***
С события, которое произошло не так давно, если считать по земному времени, в Аду сменилась целая эпоха. Во время очередной войны между Раем и Адом, которую спровоцировала именно вторая сторона, был убит сам Правитель Преисподней — Сатана. В связи с этим знаменательным и неожиданным событием, которое по большей части ожидали многие, трон занял его сын — Люцифер, являющийся изначально намного лучше своего отца. Так считали многие высокопоставленные демоны и даже ангелы, за что Сатана ненавидел своего сына, но при этом воспитывал его как истинного принца Ада, как достойного Наследника, который не позорил бы правящую династию. Люцифер отличался от отца в самом корню: своим характером, взглядами на жизнь, политику, дальнейшую историю Ада и многим другим. После прихода к власти новый Король Преисподней провел переговоры с Раем, заключил с ним мир и еще много чего совершил во благо процветания своего родного дома — Ада. Одним словом, мужественный и сильный, расчетливый и остроумный Люцифер сделал жизнь в Преисподней только лучше.***
(AWOLNATION — Sail) Величественно восседая на троне янтарного окраса в деловом костюме чёрного цвета, Дьявол держит в руках лист бумаги. Всё сидит на нём слишком идеально, по сути, он и сам совершенство: тёмные волосы идеально уложены назад, коих не могла касаться ни одна из его множественных демониц лёгкого поведения, но каждая из которых так и норовит опробовать их на ощупь, за что всегда получает сильный шлепок и не один. Лицо, редко выражающее какие-либо эмоции, украшено густыми чёрными бровями; длинным острым носом; щетиной с идеально ровными границами, придающей мужчине невероятную мужественность и статность; тонкими бледно-розовыми губами, плотно сжатыми в одну линию, что сводят с ума всех существ прекрасного пола; а серьёзный и суровый взгляд, который мог вызволить любые тайны и страхи, потаённые в самом укромном местечке, сосредоточен на тексте. Во время чтения зубы автоматически стискиваются, от чего заметнее выделяются желваки его скул, придавая чертам лица ещё большей грубости и говоря о том, что Князь Тьмы зол; свободная рука, находившаяся на подлокотнике, сжимается в кулак до хруста в суставах и побеления костяшек пальцев, на что мужчина совершенно не обращает внимания, продолжая читать. Какая-то, казалось, на первый взгляд бесполезная и ничем не особенная бумажка смогла разгневать самого Правителя Ада. А всё потому, что в этом документе говорится об очередных преступлениях, которые сотворила эта чертовка. На счёт этого с ней всегда разговаривал и порой даже наказывал именно её отец, но, как видно, этого ей недостаточно. Конечно, прежний Король Ада — Сатана — слышал о ней, как и весь Ад, впрочем, как и весь Рай, но никогда не вызывал её на воспитательную беседу. Он особо не интересовался и не жаждал вмешиваться в эти дела только потому, что действия этой безбашенной демонессы его лишь забавляли и в некотором роде даже восхищали своей чрезмерной смелостью и дерзостью. Но вот Люциферу плевать не было нисколько. И, став Королем Ада, он мог абсолютно спокойно вызвать её к себе на аудиенцию, не спрашивая у кого-либо разрешения на это действие. Тем более за свои дела девушку моментально отправили в тюрьму Ада до выяснения обстоятельств. С минуты на минуту её должны привести. Дверь дворца распахивается, после чего слышатся равномерные шаги. Не отрывая глаз от документа, Дьявол понимает по стуку каблуков, что это привели именно её. — Ваше Величество, — отзывается чёрт, доложивший о своем появлении и поклонившийся перед своим хозяином. Люцифер любит, когда к нему обращаются подобным преданным и преклоняющимся тоном и образом, но вот сейчас было не до этого. Он небрежно махнул рукой в знак того, что подданный может быть свободен, и чёрт поспешно удалился, оставляя Короля Ада наедине с заключённой. Повисла гробовая тишина, которую разбавлял лишь треск пламени в факелах, что освещали огромное помещение. Дьявол с листа бумаги резко поднимает взор на девушку, что стоит совершенно неподвижно, глядя, в свою очередь, на него, нескромно рассматривая черты лица Правителя. Князь Тьмы медленно отклоняется назад, прислоняясь спиной к трону, грациозно кладёт ногу на ногу. — Виктория Уокер, — медленно, словно пробует на вкус её имя, произносит Люцифер с энтузиазмом, слегка сжимая челюсти от лицезрения её персоны. Девушка оживляется, слыша его голос, от которого по коже вдруг проходятся легкие покалывания, от коих ей становится немного не по себе. Слышать его голос, да и вообще видеть его вживую, а тем более наедине, — исключительно изумительное явление спустя столько-то лет с их последней встречи. — Оу, какая неожиданная встреча, Люцифер Морнингстар! — с фальшивым удивлением и лукавой улыбкой проговаривает девушка, всматриваясь в его лицо, черты которого она так и не смогла забыть. Уж слишком много воспоминаний, связанных с ним, которые она тут же отталкивает от себя. Виктория является дочерью демона Аббадона — властелина бездны, помощника Сатаны, а после