Никто не знал

Вону был в этом мире, но лишь условно. Он существовал еле заметной сероватой тенью, которую отбрасывало что-то среди не менее серой действительности. Он с ней сливался. Вону был обычным парнем из обычной семьи. Учился не хорошо и не плохо, не урод и не сказочный красавец. Вроде, многое умеет, но ненамного больше, чем все остальные. Он никак никогда не выделялся. А ещё у Вону не было друзей. Раньше это было не так, но раньше вообще по другому всё было. У Вону были лишь отец и сводный старший брат. Но условно, он почти не общался с обоими. Мать у Вону тоже была, но умерла около полугода назад, а мать его брата и вовсе развелась с их отцом давным-давно… У Вону была сильная бессонница, а карманных денег на снотворные препараты не хватало (но к лучшему, желания садиться на него не было совсем). И не только на снотворные. А ещё он каждую ночь проводил в продуктовом за углом его дома. Но об этом никто никогда не знал. Людям не было интересно узнавать о Чон Вону, который, в свою очередь, о себе тоже рассказывать никому не собирался. Но всё-таки был один человек, который по стечению обстоятельств был к Вону чуть ближе, чем остальные. Возможно, это покажется многим безумным, смешным, странным, а может просто не стоящим внимания, но этим человеком был кассир, который по ночам работал в продуктовом, куда наведывался Вону. Его звали Квон Сунён и почему-то ему было, в отличие от всех остальных, интересно, кто Вону такой. Можно было подумать, что продавец просто волновался, что если он не узнает информацию о парне, который ночует каждую его смену не дома, а в продуктовом, он в случае чего не сможет дать необходимые показания в один день потенциально нагрянувшей полиции или ещё что-нибудь в этом духе, но нет. Сунён был просто чудаковатым студентом, который искал новых знакомств и приключений везде, где только можно. «Чон Вону» точно звучало как знакомство, а «парнишка, ночующий в продуктовом» как подобие приключения на взгляд Сунёна. Прямо бинго! И даже искать не пришлось, Вону ведь сам пришёл. В то же время Сунён, казалось бы, — всего лишь студент, который в ночные смены работал в местном продуктовом, но всё и здесь не так просто. В течении прошлых двух месяцев каждый день в магазинчик, который, казалось бы, все будто обходили стороной, непременно приходил измученный парень, который просил Сунёна пустить его в подсобку поспать. Или просто побыть рядом и посидеть в какой-никакой компании возле кассы. У студента отказать, смотря в его бесконечно уставшие глаза, никогда не выходило. Что-то в этих глазах было ему знакомо. Утром парнишка вместе с Сунёном уходил из магазина, лишь тихо благодарив за помощь на прощание. Вот и всё на первый взгляд. Они никогда толком не разговаривали о том, кто из них как живёт. Так, говорили ни о чём. А ещё, по сути, они никем друг другу не являлись. Но когда парнишка перестал приходить, в душе Сунёна поселилась тревога. Всё было куда сложнее, чем думалось в начале, просто никто не знал. *** — Здравствуйте, вы — Квон Сунён? — однажды подошёл к кассе, задав вопрос, невысокий парень. За ней как обычно, выйдя в ночную смену, стоял студент. «И даже не поздоровался!» — возмущённо подумал Сунён. Но это восклицание в голове пронеслось бесконечно лениво и неохотно. Ему хотелось в этот момент спать и зарплату, чтобы наконец оплатить свою съёмную квартирку. Разбирательства с непонятным субъектом, от которого во все стороны так и расходились волны неконтролируемых отчаяния и раздражения, в эти планы явно не входили. Но Квон Сунён не был бы Квон Сунёном, если бы не смотря на это не ответил. — Да, именно так. Можно было и не спрашивать, на бэйджике написано же, — устало хмыкнул студент. — Вы что-то хотите купить? — улыбаясь, продолжил он. Но ещё секунда, и от внезапно мелькнувшей в голове мысли только появившаяся улыбка мгновенно исчезла, а организм вынужденно взбодрился настолько, насколько вообще мог. — Подождите-ка, вы