Возродиться вместе с заклятым врагом в день свадьбы

Хотя Линь Цянь попросил воды только для Шао Сыцзя, Чжэн Пинцин держал две чашки, когда подошел к двери. На Чжэн Пинцине все еще был надет фартук, когда он сказал Линь Цяню: – Выпей немного воды. Линь Цянь кивнул. Он принял обе чашки и сделал глоток из одной из них. Он поднял бровь. – Ты добавил мед? Чжэн Пинцин улыбнулся. – Старшая сестра примчалась сюда так быстро, я добавил немного сахара для дополнительной энергии. Шао Сыцзя закончила поправлять свое одеяло и теперь лежала на нем, уставившись на Чжэн Пинцина. Вздохнув, она сказала: – Ты такой осторожный и внимательный, младший брат, ах. Чжэн Пинцин встал на цыпочки, чтобы посмотреть через плечо Линь Цяня. – Старшая сестра, не забудь поддержать меня позже. Шао Сыцзя одарила его загадочной улыбкой. – Зачем? Ты собираешься дебютировать и выступать? Чжэн Пинцин согласно прогудел. – Что-то в этом роде, – «Хотя это больше похоже на выход из шкафа [1]». Линь Цянь: «……» Похоже, что Чжэн Пинцин действительно стремится действовать недобросовестно, просто чтобы получить поддержку избирателей, ах. Чжэн Пинцин ушел вскоре после этого. Линь Цянь протянул Шао Сыцзя вторую чашку, но увидел, что ее рука коснулась подбородка. Окинув своего брата подозрительным взглядом, она спросила: – А’Цянь, я не буду ругать тебя, поэтому будь честен со мной. Ты не использовал магию Вуду на Чжэн Пинцине? Линь Цянь: «……» Чжэн Пинцин, я обвиняю тебя в резком снижении моей репутации. Линь Цянь сделал большой глоток медовой воды. Испытывая оттенок сладости во рту, он ответил: – Конечно нет. Мы просто понравились друг другу после того, как познакомились ближе. Шао Сыцзя села, сделала глоток воды и равнодушно пожала плечами. – Если он тебе нравится, я последую твоему примеру. Линь Цянь улыбнулся. Наблюдая, как Шао Сыцзя заканчивает пить воду, он некоторое время размышлял. Затем он сказал: – Шао Сыцзя, я хочу поговорить с тобой о папе и Чэнь Шии. Шао Сыцзя посмотрела на него. – Говори. Линь Цянь глубоко вздохнул и сказал: – Я его не виню. Это был первый раз, когда Линь Цянь сказал об этом Шао Сыцзя, как в этой жизни, так и в прошлой. Сначала он думал, что это предложение будет трудно произнести вслух. Но удивительно, что Линь Цянь почувствовал, как огромный груз покинул его плечи. Он не чувствовал смирения, только облегчение. Оказывается, он уже отпустил это. Шао Сыцзя не сразу заговорила и просто уставилась на своего брата. Линь Цянь продолжил: – Когда я был моложе, я не мог понять трудностей взрослого. Я был так зол на него и обвинил его в том, что он женился на маме, но потом не был с ней рядом, когда был нужен. У него были дети, но он не выполнял свои обязанности отца… Но теперь я знаю, что ему было нелегко работать и обеспечивать нас. Теперь он даже бросил работу, которую любил, просто чтобы быть с нами… Линь Цянь не стал вдаваться в подробности. Он знал тяготы взрослого мира, потому что сам испытал их. Но он не был уверен, сможет ли Шао Сыцзя понять такие вещи в ее возрасте. Впрочем, это не имело значения. Потому что, несмотря ни на что, Шао Сыцзя будет прислушиваться к нему. И действительно, в ответе Шао Сыцзя не было ни малейшего колебания. – Ну, раз ты не сердишься, я больше не буду на него злиться. Линь Цянь улыбнулся и начал насмехаться над Линь Ячжи: – Я не сержусь. Помимо научных исследований, он действительно глуп, когда дело касается всего остального… Шао Сыцзя немного подумала, потом беспомощно согласилась. – Да. Она все еще помнила, когда Линь Ячжи решил жениться на Чэнь Шии. Одна из причин, по которой Линь Ячжи хотел вступить в повторный брак, заключалась в том, что он полагал, что его паршивые отношения со своими детьми были вызваны тем, что Линь Цянь и Шао Сыцзя привыкли к тому, что их мать рядом. Он наивно думал, что, если он снова женится, найдется женщина, которая позаботится о детях. Эта причина, конечно же, была выявлена в середине жаркого спора. В такой нестабильной ситуации влияние такого откровения на пару брат-сестра могло