Вересковый мёд

Джон Локк по склону едет Над морем на коне, А рядом реют чайки С дорогой наравне. Джон Локк глядит угрюмо: «Опять в краю родном Цветет медовый вереск, А пива мы не пьем». Но вот его вассалы Приметили двоих - Последних пивоваров, Оставшихся в живых. Вышли они из-под камня, Щурясь на белый свет, - Старый горбатый Пикет И Бэнни пятнадцати лет. К берегу моря крутому Их привели на допрос, Но никто из пленных Слова не произнес. Сидел Джон Локк шотландский Не шевелясь в седле, А маленькие люди Стояли на земле. Гневно Чарли промолвил: - Саида щас позову, Если не скажете, черти, Где вы храните траву! Пикет и Бэнни молчали, Стоя у края скалы. Вереск шумел над ними, В море катились Хёрли. И вдруг голосок раздался: - Слушай, шотландский Джон Локк, Поговорить с тобою С глазу на глаз позволь. Старость боится смерти, Жизнь я изменой куплю, Выдам заветную тайну, - Пикет сказал королю. Голос его воробьиный Резко и четко звучал. - Тайну давно бы я выдал, Если бы Бэн не мешал. Бэну ведь жизни не жалко, Гибель ему ни по чем. Мне продавать свою совесть Совестно будет при нем. Пусть его крепко свяжут И бросят в пучину вод, А я научу шотландцев Готовить старинный мед. Сильный шотландский Дэсмунд Бэничку крепко связал И бросил в открытое море С прибрежных отвесных скал. Волны над ним сомкнулись, Замер последний крик. И эхом ему ответил С обрыва Пикет-старик: - Неправду сказал я, шотландцы, От Бэна я ждал беды, Не верил я в стойкость юных, Не бреющих бороды. А мне Саид не страшен, Пусть со мною умрет Моя святая тайна, Моя трава и мёд.