ведь меня откуда-то знаете, верно? — Верно, — только сквозь зубы и прошипел незнакомец в ответ. — Я — Ли Джихун, сводный брат Чон Вону. — Вону? — чуть смягчился Сунён. — Приятно познакомиться! Я действительно знаю этого парнишку. Правда, он не говорил, что у него есть брат. — Ясно, — внезапно переменившись в лице, устал вздохнул Джихун. — Читай. Это важно. Кроме Сунёна и его внезапно появившегося собеседника, в маленьком магазинчике никого не было. Ночь вступала в свои права, а за прозрачной дверью можно было увидеть всё усиливающуюся ещё с вечера метель. Сунёну стало немного не по себе. На стол опустился смятый листочек бумаги в клеточку. Студент осторожно развернул его и стал читать написанный аккуратными маленькими буквами текст. «Если я исчезну, никто не заметит. Никто меня не замечал, когда я как обычно жил. Раз так, то кто заметит, если однажды я просто уйду и не вернусь обратно? Наверное, никому не будет даже интересно, куда я отправился. Я просто сотрусь из памяти людей и обо мне никто не вспомнит. За восемнадцать лет своей жизни я почти ни разу не был счастлив. С отцом я не ладил с детства, с братом нам друг на друга всегда было просто плевать, а парочка друзей, что у меня была раньше, и та тоже бросила. У меня временами появлялась иллюзия счастливой жизни перед глазами, но я знал, что и она рано или поздно исчезнет, как и всё, что меня когда-либо хорошего хоть сколько-нибудь окружало. И мои бывшие друзья вовсе не плохие люди, нет. Просто для них я был самым обычным, таким же как и многие другие их друзья, в то время как они для меня были единственными. Возможно, я им и вовсе мешал, а они лишь из доброты терпели. Не знаю. И не узнаю никогда. Когда я понял, что больше не нужен никому из них даже такую малость, как раньше, ушёл сам. Возможно, эгоистично было так поступать, но сидеть и жать, что обо мне зачем-то решат вспомнить, было просто глупо. Как и всё в моей жизни. Зачем я родился вообще? Талантов у меня тоже не было и нет. Я бы мог попробовать с головой уйти в учёбу, но мне она никогда не нравилась. По крайней мере в том виде, в котором она была у нас в школе. Чтобы иметь хорошие оценки, нужно посвящать учёбе всего себя… Звучит так, словно нужно добровольно запереть себя в своеобразной клетке. Хотя, почему просто «звучит»? Так ведь и есть. Я так не смогу. Если бы у меня была цель, ради которой стоило бы хорошо учиться, может, я бы даже попробовал. Но цели нет. Единственным, что, наверное, приносило мне радость на протяжении долгого времени, было чтение. Представлять себя на месте главного героя, погружаться в его мир, заимствовать столько эмоций, сколько ты в своей серой жизни не испытываешь… Это было здорово. Но однажды я нечаянно осознал, что вне страниц книг мне никогда такого не испытать и мой маленький хрупкий мирок разрушился в одно мгновение. Какой я жалкий. Я сожалею из-за этого. Раньше, когда мама была со мной, у меня ещё была причина жить. Но она умерла и я совершенно расхотел пытаться. «Прости, пожалуйста, мама, прости меня. Я такой эгоист.» — хотел бы я ей сказать, но сделать этого я при всём желании не смогу. Я нормально в последнее время почти не могу спать. Ложусь и просто не могу уснуть. Я бы выпил лекарств, но все, что были дома, давно закончились. Карманных денег, что отец даёт нам с Джихуном на еду, ровно столько, сколько уходит только на то, чтобы нормально питаться как раз. Ни больше, ни меньше необходимого. Я не могу попросить у хёна одолжить из его части денег на лекарства, это будет несправедливо. Тогда мы будем плохо есть. Я не могу допустить этого, поддавшись мимолётным прихотям. Я не чувствую себя и Джихуна семьёй, но… Он так много учится ради будущего, столько работает… Я за него переживаю даже. Ему ведь действительно нужнее эти деньги, он должен хорошо есть. А я всё равно скоро умру, на меня все траты и без того пустые. Почему у отца лично не попрошу? Потому что мы как только