быть только отрицательным. Но со временем, если оглянуться, можно только вздохнуть. Весь IQ Линь Ячжи действительно посвящен только его исследованиям. Шао Сыцзя улыбнулась воспоминанию. Она похлопала Линь Цяня по голове и сказала: – Я не ожидала, что твой мятежный период будет таким коротким. Линь Цянь рассмеялся. В глубине души он думал: «Не то, чтобы его мятежный период был коротким. У него был более длительный период, чем у большинства людей». По правде говоря, он восставал более десяти лет… Шао Сыцзя легла на кровать и вольготно растянулась. – Честно говоря, я уже неохотно приняла ситуацию некоторое время назад. – Понимаю, что последние несколько лет я тоже была в мятежном периоде. Я осознаю свою конкурентоспособность и тот факт, что я была особенно чувствительной и хрупкой в детстве. Я не слушала причины, которые приводили те взрослые, что использовали устаревшие учения. Тогда больше всего мне была нужна безусловная поддержка и одобрение других… Шао Сыцзя подняла кулак. – Пройдя через все это, я, безусловно, буду безоговорочно поддерживать моего брата и сбивать с ног нашего глупого папу! Линь Цянь: «……» Линь Цянь снова открыл дверь и закричал: – Чжэн Пинцин, когда будет обед? Шао Сыцзя вскочила и, подбежав к Линь Цяню, схватила его. – Что с этим отношением? Ты не хочешь говорить со своей старшей сестрой? – Нет, абсолютно нет, – ответил Линь Цянь. Важно сохранить собственную жизнь, ах. Шао Сыцзя отпустила его с раздражением. – Думаю, ты просто не посмеешь. Линь Цянь дважды кашлянул, затем лукаво улыбнулся. – Шао Сыцзя, ты не можешь забрать обещание, данное только что, хорошо? Ты должна безоговорочно поддержать меня в будущем. – Конечно, – кивнула Шао Сыцзя. – О, за исключением убийства или поджога, то есть. – … Думаю, это тебе больше стоит беспокоиться о том, что именно ты в конечном итоге вступишь на путь убийств и поджогов. Шао Сыцзя долго думала. Не чувствуя особой уверенности, она ответила: – Трудно сказать. Линь Цянь: «……» Я беспокоюсь о личной безопасности жителей города Rong. Тем временем Чжэн Пинцин наконец закричал в ответ: – Еда готова! Всем, быстро мойте руки. Линь Ячжи улыбнулся. – Сяо Чжэн действительно заслуживает быть ответственным за этот класс медведей-хулиганов. Он такой дисциплинированный. Чэнь Шии: «… О» Она действительно не помнит, чтобы ее сын был дисциплинированным человеком! Тем не менее, двое взрослых все еще стояли в очереди, чтобы вымыть руки. ______________________ Двое взрослых и трое детей сидели за обеденным столом. Естественно, Линь Цянь и Чжэн Пинцин сидели вместе. Шао Сыцзя была этим крайне недовольна. – Старшая сестра хотела открыть для тебя крабов, но ты решил полностью отказаться от меня? Линь Цянь решительно пресек ее помощь. – Я могу открыть своих крабов самостоятельно. Чжэн Пинцин улыбнулся. – Старшая сестра, ты можешь помочь мне. Шао Сыцзя усмехнулась. – Мне нравится этот брат. Чжэн Пинцин: «Это успех!» Линь Цянь сочувственно похлопал Чжэн Пинцина по плечу. – Она специально для тебя выберет куриную жопку и шею, а еще может положить плавники и хвост рыбы в твою тарелку. Ты уверен, что все еще хочешь, чтобы она открыла тебе крабов? Чжэн Пинцин просто повернулся к Шао Сыцзя и торжественно сказал: – Старшая сестра, просто сосредоточься на себе и хорошо питайся. Не надо мне помогать. Шао Сыцзя ничего не сказала, а только улыбнулась ему в ответ. Между тем у Чэнь Шии было сложные эмоции на лице, когда она смотрела на все эти блюда на столе. Были как мясные, так и вегетарианские блюда, причем большинство из них выглядели сложными, а вовсе не домашними. Кажется, Чжэн Пинцин был довольно хорошим поваром. Линь Ячжи похвалил: – Сяо Чжэн, все выглядит так хорошо! Я полагаю, ты достаточно квалифицирован, чтобы советовать мне не использовать мои кулинарные навыки. Рот Линь Цяня дернулся. – Кто в этом городе не имеет право ругать твои кулинарные навыки? Чжэн Пинцин достал маленькие ножницы и начал раздавать их всем. – Первоначально я думал принести более подходящие инструменты, но так