Last Christmas

Мягкая ткань проходится по замёрзшей коже, когда тёплый свитер оказывается вдруг натянутым на тело. Переодеваться в более подходящую одежду приходится из-за резко пропавшего отопления во всём доме прямо посреди зимы. Но это не должно было испортить долгожданное рождество, ведь горячая чашка глинтвейна в замёрзших пальцах только добавляла бы сладкой атмосферы. — Хо, ты чем там занят? — звучит наигранно недовольный голос из соседней комнаты. — Совсем чуть-чуть до полуночи, двигай сюда быстрее! Минхо усмехается от этого куда-то себе под нос и наконец идёт к двери в гостиную. А открыв её, видит как там на диване, укутавшись в пушистый бордовый плед из-за неприятных холодных мурашек, сидит владелец того негодующего голоса. С пухлыми щеками и немного взлохмаченными блондинистыми волосами. Рядом с ним — на кофейном столике — стоят тарелки с разными снеками и вкусной едой, где-то там же банки со сладкой газировкой. Выбирал это всё Минхо довольно долго, стараясь точно не промахнуться и удивить своего парня хорошим выбором. Смотрится тот так гармонично на фоне мигающих огоньков гирлянд и ярких новогодних украшений символичного красного и белого цвета, напевает себе что-то под нос, пока сзади него в камине красивыми языками развевается огонь, что даже врываться в эту прекрасную инсталляцию вовсе не хочется, а лишь продолжать любоваться ею. Но лицезреть чудесную картину, видимо, было ему не дано, потому что блондин вдруг замечает Минхо в дверном проёме их спальни и перестаёт умиротворённо напевать какую-то новогоднюю мелодию. Он призывно хлопает по ближнему месту на диване, немного скидывая с себя плед, чтобы позже разделить его с Минхо и греться вместе. — Чего встал? Мы сейчас желания из-за тебя не успеем загадать! — так невинно и мило возмущается парень, дуя и так не маленькие щёки, в ожидании, когда же Ли сядет рядом. Ну, а Минхо не может устоять перед его просьбами, поэтому шагает вглубь комнаты и садится на диван, забираясь к нему под уже согретое одеяло. Прижимается ещё ближе, от чего былой холод больше не чувствуется и мурашки с кожи пропадают, оставляя после себя лишь нежные соприкосновения двух тел. Эти двое обнимаются какое-то время под трепетную тишину и редкие салюты на улице. Минхо пропускает пряди светлых волос через тонкие пальцы и вдыхает родной запах имбирного печенья, исходящий от лежащего и почти засыпающего в спокойствии на чужом плече. И внутри пламенем расходится такое умиротворённое счастье вкупе с желанием провести так всю оставшуюся ночь. Нет, всю жизнь. Блондин делает размеренный глоток сладкой газировки, когда Минхо вдруг отстраняется немного. Смачивая горло напитком, он слышит его просьбу, чуть не поперхнувшись: — Хан-и, спой для меня, пожалуйста. А тот давай отказываться, говорить, что сейчас получится плохо, что не хочет, да и петь он не умеет вовсе, но Хо всё же настоял, ведь знал, что всё что угодно в исполнении Джисона ему бесповоротно понравится. Думает несколько секунд, какую бы песню ему выбрать, пока перебирает в руках пушистую ткань пледа. И мгновением после по комнате разносится бархатный голос, выводящий строчки из каноничной новогодней композиции «Last Christmas». Пение Хана является седьмым чудом для Минхо. Конечно, его вокал далеко не идеален, но красив настолько, что уши буквально тают от наслаждения, слушая, как правильно парень протягивает английские слова с не сильно заметным акцентом. А как же он выглядит во время пения… Глаза сосредоточившись зажмуривает, рукой по воздуху водит и головой в такт мелодии качает, пока на его лицо падает тёплое свечение от разноцветной гирлянды. Невероятно просто. Минхо бы вечно наслаждался, смотря на него и не отрывая взгляда ни на что менее важное, ведь Хан Джисон весь, с ног до головы — самое первенствующееся в его жизни. Минхо качается под мелодию, также блаженно прикрыв глаза, ладонью гладит по запястью поющего парня, и не прекращает желать, чтобы это продолжалось бесконечно. И честно признаётся себе, что никогда не прекратит этого хотеть. Голос останавливается на середине очередного