встречаемся, так ссоримся сразу. Я стараюсь с ним не видеться. Мало ем, почти не сплю, а в последнее время ещё и болею часто… Я уже не справляюсь. Да и нужно ли? Но в прошлые месяца два всё стало чуть лучше, чем раньше. Я нашёл место, куда могу прийти и, вроде, меня там даже будут рады видеть. Это продуктовый за углом. Я как-то раз туда пришёл, даже не помню за чем и как-то так вышло, что напросился поспать в подсобке после короткого разговора с продавцом. Вроде бы, я в тот раз снова поругался с отцом и не хотел идти домой. А потом я пришёл снова, на следующий же день. И снова… Ходил потом туда каждую ночь. Квон Сунён, продавец, не против, а мне там как-то спокойнее, чем дома. Иногда даже выходит нормально поспать. Мы периодически разговариваем с ним. Покупателей всё равно почти никогда нет. Оказывается, он всего на два года старше, но при этом думает, что на больше. Он любит собак и хотел бы одну. Он очень хорошо говорит на японском. Я много чего успел узнать. Даже ощущение, что у меня появился друг. Но при том, что я знаю многое, я всё ещё не знаю почти ничего. Но так даже лучше, потому что не будет больно уйти. Почти. А ему будет легко забыть случайного знакомого. Думаю, что мне уже пора уходить, исчезнуть и перестать беспокоиться об этом всём. Я слишком устал. Джихун, знаю, что ты найдёшь это письмо рано или поздно после того как перестану появляться дома. Не говори о моей пропажи отцу сразу и дай мне спокойно умереть. И ещё… Передай Сунёну, если сможешь, что со мной всё хорошо и я наконец могу спокойно спать.» Сунён с нечитаемым лицом отложил записку и снова посмотрел на Джихуна. В голове сбились мысли и сказать было нечего. Он никогда не думал о том, что в голове Вону были такие ужасающие вещи. В своём, вероятно, предсмертном письме, он писал о том, что собирается скоро покинуть этот мир так, словно это — самая очевидная вещь на свете… — Как долго… его нет? — наконец выдавил из себя вопрос Сунён и ошарашенным взглядом снова вцепился в письмо. — Три дня, — хмуро отозвался Джихун и чуть дрожащим голосом продолжил: — Наверное, уже поздно. Я утром подам заявление в полицию… Прости, что так внезапно. Я просто нашёл этот клочёк бумаги часа пол назад и не мог справиться со всем этим один. Можешь считать меня эгоистом, но спасибо… за всё. — Что ты несёшь? — криво усмехнувшись, вдруг спросил Сунён и посмотрел ледяным взглядом Джихуну в глаза. Тот от чего-то крупно вздрогнул. — А знаешь, если бы у меня был брат и я бы вдруг узнал, что тот возможно мёртв, я бы сделал всё, чтобы его найти. Не ел бы, не спал бы, ни успокоился бы на секунду. И я бы его живым или мёртвым нашёл бы. Не удивительно, что Вону даже семьёй не считал тебя, придурок чёртов! Прямо сейчас мы идём искать Вону, ясно? В полицию, если не найдём его, тоже пойдём с утра. А теперь напрягай мозги и думай, куда он мог пойти. Чёёёрт, сейчас, переоденусь, закрою магазин… И Сунён ушёл, скрывшись за дверьми подсобки, оставляя Джихуна наедине с собой. — Я просто уже не верю в то, что могу что-то сделать… Но он прав. Как же он прав… *** — Хён, я… принёс поесть. Ты будешь? — В маленькую комнату, совсем потонувшую в темноте, вошёл Вону. — Да, буду. Спасибо, — тихо отозвался Джихун. Сегодня был просто отвратительный день и с кровати вставать не хотелось, а идти и пытаться найти что-нибудь съедобное тем более, но Вону, словно читая мысли изнывающего от голода брата, не позволил тому мучаться. — Ну… Я тогда пойду? — с неловкой улыбкой спросил парень. — Постой, — тихо попросил Джихун. — Как… Как дела у вас с отцом? — Вону замер на секунду, а после хлопнул дверью и ушёл. Послышались торопливые шаги и ещё один хлопок дверью следом. Вону сбежал и заперся в своей комнате. И вновь неудача. Вону после случая с попыткой Джихуна помирить их с отцом, стал его почти всё время избегать. Тем более в моменты, в которые, по его мнению, Джихун пытался делать это снова. Но Джихун действительно искренне