как мы просто едим дома, решил, что нам не нужно быть такими правильными. Этого для нас должно быть достаточно. Линь Ячжи хлопнул в ладоши. – Ах, у меня есть подходящая вещь, – он встал и пошел в свою спальню, затем вернулся с двумя пинцетами и двумя ножами специальной формы. Линь Ячжи вымыл инструменты на кухне, а затем отдал их Чэнь Шии. Он с гордостью сказал: – Я и Чэнь Шии умеем ими пользоваться. Другие: «……» Это ваши лабораторные инструменты… Чжэн Пинцину пришло в голову, что в детстве Чэнь Шии часто использовала свои лабораторные инструменты, чтобы снять мясцо с ребер, разделать креветок и крабов. Она была гораздо более опытна в использовании своих лабораторных ножей, чем кухонных. Он не ожидал, что у Линь Ячжи будет такое же хобби и навыки. Чжэн Пинцин вдруг понял, почему эти двое оказались вместе. Линь Ячжи начал вскрывать краба, его действия были быстрыми и легкими. Он вытащил две неповрежденные части мяса из ног и поместил их в миски Шао Сыцзя и Линь Цяня соответственно. Он сказал: – Ешьте, пока горячие. Чжэн Пинцин был несколько очарован. Когда он был маленьким, подобная сцена часто случалась, когда Чэнь Шии была дома. Но взрослый Чжэн Пинцин больше не помнил, что он тогда чувствовал. Он не знал, должен ли сожалеть или дорожить теми воспоминаниями. Пока он думал об этом, кто-то придвинулся к нему. Чэнь Шии, открывавшая другого краба, положила немного мяса краба в тарелку Чжэн Пинцина. – Ты тоже начинай есть. Чжэн Пинцин мягко улыбнулся. – Хорошо. В тот момент, когда он сказал это, в его миску был помещен еще один кусок крабового мяса. Линь Ячжи со смехом сказал: – Я тоже дам тебе кусочек. Чжэн Пинцин посмотрел на два куска крабового мяса в своей миске. Чувствуя тепло в сердце, он ответил: – Тогда я не буду вежливым. Но затем Шао Сыцзя пожаловалась: – Это несправедливо! У меня только один кусок, почему у него два? Мы все дети этого преобразованного дома, ах. Этот явный фаворитизм вызывает дисбаланс в моем сердце. Линь Ячжи быстро взял еще одного краба и принялся за работу. – Я дам тебе другой кусок. Чэнь Шии тоже поспешила. – Я тоже достану тебе кусочек. Линь Цянь издал звук негодования. – … Что с этой ситуацией? Ты плачешь как грудной ребенок, ах. И что еще более важно, почему у Шао Сыцзя будет три куска? Линь Ячжи сразу ответил: – Когда я закончу, я дам тебе еще один. Чэнь Шии закричала: – Подожди меня, я тоже дам… Когда два родителя начали безумно вскрывать крабов, Чжэн Пинцин взял кусок мяса из своей тарелки и отдал его Линь Цяню. – Я передам свою долю тебе. Линь Цянь бесцеремонно съел кусок, предложенный Чжэн Пинцином. Конечно, он не забыл опечалиться на публику и сказать: – Ты – единственное тепло в этом холодном и безразличном доме… Чжэн Пинцин сразу же опроверг эти слова. – Не говори глупостей. Мы с тобой не из одной семьи, поэтому нас нельзя классифицировать как часть одного дома. Линь Цянь кивнул. – Ты прав. Они собирались пожениться в будущем, поэтому было бы лучше разделить их отношения в этом плане. Шао Сыцзя дерзко прокомментировала: – В таком случае вам не понадобится мясо краба, которое даст пара преобразованных мужа и жены, верно? Линь Цянь решительно защищал права своего парня: – Ни за что, он получит столько же, сколько и ты! Линь Ячжи много работал для поддержания порядка. – У каждого будет немного. У всех будет одинаковое количество. Тогда Линь Цянь использовал свой козырь. – Шао Сыцзя, если ты съешь слишком много крабового мяса, твое лицо станет больше! Шао Сыцзя вскочила и попыталась положить кусочек курицы в тарелку Линь Цяня. – Ты злой брат! Съешь это! Чжэн Пинцин моментально накрыл миску Линь Цяня своими руками и сказал: – Убери это, Линь Цяню не разрешается такое есть. Шао Сыцзя: «……» Почему в этом предположительно холодном и безразличном преобразованном доме она чувствует, что эти два человека особенно тепло относились друг к другу? ____________________ [1] «Сделай свое первое публичное выступление» – это chūdào, а «выйти из шкафа» – это chūguì – разница только в одном символе.