Теперь всё на своих местах

      Рана нанесена вовсе нечужим человеком, но он привык. Вэй Ин привык получать раны от родных людей, привык умирать за них и восставать. Обида лишь слегка прожигает изнутри, А — Лина — этого подростка с лидерством в крови — насквозь. Он никогда не простит до конца, не сможет. Понабравшись гордости от своего дяди. Нет, А — Лин — не А — Юань. Он не воспитан Лань Ван Цзи, он воспитан Цзян Чэном, и в том, что у брата остался единственный родной человек, вина Вэй Ина, что бы он не говорил, для Цзян Чэна очевидна.       — Ты и правда Вэй Ин, Вэй У Сянь? — Не унимает своё плещущее любопытство подросток, а затем, не слушая ответа, направляет свой меч, и Вэй Ин замирает, чувствуя, как кровь подступает к горлу и выплескивается струёй.        Цзян Чэн не ожидал, потому ему простителен шок, читаемый на лице. Цзинь Лина тряхнуло, и лицо его изменило эмоцию так чётко. Лань Чжаню же все равно. Все равно на этих двоих, он отталкивает А — Лина, подхватывая Вэй Ина.       — Как ты? — Не выдаёт беспокойства Лань Чжань, но, очевидно, внутри все пылает. Он видит стекающую кровь и ожидает ответа, прежде чем помочь ему встать.       — Мелкий паршивец. — Словно, проигнорировав вопрос о своём состоянии, отвечает Вэй Ин, — Даже меч воткнул в то же место, что его дядя. Продержусь. Идём. — Заканчивает он.        Лань Чжань помогает подняться и уводит прочь. Они следует под дождём, плана, наверное, впервые нет, ибо это нападение вышло неожиданным. Врят — ли приходило в голову, что племянник нападёт. Идти становилось всё труднее, и, когда Вэй Ин издал кроткий звук, Лань Чжань понял, что это предел и дальше он не пройдёт.       Они опустились на землю, времени толком не было, ибо простудиться можно одним махом, но Вэй Ину необходима была ци, и сейчас Лань Чжань принялся за дело. Лишь, услышав негромкий смех, он прервал это действо. В это время Вэй Ин вспоминал. Вспоминал его, Лань Чжаня, его слова и стало как — то горько, что он умело прикрыл смехом. А затем этим: «просто смешно и всё». Наверное, было к лучшему, что Ван Цзи не стал донимать его, он, в принципе, никогда этого не делал.        — Когда все боялись и роптали передо мной, ты был единственным, кто меня ругал, но сейчас, когда всем не терпится убить меня, когда все презирают и ненавидят, ты единственный, кто стоит рядом со мной.       Лань Чжань хотел бы что — то ответить, наверняка, но просто не успел. Лань Чжань лишь хотел, чтобы он не винил себя, не видел себя причиной бед каждого, не находил себя убийцей, чтобы все сплетни и слова не отравляли его. Лань Чжаню и без того известно, что у Вэй Ина там — травма, но он всегда молчит.       Увиденный застой крови, что вышел наружу и теряющий сознание Вэй Ин, тут же натолкнули Лань Чжаня на мысль, что как бы не обстояли дела, он может сейчас лишь отвести его в Облачные Глубины. Медлить было нельзя. Но куда ещё они могли пойти? Вэй Ина убили бы всюду, столь сейчас ослабшего, а дома был старший брат. Праведный не менее и справедливый. Никто не посмеет возразить, как главе клана, потому, положившись, он и отправился домой.       Пришёл в себя Вэй Ин уже под звуки цини. Он впервые за много лет был одет в белое, заботливо укрытый, лежал, словно не было кровавой бойни, всех этих обвинений и презрений в его адрес. Лежал, словно уже вымолил прощение в Аду и теперь до него снизошли. Он не мог помнить, как они добрались, но оно и к лучшему.       Только Лань Чжань будет знать, что нёс его на руках и будет знать, увидевший это Лань Си Чэнь. Но только Лань Чжань будет помнить, как, словно хрустальную вазу, что вот — вот треснет, укладывал его на белоснежное ложе, как самолично переодел и останавливал кровотечение, залечивая рану с помощью светлой энергии.       