волновался и пытался помочь так, как умел. Но не получалось от слова совсем. Джихун был братом не самым лучшим. С Вону ладил не очень хорошо, а когда их отношения начали становиться лучше, всё нечаянно испортил. Он почти не знал, как Вону живёт, с кем дружит, как учится… Он бы и рад узнать, но от чего-то вечно боится. Наверное, не хочет испортить всё ещё сильнее. И ведь не сможет Джихун так просто себя переделать, хоть и старается. Так вышло, что с детства ему сложно показывать свои эмоции, намерения и разговаривать с людьми так, чтобы его верно понимали. Но ради, по сути, единственного родного и близкого ему человека, он решил сделать всё возможное. Джихун долго думал и в итоге распланировал всё. Он купил на часть своих денег вкусной еды, придумал о чём поговорить, освободил от дел весь день, чтобы всё сделать в лучшем виде и никуда не спешить и, как только закончил приготовления, стал ждать, когда Вону вернётся из школы домой. Энтузиазм переполнял Джихуна, но при этом нервозность гуляла в его сознании. И она только усилилась, когда Вону в предполагаемое время не вернулся домой. И часом позже, и двумя часами, и целой ночью… Он не возвращался слишком долго, но Джихун заставил себя немного успокоиться и продолжить ждать. Но минуло три дня, а Вону всё ещё не вернулся. За это время Джихун весь извёлся и распереживался до крайней степени. Почему его брат не приходит? Или приходит, но только пока Джихун уходит учиться? Это из-за отца? Или из-за недавней попытки разговора? У друга ли он? Где Вону вообще? Столько вопросов, но ответа ни на один из них нет. А ведь у Джихуна не было даже номера Вону, а вместе с тем и возможности связаться с ним. Он даже не знал, есть ли у того мобильник. Как же паршиво… В крайнюю степень отчаяния Джихун впал в очередной вечер полный волнений, как только зашёл домой и зашёл в комнату брата. Небольшое пространство, пустые стены с бледно-жёлтыми обоями, пыльный кремового цвета ковёр с длинным ворсом и скрытое полупрозрачной шторой окно. Маленькая витиеватая люстра под потолком, небольшая аккуратно застеленная кровать… Деревянные стул и стол, на котором лежали видавший жизнь сенсорный телефон, учебники, тетради и сложенный пополам листок в клеточку. Вот и всё, что из себя представляла комната Вону. Джихун бесшумно подошёл к столу и, взяв мозолящий глаза лист в клеточку, развернул его, после чего начал читать его содержимое. Дочитать до конца было сложно от так и накатывающих слёз, замыливающих взор. Так вот как всё было на самом деле. Вот что чувствовал Вону долгое время. А Джихун ещё и усугублял положение, по всей видимости. Он не знал н и ч е г о и поэтому перед братом чувствовал себя очень виноватым. И так больно, что сердце из груди рвётся, а слёзы не остановить больше. Джихун облажался, а как теперь всё чёрт возьми исправить он понятия не имеет. Ноги несут его к продуктовому за углом. *** Сунёна ждать долго не пришлось. Он максимально быстро оделся и закрыл магазин, после чего чуть ли не выбежал с Джихуном на улицу. Метель расходилась всё сильнее. — Если не придумал куда идти, расскажи, где живут Ким Мингю и Су Минхао, — прохладным тоном попросил Сунён. — Ким Мингю живёт на улице ниже, Су Минхао напротив, — ответил Джихун. Хотя бы это он знал точно. Пару раз Вону при нём говорил, что идёт к друзьям, упоминая при этом их место жительства. — Но ведь из письма понятно, что они больше не общаются. — И что дальше? Они всё ещё учатся в одной школе и поэтому могли видеться с Вону недавно. Может, в последний раз в школе он был позже, чем последний раз дома. Есть и возможность, что перед тем, как собраться уйти, Вону пытался поговорить с ними на прощание. Если есть другие идеи, можешь предложить, — отозвался Сунён на это. — Пошли, — только и сказал Джихун, тяжело вздохнув, после чего пошёл вперёд. Не говоря ни слова, Сунён накинул на голову капюшон потрёпанной красной куртки и пошёл за ним следом. Через минут