смерти последнего стал одним из советников Люцифера. Но Уокер и Морнингстар в силу дружбы своих отцов и совместного обучения в школе Ангелов и Демонов были прекрасно знакомы друг с другом до этого момента. Они вместе проказничали, будучи детьми, и за это вместе получали наказания от своих папаш. У них была настоящая демоническая дружба, о которой все всегда так грезят и которая продлилась достаточно долго, но затем внезапно прекратилась именно со стороны Люцифера, когда обоим было по восемнадцать лет. А всё потому, что всё его свободное время заняли учёба и задания отца. И после этого события через некоторое время Виктория начала вновь проказничать, мягко говоря, но только одна и в более серьёзных вещах. Дьявол иронично усмехается её сарказму, который когда-то слышал каждый день и который был для него бальзамом на душу, но притом продолжает нагло рассматривать девушку по-настоящему хищным взором алых глаз. Проведя в заключении целые сутки, Виктория находится в великолепном виде: чёрный кожаный комбинезон с глубоким вырезом облегает её стройное тело, очерчивая сексуальные изгибы; высокие каблуки того же цвета делают девушку и без того выше; руки заведены за спину, так как сцеплены наручниками, и этот вид её обездвиженности и некой «беспомощности» несколько занимает всего на пару мгновений его сознание, которое заполняется идеями и позами, в которых он мог бы её взять, и от этого лишь слегка содрогаются уголки его губ; собранные в хвост тёмно-русые волосы немного растрёпаны, некоторые пряди спереди не задействованы и просто очерчивают её худое, от природы бледное лицо, но это придаёт лишь излишних шарма и сексуальности. — Что же ты творишь, Уокер? — как-то устало произносит Люцифер, кладя листок на стол, что стоит рядом с троном. Ему далеко не нравятся эти преступления демонессы, что когда-то была ему самым родным существом. — Драка в школе с дочерью Вельзевула — Ости; неоднократные оскорбления и угрозы в сторону учителей и учеников; уличение в хранении, передаче и употреблении наркотических веществ. Я могу долго продолжать, ведь того, что ты натворила очень большой список, но думаю, не стоит. Ты же прекрасно знаешь: за всё это последуют серьезные наказания. Так зачем же делаешь это? Вики громко, звонко и бесцеремонно начинает смеяться его словам. Для неё всё это и даже сама обстановка кажется настолько ироничной и нелепой, что она не может сдержать смех. — А ты у нас стал весь такой правильный и серьёзный. Забыл, ради чего мы вместе с тобой это проворачивали сотни лет назад? Так я напомню: ради веселья! — беззаботно и легко отвечает Уокер, даже не думая о своеобразной субординации, которая должна соблюдаться со старшими по рангу, а уж тем более с Правителем Ада. Но девушка элементарно в своём репертуаре. Люцифер делает вид, что пропускает мимо ушей её язвительную речь в начале, концентрируя внимание лишь на важном, несмотря на то, что перед ним стоит именно она, с которой и для которой нет никаких правил. — Тогда это были лишь детские шалости, Виктория... — холодно молвит Дьявол. — А сейчас ты совершаешь более серьёзные преступления, не проступки. Например, сотню лет назад ты убила демона за то, что он оскорбил твоего брата. По-твоему, это нормально? (Feel It - Michele Morrone) Виктория тихо хихикает, медленно качая головой, словно не веря, что Люцифер и правда превратился в такую зануду, и тут же кошачьей походкой направляется к Королю. Она хочет ошарашить его, привести в чувства, ибо по её мнению он скучает за этой нудной должностью, из-за чего и стал таким серьёзным. Ведь кто еще посмеет себя вести так с ним, как не она сама? А пока демонесса двигается к трону, начинает расстёгивать наручники, что у неё получается. Люцифер не останавливает её, с любопытством наблюдая за дальнейшими действиями всё ещё с холодным выражением лица. — Я — дочь демона смерти и разрушений. Я разрушаю всё и всех на своем пути, — наручники падают на пол, издавая глухой звук. — Я что-то нарушаю — так я отвечаю за это. Девушка уже находится возле Люцифера, совершенно бесстыдно в свойственной манере берёт Правителя Ада за нижнюю челюсть, немного впиваясь длинными ноготками в его щетину, опирается другой рукой об подлокотник трона и наклоняется к нему, слегка поднимая лицо к себе навстречу. — Хочешь отправить в тюрьму Ада? Отправляй, — абсолютно непоколебимо, но с настоящей дьявольской улыбкой шепчет она, уверенная в том, что Дьявол не сможет с ней сделать ничего опасного, а после, не торопясь, выпрямляется, плавно и изящно отпуская его голову. Люцифера забавляет её выходка и в некотором роде даже удивляет, которую он воспринимает как вызов. Мужчина громко усмехается, его лицо впервые за долгое время принимает азартное выражение. Дьявол медленно встаёт, оказываясь к девушке вплотную, и теперь он, но только резко хватает её за нижнюю челюсть, притягивая к себе из-за разницы в росте. Ярко-красные глаза непоколебимо смотрят в его, длинные пушистые ресницы украшают веки, тонкие темные брови, прямой нос, пухлые