Самое большое отчаяние

И вновь она сидит в пустом классе, ведь все занятия уже закончились. Она слышит, как дверь открывается и закрывается. Неторопливая, лёгкая поступь. Она уже выучила эти шаги наизусть и сможет услышать их в сотне других. Девушка останавливается за её спиной, они могут отчётливо слышать дыхание друг друга. Но Микан не смеет поднять глаз. Тонкая рука проводит по её скуле и бежит ниже, очерчивает и сжимает шею. Микан вдруг кажется, что её сейчас задушат. Но кисть невозмутимо бежит ниже, проводит по пухлой груди сквозь форму. -Я знала, что ты придёшь, Цумики. Шёл третий день карантина. И уже пятый день подряд Микан просыпалась от одного и того же повторяющегося кошмара. Или же это был не кошмар? Тоска охватило сердце Цумики. Тоска по теплу, которое она ощущала только во сне. Микан знала, что она больна синдромом отчаяния. Нет, она не заразилась им от Нагито, Акане или Ибуки. Она почувствовала жар даже раньше, чем Монокума объявил о появлении этой странной болезни. Но никто из её одноклассников не заметил изменений в состоянии Микан. Хотя, они вообще редко обращают на неё внимание. Обычно, Цумики бы воспользовалась этой возможностью, чтобы привлечь его, но… Этот сон её заинтересовал. У неё не было таких же симптомов, как у других. Она не строила теорий заговора, не верила всему подряд, не плакала по любому поводу. Она лишь видела то, что было… её прошлым? У Микан не было другого объяснения для этих видений. Во снах она была старшеклассницей, а единственной школой, которую она могла посещать в этом возрасте была академия Надежды. Очередная мысль о девушке во сне заставила сердце Цумики забиться чаще. Она занималась сексом и ранее, но это никогда не вызывало в ней подобных чувств. Наверное, не испытывать боль во время секса даже нормально. Микан никогда не пришлось этого узнать. Воспоминания о всех неприятных парнях матери неприятно отозвались в сердце, но недавний сон всё равно занимал все мысли девушки. Приятная щекотка вновь пробежала по телу. Она бы хотела испытывать это чувство вечно. Но что-то подсказывало ей, что она больше не ощутит его никогда. Отчаяние от этой мысли захлёстывает Микан. Это отчаяние чертовски прекрасно. Но ведь Монокума забрал их воспоминания об обучении в Пике Надежды… Значит ли это, что её симптом - старые воспоминания? Но правдивы ли они? Ха, она может ощущать себя желанной и любимой лишь в забытых моментах, которые скорее всего придуманы. Эта мысль заставляет Микан чувствовать себя глупой, никому не нужной… такой безнадёжной! И это гораздо лучше возбуждения, которое Цумики испытывала секунду назад. И она готова пойти на что угодно, чтобы испытывать это отчаяние вечно. Микан встала с пропитавшейся потом простыни и поёжилась от холода. В ординаторской была нормальная температура, но из-за жара Цумики воспринимала её по-другому. Девушка выглянула за окно. На острове всё ещё была глубокая ночь. Хадзиме и Фуюхико запретили ночевать в больнице, поэтому медсестра и пациенты были одни. И, похоже, настало время проверить одного из них. Микан тихо вышла из ординаторской и направилась вниз. Изящная рука останавливается на груди и не торопиться идти дальше. Она лишь невинно гладит Цумики, как будто даже не планирует продолжать. Жар пробегает по телу Микан. В этот раз всё не так, как она привыкла. Она привыкла к развратным шлепкам, страстным поцелуям и такой возбуждающей жестокости. Сегодня Ибуки будто наказывает Микан за то, что она сказала ей неделю назад. Но Цумики горит желанием, как и все дни с ней до этого. От этого терпеть бездействие Миоды ещё мучительней. Ибуки мягко погладила грудь Микан. Сквозь форму проступили вставшие соски. Это не ушло от внимания Миоды. Цумики чувствует, как краснеют её уши, ведь Ибуки не жалеет её: она сжимает, щипает, лапает. Микан не сдерживается, впивается руками в жёсткую парту напротив и выпускает из лёгких