Завтра будет завтра

Тор стоял перед зеркалом и прокручивал у себя в голове последние не очень радостные события. Смерть отца, злоключения на Сакааре, битва с Хелой, в ходе которой он потерял свой глаз, Рагнарёк, в ходе которого пал Асгард, побег с поданными на космическом корабле, где они сейчас и находились. Хоть Тор и понимал, что другого выхода победить свою опасную старшую сестрицу не было, но на душе всё равно была ужасная горечь от того, что он не смог уберечь свой родной дом, но зато они спасли жителей Асгарда, и это немного сглаживало боль потери, хотя и не унимала её полностью. Даже Локи прилетел на помощь, что было очень удивительно. Он побежал во дворец, чтобы вызвать Суртура, и больше Громовержец его не видел. При мыслях о брате Тор ещё больше погрустнел, и тяжело вздохнув, лёгким движением открыл ближайшую бутылку, налив себе в стакан немного напитка. Как вдруг его взгляд упал на собственное отражение в зеркале. До сих пор Тор даже не замечал, насколько короткая стрижка придаёт ему сходство с Одином, а повязка на глазу только усугубляла это невероятное сходство. Настоящий сын своего отца. Отсутствующий глаз ещё немного побаливал, и Тор машинальным движением потянулся к повязке. Как вдруг в зеркале появилось отражение Локи, который медленно вошёл в комнату. Обладатель молота развернулся и встретился взглядом со своим сводным братом. Мгновение в комнате была тишина, пока Бог Обмана не решил её нарушить.        — Тебе к лицу, — сказал Локи, но в его голосе не было присущих ему сарказма и яда. Тор лишь с грустью посмотрел на трикстера и ответил:        — Видно мой брат не такой уж пропащий. Эти слова вызвали у Локи лёгкую улыбку. Совсем недавно слово «брат» из уст Тора безумно злило его, а сейчас же оно заставило приятное тепло пройтись по душе, если у Бога Хитрости и Обмана вообще есть душа. Но видимо, она всё-таки присутствует, иначе Локи не бросился бы на помощь брату. Что его заставило это сделать? Братская привязанность или всё же обида за отношение к нему Одина и ощущение того, что он лишнее звено в своей семье из-за своего происхождения постепенно отходит на второй план?        — Возможно, — ответил лишь Локи, и Тору на мгновение показалось, что в обычно холодных глазах младшего брата появились тёплые искорки.        — Спасибо, — ответил Громовержец, — будь ты здесь, я бы тебя даже обнял. И думая, что братец снова подослал к нему свою иллюзию, Тор бросил в него пробку с бутылки, но какое было его удивление, когда Локи её поймал и тихим голосом ответил:        — Я здесь. На лице Тора появилась широкая, радостная улыбка, и не успел Локи открыть рот, чтобы сказать ещё что-нибудь, как он оказался в крепких объятиях старшего брата. Бог Обмана сразу же стал пытаться вырваться из объятий Тора.        — Эй, — возмутился он, сдавленно охнув, когда крепкие объятия старшего брата выдавили весь воздух из лёгких, — я думал, что ты пошутил! Да пусти меня! Но старший сын Одина только крепче прижал его к себе, и Локи, поняв, что сопротивление бесполезно, всё-таки сдался и всё же обнял Тора в ответ. Спустя минуту объятий Бог Обмана вырвался из крепкой хватки брата и толкнул Громовержца в грудь:        — Ну всё, хватит! — сказал трикстер с напускной холодностью, — ненавижу объятия. Тор рассмеялся над возмущённым выражением лица младшего брата.        — Узнаю своего брата, — сказал он, — но я всё же очень рад тебя видеть. Локи фыркнул.        — В следующий раз выражай свою радость менее бурным способом, — сказал он и в голосе его уже проскользнул знакомый, но беззлобный сарказм. Тор хихикнул, от чего Локи нахмурился и напустил на себя ещё более обиженный вид.        — Не вижу ничего смешного, — надулся трикстер, закатив глаза. И они оба подошли к окну. Несколько минут братья наблюдали, как мимо них пролетают созвездия, планеты и галактики. Лицо Тора снова омрачилось от мыслей о том, что отныне он несёт ответственность за судьбы стольких людей. Хотя он и не желал этого признавать, но его это немного пугало. Локи тоже задумался, ведь их будущее было под вопросом. Он впервые видел обычно весёлого и уверенного в себе Тора таким растерянным.        — Ну и куда мы теперь? — нарушил молчание голос Бога Обмана. Обладатель молота вздрогнул, выйдя из задумчивости, и взглянул на брата, ответил:        — На Землю, конечно. Трикстер вновь на мгновение задумался, а затем снова спросил:        — Ты считаешь благоразумным вернуться на Землю?        — Да, конечно, — сразу же ответил Тор, — земной народ во мне души не чает. Локи закатил глаза, поняв, что брат неправильно понял его вопрос.        — Дай-ка перефразировать, — сказал он, — ты считаешь благоразумным вернуть меня на Землю? Губы старшего сына Одина тронула улыбка.        — Думаю нет, — без доли смущения ответил он, чем заставил Локи хихикнуть, — но не волнуйся, брат, уверен, всё как-нибудь сложится, — добавил Тор. Локи закатил глаза. Тор такой Тор, он вечно будет верить в лучшее и проявлять благородство.        — Ты уверен, что я буду сидеть спокойно? — как бы невзначай спросил трикстер и в его изумрудных глазах появились чертята. Громовержец внимательно на него посмотрел, а затем слегка улыбнулся. Да уж, спокойствие и Локи вещи несовместимые.        — Ну, посмотрим, — таинственным тоном ответил он, — если что мы с Мстителями будем настороже.        — А вдруг я завтра вновь решу захватить Землю? — полушутя-полусерьёзно спросил Бог Обмана, напустив на себя невинный вид. Тор вздохнул. Ему так не хотелось вспоминать о прошлых злодеяниях своего братца, хотя бы на миг, хотя бы сегодня видеть в Локи просто брата, который помог ему и с которым они вместе росли, а не злодея.        — Завтра будет завтра, — сказал Тор, положив руку на плечо Локи, который вздрогнул, но на удивление, не скинул его руки. — А сегодня я хочу просто побыть рядом с братом. Трикстер промолчал, но на его губах появилась лёгкая улыбка, а в глазах появилось тепло. Хоть он отчаянно этого не признавал, но слова Тора всё же очень его тронули. Так они и продолжили свой путь в молчании.