Друг познаётся в беде

Ветер нёс за собой аромат свежих цветов – душистый и нежный – он обволакивал блаженной негой и спокойствием. Словно небрежные мазки краски на белом холсте лепестки украшали умиротворенную поляну, спрятанную глубоко в чаще леса. Куда немногие люди осмелятся войти, боясь пересечься с диким зверем. Но здесь и сейчас не было даже таких редких смельчаков. Птицы грелись в лучах солнца и даже не запевали своих весенних песен, да и тех никто не услышал бы среди шума водопада. Брызги воды освежали деревья и травы легкой моросью, придавая им свежий, мерцающий на свету блеск. И эти мелкие капли не давали теплу яркого солнца обжигать слишком сильно. Прячась в тени могучего дерева, старшая фея природы наблюдала за пролетающими птицами, слушала их крики – радостные от возвращения в родные края. Жужжание пчёл, усердно работающих над соцветиями, порой проносилось мимо её ушей. Полосатые трудяги иногда оставались рядом, летали около феи, будто надеялись получить от неё благословение на плодотворный день. И Диана провожала их добродушной улыбкой, не пыталась прогнать и даже не вздрагивала, если пчёлы решали сесть ей на руку. Пчёлы не жалят королевскую кровь. Так ей когда-то говорила абуэла. За пару дней до того, как одна особенно наглая особь решила атаковать беззаботную девочку. В тот день Диана, кажется, грозилась избавиться от этих отвратительных существ, когда станет старшей феей. Забавно вспоминать об этом сейчас. Амазонка позволила себе прикрыть глаза, чтобы вдоволь насладиться чувством слабого ветра на коже, брызгами водопада и ароматом дикого цветочного сада. Но стоило ей погрузиться в темноту, как что-то изменилось. Пчёлы… пчёлы вдруг замолчали, будто и не заполоняли всю поляну мгновения назад. Когда же Диана решила выяснить причину такой резкой тишины, она поняла: что предпочла бы остаться в тени неведения. На месте красочного сада была увядающая пустошь, покрытая серым саваном – так опасно напоминающим золу. И не только цветы: дерево, под кроной которого фея скрывалась от солнца, потеряло свой величественный наряд. Оно стояло с оголенными ветками, тянущимися к серым небесам когтистыми лапами. Волшебница попыталась прикоснуться к высохшему и безжизненному стволу, но стоило ей приблизиться лишь немного – черствая кора обожгла её сильнее любого раскалённого металла. Вскрикнув не столько боли, сколько от шока фея одернула руку. Прижав горящую ладонь к груди, она беспомощно оглядела дикий цветник. И когда увидела тень, исчезнувшую среди деревьев по другую сторону, она пошла вслед за ней. Раньше тень деревьев напоминала витиеватый узор, как отражение света в воде. Плавный и мягкий, постепенно меняющийся с порывами ветра. Сейчас, с этими голыми кривыми ветками, деревья отбрасывали на серую землю тень, больше похожую на клетку. И Диане казалось, что стены этой клетки сжимаются тем больше, чем ближе она к силуэту незнакомца, скрывшегося в чаще. Вопреки её желанию, она слышала, что сердце бьется чаще, отдаваясь глухой болью в ушах. Мелкие ветки царапали ноги, но амазонка не ощущала этого. Ровно до того момента, как колючий плюш буквально впился в её щиколотку, шипами вонзившись в нежную кожу. Диана опустила взор, отметив в неверии – порезы были достаточно глубокими, чтобы пролить кровь. Фея повела рукой, но растение отказалось отпускать её, наоборот – с большей силой сжало ногу девушки в своих тисках. И волшебница уверена: ещё немного и она может просто упасть. — Кажется, сама природа выступает против тебя. Голос. Выискивающий и дерзкий. Самоуверенный и резкий. Голос, который Диана не должна – не может – слышать прямо сейчас. Ведь его хозяин давно погребён на дне измерения Омега, вместе со своими товарищами. — Ну же, посмотри на меня. — почти умолял он, но ни одна мольба не может быть пропитана таким количеством яда. — Я хочу увидеть, как тлеет огонь в этих зелёных глазах. Также, как и много лет