стон. -Что, уже? Мне казалось ты была немного другого мнения о наших… встречах. -П-прости!.. - голос Микан вновь сорвался, переходя в писк. -Не мямли, Цумики. Миода больше не могла терпеть. Микан вновь вывела её из себя. Её руки стремительно пробежали по животу и залезли под юбку. Микан присела на край жёсткой кровати больничной палаты. Её обладательница беспокойно спала там же. Цумики взволнованно прикоснулась к её лбу. Температура Ибуки была сильнее, чем у всех остальных. Её кожа будто потеряла краски, а тело ослабло. Её состояние невольно вызвало нежность, жалость и отчаяние в сердце Микан. Наверное, так и чувствуют себя влюблённые люди. Была ли Цумики влюблена? Возможно, они с Ибуки даже… любили друг друга? Или были в отношениях? Она не знала, что такое “отношения” и как нормальные люди себя в них ведут. Но лишь этот маленький кусочек прошлого стал самой важной её надеждой и самым сильным её отчаянием. Миода много хмурилась, будто чувствовала чьё-то присутствие. Быть может, она видела тот же сон, что видела Микан накануне? А может Миода помнила обо всём? Лишь мысль о том, что Ибуки помнила об их с Цумики прошлом наполняла сердце влюблённой надеждой. Она наклонилась к её лбу и оставила на нём поцелуй, затем ещё один. Микан опустилась к щекам, носу, подбородку. Она осыпала поцелуями всё лицо Миоды. Она даже не заметила, что из её глаз пошли слёзы. В этих слезах была вся горечь и страсть забытого прошлого, вся любовь, которую Цумики не могла бы получить, но могла отдать. Лица обеих смочили слёзы Микан. Она долго плакала над больной, но даже не заметила, что та проснулась. Миода непонимающе смотрела на рыдающую над ней девушку. Слабыми руками она потянулась к плечам Цумики, будто пытаясь её успокоить. Та замерла на мгновение и удивлённо посмотрела на Ибуки. Надежда на то, что сны снятся не ей одной, увеличивалась с каждой секундой. -Ты тоже это видела? Ты меня помнишь? -Видела? Что Ибуки видела? -Меня, во сне? -Да, точно, Ибуки тебя во сне! -Правда? Микан была очень рада. Она буквально светилась надеждой. Ибуки тоже вспомнила об их отношениях. Цумики поцеловала её так, будто делала это сотню раз. Поцелуй был глубоким, сладким и таким привычным. Микан казалось, будто он вернул ей память. Она вспоминала свою жизнь в Академии, наполненную издевательствами, преклонением и отчаянием. Был лишь один человек, приносивший тогда свет в её жизнь. Этим человеком была Ибуки Миода. Она всегда была нежна с ней, она всегда её прощала. Поэтому Цумики было плевать на ужас, творящийся тогда в её жизни. Будь Микан в другом положении, она была бы шокирована открывшейся правдой. Но сейчас она вновь была со своей любовью, поэтому ей вновь было плевать. Плевать на убийственную игру, Джунко и то, кем она являлась на самом деле. Она бы целовала Ибуки вечно, ведь на её стороне была надежда. Цумики оторвалась от девушки со счастливой улыбкой. -Что ты делаешь? -Я?.. но ты же видела меня во сне, да? Ты же меня вспомнила? -Во сне? Там где мы все танцевали с единорогами? Да, конечно, Ибуки вспомнила. Цумики застыла с той же счастливой улыбкой на лице. Ибуки её не вспомнила, она просто больна синдромом отчаяния. Её будто огрели сковородкой по голове. Только что она была самым счастливым человеком на свете. Но чем больше надежды - тем больше отчаяния. Её любовь могла сделать так, чтобы надежда победила. Или не могла? Ха-ха, она просто не помнит. Но помнит Микан. И жить со знанием того, что её любовь рядом, но забыла её, уничтожает любую надежду. Зачем любить, если не можешь быть любим? По щекам Цумики пробегают две слезы. Нет, она всё ещё улыбается, ведь эта глупая не взаимность несёт такое приятное отчаяние. Она знает что нужно сделать, чтобы чувствовать его вечно. Холодная рука проникает в трусики медсестры. Она мягко гладит, размазывая образовавшуюся влагу. Микан невольно разводит ноги в стороны, прижимается к