губки, выделяющиеся скулы — просто идеальные черты для демоницы. «Хочешь поиграться? Что ж, я принимаю твою игру, но меняю правила совсем не в твою пользу». — Нет-нет, девочка моя. Больше всего на пользу тебе пойдет хорошая порка от самого Правителя Ада. Виктория опешила от этого заявления, никак не ожидая такого поворота событий, но не успевает ничего возразить: Люцифер моментально наклоняется и, подхватывая её на своё плечо, подбирает наручники и отправляется в спальню. — Какого хуя, чёртов Правитель Ада?! — возмущается девушка от внезапности всего этого, начиная бить его кулаками по спине, ощущая твёрдые накачанные мышцы. — Ты не имеешь права! Никто прежде не смел с ней так обращаться, и Виктория была в неописуемом недоумении и бешенстве. Ведь любой демон, который бы позволил себе подобное даже в собственных мыслях, знал наперёд, что полностью здоровым от неё ему точно не уйти. — Ошибаешься, Уокер. Я имею право на всё в этом мире. Их когда-то многолетняя дружба переросла в свободные отношения в подростковом возрасте. Они стали друг для друга первым сексуальным опытом. Возможно, между этими двумя возникла любовь, но в силу своих демонических сущностей они не имели ни малейшего представления о том, что это. Им просто было хорошо друг с другом, а о большем они не заботились. Но в данный момент Король мог абсолютно спокойно позволить себе подобное действие, даже если бы между ними ничего не было в прошлом. Однако это, в некотором роде, сыграло Люциферу на руку. Дьявол приносит Викторию в свою огромную шикарную комнату, закрывает дверь и опускает её на ноги. Но демонесса сразу же оказывается прижата к стене всем его сильным и мускулистым телом, не получив ни малейшей возможности, чтобы попытаться что-то предпринять. Она чувствует его дерзкий мужской аромат, который повсюду и, кажется, даже пропитывает эти стены. — Если у тебя давно не было секса, то найди себе очередную шлюху, которая любезно выполнит твою прихоть! — Уокер проговаривает это спокойно и язвительно, а в конце замахивается, дабы дать ему пощечину, но не успевает: Люцифер ловит эту руку, хватает вторую и, сцепив их вместе, поднимает над головой и удерживает за запястья. (Michele Morrone — Watch Me Burn) Он низко и самодовольно смеётся сказанным словам, не сводя с её лица пристального и любопытного взгляда. «Как была бойкой и упёртой, так такой и осталась. Мне это нравится», — проносится в мыслях Князя Тьмы. Его давно забытые, спрятанные в самой глубине души истинный дьявольский азарт, кураж, веселье, огонь проявляются в нём спустя столько столетий вновь. Однако Уокер весело не было нисколько. — Почему же? У меня очень насыщенная половая жизнь, которой я очень доволен. Как раз с утра приходили несколько шлюшек, — сладко проговаривает Дьявол, касается пряди волос и плавно заправляет её за ухо, немного специально дотрагиваясь кончиками пальцев мочки. — Я совершу намеченное исключительно в воспитательных целях тебе же во благо. Однако я ничего не говорил и даже не думал про секс, — Виктория стискивает челюсти, что Люцифер чувствует пальцами и тихо ухмыляется этому, после легко проводит по её лицу: от виска и до пухлых губ, ощущая до невозможности нежную кожу. Девушка молчит, стойко глядя в его глаза. И она ведь осознаёт, что Люцифер говорит абсолютно серьёзно и действительно сделает то, на что нацелился. Поэтому кроме проявления сопротивления, которое всё равно было безуспешным, Виктория больше не видит иного выхода. — Раз ты заговорила на эту тему, то, так уж и быть. После порки получишь поощрение, если будешь послушной девочкой и примешь своё наказание достойно, — продолжает сладострастно шептать Люцифер, внимательно следя за реакцией демонессы. Эти наглые слова, звучащие для неё как унижение, злят Викторию. Её кровавые глаза наполняются гневом, тонкие брови недовольно сдвигаются к переносице, и она еле сдерживается, чтобы не плюнуть ему за слова прямо в лицо. — Да пошел ты! — нахально и самоуверенно шепчет она, слегка приближаясь к его губам, но у Дьявола стальные нервы. Для него проявление дерзости, и тем более от неё, является своего рода чем-то новым. Ведь не каждый день и даже не каждый век Дьявол слышит оскорбления и дерзость по отношению к себе. Впрочем, он никогда этого и не слышал, поэтому для него это — словно открытие. Он вновь грубо и внезапно берёт Уокер за нижнюю челюсть, удерживая лицо всего в паре сантиметров от своего. — Этот бонус понравится тебе, уверяю. Или хочешь сказать, что забыла все те бессонные ночи? — с лукавой улыбкой спрашивает он, пронзительно взирая в алые омуты, заставляя проноситься перед глазами воспоминания всех тех ночей, что они провели вместе. Брови Виктории принимают прежнее положение, а губы приоткрываются от моментально возникшего возбуждения. Ибо сына Сатаны сложно забыть в принципе, а тем более всё то, что он вытворяет в постели. Всё смешалось воедино: безрассудные палящие поцелуи мягких губ, касания вечно тёплых рук по всему телу, не щадящие грубые толчки, доводящие до