назад. Сама того не желая, амазонка поворачивается – перед её глазами стоял совсем не тот, кого она ожидала увидеть. Это было странное существо. Он походил на гепарда, но умело передвигался на задних лапах, подобно человеку. Лапы… нет, это не обычные лапы дикой кошки – они больше напоминали ящерицу с изогнутыми парными когтями. Морда гепарда с типичными дорожками от слёз, но у него были волосы. Тёмные дреды, завязанные в хвост. Он оголял клыки в самодовольной ухмылке, явно сдерживая надменный смех. Его глаза… Диана знает этот взгляд, она ненавидит этот взгляд. — Анаган. Если звука его голоса было недостаточно, то теперь девушка точно уверена: перед ней стоит один из магов чёрного круга. — Приятно знать, что ты обо мне не забыла. — гепард…маг…Анаган щёлкнул пальцами и Амазонка вскрикнула от резкой боли в запястье. Тиски плющей теперь удерживали её руки, с такой силой, что девушка не могла даже поднять ладони. В мгновение ока на месте умершего сада появились каменные стены, пропахшие сыростью. Вместо жужжания пчёл и гогота птиц теперь были крысы, копошащиеся в щелях. Затянутое свинцовыми тучами небо никогда не казалось Диане таким спокойным, как сейчас, когда над её головой были глухие камни, с которых сыпался песок. Закрытая комната становилась меньше с каждой секундой, будто стены сдвигались всё ближе. Холод – мертвецкий и сильный – заставил волшебницу вздрогнуть. — Вижу, ты хорошо помнишь те ночи, что мы провели вместе. — голос Анагана был приторным, тягучим словно мёд, именно поэтому он вызвал непроизвольную дрожь в теле. Диана попыталась высвободиться, но шипы только сильнее впились в её кожу, пригвоздив к стене. Шероховатые камни впивались в рёбра и, несмотря на то, что они были насквозь промерзшими, обжигали как огонь. — Знакомая картина, как считаешь. — чёрный маг в теле этого странного существа приближался медленно, чтобы убедиться: Диана видит его приближение. Видит и ничего не может с этим сделать. Она пытается вырваться, призвать свои силы, чтобы распутать эти шипы – но всё без толку. Она может закричать, быть может тогда, кто-нибудь услышит и… но она никогда не делала этого. Ни тогда, ни сейчас. — Всё такая же упрямая. — цокнул зверь злорадно и почти нежно коснулся её щеки – но когти на его руках были так опасно близко к её глазам. Сжав подбородок феи, он заставил её поднять взор. Зверь наклонялся медленно, пока его пасть не остановилась у самого уха. — Но на сей раз эта мелкая тварь не сможет меня остановить. И словно Луна пролила свой свет на эту холодную камеру, Диана увидела в дальнем углу тело. Неподвижное, бездыханное. Алым была его шерсть, алой была лужа крови, в которой он лежал. Лапы были изогнуты самым болезненным и неестественным образом, словно были поломаны и собраны заново. Голова была повёрнута в другую сторону и Диана не могла видеть наверняка – быть может, в янтарных глазах ещё теплится жизнь. Старшая фея не могла позволить себе слёз из-за банального страха, тогда что стекает по её щекам? — Оу, не бойся. — голос становился чуть дальше. Диана почувствовала укол клыков на своём плече, когти на своих лопатках – там, где должны быть её крылья. Амазонка не могла издать и звука, обычно властный и громкий голос подводил её, слова застревали поперёк горла. Ей не хватало воздуха, стены продолжали давить. Всё тело болело не только из-за горящих на её коже шипов. — Я позабочусь о тебе. Диана закричала, когда клыки сомкнулись на её плече. Но стена за её спиной вдруг провалилась, позволив фее безвольно упасть. Силуэт зверя теперь был затуманен, и медленно погружался во мрак… — Диана! Диана! Амазонка подскочила с приглушённым криком, широко распахнув глаза. По всему её телу бежал пот, но она не могла избавиться от чувства пробирающего холода всё то время, что жадно хватала воздух. Свет Луны проникал в комнату сквозь большое окно её спальни. И в этом свете был алый. Она смотрела, но не