Ибуки, желая чувствовать её ближе. Она дрожит от нахлынувшего возбуждения, кажется, что она может упасть со стула. Весь класс будто трясётся и наполняется тихими стонами Цумики. Миода методично ласкает Микан. Ей самой уже становится жарко. Ибуки наклоняется к шее медсестры, осыпает её мокрыми поцелуями. -Какая же ты шлюха, Цумики. В прошлый раз ты сказала, что я насильница и преступница. А теперь? Что-то ты не похожа на жертву абьюза. Прибежала сюда как миленькая, как и все вторники до этого. -П-прости!.. -Я же сказала: не мямли! Миода отстранилась от медсестры и обошла её, будто проводя осмотр. Раскрасневшаяся Микан сидела за школьной партой с широко расставленными ногами и оттопыренной школьной юбкой. Эта картина нравилась Ибуки. Ей нравилась Цумики, её фигура и покладистость. Ей не нравилось, когда она проявляла слабость, потому что Ибуки не хотелось жалеть Микан, ведь жалость к Микан всегда была слишком сильной. Миоде казалось, что испытывать такие чувства к кому-то вроде Микан ненормально. Но она всё-таки их испытывала, а затем наказывала медсестру за это. Она вновь приблизилась к покорной Цумики и стянула её трусики. Затем она поставила её ноги на парту, чтобы затем залезть под неё. Микан быстро поняла, что сейчас произойдет, поэтому инстинктивно попыталась сдвинуть ноги. Ибуки мягко шлёпнула её по бёдрам, призывая пустить её ближе. Медсестра поддалась. Миода привычно провела языком по клитору и вниз по сладким складкам. Каждое её движение вызывала дрожь в теле Микан, но она старалась держаться ровно, чтобы не мешать Ибуки. Развратные звуки стояли в пустой аудитории. Они были тихими, но им обеим они казались громом. Миода двигалась медленно, растягивая сладкую пытку медсестры. Она заходила всё глубже и глубже, вырывая с уст Микан громкие стоны. В тот момент они обе чувствовали себя сумасшедшими. Цумики свихнулась от движений своей любви у себя под юбкой, а Ибуки от сладкого сока на своих губах. Миода никогда не получала столько удовольствия от секса. Или это был не просто секс, а… любовь? Медсестра тянула Миоду за собой. Они быстро шли к клубу. Руки Микан вспотели: в одной руке она крепко сжимала руку Ибуки, а в другой верёвку. Она уже немного устала от постоянных вопросов больной, но, наверное, впервые за всю поездку Цумики была настолько решительна. Она открыла дверь и завела Миоду за собой. Всё было готово, её план был идеален. -Встань здесь, пожалуйста. - Микан указала на нужное место. -Встать? Хорошо! Ибуки встала. Цумики мягко провела по лицу девушки. Наверное, она прощалась с ней. -Хорошо, сейчас мне нужно затянуть эту верёвку у тебя на шее. -Ладно, Ибуки готова! Микан сложила верёвку в петлю и закинула её на шею Миоды. Она с силой потянула за концы. -Э-э… Мне немного неудобно, но ладно… -Сейчас кожа лица и шеи начнёт медленно синеть. - медсестра комментировала появляющиеся симптомы, потому что выученные когда-то давно на собственном примере признаки успокаивали её. -Х-хорошо… -Теперь зрачки медленно расширяются. -И-б-буки не нравится… -Далее кровь приливает к векам, могут появиться трупные пятна из-за маленького количества кислороды в крови. -Т-р-р-упные? Ибуки - труп? М-м-икан что ты делаешь? -Я люблю тебя, Ибуки Миода. Надеюсь, что ты найдешь силы снова меня простить. -Лю-б-б-ишь? Я то-ж-ж-е тебя... Её любовь замолчала навсегда. Лицо Микан было наслаждённым и умиротворённым. С каждой секундой, когда верёвка затягивалась на шее Ибуки, сама Микан чувствовала себя ещё более ничтожной. Волею случая она не смогла быть со своей любовью, поэтому она убила её своими собственными руками. Жар спал. Синдрома отчаяния больше не было, значит, она больше никогда не увидит тех снов. Она навсегда осталась единственной, кто знает об их связи. Сладкое отчаяние наполняло тело Микан. “Спасибо, Ибуки. Ты не смогла подарить мне любовь, но зато ты подарила мне моё самое большое отчаяние.”