гадкий утёнок.

Чимин шел на работу; ветер упорно дул ему навстречу, из-за чего было тяжело идти, а ещё стало жутко холодно, хотелось развернуться на сто восемьдесят градусов и пошагать домой, завернуться в буррито из тёплого одеяла и забыться. Но он сам решил устроиться в кафе, так что пусть теперь не жалуется на возникшие трудности. До дверей оставалось совсем немного, пока он заворачивал за углы домов, ветер сменил свою траекторию и уже поддувал в спину, ускоряя парня. Знакомые колокольчики раздают свой звон, а кондиционер на входе окутывает тёплым воздухом, согревая продрогшего до мозга костей Чимина. Он поднимает глаза и смотрит на кассу, за которой задом к нему стоял высокий брюнет, вместо привычного Хосока. Чимин сразу понял кто это и не трудно догадаться, что он вдруг решил великодушно подменить своего брата. Радости эта новость не приносила, потому что как он, блин, будет весь вечер работать с ним? Единственное, что ему не хотелось сейчас – это хотя бы встречаться с его глазами, иначе засосет в эту бездонную тьму, а потом попробуй оторваться. Он на цыпочках идёт к служебной комнате, но Чонгук вдруг решает подать голос: —Ты меня избегаешь? — не отрываясь от своего занятия: натирать итак блестящую столешницу тряпкой. —Нет…с чего бы.? — неуверенно проговорил Пак. И отчего было так неловко говорить с ним, а как вообще уложить в голове мысль, что с этим человеком придётся прожить всю жизнь, а он даже не может банально посмотреть в его сторону. —Ладно, пусть так, — равнодушно ответил парень, взглянув на опущенный подбородок Чимина. Он неожиданно хмыкнул, улыбаясь уголком губ, от того, насколько нелепо выглядит юноша, застывший на пол пути к комнате для персонала, а всё из-за него. Чонгук знал, что он тот ещё крепкий орешек и разбить его толстенную скорлупу будет нелегко, но он даже не даёт трещинам пойти, абсолютно никак не взаимодействуя с ним. Но зато Чон был уверен, что такая реакция на его присутствие неспроста, и это радовало. пять вечера. Сменщик пака ускакал с работы на свидание и на прощание помахал всем рукой. Как только тот вышел из кафе, в него вошли новые посетители: какая то средних лет дама с высоко задранным подбородком и её мужчина, может муж, с огромным пузом и на голову ниже. Чонгук проследил за ними взглядом, чтобы если вдруг Чим не успеет переодеться, обслужить их самостоятельно. Парень выбегает из комнаты, на ходу поправляя фартук. Посетители будто специально слишком быстро протороторили свой заказ и Пак вежливо попросил их повторить помедленнее, на что получил недобрые взгляды и закатанные глаза. Мужчина все-таки нормально всё сказал, чётко и по буквам, и добавил: —Только давайте побыстрее, мистер, не заставляйте нас ждать. Кем они себя вообще возомнили? Чувствуют себя какими то крутыми шишками? От этой манеры речи захотелось отравы им в еду сыпануть. Вскоре он отнес им то, что просили и удалился на время в комнату персонала. Чонгук чует что-то неладное, а интуиция никогда его не подводила. Конечно, хотелось бы откровенно пялиться на них и следить за каждым действием, но было бы странно, поэтому он изредка поглядывает на злосчастный столик, как, например, сейчас. Мужчина смотрит на свою жену и коротко кивает, та в свою очередь тянет руку к своим чёрным волосам и выдерает один, кидая его прямо в тарелку мужу. Чонгук, наблюдающий за этим, сморщился и нахмурил брови. Это что за новые предпочтения в еде? Но когда этот мужик начал орать, чтобы позвали официанта, всё стало предельно ясно. Сейчас он начнёт возмущаться, якобы в его еде чужой волос и потребует, чтобы заведение оплатило ему этот ущерб в качестве бесплатного ужина. Вот же жучара. Чон пока молча следил за подходящим к столику Пака, надеясь, что просто ошибается. Тот резко поднялся и начал на всё кафе вопить о халатности работников, заставив официанта вздрогнуть от резкого и неожиданного тона. Он опустил голову, выслушивая колкие замечания, переходящие в грубую, недопустимую форму. Чонгук не мог стоять в стороне и подошёл к Чиму, приобняв тельце за плечи, чувствуя, как тот легонько трясётся. —Чим, оставь меня с дяденькой поговорить, — мягко, словно маленькому ребёнку, сказал Гук, бросив убийственный взгляд на пузатого мужика. Пак сразу же убежал в комнату. Но, выглянув из-за двери, все же наблюдал за разборками в зале. —Вы хозяин заведения? — спросил хмурый мужчина. И как только совести хватает так искусно врать прямо в лицо ради какого-то бесплатного ужина, доводить человека до истерики и стоять тут недовольно хмыкая, расставив руки в боки. —Я кое-кто похуже, — негромко и угрожающе говорит Чонгук, надавливая на плечо посетителя, чтобы тот сел на свое место и желательно помалкивал. Одну руку Гук положил на спинку