видела. Не видела, что находится в своих покоях. Не видела, в какой узел превратилось её покрывало. Не видела, с какой силой сжимает кусок ткани. Не видела волчонка рядом с собой. — Диана? — голос осторожный, мягкий. Светлый взор, наполненный только лишь тревогой за неё. Девушка протянула дрожащую ладонь и волчонок послушно опустил голову, позволив погладить себя. На нём нет ран, нет порезов, алый – это цвет его шерсти, не кровь. И глаза горели янтарным огнём, даже в сумерках напоминали маленькие костры. — Это не сон. — сказала она после долгого молчания. Голосом таким тихим и разбитым, что сердце Коуди сжалось за секунды. Уже давно он не слышал свою фею такой неуверенной, такой… напуганной. — Ведь нет? — Нет. — прошептал в ответ мальчик. Не дожидаясь привычных сигналов, он забрался на кровать и сел рядом с феей, положив голову ей на плечо. — Мы в Амазонке, в твоём зиккурате. Тарк недавно притащил целую кучу фруктов и измазал соком шерсть Джэя, так что готовься к истерике завтра утром. Взор волшебницы стал ещё более размытым, чем раньше и она бросила попытки сосредоточиться хоть на чём-то. Закрыв глаза как можно крепче, она обвила руками своего стража – также, как и в прежние времена, и наклонила голову, спрятав лицо за его ушами. Коуди продолжал говорить, когда девушка обняла его – чуть сильнее, чем было необходимо, но можно было стерпеть. Не замолчал, когда её ладонь остановилась на его груди, ища медленный ритм его сердца – хотя она никогда не делала такого раньше. Если это показалось ему странным, он не озвучил своих переживаний. Во всяком случае, сейчас не подходящее время. — Мы ладим с Бастером, сейчас он мне нравится чуть больше Арижы. Только не проболтайся ей… Комната не пыталась задушить её, стены были неподвижны. С улицы доносилось кваканье лягушек. Единственный звук, которому было под силу заглушить плач девушки. Её дыхание всё ещё было рваным, тяжёлым. Но, по крайней мере, слёзы постепенно высыхали, также как и уменьшалась сила, с которой воительница сдавливала его рёбра. В сумерках диких джунглей определённо было своё очарование. При первом взгляде они настораживают постоянным шевелением листьев и мелких хладнокровных, а когда до ушей доносится ещё и шипение змей с трелью цикад и рычанием хищников, становится вовсе страшно. Но увидишь копошащихся среди деревьев капибар и становится немного легче. Амазонки хорошо знали свой лес, пускай они и оставили его на долгие годы – лабиринты джунглей отчётливо сохранились в их памяти и приобрели первозданный вид, благодаря помощи и заботе магов. Но сейчас, следуя за своим верным стражем природы, Диана понимала только, что он ведёт её к реке. Однако та уверенность и скорость, с которой он так ловко передвигался среди кустарников и громоздких корней, ясно говорила старшей фее: у него есть конкретное место на примете. — Может, всё-таки скажешь куда ты меня ведёшь? — Коуди определённо точно услышал голос подруги, его уши дернулись в сторону девушки. Но казалось, что он был так погружён в поиски своей цели, что просто не придал значения её словам. — Узнаешь, когда дойдём. — Диана не видела его морды, но явно слышала гордость в его речи. Рассудив, что допросами она ничего не добьётся, фея решила просто довериться своему стражу и подождать. Дождь прекратился не так давно, крупные капли блестели на листьях жемчужными бусинами, медленно скатываясь и падая на землю. Белая шерсть на лапах Коуди покрылась грязью и Диана была точно уверена, что волчонок от этого не в восторге – нет и шанса, что ему позволят войти в зиккурат в таком виде, нравится ему или нет, придётся искупаться. Ещё пару часов без сна уйдёт на уговоры. — Вот и пришли! Взору старшей феи предстало – как ни странно – русло хищной реки Амазонка, с одним лишь дополнением: в сторону уходило странное подобие бассейна, несколько брёвен отделяли его от общего потока воды. По краям были кучи крупных