Полностью придя в себя, Вэй Ин попытался приподняться, но ему всё ещё больно, и он понимает, что, кажется, ранен. Из горла вновь рвётся хриплый звук от неудачной попытки, который отвлекает Лань Чжаня. Тот помогает ему устроиться и садится рядом.       — Как рана на животе? — Интересуется Лань Чжань.       — Рана? — Непонимающе переспрашивает Вэй Ин, словно обо всем позабыв, он отмахивается лёгким ответом. — Все в порядке.       Лань Чжань знал, что он так просто отмахнётся, потому, самолично желая удостовериться в словах Вэй Ина, приоткрывает плоский живот с белоснежной повязкой; затем осматривает руки, помня о шрамах.       — Шрам осталася от ритуала пожертвования? — Слегка обеспокоено спрашивает Ван Цзи, задрав один из белоснежных рукавов, но Вэй Ин, словно стесняясь этого, прикрывает обратно, слегка кивнув.       — Теперь я знаю, кто был последним врагом Мо Сюань Юя. — Спокойно отвечает Вэй Ин. — Если он умрёт, шрам исчезнет сам по себе.       — Это Цзинь Гуанъяо. — Не спрашивает, а подтверждает Ван Цзи, снова получая кивок.       Хочется уйти от этого тёмного и мрачного. И Лань Чжаню и Вэй Ину. Лань Чжань знает, что Вэй Ин устал, он слабее, чем шестнадцать лет назад, он уязвимее, как бы не старался держать себя. Лань Чжань молча восхищается им. От и до.       Вэй Ину, наверное, немного неудобно за то, что его он видит таким. Фактически обнаженным, без всякой брони, настоящего. Вэй Ин не смотрит прямо, не смотрит в глаза. Он боится смотреть. Не хочется прочесть разочарование. Лань Чжань — единственный, кто был рядом с ним, со сломленным и разве может теперь покинуть?       Они настолько близко впервые. Сейчас ближе, чем в день перерождения. Лань Чжань может сделать с ним всё, что угодно, но сидит статно, не касаясь. Главное, что Вэй Ин жив и поправиться здесь очень быстро, а разобраться с врагами они успеют. Вэй Ин понимает, что Лань Чжань обеспокоен за него и переводит тему. На такую удобную.       — Это же Цзиньши… Ты привёз меня обратно в Облачные Глубины? — Осматривается Вэй Ин, немного встревожившись.       — Да. — Получает в ответ и беспокоиться с новой силой, и это Ван Цзи снова чувствует.       — Но, если твой брат узнает, что тогда? — Боль от резкого движения заставляет скривиться и скрыть этого никак не удаётся.       Лань Чжань останавливает его, заставляя замереть. Он тоже испытывает эту боль, что и Вэй Ин. Он её не испытывать не может. Осторожное касание к плечу, почти невесомое, Лань Чжань очень надеется, что Вэй Ину не так плохо, как ему это кажется. Хочется заботиться, осторожно и нежно, трепетно.       — Он уже знает. — Доводит до него Ван Цзи. — Это все с его позволения. Сейчас сильно обеспокоен вопросом с А — Яо, поэтому не принимает чью — либо сторону. Тебя никто не выдаст. Лежи спокойно, ты должен как следует отдохнуть. Если что — то необходимо, только скажи.       Вэй Ин немного расслабляется от этих слов. Он смотрит на Лань Чжаня и ему хочется оставить всё так, как есть сейчас. Не хочется двигаться с места, хочется забыть, все забыть, оставляя в памяти лишь моменты их совместного прошлого. Хорошие или плохие — неважно. Да и что бы он мог сейчас желать? Сам Второй Нефрит Гусу Лань у его постели, спасавший его из раза в раз. Любое желание Вэй Ина, как ему лично кажется, будет наглостью.       И он молчит, но Лань Чжань чувствует, что ему что — то не договаривают. Он пытается прочитать по опущенному взгляду Вэй Ина, который, видимо, устыдился некой своей мысли. Он усмехается сам своему желанию, стараясь его побороть, но чувство благодарности в нём настолько сильно, что он не в силах справиться.       — Вэй Ин, тебе больно? Ложись, я передам ещё энергии. — Но что — то внутри подсказывает, что дело не в ране. Он надеется, ведь Вэй Ин не настолько скрытен, нежели он сам, потому, может, вытягивать на разговор не придётся.       — Лань Чжань, спасибо тебе… — Сбивчиво проговаривает Вэй Ин, наводя на лицо улыбку, но на него по — прежнему смотрят пристально и напряженно. Лань Чжань замечает касание к своей руке, он следит взглядом. Рука Вэй Ина горячая, так что Лань Чжань подозревает, что у того, возможно, жар.       Глядя на всё это, Лань Ван Цзи хочется одного — защитить его ещё больше. ОНи все не знают Вэй Ина таким. А сейчас он самый настоящий. Лань Чжань не знает: что ещё может для него сделать, но хочет, потому, видимо, не обращает внимание на резко сократившееся расстояние между ними, Вэй Ин вот — вот прильнёт к нему, а объятие — тоже своеобразное проявление защиты. Он молча, без слов, отвечает на благодарность объятием, осторожно и чувствует, что у Вэй Ина и правда жар, потому вновь передаёт энергию, пока обнимает.       Лань Си Чэнь посещает их, и с ним вместе приходит напряжение, но только Лань Чжань, смотря на него, вспоминает их разговор, в котором признался брату, что хочет забрать Вэй Ина и спрятать, и Лань Си Чэнь сейчас вспоминает об этом же, завидя их так близко. Приходится сдерживать всю нежность и трепет друг к другу, хотя Си Чэнь мог бы уже обо всё догадаться.       Лань Чжань понимает: сейчас или никогда. Он хочет, чтобы Вэй Ин остался с ним здесь. Он хочет остаться с ним здесь. Вэй Ин обеспокоено следит за братьями. Наконец, Лань Хуань улыбается.       — Господин Вэй, прошу Вас остаться здесь.       Вэй Ину составляет усилие поклониться, но он исполняет это. Затем они говорят об изменении нотных записей, пытаются переубедить Ланя в сущности его названного брата. И чем дольше Си Чэнь приводит аргументов, тем более Лань Чжань читает в них зеркально себя и Вэй Ина.        Наконец, они понимают друг друга абсолютно.       И Ван Цзи хочется исполнить задуманное ещё сильнее. Он не сводит с Вэй Ина глаз, следит за полнотой его мыслей. И ему хочется остановить его. Чтоб он больше не думал о кланах, Башне Золотого Карпа, не думал о прошлом. Рана затянулась, тайна всплывает наружу, им нужно ехать, покидать Облачные Глубины.       — Пришло время отправиться в Башню Золотого Карпа, пока за нами не явились самолично. А — Яо уже был здесь, как вы знайте. Ван Цзи, отправляемся.       Лань Чжань опустил взгляд, перебирая что — то в своей голове. Вэй Ин повернулся к нему.       — Лань Чжань? — Он стоял в своей маске среди адептов Гусу Лань.       — Брат, разреши остаться здесь с ним. — Совершив поклон, попросил Лань Чжань.       » Значит ты решил именно сейчас» — Читалось в глазах старшего Ланя, только Вэй Ин ничего не понимавший стоял позади них, ожидая, пока ему уделят внимание.       На странность Хуань улыбнулся и вышел за порог поместья, оставляя Вэй Ина и Ван Цзи вместе. Вэй Ин тут же подошел спереди, одним только взглядом выпытывая, что это может значить. Лань Чжань поднимает взгляд, берёт за предплечье и уводит в покои, дабы не создать смущения среди юношей.       Вэй Ин не вырывается, он просто не понимает, что случилось и от этого протеста внутри ему тяжело. Может, они присоединяться позже. Его уводят на самый верх, в самые дальнее покои, словно там за семью замками безопаснее всего. Растерянность читается на лице А — Ина, он продолжает следить за Лань Чжанем, пока тот не прикрывает тяжелые двери, присаживаясь затем рядом.       — Вэй Ин. Так должно быть. Я…       — Лань Чжань, что происходит? Что это значит? Разве мы не должны быть…       — Нет. Мы должны быть здесь. — Утверждает Лань Чжань.       Он все ещё держит Вэй Ина, думая, что тот захочет уйти, ему все это непривычно и странно, но Вэй Ин не уходит, он хочет услышать, разобраться, понять, он не хочет уходить без Лань Чжаня, не уйдёт. Рука Ван Цзи спускается ниже по плечу до ладони и накрывает ладонь Вэй Ина. Вэй Ин смотрит на сжатую руку и делается настолько серьёзным, как никогда в жизни.       — Забрать и спрятать. — Произносит Лань Чжань. — Я должен был это сделать. Возможности могло более не быть.       — Что? — Не понял Вэй Ин. — Что спрятать, где?       Лань Чжаню пришлось совершить усилие, дабы все объяснить Вэй Ину до конца. Он вздохнул, снова вспоминая их разговор с братом, затем посмотрел прямо в глаза Вэй Ина и ответил, наконец:        — Тебя. Чтобы ты жил. Ведь я не встречу более никогда ещё одну родную душу, Вэй Ин. Не знаю, как ты, но я — никогда. — Он смотрел так пронзительно, что сердце Вэй Ина колотилось бешено, он начал мелко дрожать от эмоций.       — Лань Чжань… — Пытался усмехнуться Вэй Ин. — Лань Чжань. — Повторил он задумчиво. — Я жив и счастлив, не смотря на все сплетни. Они более не имеют значения. Ведь встретить за жизнь одну родную душу — вполне достаточно. Я всегда буду помнить, что ты сделал ради меня. От чего ты отказался, дабы принять меня, чтобы пойти со мной. Благодарю тебя.       Он встал и хотел поклониться, но Ван Цзи поднялся за ним, останавливая его. Они остались так, что еще одна подача вперёд — и объятие. Лань Чжань все держал Вэй Ина за плечи, смущенный знаком, обращенным в свой адрес.        — Благодарю тебя, Вэй Ин. — На грани шепота произнёс Лань Чжань и получил ту самую лучезарную улыбку в ответ.        Но Лань Чжань сомневался: поняли ли его до конца? Потому не хотел до сих пор выпускать отсюда Вэй Ина, который сейчас едва заметно теребил своё одеяние от нашедшего волнения, он все еще смотрел на Ван Цзи, словно ожидая после этой благодарности чего — то ещё, словно она не закончена, словно оборвалось резко и некрасиво, сухо для того, что они прошли.       Словно это был конец. Их последняя встреча, но Лань Чжань знал, что все только начинается и хотел, чтобы об этом узнал Вэй Ин. И, чтобы все началось, нужно было лишь отпустить прошлое, прошлого себя. Сделав очередное усилие над собой, Лань Чжань ступил ещё один шаг вперёд, беря его за руку.       — Идём, Лань Чжань, нужно ведь присматривать за адептами, я помогу тебе, а затем отправимся… — Вэй Ин замолчал под взглядом Второго Нефрита. Он ни на что и не рассчитывал. Лань Чжань был рядом — этого достаточно, но на удивление, Ван Цзи лишь ответил:       — Как пожелает мой Вэй Ин. — Лица обоих залились краской. Вэй Ину все меньше хотелось двигаться, но все ближе хотелось — к Лань Чжаню. Он не понимал: что происходит, но чувствовал необъяснимое внутри трепетание, какого не было ранее. Его ещё никто не называл своим. Он никогда не был чьим — то.       Поймав момент растерянности от своих же слов, Лань Чжань позволил себе заключить его за талию, словно возлюбленного, словно любимого, обнять его. Как — то иначе, как — то больше, как — то любовно. Вэй Ин тихо засмеялся, оставляя руки на чужой шее, принимая всё, как нечто невинное и забавное, но, когда взгляд опустился на его губы, когда он осознал, чего хочет Лань Чжань, смеяться тут же прекратил и замер вновь.        Лань Чжань взял на себя их первый поцелуй. Поцелуй. Настоящий. Он заметил, что глаза Вэй Ина округлились от осознания серьёзности и понимания. Он не мог поверить, снова пытался рассмеяться, улыбнуться, но оставался серьёзным. Словно стал сейчас уязвим и чувствителен.       — Лань Чжань, я…       Второй Нефрит осторожно отстранился, поправляя свои одежды и переводя дыхание, приходя в чувства и осознанность от свершившегося, закончил:       -Я знаю. Тоже. Люблю. Вэй Ин.       Не прошло и минуты, как улыбка вновь засияла, и Вэй Ин крепко обнял кого — то первый раз в жизни, настолько крепко. Хватка Лань Чжаня не была столь же сильной, но ощутимой, достаточной для того, чтобы понять:       Теперь всё на своих местах.