Самая упрямая

— Миссис Манобан полагает, что вам требуется болеутоляющее. — Она протянула пластиковый стаканчик, на дне которого лежали две таблетки. — Какая проницательность, — едва слышно проворчала Дженни. Привыкшая к раздражительности пациентов медсестра просто улыбнулась в ответ, затем вытряхнула таблетки на ладонь Ким. Та оглядела их с сомнением. Может, это вовсе не безобидный аспирин, а нечто совершенно иное? Например, средство, заставляющее говорить правду? Возможно, таким образом, миссис Манобан собирается добыть интересующие её сведения? Только дело в том, что эта информация не порадует ее. Совершенно. Следующий навестивший Дженни врач оказался гораздо симпатичнее всех остальных посетителей. Это и был прибывший наконец в клинику доктор Мун. Дженни все время была настороже, опасаясь, что он захочет проверить состояние ее психики. Однако врач ограничился только физическим осмотром. Он ощупал шишку на голове Дженни, посветил специальным фонариком в глаза, проверил рефлексы и сообщил, что рентген ноги показал лишь небольшое растяжение сухожилий. Дженни втайне ликовала, представляя, какая физиономия будет у миссис Манобан , когда во время следующего визита она обнаружит палату опустевшей. Лалиса почувствовала себя разочарованной, когда Мун Санте сказал ей: — Прости, подруга , но мы не можем задерживать у нас твою знакомую. — Почему? — Просто потому, что она чувствует себя нормально, а у нас здесь, если уж говорить прямо, не гостиница. — Тебе нужно освободить палату? — спросила Манобан . — Если можно подождать пару дней, я сама оплачу счет мисс Ким за лечение. — Дело не в деньгах, — возразил Санте. — Если бы пациентка хотела задержаться немного в клинике, все было бы гораздо проще. Но она не желает здесь оставаться. И утверждает, что за ней есть кому ухаживать. Не могу же я запереть девушку в палате насильно! Видя, что приятель действительно не находит повода задержать Дженни, Лалиса решила использовать главный козырь: — А тебе не кажется, что нынешнее состояние психики мисс Ким не совсем удовлетворительно? — Нет, — твердо ответил Мун. — Девушка немного раздражена, однако в свете последних событий — трагедия на шоссе, полицейское расследование и, наконец, падение на лестнице — удивляться не приходится. Должен сказать, она еще неплохо держится. Кстати, в этом смысле меня больше волнуешь ты, чем она. — Благодарю! — Я говорю вполне серьезно, — нахмурился Мун. — Мне ли не знать, как тяжело ты переживаешь смерть Джису! Более того, я уверен, что никакая дополнительная информация, которой ты добиваешься от мисс Ким, не сможет облегчить твое состояние. — Мне не это нужно, — покачала головой Лалиса . — Я желаю узнать правду. Мун вздохнул. — Так и быть, позволю тебе еще разок побеседовать с девушкой. Но смотри, не переусердствуй, она все еще моя пациентка. — Разумеется, — кивнула Манобан , выходя из кабинета. — Кстати, немного обаяния тебе не помешает, — произнес доктор Мун вдогонку. Абсурдный совет, учитывая, что речь идет о Дженни Ким, подумала Лиса, но все же махнула рукой, чтобы не расстраивать приятеля. Она направилась на пост дежурной медсестры и сообщила о намерении вновь посетить поступившую вчера девушку. Та взглянула на Манобан с любопытством и сказала, что пациентка уже одета и готовится покинуть клинику. Коротко постучав, Манобан вошла в палату. Дженни, одетая в блузку и джинсы, сидела в кресле на колесиках и ожидала выписки. На ногах ее красовались больничные тапочки, на левой щиколотке — укрепляющая повязка. — А, это снова вы! — сказала Дженни , увидев ее. Не очень-то воодушевляющее начало беседы. Какое уж тут, к дьяволу, обаяние! Тем не менее Лалиса попыталась изобразить участие. — Как вы себя чувствуете? - Дженни пожала плечами. — Говорят, жить буду. Уж простите, если разочаровала… Манобан вздохнула. Да, нелегкая задача — разговорить эту девицу. — По-моему, мы обе выбрали неверный тон, — миролюбиво произнесла она. — Я просто хотела поговорить. По правде сказать, не понимаю, почему вы так испугались моего визита вчера вечером… — Как же! Посреди ночи звонит совершенно незнакомый человек, заявляет, что он отец Джису и сейчас явится ко мне домой. На моем месте любая всполошилась бы! — Девять часов не