куплета, когда Джисон замечает, что стрелка на часах стремительно движется и показывает пять минут до полуночи. И резкой остановкой выводит своего парня из транса, вызванного своим завораживающим пением. Младший весь на взводе, радуется празднику, размахивает руками от страха не успеть, и спрашивает с блестящими и большими глазами, наполненными космосом: — Чего бы ты хотел в следующем году? — они оба не верят в эту чушь, мол желание не сбудется, если его произнести. На улице красивым узором в небе взрывается очередной фейерверк. Гирлянда на камине мигает новыми яркими цветами, а Минхо задумывается над заданным вопросом, пока Хан смотрит, пытаясь прочитать по его выражению лица ответ, прежде чем тот его озвучит. Ли улыбается своим же мыслям и, сжав ладонь Джисона в своей и заглянув тому в глаза, наконец произнёс долгожданные слова: — Тебя рядом с собой. Сразу после услышанного, глаза сидящего перед ним парня превратились в щёлочки из-за расстилающейся на его лице нежной улыбки, излучающей неумолимую теплоту. Он берёт накинутый на плечи Минхо плед за края и тянет на себя, от чего упомянутый по инерции приближается к нему вместе с тканью. Хан вновь поднимает уголки губ и прижимается теми к чужим замёрзшим и потрескавшимися от холода губам. Старший чувствует привкус имбирного печенья, пока Джисон переминает своими губами его. Правда откуда привкус? В их квартире вроде не появлялась данная выпечка… Ярая нежность внутри разгорается, согревая от любого холода, в том числе и от выключенного отопления. Даже камин и огонь в нём тут не при чём, это всё эти двое. Они оба прикрыли глаза, потонув в удовольствии, никак не решаясь, куда же им свои ледяные руки поместить; то на чужую горячую шею, то на бедро, то в мягкие волосы. Целовались парни так много раз, но всегда им недостаточно. Всегда ждали следующего раза, когда их губы соприкоснуться в новом проявлении нежности и наслаждались этим так, словно этот раз последний. Минхо неспешно отстраняется и в его глаза бросаются часы, стоящие на камине и показывающие время 23:59. Вот-вот стрелка сдвинется вправо и наступит полночь, поэтому Джисону стоит поторопиться со своим желанием. — А чего хочешь ты? — звучит вопрос Хо, рассматривающего лицо Хана в свете новогодних огоньков. Но его выражение резко меняется вместе со свечением гирлянды. Поднятые в улыбке уголки губ стремительно опускаются вниз, а в глазах испаряется ласковость, не оставляя даже намёка на былую теплоту. Теперь на её месте пустота. Ли чувствует, как сжатая ладонь холодеет с каждой секундой, вовсе пропадая, а мигание гирлянды всё тусклее и тусклее. — Чтобы ты перестал сходить с ума. Запах имбирного печенья вдруг пропадет, а стрелка сдвигается на ровное и пробивающее мурашки по коже число: 00:00. Долгожданная полночь наконец наступила, но Минхо не радуется. Он несколько раз моргает в непонимании, и в один из этих разов распахивает глаза, перед ним уже не мелькают черты родного лица, а место, где сидел парень с пухлыми щеками, теперь пустое и холодное. Словно прохладный ветер проходится по и так замёрзшим рукам, развеивая всё прежнее тепло. Ли, судорожно набирая в лёгкие воздух и пытаясь вернуться в мир иллюзий, осматривается вокруг; гирлянда, которую они, вроде бы, вместе вешали на камин, где также потух огонь, задорно смеясь в ожидании праздника, рождественские украшения, всё это пропало. А на их месте теперь лишь унылая серость и пустота вместе с падающим светом от салютов счастливых людей за окном. Опять. Это снова повторяется. Минхо грузно поднимается с дивана, скидывая с себя старый порванный бордовый плед, когда понимает, что весь этот уют и искреннее счастье он снова выдумал сам, повторно захлебнувшись в не покинувшей его потере. Он задевает и опрокидывает кофейный столик, на котором буквально пару секунд назад стояла теперь уже пропавшая еда, и плетётся на ослабших ногах в спальню. Та точно такая же, как и гостиная. Серая и праздная. Проходит к кровати, к такой холодной и одинокой кровати, где они вместе когда-то просыпались рано по утрам и дарили друг другу сонные поцелуи. Но