дивана, а вторую на стол и наклонился над мужиком, заглядывая в его бесстыжие глаза. —Старый ублюдок, ты думаешь я не видел, что вы тут учудили? —Да что вы себе позволяете? — начал ворчать старик, пытаясь поднять свою тяжёлую тушку, но ему не давал Чонгук, продолжающий испепелять взглядом. Пак с ужасом наблюдает за ним, надеясь, что до драки не дойдет. —Я уважаемый человек! — Ты — мешок с дерьмом и не больше. Просто послушай…еще раз что-нибудь вякнешь на этого парня и сможешь есть свое мясо только в пережеванном виде, ты понял? — грубый тон заставил мужчину нервно сглотнуть и молча отвернуться к тарелке. —Не забудь вытащить волосы своей жены из еды, — похлопав мужика по плечу, закончил разговор Чонгук, направляясь обратно за кассу. —Что ты ему сказал? — подбегает к нему Пак, шмыгая покрасневшим носом. —Извинился, — обольстительно улыбается он. —Ты в порядке? —А.да, спасибо, — конечно, он понимал, что Чон уж точно не просил прощения за него, потому что с бледным лицом, как было у того мужчины, извинения не принимают. Да и сам парень, наверняка, даже не знает таких слов. Чонгук и извиняться…смешно. Хоть он и такой, Пак любил смотреть на Чонгука, особенно когда тот этого не видит, как сейчас. Его чёрные прямые волосы спадали на открытый лоб, а белая рубашка плотно обхватывала крепкие мышцы рук, рукава завернуты к локтями, открывая жилистые предплечья. Чонгук не дурак и прекрасно чувствовал изучающий взгляд парня, что стоял не так уж и далеко от него, но ничего не сказал ему, наслаждаясь вниманием. —Официант! — кричит кто-то из зала, вырывая из раздумий, и, устало вздохнув, Чим поплелся обслуживать посетителей. *** Ну как тут у вас дела? — заходит почти под конец смены Сокджин и приветственно улыбается. —О, Чонгук, снова подменяешь брата? Что с ним сегодня такое? —Кстати, да, что с Хосоком? — встрял в разговор Пак. Чонгук немного впал в ступор под двумя ожидающими ответа взглядами. Нужно было что-то придумать незамедлительно: не скажет же он, что просто решил провести время с Паком. —У него температура…— кивает он, натянуто улыбаясь. —Какая? Высокая? С ним всё хорошо? — заволновался юноша, чем очень напомнил Гуку его брата…такой же заботливый, постоянно переживает по пустякам. —Так, ладно, — Джин смотрит на часы. — почти конец рабочего дня…Пак, тебя подвести? Чонгук тут немного затупил. Это с чего такая доброта со стороны человека, что ни за что в жизни не посадит в свой прекрасный автомобиль кого-либо. —Не стоит, вы и так меня каждый день подвозите, уже как-то неловко, — отнекивается он, но Джин сдаваться не собирается. А Чонгук охриневает ещё больше. С какого то ещё и каждый день подвозит? —Да ладно тебе. Что такому парню делать в поздний час на улице? Не дай Бог что, а вдруг что? Ты не особо сильным выглядишь. — с козырей зашёл, теперь и не отвертишься. —Правда, не стоит, — хозяин кафе к нему слишком хорошо относится, а из-за этого итак неудобно. Он соглашался только из вежливости, но сейчас ему хотелось бы пройтись: день был слишком нервный, необходимо проветриться. Чонгук вышел за пределы кассы и встал возле них, прерывая снова начинающего уламывать парня Джина: —Он сказал, что не хочет, — снова тот же тон, что он и использовал на мужике и те же глаза, которые оставляли желать лучшего. Они даже не встречаются, а от Чонгука за километр ревностью пышет. Давайте вспомним, как та бедная девушка отлетела от Чима после того как повстречалась с Чонгуком. —А что такое, Чонгук? Вы вместе чтоль? —Нет, нет, — тараторит Пак. —Тогда поехали, чим, — обращается к парню, а сам выжидающе глядит на Чона. Он хватает его руку и тянет к выходу. —Может перестанешь соблазнять моего соулмейта у меня на глазах? — Чонгук стиснул челюсть, играя желваками на хмуром лице. Джин вопросительно поднимает брови и поднимает кофту Чимина, оголяя запястье. —Смотри куда прёшь? — он усмехается. — В твоём духе, Чон, но метка не закреплена, а значит фактически Пак абсолютно свободен. Парень не понял, что это значит и, глупо моргая, следила за происходящим. Чонгук выдергивает его руку из хватки Сокджина и показательно, специально для него, прислоняется своей меткой о чужую. Кожа резко начинает щипать у обоих, но виду подаёт только Пак. —Теперь занят, — грубо выплевывает Гук. Чимин отходит от двух парней и садится на диван. Он дует холодным воздухом на полыхающее запястье, глаза предательски слезятся от боли. Вокруг золотых букв начинает вырисовывается чёрный контур. —Эй, остынь, дружище, — Джин делает шаг назад, поднимает руки вверх, показывая этим, что сдаётся и конфликт ему не нужен. —Вы хоть понимаете, что натворили сейчас? Это нужно делать обдумано и с согласием обеих сторон. Что ж…совет, да любовь, — смеётся он и покидает свое кафе.