такое уж позднее время, — повела бровью Лалиса. — Хотя, согласна, я не отец, и даже не мать, а мачеха. И все же… Неужели вы решили, что я силой вломлюсь в ваш дом? Простите, но у вас просто разыгралось воображение. Дженни несколько секунд молча разглядывала Лалису, потом ее лицо расплылось в улыбке. — Что такое? — спросила Манобан , в свою очередь бегло осмотрев себя. Может, что-то не так с ее одеждой? — Ничего. Просто я в самом деле представила, как вы, вся такая добропорядочная, в дорогом костюме, пытаетесь вышибить мою дверь! — Она хихикнула. — Для вас все шутка? — произнесла Манобан с плохо скрытой обидой. — Впрочем, смейтесь. За последние несколько дней вам нечасто приходилось веселиться. — Верно, — согласилась Дженни. — Но не надейтесь, что я раскисну. У меня случались передряги и похуже. — Правда? Вы меня заинтриговали. Лалиса в самом деле испытала легкий приступ любопытства. Ей стало интересно, что сделало эту девушку такой злюкой. Однако Дженни лишь мельком взглянула на нее, заметив: — Если мне захочется поведать душещипательную историю своей жизни, я найму психоаналитика. — Могу помочь вам в этом, — серьезно произнесла Манобан . Она была почти уверена, что за непробиваемым фасадом Дженни Ким скрывается ранимая душа. — Если хотите, я попрошу Санте порекомендовать вам хорошего специалиста. — Санте? — Доктора Муна. — Ах да… Вы с ним, кажется, приятели… — Именно. — Но Санте вполне доволен нынешним состоянием моей психики, — спокойно заметила Дженни. — К вашему сведению, именно он и разрешил мне вернуться домой без смирительной рубашки. Не привыкшая к подобной язвительности, Манобан лишь скрипнула зубами. Сейчас, без грима и парика, Дженни выглядела совсем юной, однако выражение ее прекрасных карих глаз было далеко от невинности, а полные губы презрительно кривились. Лалиса решила отказаться от идеи цивилизованных отношений и перешла в наступление. — Да, Мун согласился отпустить вас, но только при условии, что дома о вас кто-нибудь позаботится. Дженни замерла. У нее действительно состоялся такой разговор с доктором Муном, однако она не придала ему особого значения. — Например, ваши родители, — добавила Манобан . — Это исключено, — машинально произнесла Дженни. — Почему? — Потому что у меня их нет, — сухо пояснила она, сопровождая свои слова взглядом, предупреждавшим, что не потерпит никаких проявлений жалости. Неужели это правда? — подумала Лалиса . — Но какие-нибудь родственники у вас должны быть? — Вы так думаете? — насмешливо произнесла Дженни. — Нет, я совершенно одна. Несчастная сиротка посреди огромного враждебного мира. Манобан поняла, что она действительно не ищет сочувствия, и невольно испытала облегчение, потому что эта девушка не вызывала у нее теплых эмоций. — А как насчет друзей? — спросила она. Разумеется, друзья у Дженни были — как в мире шоу-бизнеса, так и вне его пределов, однако ей не хотелось впутывать их в эту историю. Она всей душой жаждала лишь одного: вернуться домой, забраться в постель и проспать целую неделю. Но миссис Манобан ожидала ответа, поэтому Дженни сказала: — Со мной побудет Кан Вон, мой менеджер. Удовлетворены? — Вполне, — немного сдавленно произнесла Манобан. — Сомневаюсь, — хмыкнула Дженни . — Вы…. близки? — Не особенно. Вон живет в Сеуле . — Я имела в виду… — Знаю, — отрезала Дженни , ясно давая понять, что Манобан лучше не совать нос в чужие дела. Та не только выдержала гневный взгляд собеседницы, но в свою очередь принялась рассматривать ее, будто некий совершенно новый для нее объект. Так они и смотрели друг на друга несколько мгновений. Дженни ожидала, что Манобан первой отведет взгляд. Обычно другие так и поступали. Однако на этот раз все происходило по-иному. Глаза Лалисы— по-видимому, от сжигавшего ее изнутри гнева — напоминали белесое небо над иссушенными зноем пустынными районами Австралии. Дженни даже почудилось, что на нее пахнуло жаром. Она опустила глаза, но все же замаскировала свою слабость, сделав вид, что ей просто понадобилось позвонить. Дженни направила передвижное кресло к телефону и спросила. — Как отсюда звонят? — Сначала нужно набрать пятерку, — сдержанно ответила Манобан . Джина последовала её совету, затем набрала номер менеджера. Ответила