листьев, вероятно, вместо подушек и несколько небольших камней по кругу. Так это горячий источник, созданием которого так гордится Коуди. — Дай мне минутку. — сказал волчонок и направился прямиком к своему месту отдыха. Он положил лапу на кристально чистую гладь бассейна и над зеркалом воды появился магический круг, горящий алым цветом и отдающий теплом. — Я давненько не был здесь, так что вода остыла. Сейчас подогрею и можно залезать! Хищник одарил подругу добродушной улыбкой прежде, чем полностью сосредоточиться на деле. Диана наблюдала за ним с толикой изумления, взглядом изучая давно знакомые джунгли. Как бы странно это ни звучало, но амазонка могла поклясться, что никогда не находила этот небольшой горячий источник, созданный её верным стражем. — Так, вода готова. — сказал Коуди скорее сам себе, когда приметил поднимающийся над водой пар. Под внимательным взором старшей феи он направился к большому дереву с глубоким дуплом, расположенным достаточно низко, чтобы мальчишка мог дотянуться до него. — А-ха! Я точно знал, что они ещё остались! В небольшом тайнике хранился мешочек, от которого так и веяло пряным запахом трав. Вернувшись к своему горячему источнику, волчонок высыпал в воду содержимое – которое, и впрямь, оказалось набором всяческих трав. — Ну вот, можно залезать! — обьявил рыжий довольно, улыбнувшись подруге. Но, когда заметил недоумение в глазах феи, неуверенно спросил: — Чего стоишь? Диане казалось, что её верный страж впервые вспомнил о её присутствии. Всё это время он будто говорил сам с собой, находился в непонятном для амазонки трансе. Хищник наблюдал за ней, вопросительно выгибая бровь и кивая в сторону источника. — Давай. Залезай. — когда девушка так и не удосужилась сдвинуться с места, волчонок вздохнул: — В воду. Давай. — Ты привёл меня сюда, чтобы искупаться? Коуди не любит воду. Скорее: он терпеть её не может, потому Диана находит удивительным тот факт, что посреди ночи он решил сделать именно это. Тем более, что ради этого пришлось покидать зиккурат – а фея была не в лучшем состоянии для прогулок. Очевидно, уловив ход её мыслей, волчонок мягко улыбнулся: — Тёплая вода расслабляет, а запах этих трав успокаивает. — будто в доказательство своим словам мальчишка наклонился к воде и медленно вдохнул полной грудью: блаженная улыбка расцвела на его морде. — Залезай. — Коуди… — Я посторожу тебя. — заверил подругу волчонок, окинув взглядом джунгли. — Я… не сомневаюсь в этом, но всё же. — волшебница не прекратит изумляться тому, насколько недюжинным терпением обладает её страж, особенно в те моменты, когда сама Диана нуждается в этом больше всего. — Это было совсем необязательно, я в порядке… — Диана. — голос рыжего хищника был строгим, но в тоже время мягким: достаточно, чтобы не заставить девушку вздрогнуть от резкости его дальнейших слов. — Я не мог достучаться до тебя несколько минут. На моей спине вполне могли остаться проплешины от того, как сильно ты сжимала мою шерсть. Не знаю, что ты там увидела – но ты точно не была в порядке! На последних словах он всё же сорвался, но Амазонка не увидела злости в глазах юного стража. Сама фея с трудом смотрела на него: встревоженного и уставшего. Диана ощущала странный укол вины всякий раз, когда Коуди приходилось бодрствовать, пока цепкие и кривые когти кошмара не отпустят девушку из своей хватки. Порой времени на это уходило немного, но бывало и так, что волшебница не могла заснуть всю ночь. Довольно долго она пыталась уговорить волчонка лечь спать, он всегда рычал в ответ. Но фея не находит в себе сил и желания спорить с ним сейчас. — Твоя взяла, маленький дракон. — фея потянулась к завязкам своего топа, но её внимание привлёк Коуди, продолжающий сидеть неподвижно и наблюдать. — Не хочешь отвернуться? То, как волчонок посмотрел на неё, было даже комично. — Зачем? — За тем, что я не полезу в воду в одежде. Недоумение в глазах цвета янтаря стало