исступления. Но нет, даже несмотря на это, Уокер не собирается останавливаться. — Мои слова остаются прежними: пошел нахуй! Ты не можешь обращаться со мной как с вещью! Я не твоя собственность и никогда ею не была! Девушка пытается вырваться, приложив все усилия, но у неё ничего не получается. Дьявол лишь сильнее прижимает демонессу к стене, вновь иронично усмехаясь её словам. — Ошибаешься, Виктория... Одним резким и сильным движением Правитель Ада разрывает комбинезон в районе груди, представляя своему взору кружевной бюстгальтер чёрного цвета, на который он всего на секунду обращает внимание. Глаза девушки тем временем вмиг загораются алым пламенем. — Да что же ты творишь, сукин сын?! Отпусти меня! — разъяренным тоном чуть ли не кричит Виктория, готовая разорвать его за это на куски. Но Люцифер будто и не слышит её слов. Подхватывая девушку на руки, Король направляется к кровати. Воспользовавшись моментом, Уокер начинает бить его по груди, лицу, пытается вырваться, но все попытки тщетны. (Bishop Briggs — Be Your Love) — За каждое оскорбление и проявление дерзости ты маленькими шажками продвигаешься к тому, чтобы лишиться сладкого бонуса, — кинув девушку на кровать, словно вещь, и сев на нее сверху, на бедра, проговаривает Князь Тьмы. — Я тебя ненавижу! — вновь попытка ударить его и в очередной раз неудачная: Люцифер хватает её за обе руки и прижимает к изголовью кровати, нависая над демонессой. — А я так не думаю, — он отпускает одну руку, но пристёгивает другую руку за наручник, который девушка скинула ещё в тронном зале. Уокер, воспользовавшись этим, принимается вновь бить его по плечу, и снова из этого ничего не выходит. Мужчина, просунув другой конец наручника между прутьев кровати, зафиксировав недлинную цепь на пруте, моментально улавливает вторую руку и пристёгивает её. Наручники больно впиваются в нежную кожу запястьев от попытки встать, но девушка не показывает эту боль. — Я чувствую, как по твоему телу бегают мурашки. Тебе нравится, но в силу своей чрезмерной гордости ты не показываешь этого, — иронично и довольно молвит Дьявол, вернувшись в прежнее положение и встретившись с гневным взглядом девушки. Виктория сверлит его алыми глазами, но гордо молчит. Понимает, что обездвижена и полностью в его власти, что в таком положении она не может расстегнуть наручники — шансов выбраться больше нет. — Послушная девочка, — удовлетворенным тоном произносит Дьявол и, снова нависнув над ней, притрагивается пальцами к её лицу в районе скулы. Уокер показательно отворачивается, на что Князь лишь тихо и саркастически смеётся. Он быстро и легко разрывает ткань комбинезона в области плеч, стаскивает мешавшую ткань до талии. Вики всё также упорно не поворачивает голову, сцепив зубы, пытаясь тем самым сдержать свою ярость и досаду от окончательного поражения перед ним. Люцифер плавно слезает с неё, снимает туфли и стягивает комбинезон вместе с тёмными кружевными трусиками, оставляя прекрасное идеальное тело девушки прикрытым лишь в области груди, которую закрывал один бюстгальтер. Он тысячи раз видел голые женские тела, вытворял с ними всё, что душе угодно. Однако в данный момент видеть её почти полностью обнаженной, тем более спустя столько веков — исключительное удовольствие. В этот момент в голову Уокер приходит мысль: «А что, если надавить на жалость? Может, прокатит?» Вики театрально пускает слезу и как бы случайно шмыгает носом. Но никакой жалости, сострадания от Дьявола не следует. Схватив демоницу за лодыжки, он резко переворачивает её на живот, следом вновь усаживаясь на бёдрах. — Ты думала надавить на жалость? — Люцифер усмехается и начинает медленно расстёгивать пуговицы своей рубашки, взирая прекрасный вид, что пред ним открывается. — От нахлынувшего возбуждения ты совсем потеряла голову и забыла, что я могу определять ложны или истины проявляемые эмоции и чувства? Виктория матерится про себя, но внешне молчит, лишь сжимает челюсти от гнева. Король уже, тем временем, расстёгивает последнюю пуговицу, снимает рубашку вместе с пиджаком, высвобождая крепкое накачанное тело от мешавшей одежды, которую он бросает небрежно на пол. А после этого слышится звук расстёгивающегося ремня, который кажется для демонессы мучительной пыткой перед наказанием. Она не знает, что от него можно ожидать, а от этого где-то внутри становится страшно. (Florence + The Machine — Seven Devils) — Мой отец разорвёт тебя на части, когда узнает об этом, — словно обиженный ребенок твердит Уокер, на что Люцифер беззаботно смеётся, доставая ремень из брюк. — Снова угрозы, Виктория Уокер? — он медленно складывает ремень пополам. — Да он мне за это ещё спасибо скажет, будь уверена в этом. После этих слов следует сильный удар по правой ягодице. Всего на секунду прорывается взвизг девушки, но она сразу же приглушает его, прикусив подушку зубами. С беззаботного и лёгкого тон Правителя Ада вмиг переходит на суровый и грубый. — Во-первых, нельзя убивать только за то, что оскорбили тебя или кого-то из твоих