ей женщина, убиравшая квартиру Кана в его отсутствие. — Вона нет? — вздохнула Дженни. — Пожалуйста, передайте ему, чтобы перезвонил вокалистке. Мне срочно нужно с ним увидеться. Позже я сама ему все объясню. Спасибо. — Она повесила трубку. — Надеюсь, ваш Вон не откажется приехать к вам, — презрительно обронила Лалиса. — Вы бы отказались? — машинально парировала Дженни , лишь потом сообразив, что этого не следовало говорить. Ответа она не ждала, но получила. — Да, — сухо произнесла Манобан . — Как бы вы ни были привлекательны, мисс Ким, роль вашего поклонника меня не прельщает. Странно, но это замечание совсем не показалось Дженни обидным. Она могла бы сказать, что поклонников у нее и без того предостаточно, однако предпочла переменить тему: — Не подскажите, как вызвать такси? Лалиса покачала головой. — Я отвезу вас домой. Предложение было неожиданно и не особенно приятно. — Меня вполне устроило бы такси. — Это не лучший вариант. Я собираюсь дождаться у вас прибытия менеджера, — заявила Манобан тоном, не терпящим возражений. Интересно, подумала Дженни, она действует от своего имени или представляет политику клиники. На всякий случай она решила не спорить. Тем временем Манобан обогнула ее и взялась за ручки кресла. — Я способна дойти до выхода сама, — негромко и не очень настойчиво заметила Дженни . — Верю. Но, глядя на то, как вы хромаете, все просто зальются слезами. Этот довод убедил ее, потому что она меньше всего желала вызвать чувство жалости к себе. Манобан выкатила кресло в коридор и направилась к лифту. Они в полном молчании спустились на первый этаж. В холле находились несколько собравшихся разъехаться по домам медсестер. Они как по команде взглянули на Дженни , личность которой к этому времени уже перестала быть секретом. Однако ей самой повышенное внимание не доставило никакого удовольствия. Она способна была отличить любопытство от восхищения. К тому же клиника не фан-клуб, где поклонники специально собираются, чтобы лицезреть своего кумира. К счастью, Манобан держалась очень уверенно. Она провезла Дженни по вестибюлю с таким видом, будто это были её личные владения. Остановились они лишь перед «шевроле» консервативного черного цвета. Подсознательно Дженни и ожидала увидеть подобный автомобиль. По ее мнению, он хорошо сочетается с характером мачехи Джису — судя по всему, весьма преуспевающей леди. — Благодарю, — обронила Дженни . — За что? — удивленно подняла бровь Лалиса. Ким усмехнулась. — За доставку. — Помочь вам подняться? Дженни покачала головой и встала с кресла. Щиколотка еще ныла, но стоять на обеих ногах было нетрудно. Манобан открыла дверцу автомобиля, и Дженни доковыляла до сиденья. Пока Манобан возвращала кресло в вестибюль, она сидела, откинувшись на обтянутую дорогой кожей спинку и закрыв глаза. Может, если оставаться в таком положении, по дороге домой удастся избежать разговоров? Дженни почувствовала, как Манобан села за баранку. Затем она завела двигатель и тронула «шевроле» с места. Однако не успели они доехать до ворот клиники, как Манобан неожиданно ударила по тормозам. В ту же секунду Дженни открыла глаза и сразу поняла, в чем дело — по ту сторону решетчатых ворот толпились люди. — Репортеры, — произнесла Лалиса вслух слово, вспыхнувшее в мозгу Дженни . Лалиса взглянул на нее, словно обвиняя в чем-то. — Я здесь ни при чем! — возмущенно воскликнула она. Манобан поморщилась. — Должно быть, кто-то из медперсонала предупредил их. С тихим возгласом Дженни пригнула голову. — Недоставало еще, чтобы они сфотографировали меня в естественном виде! Если подобный снимок появится в газетах, мне невозможно будет нигде появиться — меня сразу узнают. Манобан нажала на гудок, привлекая внимание привратника, но тот уже открывал механические ворота, правда, делал это с досадной медлительностью. Дождавшись, пока обе тяжелые створки разойдутся, Манобан взревела мотором, заставив журналистов отшатнуться в стороны, а затем усмехнулась. Немного же удастся сегодня добыть репортерам! Свернув на шоссе, Манобан снизила скорость. Некоторое время она вела автомобиль, не произнося ни слова и только сердито сопя. Чего же ты хотела? — вертелось в ее голове. Общение с к-pop-звездой имеет свои неприятные стороны.