Minho, darling, you’re my best friend
5 декабря 2020 г. в 19:18
На часах время давно перевалило за двенадцать, а Джисон всё сидит в полумраке своей комнаты, пытаясь отговорить себя от глупой идеи. Что, если вся эта авантюра, которую он затеял, закончится тем, что его дружбе с Минхо придёт конец? Что он будет делать, если Минхо возненавидит его? А что, если его чувства окажутся взаимными? О таком даже страшно думать. И всё же Джисон верит в лучшее. Верит, что завтра не будет жалеть о своих поступках. Но всё же.
Он берет в руку свой смартфон и открывает диалог с Минхо. «Спокойной ночи» — последнее, что написал Минхо, перед тем, как пойти спать. Вот только он не спит. Он сейчас в сети.
Джисон тянется к кнопке вызова, но в последний момент останавливается и откидывается обратно в лежащее состояние. Чёрт. Ему страшно. Страшно, что его дружбе с хёном придёт конец. Страшно от того, что Минхо может отвергнуть его, и что его чувства могут быть взаимны. Он противоречит сам себе, но по-другому Джисон не может. Он сам уже не знает чего хочет. Но где-то в глубине души он понимает, что ему не сбежать отсюда. Рано или поздно придётся признаться Минхо. И уж лучше сейчас, чем когда-то в будущем. Ведь если Минхо не любит его, Джисону просто нужно перестать давать себе ложные надежды. Нужно перестать водить себя за нос.
«Хён, хочешь поговорить?» — пишет Джисон и незамедлительно отправляет, ибо потом могут появиться сомнения. Потом может быть только хуже.
Ответ приходит сразу же, заставляя Джисона вздрогнуть. Ему по-прежнему страшно. По-прежнему не хочется делать всего этого, но деваться уже некуда. Он встаёт с кровати и идёт к своему письменному столу, попутно хватая свою гитару. Джисон садится в своё удобное кресло и закрепляет телефон на штативе, который купил для съёмки тиктоков. Его дыхание стало прерывистым, а сердцебиение ускорилось. И так каждый раз стоит ему подумать о Минхо. Ну что же ты делаешь со мной, а?
Джисон нажимает на маленькую синюю камеру в правом верхнем углу своего телефона. Вначале, когда он слышит первые гудки, парень замирает, вот только стоит Минхо поднять трубку, как он снова оживает.
— Привет, Сонни, — тянет Минхо. Он приветливо махает своей рукой, находясь в такой же кромешной тьме, как и Джисон. Казалось бы, они сидят в одной комнате, вот только это не так. И слава богу.
— Привет, хён, — немного застенчивее обычного отвечает Джисон. Он тянется к пульту, чтобы включить новогодние лампочки, которые развешаны по всей комнате. Парень включает фиолетовый цвет, потому что именно он ассоциируется у него с Минхо. Потому что это единственный цвет на свете, который по красоте может сравниться с ним. Единственный цвет, который напоминает о хёне.
— Сонни, у тебя что-то случилось? — Минхо смотрит на Джисона со всей заботой. Он смотрит на Джисона так, как никто в жизни не посмотрел бы. Так, как не смотрит никто в этой вселенной. Да и наверное в других вселенных никто не будет смотреть на Джисона так, как сейчас это делает Минхо. — Ты выглядишь взволнованным.
— Нет, всё в порядке, — Джисон мотает головой, отгоняя все сомнения. Либо сейчас, либо никогда. — Хён, я хочу тебе кое-что спеть. Послушаешь?
Минхо сначала смотрит удивлённо, ведь Джисон никогда не пел ему, да и в принципе, они не разговаривали на эту тему, но потом он тепло улыбается и отвечает:
— Что угодно для моего Сонни.
Джисон берёт в руки гитару, которую недавно положил рядом со столом, и садится обратно в кресло, устраиваясь поудобнее. Он опустил голову вниз, ставя тонкие пальцы на правильные аккорды. Сейчас его сердце бьётся, как бешеное. Как будто он пробежал целый марафон. Как будто сейчас решится его судьба. Но разве это не так? Разве Минхо сейчас не должен ответить ему взаимностью или отвергнуть? Разве он не должен сделать выбор, который повлияет на жизнь Джисона? Наверное, это не так, ведь почему тогда сердце Джисона бьется так часто? Почему тогда ему страшно? Почему?
— Minho, darling, you’re my best friend, — Джисон начинает играть гитарой мелодию, а сам, медленно и чётко проговаривая каждое слово, поёт. Поёт так, что дыхание Минхо захватывает, ведь он уже где-то слышал эту песню. Он определённо знает её. Вот только откуда? — But there’s a few thing you don’t know of.