родных. Необходимо уметь держать свой вспыльчивый характер при себе. Своим поступком ты лишила кого-то самого близкого, — его очень холодный и суровый тон заставляет содрогнуться Викторию, которая вместе с дрожью по всему телу чувствует, как горит правая ягодица. Вновь удар, на этот раз по левой половине, от которого девушка вжимается в постель и ещё сильнее кусает подушку. — Во-вторых, не храни, не передавай и не употребляй наркотики больше никогда в своей жизни! Ибо это приведёт к непременному ухудшению твоего здоровья и даже к летальному исходу. Снова удар. От ремня на коже остаются следы, где-то даже слегка кровавые, но девушка терпит, не проронив ни единой слезы. Больно, да, но боль была терпимой, по крайней мере для Виктории. Несмотря на то, с какой серьезностью Люцифер выполняет наказание, в штанах тем временем становится тесно. Ибо она перед ним почти голая и абсолютно в его власти: он может позволить сделать с ней всё, что угодно, даже если девушка будет против. Дьявол продолжал так до шестого удара, проговаривая самые основные её преступления за последние несколько сотен лет. — Ну, что: мне продолжать или до тебя, наконец, дошло, что этого всего нельзя делать? — грозный и жёсткий тон разрезает секундную тишину. Вики не хочется продолжать испытывать гнев Короля на себе и его наказание, кожа и так безумно горит, поэтому она твёрдо положительно отвечает одним кивком головы, не проронив ни единого слова. Несмотря на то, что регенерация работает намного быстрее, нежели у обычных человечишек, боль чувствуется абсолютно явно. Люцифер спокойно и удовлетворённо выдыхает, всего на секунду прикрывая глаза, плавно отбрасывает ремень в сторону, от которого раздаётся глухой звук, и он нависает над девушкой, прижимаясь пахом к «жертве наказания», от чего Уокер тут же дёргается. Под ним её изящная спина часто вздымается от всплеска адреналина, что произошёл из-за внезапной и сильной боли, частое дыхание через приоткрытые губы отчётливо слышно. «Девочку необходимо ублажить, ведь она достойно выдержала свое наказание». Касается её шелковистых волос и уверенно убирает их на правую сторону, а затем шепчет над самым ухом: — Надеюсь, ты действительно поняла, Виктория Уокер, и впредь этого не повторится. Ибо такую воспитательную процедуру я буду проводить вновь и вновь так, что ты не сможешь садиться несколько недель на свою прелестную пятую точку, — голос Люцифера звучит вполне серьезно, буквально заседая в подкорке мозга девушки, вызывая волну тока, пронизывающего её тело. А его дыхание сейчас по-настоящему обжигает. Что на это повлияло — возбуждение от воспоминаний, острые ощущения, он сам или всё вместе — Вики не понимает. Впервые за всю историю, за всю свою жизнь она осознаёт, что с этим существом лучше не шутить, но это был не страх, а... уважение, преклонение? (Matt Maeson Put It On Me Slowed Down) Люцифер плавно отстёгивает её руки, затем кончиками пальцев касается запястья правой руки и начинает медленно идти вверх, повторяя контур изящной руки, не отнимая от собственного же действия взор. Такая нежная, бархатная и незапятнанная, что это сводит с ума. Рука, на которую он опирается, сжимается в кулак, от чего и все остальные мышцы напрягаются; Люцифер понимает, что готов наброситься на неё прямо сейчас, что внизу живота уже пульсирует от одной мысли трахнуть её. Но пока мужчина держит себя в руках. Дойдя до предплечья, Дьявол склоняется над её левым плечом и аккуратно прислоняется губами к коже, так аккуратно и не свойственно для себя, будто боится причинить вред, что совершенно не так. Такая же тёплая кожа, как и тогда, и точно также приносящая удовольствие, такая же вкусная, как бы это абсурдно не было. Он начинает покрывать слишком медленными, неторопливыми, влажными поцелуями её плечо с прикрытыми глазами, моментами касаясь кончиком носа кожи. Уокер действительно всего за мгновение теряет голову от поцелуев Правителя Ада, от его рук, которые блуждают по телу и уже давно расстегнули застёжку бюстгальтера, что единственный сковывал её тело. Такие спокойные и даже нежные действия Князя Тьмы после наказания кажутся сущим Раем, неописуемым блаженством, несмотря на резкие смены настроения мужчины. Вот он, тот самый резкий, грубый, но такой притягательный и горячий Люцифер. Одним словом — её. Оперевшись на руки перед собой, Виктория начинает медленно подниматься с прикрытыми от удовольствия глазами, желая повернуться к нему лицом и впиться в губы, которые так хочет ощутить на своих. Боль и злость от его действий отходят на второй план, существует лишь единственное желание на данный момент: пусть продолжает, но только не останавливается. Её шею сразу обхватывает ладонью Князь Тьмы и слегка сжимает, прислоняясь губами к затылку и делая глубокий вздох с прикрытыми глазами. Её дерзкий приятный аромат, который нисколько не изменился, наполняет лёгкие, взбудораживает сознание, заставляя всё более усиливаться тянущее сладкое ощущение внизу живота. Он прекрасно знает, что очаровывает всех девушек, для