То что осталось, останется навсегда.

Она стояла возле поместья, не решаясь открывать дверь. Еще не так давно, здесь бурлила жизнь, а дочь Довакина могла наблюдать за разнообразием, которое окружало ее мать. Собрав вокруг себя разношерстную компанию, которые собирались по любому удобному случаю. А теперь, теперь здесь пусто, вот уже как год. И все же, что-то не давало ей покоя. Все никак не решаясь, она так и простояла. Через некоторое время, дверь отворилась, и девушка зашла внутрь. Внутри было тихо, но везде был зажжен свет, камин в гостиной все также горел, как и всегда. А девушка, пройдя дальше, обнаружила в библиотеке черноволосую девушку, которая сидела среди книг и тихо их читала. Серана, подруга и товарищ по оружию Довакина. Одарив своим печальным взглядом, вампир слегка улыбнулась. Люсия ответила печальной улыбкой. — Что же тебя привело сюда, моя дорогая Люсия? — спросила Серана, прекращая чтение и внимательно смотря своими алыми глазами в болотные глаза девушки. — Сама не знаю, прошел ровно год, а я все еще не могу смириться с потерей матери, которая приютила меня, воспитала и любила, — произнесла Люсия, садясь рядом с вампиром. — И поэтому ты решила заглянуть сюда, в поместье твоей приемной семьи? — Люсия согласна кивнула. — Что ж, это объясняет факт, но расскажи мне, как у тебя дела? — Дела идут неплохо, недавно на владения Вайтрана покусился еще один великан, пришлось с ним разобраться, — ответила Люсия, слегка улыбаясь. — И как часто великаны нападают на фермы вокруг Вайтрана, всегда этому поражаюсь. Глупые создания, но да ладно. Не хочешь ли ты пообедать? Я не так часто готовлю, все-таки вампирам несвойственно кушать, но периодически пробую. — А ты не пробовала исцелиться, пожить простой человеческой жизнью? — задала вопрос Люсия, посмотрев в алые глаза подруги. — Я никогда на такой поступок не решусь, ты же знаешь меня. Да и твоя мама и моя прекрасная Висенна всегда говорила, что будет любить меня любую, будь я вампир или оборотень, — пожала плечами вампир. — К тому же, надо будет кому-то присматривать за этим домом. — Твоя взяла, — улыбнулась Люсия. — Я хотела бы сходить в подвал и разобрать все вещи матери. — Хорошо, малышка, делай что хочешь, ведь это твой дом по праву наследства, как завещала Висенна, а я, пожалуй, продолжу и дальше читать, — и больше не отвлекаясь, Серана уставилась в книгу, Люсия же вышла из библиотеки, идя дальше по коридору и уже перед входом в подвал, уставилась на чучело тролля. Люсия помнила все истории матери об ее приключениях в Скайриме и о том, как она хитростью победила тролля в лабиринте. Как она заманила его в своеобразную ловушку и перерубила голову. Ах, мама, почему ты так рано покинула Нирн. По щекам прошлись слезы, но, не останавливаясь, она спустилась в подвал, зажгла свечи, а затем принялась разбирать все вещи. Подвал был огромен, здесь были расположены стойки с броней разного происхождения, алтарь, посвященный девяти богам, а также стойка артефактов от даэдра. Висенна рассказывала своей дочери, что каждый даэдра желает ее душу, ведь душа Довакина одна из могущественных и может послужить для не менее могущественных даэдра. Правда под всем этим скрывалась другая правда, ведь Довакин собирала артефакты даэдра, чтоб покончить с бесчинством, что строят последователи этих даэдр. А теперь, они надежно хранятся в подвале поместья. Открывая сундук, она разобрала мантии и одежду, вспоминая все, что с ними было связано. И хотя Довакин была влиятельной фигурой в Скайриме, одевалась она просто, но изящно. Еще, будучи молодой и энергичной, она носилась с простым луком и убивала всех, натянув тетиву. Ловкая, хитрая и уворотливая, девушка спокойно могла одолеть любого дикого животного или другое существо. Мантии же носили лишь малозначимый характер. Ее мать не любила, ни магию, ни магов. Поэтому мантию архимага она никогда больше не надевала, предпочитая одеваться иначе, после восхождения Коллегии Винтерхолда. Как бы то не было, но она любила богатые одежды и всегда, когда устраивала она в своем доме какой-нибудь пир, выходила яркой звездой среди знатных господ. Ярл Балгруф ею всегда восхищался, но никогда не подавал виду. Однажды он признался ей в чувствах, но Висенна ответила коротко — нет. С тех пор Балгруф не касался и не признавался Довакину, считая это бессмысленным, но продолжал дружить и помогать ей во всем. Вообще, Висенне много кто признавался в любви, даже женщины, что