пять быстрым шагом, удалось добраться до дома Ким Мингю. Позвонив в дверь несколько раз, парни поняли, что здесь им открывать не собираются. Но расстроились они не особо сильно и, перейдя через дорогу, оказались у дома Су Минхао. Здесь им повезло уже куда больше, потому что после первого же звонка из-за двери раздался вопрос «Кто там?». — Это старший брат Чон Вону, Джихун, и наш общий друг. Случилось кое-то с Вону и я хочу попросить о помощи, — вымученно сказал Джихун. Дверь сразу же распахнулась и, стоило парням пройти в дом, так же быстро закрылась. За ней стоял сонный парень в домашней одежде. Сзади него, хмурясь, стоял ещё один. Они оба непонятливо и взволнованно смотрели на полуночных гостей, ожидая более подробных объяснений случившемуся. — Вы проходите, не стойте на пороге, — сказал тот парень, что открыл дверь и, позволив Сунёну с Джихуном разуться и снять верхнюю одежду, пропустил их в дом. — Можете, пожалуйста, сказать кто из вас кто? — неловко улыбнулся Сунён. — В смысле кто из вас Мингю, а кто Минхао? Это же вы, верно? Просто я знаю о вас только со слов Вону и было бы несколько смущающе не понимать кто именно из моих собеседников кто. — Да, верно. Я Мингю, — пытаясь отогнать сонливость, сказал парень, стоявший ранее поодаль в проходе. — А это Минхао, — указал он на своего друга. А твоё имя? — Квон Сунён, — кивнул парень. — Рад знакомству. — Что с Вону? — не выдержав, спросил дрожащим голосом Минхао. Он сидел, обняв себя за плечи, и бегал глазами по гостям, будто пытаясь найти написанные на их лицах ответы. — Джихун, дай им прочесть, — ровно попросил Сунён. — Думаешь, стоит? — хмуро спросил Джихун. — Ещё как. К тому же, они имеют право знать, — с нечитаемым выражением лица сказал Сунён и лист в клетку тут же опустился в руки Мингю и Минхао. Несколько минут прошло в полном молчании. — Вону, боже… Всё было совершенно не так! — срываясь, воскликнул Минхао и навзрыд заплакал. — Почему… п-почему ты не дал объясниться? — Чёрт! — тем временем, стиснув зубы, крикнул Мингю и запустил пальцы в свои тёмные волосы. — Нужно было быть настойчивее и всё-таки поговорить с ним, когда он перестал общаться с нами. Чон Вону… Ты даже не представляешь, как много значишь… — Куда он мог пойти? — в миг стал серьёзным Сунён, мельком глянув на забравшего письмо Джихуна, которого било крупной дрожью. — Я прекрасно понимаю, что вас сейчас переполняют эмоции, меня тоже! Но! Ваши самокопания отнимают время поисков! Может быть поздно, если мы потеряем его слишком много! — затараторил он громко и строго, не получив ответа. Все затихли. — Он говорил ещё месяца четыре назад, когда мы общались, что хочет наведаться на станцию поезда у моря за городом. Возможно, он решил поехать туда? У меня больше нет идей, правда, но… можно попробовать? — утерев слёзы, чуть всхлипывая сказал Минхао и плотно сжал тонкие губы. — Точно. Мы ещё хотели на новый год машину взять и вместе с ним съездить туда, — сказал Мингю, уставившись в пол. — Зная Вону, я бы не удивился, поедь он напоследок туда. Это на него очень похоже… — Тогда едем, — тихо, но твёрдо сказал Джихун. Слышали его все. Через пятнадцать минут парни уже ехали по заснеженной дороге, еле разбирая дорогу сквозь метель. Было страшно, было опасно, но они ехали аккуратно и уверенно. Всем было страшнее не увидеть Вону на станции, не успеть. Никто не спрашивал где Мингю так быстро достал машину. Никто не сомневался в Сунёне, когда он сел за руль. Джихуна, словно прилипшего к стеклу и шмыгающего куда-то в свою куртку, где-то на заднем сидении безуспешно пытался успокоить Минхао, который сам ещё, по сути, был далёк от понятия спокойствия. Мингю на переднем сидении нервно постукивал по креплению ремня безопасности и безотрывно следил за движущимися по стеклу, как маятник, дворниками, убирающими налипающий снег. А Сунён вёл машину, освободив голову от всех мыслей, кроме тех, что были о дороге. Ехать в метель, которая должна