каждой из них становится определённой зависимостью, наркотиком, который надолго заседает в голове, и Уокер не исключение — он это отчётливо чувствовал и чувствует. Однако загвоздка совсем в другом: его самой настоящей зависимостью стала именно Вики ещё с самой первой их ночи. Она была той самой, не похожей на остальных; той, которая была его самой первой; в конце концов, той, на кого ему не плевать. И ведь он действительно провёл эту воспитательную процедуру, в первую очередь, для неё самой, а не для собственного удовольствия. Люцифер дико и безумно желает её, как и тогда, в самую первую ночь. Является зверское желание оттрахать её до потери пульса, до появления звезд в глазах обоих, до сладкого хриплого крика её голоска, до хруста костей. И именно от этого Король злится, гнев потихоньку заполняет его разум, ибо никогда до сей поры ничто и никто не мог настолько сильно завладеть его сознанием, стать настоящим чёртовым бредом. Страсть вперемешку с гневом меняют его действия: Люцифер жадно накидывается на шею Виктории, не упуская ни малейшего миллиметра кожи, что мог попасться на пути его губ, ладонь с шеи поднимается выше и обхватывает нижнюю челюсть, прислоняясь указательным пальцем к приоткрытым губам. Демонесса резко вздыхает от такой внезапности, отклоняется головой назад насколько это возможно, открывая тем самым путь для уст, желая получить больше. Девушка сравнима с самым сладким и запретным плодом, который с каждым укусом усиливает желание съесть его полностью, оказывая некую зависимость, словно от наркотического вещества, который овладевает сознанием. И разум Дьявола, Князя Тьмы, захватывает это страстное и необъяснимое вожделение настолько сильно, что ему уже становится даже плевать, согласна ли на это девушка или нет. У него единственная цель, а значит, он непременно достигнет её. Виктория непременно поддается его чарам, а это было плюсом как для него, так и для неё самой. В штанах с каждой секундой становится теснее, это чувство крайне сложно сдерживать; внезапно отстранившись от шеи и вообще от девушки, Дьявол перемещается в положение сидя и начинает быстро расстёгивать брюки, непременно желая осуществить намеченное. Уокер не сдерживается, ей хочется скорее получить то, чего так требует мозг, то, из-за чего так тянет внизу живота, поэтому она склоняет голову и прикусывает кожу на запястье, пытаясь хоть как-то успокоиться, но тщетно. Красно-багровые следы от наказания виднеются на пятой точке демонессы, смешиваясь с кремовым цветом кожи поясницы, и этот вид Князю Тьмы определённо нравится. Пульсирующее чувство усиливается у обоих, отдаваясь приятными мурашками по всему телу. Желание нестерпимо заседает в подкорке мозга, только этого хочется на данный момент. Расправившись с брюками, Люцифер снимает мешающую ткань и, засмотревшись на изящную спину Виктории, на лопатки, которые выделяются от такого положения демонессы, касается кончиками пальцев плеча, другой рукой натягивая на возбуждённый половой орган презерватив. От собственного прикосновения напряжение усиливается, из-за чего мужчина резко втягивает воздух. Он плавно начинает спускаться ниже, переходя на позвоночник, очерчивая его выступающие косточки. Девушка прогибается, выпячивает пятую точку, соприкасаясь со стояком, еще сильнее вжимается в шелковые простыни от его прикосновений, которые будто обжигают, опаляют бархатную кожу, пробирая насквозь словно пламенем. Люцифер наблюдает за собственным движением, за реакцией девушки со скрываемым воодушевлением, от которого дыхание, что до этого он контролировал, всё-таки становится тяжёлым от возбуждения. Дойдя до поясницы, Дьявол резко поднимает ладонь и накрывает ею красную ягодицу демоницы, сильно сжимая. Боль только усиливается, от чего девушка буквально подскакивает, поднимаясь туловищем и опираясь на предплечья, издает при этом тихий стон, наполненный болью. Люцифер реагирует моментально: хватает её за хвост и направляет грубо и властно голову обратно вниз, заставляя под давлением своей силы опускаться в прежнее положение, что она и делает. Да, её больной стон, реакция — вот что сносит ему голову и доставляет и без того удовольствие. Уязвимость, невозможность оказать сопротивление, которое даже в теории исключено, заводит сильнее. Она полностью в его власти и никуда не сможет уйти, пока Король не получит желаемого. И эти мысли вызывают невероятно самодовольную ухмылку на губах мужчины. (Katy Perry — E.T.) Уокер знает, прекрасно знает, что Люцифер как никто другой любит власть, подчинение, а особенно в постели. Прекрасно осведомлена этим и при другой ситуации, естественно, показала бы свою гордость, но не сейчас. Нет-нет, сейчас это никак невозможно. Также удерживая демонессу за волосы, Дьявол медленно проникает в её тело, с удовольствием наблюдая, как его плоть растягивает её, входит дальше на каждый сантиметр, заставляя девушку содрогнуться от этого и сладко простонать. Виктория цепенеет, её ротик самовольно застывает в немом «о», руки инстинктивно сжимают