единственной эмоцией, которую можно было прочитать. Он смотрел с такой детской невинностью и не знанием мира, что впервые за долгое время Диана могла с полной уверенностью сказать, что он всё-таки ребёнок. — …Ладно. — заключил волчонок без особых споров. — И что? Так и не обнаружив ехидных искр в глазах волчонка, фея подумала, что, быть может, её просьба на самом деле непонятна. В конце-то концов, его вид не носит одежду. — И то. По щелчку пальцев старшей волшебницы, лиана обвила глаза рыжего зверя и легонько оттащила его в сторону, попутно развернув спиной к девушке. Коуди успел издать лишь некое подобие писка в знак протеста прежде, чем новая лиана легла поверх его спины, мягко надавливая и не давая сдвинуться с места. Волшебнице потребовалось несколько секунд, чтобы осознать: природа всё ещё в ее власти. — Вот так-то лучше. — пускай волчонок этого не увидит, но Диана не могла сдержать улыбки от того, как драматично и устало он помотал головой. Совсем близко к источнику есть дерево с ветками достаточно низкими и вытянутыми, чтобы на них можно было повесить одежду. — Ой, я забыл, что двуногие не любят показывать кожу. — пробурчал волчонок недовольно, процедив сквозь клыки буквально каждое слово. — Привереда-привереда. — Ну знаешь, не всех нас природа наградила густым мехом. — вопреки цепкой хватке лиан, Коуди повернул голову и высунул язык, наглядно показав, что язвительные шутки феи его не впечатлили. Диана могла лишь снисходительно промолчать на столь ребяческое поведение. Волчонок нагрел воду достаточно, чтобы она уколола при первом не осторожном касании, но не настолько сильно, чтобы по-настоящему обжечь. И даже этот жар не шёл ни в какое сравнение с тем, как жгли её кожу острые шипы. Тепло источника и запах трав буквально окутали фею в уютный кокон защищённости и покоя – Диана вздохнула с облегчением, стоило полностью погрузиться в горячий источник. В своём желании поскорее избавить мальчишку от пут лиан, девушка позабыла о своих волосах: они уже намокли, так что поздно тревожиться. — Можешь поворачиваться. — по мановению руки амазонки лианы вернулись на свои места среди ветвей, чему страж был несказанно рад. — И давно ты меня стесняешься? — изогнул бровь волчонок в наигранно обиженной манере. Он прилёг рядом с подругой, опустив передние лапы в воду. — Скажешь, если нужно ещё подогреть. — Разумеется. — усмехнулась девушка, чем вызвала очередной вздох у своего стража. Диана прикрыла глаза на мгновение, позволив себе расслабиться и утонуть в ощущении, которое дарит ей горячая вода и пряный аромат целебных трав. Но даже сквозь блаженную дымку пытались прорваться обрывки недавнего сна, и это вызвало легкую дрожь в теле – что сама Диана находила почти невозможным в такой горячей воде. Должно было произойти неимоверное чудо, чтобы Коуди не заметил её тревоги, ну или он просто промолчал, как это обычно бывает. — Они болят? — обеспокоенный и расстроенный тон волчонка вынудил девушку повернуться. Проследив за его взглядом, она поняла: внимание хищника привлекают шрамы на спине. И как он умудрился их разглядеть… — Не так сильно, как ты думаешь. — слова были произнесены шёпотом, ибо сама Диана не до конца верила в искренность сказанного. И взгляд волчонка, теперь ещё более расстроенный неотрывно вглядывался в её лицо, пытаясь уличить во лжи. Фея усмехнулась горько, обняв себя за плечи. — Они дают о себе знать время от времени. Особенно, если вспоминать об этом… Рыжий принц следил за ней с молчаливой задумчивостью, опустив уши. Но в следующую секунду он поднял голову к небесам, где горело яркое око Луны и мириады звёзд. Казалось, он ждал чего-то от этих светил, чего-то, что так и не смог разглядеть как бы сильно не старался. Он вздохнул устало, бросив осторожный взгляд на своё отражение. — Хотел бы я… понять это раньше. — прошептал вдруг волчонок, не поднимая взора. Он оскалил клыки неожиданно, с остервенением