продлиться ещё часов шесть, перед этим не спав пару дней точно, неся ответственность за других людей и полным переживаний, было невероятно тяжело. Но Сунён, стиснув зубы и предельно сосредоточившись, ехал. Он действительно не знал, что с ним происходит, но даже думать о страшном было невозможно. Вону стал значить для него, возможно, больше, чем выходило представить. Ехать было ещё восемь часов. *** Мингю и Минхао очень переживали, когда в один день Вону резко оборвал с ними всё общение. Он просто стал их игнорировать. Перестал здороваться, выключил телефон и даже в школе умудрялся их избегать. Парни не понимали в чём дело. По Вону не входило не скучать. Неловкий, смешной, иногда такой мудрый, что кажется, что перед тобой вовсе не старшеклассник… Не выходило не тосковать по Вону, которому можно доверить всё, который делал жизнь яркой. Вокруг всё ещё были друзья, но с пропажей Вону словно исчезло что-то важное. Что-то, без чего будто душу вышкребало тупыми ложками. Минхао не перестал смотреть за тем, в порядке ли Вону, но он выглядел хорошо и весело, как обычно. Со временем пришлось сдаться и принять, что он больше не часть его жизни, хоть причины этому и не были ясны. Мингю же, сначала дувшийся на Вону, уже через пару дней задумался о том, что он мог что-то сделать, что-то сказать такого, что послужило причиной такого резкого разрыва всех связей. Он перебрал в голове все свои слова, все поступки и боялся быть навязчивым, противным при попытках поговорить. Ему было страшно, что он виноват в том, о чём он даже может не подозревать. По прошествии нескольких месяцев, Мингю всё-таки набрался смелости и решил поговорить, вот только… Вону перестал появляться в школе. А после, когда он был в гостях у Минхао, появились Джихун с Сунёном и записка… маленький клочок бумаги в клеточку перевернул всё его представление о Вону. И вот Минхао и Мингю уже тихо уходят из дома первого, чудом не разбудив его родителей громкими восклицаниями и сильным хлопком двери. В машине было тихо, а снаружи лютовала стихия. Страшно. Только бы успеть. *** Никто не помнил, как закончилась дорога, а с ней и метель, как пришлось в километре от станции поезда бросить машину и по побережью в предрассветных сумерках брести по карте на единственном работавшем телефоне в, как все надеялись, верном направлении, чувствуя, как немеют конечности… Никто не помнил, как они всё-таки дошли и первые утренние лучи солнца отразились от ледяного зеркала моря. У станции было пусто, на берегу тоже. — Пожалуйста! Откройте! Есть тут кто-нибудь?! — вдруг прервал было накатившую на всех панику стук. Сунён что есть сил тарабанил в железную дверь, которая неожиданно быстро открылась. — Если это не чудо свыше, то я не знаю! Боже, люди, помогите! — вероятно сторож, крепкий мужчина средних лет открывший дверь, выглядел измученно и паника костром вилась в узорах его глаз. — Прошу, пойдёмте со мной, человек умирает! Сердце заколотилось барабанной дробью где-то в пятках. Все без лишних вопросов двинулись за мужчиной в полнейшей тишине. Сомнений, что это Вону, от чего-то не было. — Здесь! — сказал сторож, открывая дверь в небольшую коморку. На узкой кровати лежал закутанный в одеяло парень с бледно-синеватой, с красными пятнами кожей. Рядом лежали треснутые очки. — Я нашёл его без сознания на берегу, когда понял, что до метели забыл ветку перекрыть, по расписанию как раз нужно было и пришлось срочно выходить, а там он прямо напротив дверей у моря и синий! Дышал слава богу! Сделал всё, что мог: одежду снял, в сухое, что нашёл, завернул, но в себя не приходит. Хотя, это и не удивительно. И до скорой ведь дозвониться не выходит! Каждые полчаса пытаюсь и все без толку. Тут со связью плохо всё, да ещё и метель разошлась какая! К тому же не известно через сколько бы сюда, в эту то глушь, добрались врачи. Радует хоть, что я ещё очень вовремя его нашёл! Видимо, где-то часа три он пролежал там или, что