Мы слишком близко друг к другу

Жаркий летний день сменялся на прохладный вечер. В Костиной квартире всегда было тепло и уютно, а главное — просторно. Здесь Анна позабыла страх и чувство ненужности, девушка наконец-то стала счастливой. Вот только проблемы в отношениях, нет да нет, все же вспыхивали. Проскурин продолжал жить прошлым. Это угнетало его и вызывало даже отвращение к самому себе, однако он не мог просто так оставить свою некогда любимую и любящею семью. Костя и сам бы рад забыть, вот только открытые раны все еще дают о себе знать — на прикроватной тумбочке все еще спокойно ютится фотография его прошлой семьи, в кабинете все еще хранятся письма и детские рисунки, которые были сделаны далеко в его прошлом, да и интерьер квартиры он не менял с тех пор, как его любимая прошлая жена сделала большую перестройку. И больше никто в этой квартире и не обитал, кроме самого подполковника. Все его горечи и печали, словно прикосновением легкой руки, развеяла Дорофеева Анна Николаевна. Константин отчетливо понимал, что влюбляется в блондинку уже в момент первой встречи, вот только его подкупало в женщине не природная красота и стройность тела, а ее внутренний мир. Анна всегда держалась стойко — на работе, в кабинете и допросной, женщина всегда держала спину ровно и отвечала колко, с издевкой и явным взаимным недолюбием. Вот только взаимным ли? -Тебе нужно отпустить прошлое, — шептала, словно заклинание Анна еще ближе прижимаясь к мужчине. Это был их единственный выходной, когда они могли остаться наконец-таки друг с другом. Костя любил такие вечера — не нужно не куда спешить, а просто наслаждаться обществом любимого человека. Сейчас, например, они вдвоем валялись на раскладном диване и просто дарили тепло друг другу. Дорофеева удобно уселась на его коленях и рассказывала что-то о работе, подружках. О том, как тяжело сейчас приходится Вершиненой с ребенком, о том, как боялась сказать Косте о своей болезни и многом другом. А после она заметила странный взгляд возлюбленного и обернулась — он вновь смотрел на фотографию бывшей семьи. -Я знаю, Ань, — он прикрыл глаза и лбом прислонился куда-то в ключицы блондинки. Он старался унять чувство стыда, словно сейчас он совершает что-то неправильное и его любовь к Дорофеевой — это какой-то запрет. -Ты сам загоняешь себя в эти рамки, — голос Анны с легкой хрипотой проникал в душу подполковника, заставляя прислушиваться и слышать блондинку, даже когда совсем не было желание думать о чем-то серьезном, она заставляла своей силой и властным голосом прислушиваться и вникать в суть разговора, — Отпусти их. Не забывай! Но отпусти… Ты представляешь, как им там тяжело? — Анна так же прикрыла глаза и положила свой подбородок на макушку Кости. Ее руки успокаивающе гладили подполковника по затылку, а губы изредка касались головы. Проскурина будто осенило — все это время он страдал и скоробил по прошлому, во всем обвиняя себя и даже то, что у него появилась любимая женщина, заставляло Проскурина ругать и стыдиться себя. Ведь у него была семья, он должен быть верен только своей погибшей семье. Костя резко поднял голову и заглянул в голубые глаза блондинки, читая в них искреннюю, даже где-то детскую, любовь и чистые мысли и мечты. Мечты об их счастливом будущем. Подполковник усмехнулся и легонько коснулся губами кончика ее носа. -Спасибо тебе. За все. — Костя опустил глаза, и сердце его готово было выпрыгнуть из груди, ведь Проскурин понимал, что слова Анны оказывали на него поистине магическое влияние. Разум тут же освобождали, словно он находился пожизненно в заключение прошлого, а на душе воцарился долгожданный покой и теперь взгляды с фотографии не вызывали у мужчины больше стыда и корысти, а наоборот дарили подполковнику приятные воспоминания о прошлом. И если бы Константину сказали, что Анна ведьма, то он даже бы и бровью не повел. Но это только его персональная ведьма и её он точно не потеряет, — Если бы не ты, не знаю, сколько бы я ещё жил прошлым. Спасибо, что вновь научила любить, — Костя улыбнулся и поймал себя на мысли, что его нервы наконец-таки были спокойны за эту женщину. Она рядом. С ним. Он усмехнулся, ведь таких откровений у них никогда не было, но Анна действительно заслужила быть счастливой и слушать такие, пускай и лирические, признания. -Перестань. Я лишь помогла тебе нервную систему расшатать, — Дорофеева рассмеялась, и в этот момент подполковнику ужасно хотелось её поцеловать, впрочем, кто ему запрещает? -Ань, — Костя с азартом взглянул и огоньком взглянул блондинке в глаза, — Может, чаю попьем? Дорофеева явно не поняла его намека, поэтому лишь вздохнула, ведь уже удобно устроилась на его коленях, и хотела было встать, вот только Проскурин крепче сжал её талию и плотнее прижал к себе. Анна моргнула, прежде чем Костя со всей страстью поцеловал её в приоткрытые губы. Немного неловко с румянцем на щеках они целовались взаимно, целовались долго, теснее прижимаясь горячими телами друг к другу. Руки Анны дрожали, и женщина уже не знала, куда деть разбушевавшееся сердце, ведь интимной близости с любимым у нее не было достаточно долго, ведь они оставались наедине только ночью, когда обоим хотелось отдохнуть и провалится в царство Морфея. Спустя минуты две, когда кислород в легких совсем иссяк, пара разомкнула страстный поцелуй и оба тяжело и часто дышали. Из приоткрытых глаз читалось взаимное желание и нешуточная страсть, граничившая с