ударив по воде и поднявшись на лапы. — Когда ты возвращалась в глубине ночи, когда играла эту мелодию, когда… Нечто похожее на рык и плач одновременно вырвалось из его груди. Диана не могла знать наверняка, что происходит сейчас в голове её стража, но ясно видела: это приносило ему боль. Он сжимал челюсти с такой силой, что можно было слышать треск его клыков. Он закрыл глаза, будто хотел сдержать наступающие слёзы. — Коуди… — Знаешь, я ведь слышал твой кошмар. Тогда, в мою первую ночь на острове. — мальчик издал хриплый смех, которым пытался скрыть свой стыд. — Но я сделал вид, что сплю. Первая ночь на Тир-на-Ног. Амазонка тогда проснулась с криком, но вместо того, чтобы выйти на балкон, – как фея делала это обычно – она осталась недвижно лежать на постели. Боясь потревожить покой маленького и раненого зверя, она укуталась в одеяла и пыталась заглушить свой плач среди подушек. А этот негодяй не спал. — Я думал, что не должен иметь дела с этой странной женщиной. — признал хищник не без доли стеснения. — Я этим не горжусь, уж поверь. Диана могла бы укорить его в этом. Девушка спасла ему жизнь в конце концов – сколько недовольства и пререканий ей пришлось тогда выслушать от других фей… Но волшебница не бросила этого зверя, даже когда он укусил её за руку во время очередной перевязки. Королева джунглей может припомнить ему и этот случай – она просто обязана сделать это и поставить наглого мальчишку на место. Она намеревалась обвинить его в неблагодарности и бессердечии, но стоило ей повернуться и увидеть, как Коуди стыдливо отводит взор и прижимает к голове уши. — Но ты пришёл ко мне уже очень скоро. — амазонка нежно касается его затылка, медленно проводит линию вдоль его спины, раз за разом повторяя этот узор, пока волчонок не улыбается немного. Пускай о безразличном его отношении девушка узнала только сейчас, она прекрасно помнит, как он повёл себя в ту ночь, когда разум Дианы погрузился в слишком уж тёмные воспоминания. Когда в первые секунды резкого пробуждения она просто пыталась вспомнить, что нужно дышать. Когда в холодном поту она сидела на кровати, пытаясь осознать где находится. Когда в темноте комнаты увидела пару янтарных глаз, наблюдающих за ней неотрывно. Она помнит, как встретилась с волчонком взглядом и как её взор застелила пелена слёз. Как в туманной дымке рыжий зверь поднялся на шатающихся лапах и буквально заполз на постель, рыча и ворча всякий раз, когда изувеченные конечности подкашивались. Помнит тепло, окутавшее её в ту самую секунду, как спасённый ею хищник свернулся клубком на её коленях, влажным носом уткнувшись в живот. Его тихое сопение и плавное дыхание – вот что тогда вырвало фею из когтей того кошмара. Коуди ворчал непрерывно, пока Диана пыталась снова устроиться на подушках. Недовольно рычал, когда фея притянула его к себе, словно какого-то плюшевого медведя. И затих только когда девушка обвила его тогда маленькое тело дрожащими руками. Она не засыпала без него после той ночи. — Ты ныла так громко, что я просто заснуть не мог. — отмахнулся принц довольно грубо и не удивился, когда подруга потянула его за ухо. — Заслужил, наверное. — О, нет, ты заслужил это. — по резкому хлопку руки феи, морду волчонка окатила вода. Теперь шерсть его походила на бородку, а длинная чёлка застилала глаза. Коуди замотал головой и Диана почти уверена, что он намеренно сделал это прямо у её лица. Сдвинув чёлку в сторону, рыжий покосился на неё одним глазом. — Садистка. — прошептал он одними губами, но отвечать какой-нибудь своей атакой не стал. — Твоё счастье, что я тебя люблю. — Счастье ли? — порой, ну очень-очень редко, фее нравится проверять своего стража на стрессоустойчивость. Осознание того, что он прощает любую её выходку, приносит странного рода удовлетворение. — Иногда я думаю, что проклятье. Даже на столь явное ехидство он перестал отвечать. Коуди всегда был с ней чуть более