шелковые простыни. Он наполняет её полностью и без остатка, растягивая изнутри своим внушительных размеров членом. От удовольствия Дьявол прикрывает глаза, удовлетворённо выдыхая, чувствуя каждым миллиметром, как она сжимает его изнутри своей узкой плотью. Табун мурашек проходится по всему телу обоих. Буквально через пару секунд мужчина медленно подаётся назад и резко входит; раздается шлепок от соприкосновения их тел вместе со стоном Виктории, что сжимает в кулаках ткань ещё сильнее. Люцифер захватывает зубами нижнюю губу, сдерживая стон, взамен шумно выдыхая через нос, а хватка на затылке усиливается. Кайф от движения Дьявола и боль от соприкосновения с красной пятой точкой отдалось в висках и по всему телу Виктории чувством, что невозможно описать. — Сколько веков прошло, а ты все такая же узкая, — проговаривает Люцифер, в голосе которого слышится злоба, перемешанная с удовлетворением, после того, как он наклоняется над девушкой, опираясь на свободную руку. Она незаметно для себя кусает нижнюю губу до крови, еще сильнее прогибаясь в спине, от чего дыхание замирает, каждым миллиметром своей плоти ощущая его внутри себя. Его движения становятся жёстче, грубее и быстрее. Он буквально вдалбливается в нее, будто пытаясь заполнить всю пустоту прошедших веков и при этом потушить собственный огонь злобы. Ибо у него было много женщин, но ещё ни одна из них не возбуждала в нём такое дикое желание, что нельзя было обуздать. Ещё не нашлось такой, которая бы смогла затмить эту чёртову демонессу, о которой он всё же вспоминал всё это время, как и она о нём. Он покрывает засосами нежную кожу её плеч, оставляя за собой багряные следы, сильнее сжимает волосы на макушке, не позволяя совершить ни малейшего действия; кусает до металлического привкуса на губах, пытаясь сдерживать стоны. Эта боль и удовольствие смешиваются, доставляя ещё более блаженства. Приглушённые стоны демонессы сливаются со сладкими криками, которые она не может сдерживать, и со шлепками их влажных тел, раздававшимися с неимоверной скоростью и разрезавшими всю эту тишину, спокойствие и холодность, коими обычно всегда наполнена спальня Князя Тьмы. Понимая, что девушка уже на пике, Люцифер ускоряется, и с последними сильными и грубыми толчками девушка распадается на тысячи кусочков, обмякая на постели, но Дьяволу мало. Он останавливается, крепкая грудь часто вздымается от недостатка воздуха, а ладонь отпускает волосы и переходит на шею, обхватывая её. Люцифер начинает подниматься, тянет девушку за собой. Встав на колени вместе с ней, он прижимает её к себе, запрокидывает голову на своё левое плечо. Они оба горячие и слегка потные, оба часто дышат, но вот Люцифер ещё способен сдерживать своё громкое дыхание, однако Уокер об этом не думает, стараясь как можно больше и чаще восполнить недостаток необходимого воздуха. — Все ещё сомневаешься в том, что ты — моя собственность? — шепчет Король на самое ухо сквозь горячее дыхание, а после кусает за мочку, начинает затем слегка посасывать, при этом стягивает с девушки последний элемент одежды — бюстгальтер. Его томный голос кружит её голову. Она расплавляется в его руках и ничего не может ответить, лишь закусывает губу от этого кайфа, шумно выдыхая. Люцифер смотрит на её личико из-под своих тёмных длинных ресниц, слегка ухмыляется такому ответу, такой реакции; его свободная рука накрывает грудь и сильно сжимает, от чего от Виктории вновь слышится тихий сладкий стон, брови невольно сдвигаются слегка к переносице, и она своей рукой накрывает руку мужчины. Другой же впивается ноготками в кожу его бедра, от чего чувствует напряжение мышц в этой области, и инстинктивно изгибается в пояснице, сильнее прижимаясь к его ладони. — Кто ещё может довести тебя до такого исступления? — хриплым голосом произносит он в область шеи и затем жадно накрывает её, поднимаясь на границы нижней челюсти, опаляя кожу мягкими горячими губами. Рука с шеи спускается и накрывает другую грудь, пальчиками очерчивает ареол твердого соска и ещё сильнее прижимает к телу Дьявола. Эти касания, поцелуи, слова — всё вперемешку сводит с ума её всё больше, подчиняя себе разум. — Кто ещё имеет такую власть над тобой: такой строптивой и дерзкой? Девушка молчит, содрогается от его слов, которые на самом деле являются правдой, инстинктивно глотает слюну. Правитель и без того знает ответ на эти вопросы, но ему так хочется услышать это подтверждение именно от неё, поэтому, не дождавшись ответа, Люцифер с груди перемещается выше и хватается за волосы, поворачивает её голову к себе, заставляя без лишних слов раскрыть глаза. Их взгляды встречаются, губы застывают друг напротив друга. Бездыханная, горячая, буквально распятая в его руках и такая красивая — эта картина заставляет Дьявола сглотнуть и резко втянуть воздух, перемешанный с ее ароматом. — Ну и что же ты молчишь? — он слегка склоняет голову, медленно скользит взглядом по её личику. — Гордость не позволяет это признать? — он приближается и целует ее в уголочек рта, шумно