рамками замутнения рассудка. -Я люблю тебя, — совсем шепотом, уже изнемогая от внутреннего возбуждения, шепчет подполковник и ловко упивается блондинке в шею влажным поцелуем, оставляя алые, багровые пятна по всей видимой области кожи. Анна, от резкого контраста температуры, залилась краской и запрокинула голову назад, давая Косте еще больший доступ к шее. Женщина прикусила губу, зажмурила глаза и от нетерпения начала ерзать на передней стороне бедер подполковника, придвигаясь ближе к паху мужчины. Костя отстранился от шеи Анны и распустил пучок волос, небрежно завязанных резинкой. -Не нужно так делать, — спокойно произносит мужчина и вновь целует Дорофееву в шею. Анна лишь недовольно мычит и, перекинув рукой блондинистые волосы на правую сторону, со всей горячей страстью упивается пухлыми губами в его прохладные губы. Мокрым поцелуем, она поочередно кусает то верхнюю, то нижнюю губу, а потом и вовсе скользит язычком по небу мужчины и властно захватывает его язык, переплетая их воедино. Они бы могли и дальше пошло и страстно целоваться, но оба понимали, что находятся уже на грани. Сказывался слишком большой промежуток времени, который они не могли посвятить друг другу. Анна медленно разомкнула мокрый поцелуй и, демонстрируя свой язычок, смочила свои покрасневшие, от прилива крови, губы. От такого жеста внутри Проскурина что-то будто сорвалось, и он резко развязал домашний халат Дорофеевой и кинул ненужную вещь куда-то в сторону. Кожа женщины покрылась мурашками, а Анна только и успела охнуть, как тут же была прикована к дивану, — Я предупреждал. Не играй со мною, родная, — горячо шептал Костя и покусывал мочку ее правого ушка, параллельно стягивая оставшиеся на женщине нижнее белье. Страсть и похоть в одно мгновенье сменились на аккуратность и умиление. Проскурин отчетливо помнил, что говорил врач Анны по поводу ее болячки, поэтому старался быть в «этих» делах очень аккуратным и нежным. Внутри Дорофеевой все сжалось в тугой ком, когда Константин прохладными и слегка дрожавшими пальцами дошел до внутренней стороны бедра. Он неприлично долго гладил ее внутреннюю часть, иногда ладонями доходя до колен и возвращаясь обратно. -Коость, ну не тяни ты… — изнывала блондинка и выгибалась, словно кошка. Она уже давно была готова отдаться ему, раствориться в его теплых руках и полностью довериться своему возлюбленному. Вот только на её просьбу подполковник лишь усмехнулся и медленно стал спускаться поцелуями к шее, а далее к груди. Он мягко сжимал в больших ладонях её грудь, из-за чего Анна рвано вздохнула и продолжала молить Константина уже окончить прелюдии. Мужчина пропускал мимо все её просьбы, лишь руками пробираясь к сокровенному. Он нарочно, еле касаясь бархатистой кожи, спускался вниз и сам понимал, что уже не может сдерживать себя. И в какой-то момент, пока Костя заново изучал тонкости женского тела, Анна резво подпрыгнула на локтях и в секунду уже вновь сидела на мужчине. Уже давно висевшая на небе полная луна освещала и без того яркую улыбку блондинки, а её хитрый, затуманенный похотью взгляд, просил уже наконец о сближении. -Вот же чертовка, — только сказал Костя, как женщина вновь впилась в его губы скользким поцелуем, а после перешла к избавлению одежды на мужчине. Впрочем, никто и не возражал. Оба влюбленных, совершенно нагие, смотрели в глаза друг другу и отчетливо читали весь спектр эмоций, полученных лишь за один толчок. Сердце блондинки пропустило один удар и вновь забилось с бешенной скоростью, на глазах от некой боли появились мелкие слезки и Костя, завидев их, немного приподнял Анну и притянул к себе. -Больно? — с опаской спросил он. -Терпимо, — она натянуто улыбнулась и, приоткрыв глаза, поцеловала Костю, — Врач сказал пробовать, вот и будем пробовать. -Если будет не терпимо… -Я сразу тебе скажу, — умиление и некая комичность сцены зашкаливала, но Костя отнесся к этому делу со всей ответственностью. Он, чтобы контролировать весь процесс, вновь подмял Дорофееву под себя и размеренными толчками начал входить в хрупкое тело. Время для них перестало существовать. Её громкие стоны смешивались с его вздохами, был слышен характерный стук дивана о стенку, и только одинокое радио тоскливо допевало свою мелодию. Иногда, совсем забывшись, Костя слишком резко входил в Анну, из-за чего женщина вскрикивала от ощутимого объема и боли, но это все граничило с его горячими и успокаивающими поцелуями. Что для Константина, что для Анны занятие сексом раньше считалось своего рода успокоительным и приносило облегчение просто из-за выброса эмоций, сейчас же, когда двое влюбленных наконец-то отыскали друг друга, секс для них являлся той невыраженной любовью, которую не просто сказать на словах. Подполковник растягивал последние минуты наслаждения, медленно двигаясь внутри Дорофеевой, доводя до грани экстаза. Секунда — и в закрытых глазах женщины замигали тысячи звездочек, она откинула голову в немом стоне, сильно сжав в ладонях мокрый волос головы Проскурина и тут же почувствовала, как что-то горячее заполняет её. Константин вышел из её горячего тела, медленно и нежно поцеловал в алые губы, прошептав теплое «Люблю» улегся рядом и накрыл их тела пледом. Тело Анны все еще дрожало от переполняемых эмоций, однако, спустя две минуты после восстановления дыхания и остывания тела, Дорофеева прилегла на плечо мужчины, и, дотянувшись до его уст, тихо, но отчетливо прошептала: -Я тоже люблю тебя.