мягок всякий раз, когда она просыпалась после кошмара. И в этом, действительно, девушка находила счастье. — Но я тоже люблю тебя, маленький дракон. — прошептала волшебница совсем тихо, ведь её верный страж умудрился заснуть прямо посреди их разговора. А в другой части джунглей – вдалеке от потайного источника – двое крупных хищников плавно и незаметно передвигались по джунглям, стараясь остаться незамеченными. Оные сказали бы, что это пара зверей выбралась на ночную охоту – и они даже окажутся в чём-то правы, только вот: — Quark! – вслед за рыком последовал громкий зевок, оголивший острые клыки. Большая хищная кошка с чёрными дорожками слёз на морде лениво перебирала лапами по земле, огибая свисающие с деревьев лианы. — Где вся дичь? Шелест за спиной мог бы привлечь внимание проголодавшегося хищника, но тихое шипение за ним последовавшее уже ясно говорило Литаху о том, кто именно её преследует. — Перес-с-стань ныть, Кумари, хоть кого-то да найдём-с. — эта длинная и поистине громоздкая змея отказалась отпускать подругу на охоту в одиночку. Хотя сама она только несколько Лун назад провалялась в кустах, наслаждаясь сытным обедом. — На худой конец’, мы можем порыбач’ить. Азартный и слишком уж веселой для поздней ночи огонёк прояснялся в змеиных глазах и Ванада в предвкушении повернулась: — Худой конец’ – поняла? Потому ч’то, ты голодная. — чешуйчатое создание прошипела это с таким детским восторгом, что Кумари просто не могла не засмеяться. Не над её попыткой пошутить (серьезно, фраза стара, как эти джунгли), но над невинной и искренней уверенностью змеи в том, что она удачно съязвила. — Ха-ха, так и поступим. — кивнула хищная кошка добродушно. Но летающие по джунглям насекомые лезли прямо в уши, глаза и даже нос, чем вынуждали подростка постоянно мотать головой. — Может, в воде эти игольчатые носы отвяжутся от меня! Кумари тряханула головой особенно сильно, когда очередная мошка залетела ей в ухо, и зарычала раздраженно, потому что аккуратно заплетенная Камиллой грива не выдержала такого натиска и разлохматилась окончательно. — Клыки королевы, чтоб их… — простонала хищник, закатив глаза. Пускай этого и не было видно за отросшей чёлкой. — Как ты охотилас-с-сь до вс-с-стречи с Камиллой? — Ходила к длинным когтям. — фыркнула литах, попытавшись загладить гриву хоть в одну сторону, но выходило плохо. — К племени прямоходящ’их ящ’еров с востока? — было искренне любопытство в шипящем и тихом голосе Ванады, которую теперь было трудно разглядеть в темноте. — Я с-с-слышала, они агрес-с-сивные. — Правильно слышала. — согласилась Кумари за секунду до того, как врезаться в ствол какого-то старого дерева. — Уф… но я таскала им мясо, так что: вроде как они помогали не по доброте душевной. Длинное чешуйчатое показалось задумчивым. — Имеет с-с-смысл. — размышляя над чем-то своим, Ванада подняла голову. — Оу. Толики удивления в одном едином звуке было достаточно, чтобы вызывать интерес у хищной кошки. Обратив взор в том же направлении, она увидела птичье гнездо. С мамой, закрывающей птенцов своими крыльями. Дитя небес следила за ними неотрывно, почти не моргая, и Кумари казалось, будто чёрные глаза-бусины были сравнимы с глубокой впадиной в океане. Пока литах восхищалась цветными перьями – вернее, той их частью, которую могла видеть сквозь чёлку, – её спутница на ночных вылазках решила подтянуться поближе к гнезду. Хищник никогда не перестанет удивляться тому, как ловко эта змейка держит равновесие при своих-то размерах. Ванада наклонилась над гнездом и попыталась улыбнуться – в её глазах это была чистой воды улыбка – миролюбивым голосом она стала шептать: — Не бойтес-сь маленькие создания, мы вас не тронем. — боа время от времени высовывала язык, что делала довольно часто во время разговора. Кумари уверена, это скорее удел некоей привычки конкретно этой змеи, нежели необходимость улавливать всё вокруг рецепторами. — Прос-стите, ч’то