для Довакина было не впервой. Так или иначе, но время не укоризненно шло вперед, а Люсия продолжала разбирать вещи, вспоминая все, что с ними было связано. В другом сундуке, девушка обнаружила дневники ее мамы, в которые она записывала практически все, дабы будущие поколения помнили о ней. Открывая страницу за страницей, по щекам Люсии прошлись слезы, а сама она не могла сдержать улыбку на лице. Мама Люсии всегда была прямолинейным человеком и говорила то, что думала. Поэтому она могла написать и сказать это в лицо, не переживая на счет своей репутации. Как бы то не было, но Люсия помнила свою маму как любящую и заботливую мать, которая учила всему, чему хотела научиться ее дочь. Да и сама дочь всегда заботилась о матери даже в трудную минуту, особенно, когда та приходила вся в крови. А сколько шрамов было на теле ее матери, не пересчитать. И все шрамы она записывала, рассказывала как сказки, а Люсия слушала всегда внимательно. Вспомнить про первый бой с драконом возле Вайтрана. Висенна рассказывала своей дочери, что тогда она и знать не знала, что ее может ждать в будущем. И этот дракон раскрыл в ней невиданные доселе силы. Что она была Последним Драконорожденным, способная победить драконов раз и навсегда и изгнать Алдуина, проглотить его душу и наконец-то исполнить предназначение. Так и просидев возле сундуков, Люсия проснулась от странных звуков сверху. Быстро все убрав обратно в сундуки, она поднялась наверх, а затем направилась в гостиную. В главном зале ее встретили многие друзья и собратья. — Ах, вы посмотрите, Люсия, милая, дорогая и любимая Люсия, — к девушке подбежала Лидия и крепко ее обняла, ненадолго лишившись воздуха, она поняла, что Лидия даже с возрастом не перестала быть такой же энергичной и бойкой женщиной. — Ах, тетя Лидия, перестаньте, задушите. — Ох, прости, не сдержалась. Как давно я тебя не видела. Соскучилась, — отпустила свою бывшую подопечную Лидия. — Лидия, дорогая, зачем ты так ребенка душишь, — произнес Балгруф, сидя на одном из кресел. Рядом с ним стояла Айрилет, все та же Айрилет, которая не менялась, даже спустя столько лет. А вот ее ярл изменился. Сама она не видела ярла с тех пор, как ушла в наемники. Уже немолодой ярл, все также гордо восседал, только уже в кресле. — Чувства переполнили меня, вот и не сдержалась, — виновато ответила Лидия, но улыбка вернулась на ее лице. — Ах, генерал Туллий и вы здесь? — выходя из кухни в главный зал, генерал приветственно одарил улыбкой Люсию, рядом с ним была легат Рикке, которая накрывала на стол. Также где-то на заднем дворе затесался Хадвар, который чуть позже подошел к столу, но не один, а еще с одним прекрасным другом Довакина Дельфиной. Вечером вокруг стола собралось достаточно людей, все они были разного статуса или взглядов, но всех их объединял один человек, подаривший им столько воспоминаний, что они будут помнить о ней всегда и рассказывать своим внукам о великих приключениях Довакина. Уже ужиная, все разговорились, каждый говорил о том, как у них дела, также, не забывая спрашивать хозяйку дома об ее приключениях, но та коротко отвечала, что жизнь скучнее, чем у ее матери. Когда пришло время тоста, Балгруф стал первым: — Хочу поднять бокалы за того, как нас всех объединил, кто спас наш мир и подарил Скайриму мир и процветание, кто изгнал Талморцев с провинции и наконец-то обрел покой, вселяя в нас надежду и веру. Так выпьем же за Довакина, за нашу прекрасную Висенну! — и все крикнули «ура!» и стали чокаться. Входная дверь открылась и на пороге появилась она. Светловолосая и голубоглазая девушка с множеством шрамов на лице. Она безмятежно улыбнулась всем присутствующим проходя дальше. Люсия не сдержалась и подбежала к женщине, обнимая ее и плача. — Мама. Мамочка. Ты пришла, но как? Как? Ты же погибла. — Не плачь дитя мое, мне разрешили посетить Нирн. Вот я и решила навестить вас всех. Я так соскучилась по вам, друзья мои, по тебе, мое солнышко, — Висенна стала гладить по голове Люсию, прижимая к себе. Слегка так постояв, все удивленно даже рот оставили открытым. Но потом Люсия очнулась, взяла маму за руку и пригласила к столу. И вечер заиграл новыми красками. Каждый намеревался спросить как дела на том свете и почему ей разрешили вернуться: — Мне нельзя разглашать многие вещи от той стороны. Но мы так тесно все связаны с Обливионом, что так и быть, поведаю вам историю одной одинокой души драконорожденной, которую боятся теперь все даэдра…