордж целует ее на Рождество, которое они привычно проводят вдвоем, отказавшись от шумной вечеринки в Норе и от пафосного приема в Маноре. Гермиона не знает, где он достал омелу, но это совсем не важно, ведь, впервые после гибели Фреда, она слышит его смех. И этот смех, радостный и искренний, заполняет ноющую пустоту в ее сердце, оставленную Джинни. Гермиона крепко обнимает его, чувствуя знакомое тепло и радостно улыбается, видя, как пламя танцует в его необыкновенных волосах.Седьмой курс
Это странно — жить в мире без Волдеморта. Будто ее существование изжило себя, а у списка целей и задач, так хорошо послужившего ей во время войны, закончились пункты. В Хогвартсе тихо, а Джинни, внезапно оказавшаяся в одиночестве, кажется, вовсе не переживает из-за расставания с Гарри. Это ее шанс? Гермиона смеется про себя и напивается в компании слизеринцев — бывшие враги, они почему-то понимают пустоту внутри нее лучше остальных. Джинни заставляет ее ходить в библиотеку и гулять в Хогсмите — для этого ведь и нужны друзья, правда? — Выйдешь за меня? — Спрашивает Джордж ничем не примечательным апрельским утром спустя два года. Гермиона удивленно поднимает голову от своих записей — ей все еще сложно конкурировать с зельеварческим гением Уизли — и еле заметно улыбается: — Почему сейчас? — На самом деле, ей не нужет ответ. Она давно все поняла и про себя, и про него. Но, несмотря на последние прекрасные годы, что он ей подарил, страх быть отвергнутой, тот самый страх, что помешал ей признаться Джинни в своих чувствах, все еще бьется где-то на краю сознания, заставляя нервно постукивать пальцем по столу и избегать его внимательного взгляда. — Знаешь, Фред говорил, что любовь бывает разной: кто-то падает, сраженный чужой красотой с первого взгляда, кто-то медленно осознает свои чувства, а кто-то… просто врастает в другого человека. Ты вросла в меня, Грейнджер. До сих пор не верю, что ты терпишь меня. И что тебе действительно хорошо здесь, в доме чужих теней… Гермиона качает головой, и вдруг улыбается, понимая… Джинни, та самая Джинни, сияющая звездочка ее прошлого, все время спрашивает, как Гермиона может быть здесь, в этой тихой квартире, наполненной призраками прошлого. Чужим смехом. Чужой любовью. Чужой преданностью. В этом доме не звучат шутки, не слышен смех: они даже магазин закрыли, оставив огромное помещение под Чарами Стазиса. Из него вышел отличный склад ингредиентов. И да, она вросла в Джорджа. Погруженная в крушение собственных нелепых надежд, раздавленная своей глупой нечаянной любовью, сама того не осознавая, она спасла его. Ведь, думая о ней, он не думал о Фреде. — Хорошо, мы поженимся, — улыбается она и подходит к Джорджу невозможно близко. — У нас будет сын, и мы назовем его Фредом… Сфорца Малфой поступает на Гриффиндор, а Фредди-младший украшает собой Слизерин. Гермиона смеется, получив первую сову из Хогвартса, и звонит Джинни через камин. Правда в том, что ей больше не больно, и воспоминания о первой, сильной и странной любви, давно не будоражат разум. Джордж смеется все чаще и уже передал Фредди посылку со старыми Ужастиками Умников Уизли. А она сама, наверное, счастлива. И это самое важное, правда?