потревожили ваш’ сон. Мама-птица распушила свои перья и теперь была похожа на один большой пушистый шарик. Дабы не тревожить и без того обеспокоенную крылатку, Ванада опустилась на землю. Но, вместо того чтобы поползти дальше, она повернулась к Кумари с задумчивостью в глазах. — Камилла должна с-с-снова заплес-с-сти твою гриву. — да, литах считает точно также, потому что прямо сейчас она не видит даже собственного носа. — Ты так похожа на лес-с-сного тролля, ч’то напугала этих бедных птиц. Она напугала?! — Прости, что? — эта змейка ведь не серьезно сейчас… — Не переживай. — улыбнулась Ванада безо всякой хитрости. — Я никому не с-с-скажу, ч’то твой неопрятный вид напугал маленьких крылатых. Посмеявшись добродушно, боа всё же решила продолжить путь. Она даже не заметила, что хищная кошка последовала за ней не сразу. Кумари стояла на месте, открывая и закрывая рот. До конца не осознавая, ей сейчас стоит возмутиться такому замечанию или умилиться наивности подруги. Одно она может сказать наверняка: чешуйка не пыталась её оскорбить. Ванада просто реально не осознаёт, что именно она напугала птиц — если подумать, таких маленьких созданий скорее съест змея, чем кошка. — Ладно, не стану рушить мир этой мисс невинность. — помотала головой подросток, снисходительно улыбнувшись. — Хотя от её улыбки даже Джэй-джэю не по себе. Гораздо позже, когда Кумари бросила попытки найти дичь в этом лесу, они всё-таки пришли к реке. Литах поймала несколько рыб и, благодаря тому, что её шерсть теперь была мокрой, смогла зализать свою гриву и вновь видеть мир. Лёжа на берегу и раздирая рыбий каркас просто потому, что ей этого хотелось, хищная кошка наблюдала за чешуйкой – она нарушала круги на воде и не беспокоилась больше ни о чём на свете. В этот момент мира и спокойствия Кумари услышала треск. Но не тот, который обычно бывает от сломанной ветки или упавшего дерева. Этот треск был тише, глубже, и в раз опаснее. Это был треск искр, когда они отлетали от большого пламени. Приглядевшись, хищная кошка увидела этот огонёк – маленький, но яркий – на другом берегу реки. — Какого… — она могла поклясться, что огонёк передвигался. Не так, как всепоглощающий огонь перелетает с одной ветки на другую, но как живое существо. Летающее существо. И одной такой непонятки было достаточно, чтобы Кумари сдвинулась с места. Одним прыжком она перелетела реку и побежала в сторону летающего огонька. — H-Hoi! — обескураженный крик Ванады она слышала уже плохо, потому что убежала слишком далеко. Литахи всегда считались одними из самых быстрых и выносливых кошек – и сейчас это очень радовало подростка. Но чего она не ожидала, так это того, что огонь полетит в её сторону. Остановившись так резко, что когти впились в землю, содрав с неё свежую траву, литах замерла. Теперь не один – десятки огней торопились в её сторону. И среди треска искр она могла слышать стрекотание. — …Виспи? Виспи были народом маленьких летающих эльфов, которых обычно видели по ночам. У них было человеческое тело, но трёхпалые руки. Вместо волос были наросты на голове – их не принято было называть рогами, потому что сами виспи считали, что так их сравнивают с жуками. Их крылья походили на стрекоз, только было их восемь – и они очень часто изгибались, словно были помятыми. Но все эти детали можно было увидеть, только когда виспи останавливается перед тобой и замирает в воздухе. Куда чаще они походили на летающие фонари. Но вместо привычного тёплого желтого, подросток видела яростный алый, который грозился пожрать всё на своём пути. Трест их искр был пугающим и ужасающим. Именно такие огненные шары промелькнули перед глазами Кумари, но это стрекотание и щебет – точно язык огненных эльфов. — Чешуйка! — когда литах вернулась к подруге, та уже вылезла из воды. — Это были вис-с-спи? — Похоже, но что они… — литах замерла в неверии, когда прямо на её глазах в лесу вспыхнуло пламя.