вероятнее, меньше… Фатального обморожения не заработал, хоть и был к этому близок, но, если бы я не вышел тогда, насмерть замёрз бы! Ужас! В город его нужно везти, в больницу! Я удивлён, что до сих пор он был стабилен. Уже сколько тут сижу готовый пытаться реанимировать хоть как-то, везти то его мне не на чем… Прошу, если можете, хотя бы попытайтесь довезти его! Смотреть больно! У меня самого сын примерно того же возраста, невольно с ним сравниваю… Я бы не хотел, чтобы случилось непоправимое. — Отвезём. Но есть проблема. Машина находится в километре отсюда, а ему нельзя на холод, — убито сказал Джихун. — Я совсем не медик, но знаю, что его нельзя выносить обратно на холод… Вону, Вону-а… — Вы его знаете?.. — шокировано спросил сторож. — Знаем, — еле слышно сказал Мингю. Мужчина кивнул. — Я привезу машину, — вдруг сказал Сунён и все как по команде посмотрели на него. — Ты же просто не сможешь по снегу и песку ехать! Что ты собрался делать, а?! — срываясь, крикнул на него Джихун. — Я поеду по льду, — решительно сказал Сунён. — Это же очень опасно! — ужаснулся Минхао. — Я знаю, что я делаю, — отрезал Сунён и перед тем как выйти, обернулся и сказал: «скоро вернусь». *** Упорно волоча ноги сквозь снег, он шёл вперёд с максимальной доступной скоростью. Шёл, смотря только вперёд. До машины Сунён добрался меньше, чем за двадцать минут. За руль было сесть не сложно. Завести двигатель и выехать на лёд — словно привычно. Страшно за себя не было, за Вону — ужасно. Поездка в пять минут прошла словно в тумане. Колёса скользили, лёд не казался надёжным, но всё-таки как-то его выдерживал, ехать приходилось медленно. Но вот он уже выезжает к берегу и бежит по протоптанной дороге обратно к станции. — Ну как, готовы перенести Вону в машину? — крикнул он, только открыв двери. — Да. Нужно хотя бы попробовать, хотя пульс начал замедляться, дело плохо, — ответил Мингю. — Простите, но мы заберём с собой всё, во что этот парень закутан, — грубовато бросил Джихун. — Но позже вернём. — Спасибо, что помогли ему, — сказал Минхао напоследок и, максимально аккуратно подняв на руки кокон с парнем внутри, парни покинули станцию так быстро, как только могли. — Да не за что. И тряпки эти можете не возвращать… — вздохнул сторож, зная, что его уже никто не слышит. — Надеюсь, вы успеете. *** Дорога на пути в больницу была самой тяжёлой в жизни Сунёна. За неё успел даже закончиться бензин, из-за чего пришлось останавливаться. Благо, уже недалеко от города. А ещё весь запас нервов закончился тоже. В любой момент, казалось, сердце Вону могло остановиться из-за сильной местами тряски при необходимом ему покое или иногда происходящей перемены температур, которая могла привезти к шоку… но случилось, пожалуй, нечто куда более неожиданное и несомненно обнадёживающее. Вону ближе к концу дороги открыл глаза. — Вону! Боже, Вону! — закричал радостно Минхао, стоило его глазам распахнуться. — Всё будет хорошо. Всё хорошо будет… — М-м… — Не говори ничего. Мы почти добрались до больницы. А дальше травматология, врачи, процедуры. Джихун ушёл сразу же, как родственник, объяснять ситуацию и улаживать всякие вопросы. Минхао, Мингю и Сунён остались ждать его и новостей. — Я на самом деле в ужасе, знаешь, — нарушив тишину, хмыкнул Мингю. — Как ты вообще смог вести машину по льду и вместе с нами всеми обратно? Как ты вообще мог за рулём нормально сидеть? — Если бы не я, никто бы не повёл машину. Допустить это и не успеть было куда страшнее, чем ехать по льду, — нервно усмехнувшись, сказал на это Сунён. — Вот как… — А где Минхао? Я буквально на минуту отошёл за кофе и он исчез. — Ему пришлось ехать домой и объясняться с родителями. — Ясно… — Не спросишь, почему меня не ищут? — Когда захочешь, сам расскажешь. И снова повисла тишина. Парни на минуту закрыли глаза, а когда открыли, поняли, что их выключило на одном из больничных диванчиков. Их разбудил выглядевший ужасно замучено, но всё-таки