Минхо слышит дрожь в голосе младшего, но продолжает слушать. Продолжает пытаться вспомнить, где слышал эту песню.
— Why I borrow your lipstick so often, — Джисон наконец-то поднимает свой взгляд на Минхо. Он пытается скрыть своё волнение, о котором Минхо скорее всего догадался. И из-за этого страшно. Страшно по-прежнему, но Джисон уже понял, что так нужно. Так надо. Иначе у него не будет шанса на счастливое будущее, в котором он вместе с хёном.
А Минхо только смотрит на Джисона с удивлённым видом. Он понимает перевод песни. Он понимает, что всё это вполне может оказаться правдой, и от этого на душе сразу теплее. Но Минхо не забывает, что всё это может быть сладкой ложью. Жестокой шуткой судьбы, ведь она всегда настраивала жизнь против него. Но он надеется, что младший сейчас не врёт. Что он не играет с чувствами Минхо. Он просто надеется.
—I’m using your shirt as a pillow case.
Минхо вдруг осознаёт, где слышал эту песню. Осознаёт, к чему она ведёт. Он вмиг осознаёт всё.
— I wanna ruin our friendship, — сладким и неописуемо мелодичным голосом поёт Джисон.
А Минхо не может. Он знает эту песню и её перевод. Он знает, что, скорее всего, это какой-то до жути злой пранк. Он знает, что, наверное, Джисон делает это всё для очередного тиктока. Вот только несмотря на это, сердце Минхо содрогается, а он сам тает и пытается скрыть лёгкий румянец на своих щеках. Он опускает свою голову и усмехается своим же мыслям.
— We should be lovers instead, — Джисону уже не страшно. Будь, что будет. Если Минхо не любит его так же, как Джисон его, ну и пусть. Ну и пусть, что тогда будет больно. Пусть так будет. Главное, чтобы Минхо потом было хорошо. Ведь его чувства Джисону важнее собственных.
Минхо в этот момент хочется пропасть. Пропасть на веки, чтобы не влюбиться в Джисона ещё больше. Но куда же ещё? Он и так без ума от него. Минхо и так живёт только ради Джисона. Он живёт ради возможности быть с ним.
— I don’t know how to say this, — Джисон чувствует, что больше так не может. Нужно прекращать. Иначе он умрёт. Умрёт от своих чувств к Минхо. — Cause you’re really my dearest friend.
Джисон проигрывает последний аккорд и останавливается. Он смотрит на экран своего телефона, где отображается Минхо, и надеется, что всё это не было ошибкой. Его пульс стал медленнее, а дыхание участилось. Он спокоен. Сейчас главное услышать, что скажет Минхо и только тогда можно будет биться о стену от своей тупости. Всё это потом. А сейчас главное — хён.
— Сонни, зачем ты спел мне эту песню? — Минхо наконец-то поднимает свою голову и смотрит Джисону в глаза. Даже если это происходит через экран мобильного телефона, они оба чувствуют, как нарастает напряжение между ними. Как растёт эта угнетающая атмосфера.
Джисон сначала теряется. Он не ожидал такого ответа. Он вообще не ждал, что хён будет говорить с ним после такого. После того, что он ему почти что дословно признался в своих чувства, не утаив ничего. Он открылся полностью. Стал книгой, которую прочитать сможет даже ребёнок. Он стал беззащитным перед старшим. И теперь деваться уже некуда. Да, Джисону хочется сейчас врезать себе. Да, он хочет исчезнуть навсегда. Он хочет многого, но ничего из этого Джисон не добьётся. Даже Минхо.
— Ну, честно, я сам даже не знаю…
Минхо смотрит на грустного Джисона и тихонько при себе хихикает. Он отмечает, что младший совсем не понимает ничего. Не понимает, что он давно нравится Минхо. Джисон не видит все эти взгляды, которые Минхо бросает на него. Он совсем как слепой. Слепой в своей любви. Но в этом даже нет ничего плохого. Только наоборот — так забавнее. Забавнее для Минхо. Ведь он понял, что Джисон сейчас не шутит. Он пел эту песню со всей душой. Он не врёт, и Минхо в этом уверен.
Минхо хихикает, прикрывая рот ладошкой, и смотрит на ничего не понимающего Джисона, который уже готов возмутиться.
— Ты чего это смеёшься?!
А Минхо много и не надо. Он лишь хочет подразнить младшего. Лишь хочет увидеть его реакцию потом. Так сильно хочет сказать «Я люблю тебя». Но он держится до конца. А потом лишь говорит:
— Сонни, мог бы просто сказать, что я тебе нравлюсь.