сейчас постель совершенно пуста, а Минхо никак не может привыкнуть просыпаться одному. Он идёт к тому, к чему направлялся, а точнее к прикроватной тумбочке, и берёт с неё одиноко стоящую фотографию, от которой сердце с грохотом падает вниз и разбивается об асфальт. Рассматривает. На фото изображены они вдвоём. Такие счастливые. Щёчки Джисона становятся ещё более пухлыми от счастливой и широкой улыбки, а рука его показывает жест V, пока его за талию придерживает собственный парень, тоже улыбающийся. Какими же эти двое были беззаботными в тот момент. Вроде бы они тогда — два года назад — ездили к родителям Хо в Данию, чтобы встретить любимый праздник Хана — Рождество. Джисон, позируя на фоне невероятно красивого парка развлечений «Тиволи» для фотографии в своём любимом, подаренном Минхо, свитере, ожидает щелчка камеры, чтобы наконец посмотреть результат. А старший придерживает его рукой, тоже улыбается, слыша за своей спиной вскрики людей, скатывающихся с высоких горок, скрежет аттракционов и задорный детский смех. Из-за приближающегося вечера, на улице начинает быстро темнеть, потому неоновый свет каруселей падает на пешеходы улиц, а из парка разносится громкая музыка вместе с гулкими разговорами людей, также прибывших из разных стран. Хан, весь светясь от переполняющих эмоций, просит показать получившееся фото. Оно вышло очень даже удачным, поэтому стоит поставить его в рамку, когда они вернутся домой. Но сейчас парни, взявшись за руки, идут по слегка присыпленной снегом брусчатой дороге и рассматривают дома, потонувшие в вечерней тени, по обе стороны от себя. Такие красивые, не выбиваются из общей атмосферы и смотрятся органично. На чьих-то балконах висят праздничные украшения и мигают огоньками гирлянды. В тех же окнах виднеются вершины новогодних ёлок, а из местных подвальных кафешек слышится тематическая рождественская музыка. Город Копенгаген, в котором родители Минхо жили с недавнего времени, невероятен по его мнению. Ходя по его улочкам, чувствуешь себя свободным, практически на физическом уровне ощущаешь, как тепло тихих и уютных переулков касается твоей кожи, особенно, когда в это время любимый человек сжимает твою ладонь. Ли поворачивает голову немного вправо и видит профиль Джисона, чувствуя от него оставшийся запах имбирного печенья, испечённого его мамой совсем недавно. Тот улыбается так по-ребячески и их сцепленными руками вперёд-назад размахивает, внимательно рассматривая архитектуру приветливого города, пока щёки его краснеют всё больше из-за мороза. Даже от одного взгляда на него, такого счастливого, Минхо готов благодарить всех возможных богов, хоть в них и не верит, за то, что такой нереальный парень ему достался. Вдруг старшего тянут за руку сзади, осведомляя о том, что парень перестал идти. Хан заглядывает в чужие глаза своими улыбающимися, в то время, как в его зрачках отражаются приторные чувства, растущие с каждой секундой вперемешку с отбликами ярких кафейных вывесок. Он вбирает морозный воздух вместе с праздничной атмосферой, обжигая лёгкие, и выдыхает сразу же, выпуская тёплый пар изо рта, и произносит своим сладким голосом под новогоднюю песню «Last Christmas», которую исполняет какой-то уличный артист на фоне: — Я люблю тебя, Хо. Воспоминания заставляют горько поднять уголки губ и сдержать глубоко в себе приступ очередного последствия одиночества. Ведь он больше никогда не почувствует родной запах имбирного печенья. Даже на том свитере запаха не осталось, выветрился давным-давно. Больше не почувствует чужих объятий и поцелуев. Столько времени прошло, но каждый раз осознание этого причиняет такое немыслимое количество боли… — Я тоже люблю тебя, Хан-и, — хриплым голосом, шепча, произносит Минхо, сжимая в ладони деревянную рамку, на которой где-то в углу написана такая ненавистная дата: 1 января, 2019 год. С того самого «прекрасного» дня в доме парня ни разу не появлялся ни один огонёк от гирлянды или ароматная свеча с новогодним запахом глинтвейна, ведь это оказался заключительный праздник в жизни Джисона и последний счастливый день в жизни Минхо.