куда более спокойно, чем раньше Джихун. — Он будет в порядке, — на выдохе сказал он. — Хэй, т-ты чего? — оторопело спросил он, смотря на Сунёна. После слов о том, что с Вону всё будет хорошо, он словно внезапно стал в пару раз меньше, переставая выглядеть как несгибаемая опора, и разревелся как ребёнок. — Я… Я не знаю, что было бы… было бы, если бы он… он… у-умер! — еле выдавил из себя он и весь сжался, закрыл глаза руками, чтобы слёзы больше никто не видел. Как же было страшно. Как же тяжело было осознавать, насколько много для него Вону значил, как, оказывается, сильно он успел к нему привязаться, как сильно успел полюбить и даже не заметить. — Я тоже не могу себе представить, — тихо прошептал Джихун. — Я постараюсь сделать всё, чтобы он перестал… перестал думать о себе и жизни так, как писал об этом в предсмертном, чёрт возьми, письме. — И мы с Минхао тоже. Расслабляться было рано, им всем предстоял ещё долгий путь, но надежда не давала совсем отчаиваться. Они успели. *** — Вону-а, — раздался в ночной тишине голос. — Ты тут? Спишь? — Сунён?.. — хрипло спросили с больничной кровати. — Как ты тут оказался? — Я действовал как самый настоящий ниндзя из фильмов! — Тогда я удивлён, что у тебя получилось. — Смешок. — Хэй! Я вообще-то лучший ниндзя из всех, что ты знаешь! — И единственный. — Послышался еле слышный возмущённый возглас. — Ты со мной несправедливо жесток. Повисла тишина. Спустя какое-то время Сунён прошёл к кровати Вону и невесомо коснулся его руки, привлекая к себе внимание. — Неужели, даже когда ты так смеялся, ты так сильно хотел… — судорожный вздох сорвался звук, прежде чем словно лезвие резануло: хотел умереть?.. — Да, хотел. Прости, Сунён-а, я правда больше не мог и вряд ли даже после того, что вы сделали, смогу… Я так устал. — Беззвучно капали из глаз слёзы и где-то за рёбрами сжималось сердце. Больно. — За что ты у меня просишь прощения? — чуть дрожащим голосом спросил Сунён. Он действительно не понимал за что Вону извиняется. — Я ведь струсил и даже не попрощался. Боялся, что если приду к тебе, то растеряю всю решимость и стану потом жалеть, — хмыкнул Вону. — Но я бы ничего не смог изменить. Я ведь не знал. Никто не знал, что с тобой происходит… — Ты… Рядом с тобой каждый раз хочется остаться… — Но так что же тебе мешает?! — в сердцах прикрикнул Сунён. — Зачем я нужен такой? Я умею только тянуть вниз… Серьёзно, зачем я могу быть нужен? Особенно тебе. Я ведь тебе по сути никто. — Не правда Вону-а… Ты даже себе не представляешь насколько много для меня значишь. Почему ты не спросил меня, хочу ли я вообще двигаться наверх? А если и хочу, то почему у меня не может хватить сил на нас двоих? Если ты хочешь, то просто останься. Я… Я хочу, чтобы ты остался, пусть так. Да и какой такой, Вону? Замечательный, добрый, бескорыстный, чувствительный, надёжный, заслуживающий любви всего этого чёртового мира? Пойми, Вону-а, ты замечательный и есть люди, которые ценят тебя так сильно, что многие бы по-чёрному завидовать. Плохие времена случаются, но нельзя взваливать всё на одного только себя… Думаю, за всё то время, что ты лежишь здесь, ты мог понять, что у тебя есть на кого рассчитывать. — Сунён… — только и выдавил из себя Вону. — Я говорю только то, что считаю правильным. Я готов прислушаться к всему, что ты скажешь. Всё хорошо будет, серьёзно, твои желания тоже будут сбываться, главное захотеть. Это сложно, знаю, но мы справимся. — Сунён тепло улыбался. — Я правда могу остаться? — Да, если ты этого хочешь. — Тогда я… я хочу остаться. — Хорошо, — улыбнулся Сунён и легонько сжал руку Вону. — Ты хочешь ещё чего-нибудь? — Возможно, я не уверен, — вздохнул Вону и вдруг, посмотрев на руку, накрывшую его собственную, мимолётно, совсем неуверенно, но искренне улыбнулся. — Я понял, — смешно кивнул Сунён. Хорошо, что он всё-таки решился отбросить страхи и прийти. Никто не знал, но в этот момент Чон Вону решил дать жизни ещё один шанс.