выдыхает, сильнее сдерживая своих чертей внутри, которые так и норовятся вырваться наружу. — Тебе действительно хочется поговорить об этом прямо сейчас? — голос в конце переходит в шёпот, она сильнее впивается ноготками в его бедро, будто прося о том, чтобы он продолжал свои действия. — Запомни: ты всегда была, есть и будешь моей. И плевать мне, есть у тебя кто-нибудь или нет, — и с этими словами, сказанными серьезным и грубым тоном, он с неистовой страстью и жадностью впивается в её губы, проскальзывая языком в рот. Сладкие и притом уже покусанные ею уста заставляют пройтись волну блаженства по его телу, от чего он чуть ли не рычит, но сдерживает себя, ещё сильнее сжимая грудь. И ведь Князь Тьмы действительно прав: только он может так властвовать ею, что Виктория сама же это и понимает. Девушка запрокидывает руку назад, проскальзывая языком его в рот в ответ, обхватывает его шею, немного зарываясь в его шевелюру пальчиками, углубляет поцелуй. Возбуждение обоих бьет через край, но этих действий мало, хочется большего, намного большего. Рука Дьявола, что была на груди, решительно спускается ниже и накрывает уязвимое местечко, которое сейчас особенно чувствительное, и начинает медленно, специально тянув сладкую пытку, описывать круги вокруг клитора, слегка надавливать на него. Из груди демонессы моментально вырывается стон, удовольствие переходит все рамки, отзываясь большой пульсацией внизу и звёздами в глазах, но Дьявол не позволяет ей отстраниться, лишь сильнее прижимает к себе за волосы. От этого возбуждения, страсти и похоти он, кажется, практически срывается на рык, желая получить больше. Люцифер резко отпускает её губы, которые буквально горят после такого поцелуя, девушка медленно поднимается глазами от его бледно-розовых губ к глазам цвета чисто-алого окраса, особый оттенок которых усиливает явное возбуждение. И он шепчет ей прямо в губы, усиливая хватку на затылке: — Ну что, нравится сладкий бонус? Хочешь продолжить? — он произносит это слишком сладко и сексуально, от чего по телу девушки пробегаются лёгкие судороги, и она всего на секунду прикрывает от этого глаза. Это риторические вопросы, Правитель Ада и без того знает, что ей это нравится, чувствует каждым миллиметром тела, с которым она соприкасается. Мужчина слегка зарывается носом в ее растрепанные волосы, шумно вдыхая всей грудью ее запах, который безумно сводит его с ума. Как грёбаный наркотик, засевший внутри, требующий дозу ещё и ещё, больше и больше. Люцифер медленно отстраняется от ее промежности и поднимает руку к губам, медленно начинает облизывать один палец, что буквально весь в её смазке. От её вкуса по всему телу проходится разряд тока, Дьявол с каждой секундой все больше теряет контроль над собственными эмоциями и чувствами. — Попробуй, какая ты вкусная, — вполголоса произносит Люцифер, приближая руку к её приоткрытым губам, сосредоточившись на них взглядом. Вики всего на секунду задерживает взгляд на его глазах, а затем послушно приоткрывает ротик, смыкая губы на середине фаланги. Собственный солоноватый вкус на языке, ощущение его возбуждённого взгляда на себе, соприкосновение их жарких тел — всё, казалось, запустило окончательно и бесповоротно ядерную бомбу двух тел, которые вот-вот взорвутся от переполняющих их чувств и ощущений. От лицезрения этого действия, от того, насколько вкусно и сладко она делает это, Дьявол судорожно выдыхает, приоткрывая рот. Он приближается к её лицу, утыкаясь носом в щеку, и касается губами кожи, медленно переходя на зубы, оставляет за собой легкий укус. Хватает свободными пальцами за нижнюю челюсть и поворачивает лицо к себе; медленно проходится мокрым указательным пальцем по её и так влажным губам, всего на секунду впивается в них своими устами, а затем ухватывает нижнюю губу зубами и оттягивает, оставляя за собой ранку, из которой затем выступает кровь. Поцелуй срабатывает, как очередной наркотик, Виктория хочет еще, тянется вперед, но попытку пресекает он, останавливает, удерживая за нижнюю челюсть. (Raphael Lake Prisoner Slowed Down) — Переворачивайся, — хриплым тоном от возбуждения шепчет Король ей в губы и непременно отстраняется всем телом и выходит из нее, от чего та тихо охает. Кажется, что ноги ватные, и даже двинуться было нельзя, но Виктория, приложив все усилия, переворачивается на коленях к нему лицом и сама приближается к желанным губам, накрывая лицо ладонями, которые щекотит щетина. Дьявол не задумывается ни на минуту о том, что этого он никому не позволяет делать, что всегда за это следует удар по обнаженному телу, но нет. Не задумывается, ведь этот запрет по сравнению с кайфом, который он испытывает рядом с Викторией, ничтожно мал. Его ладони проскальзывают на талию, притягивая к себе, язык вероломно проникает в рот, углубляя и без того жаркий поцелуй. Ладони Виктории переходят на шею, слегка царапают ноготками кожу, переходя на рельефные плечи. Опираясь на них, демонесса усаживается на бедрах Короля, теперь становясь немного выше него. Дьявол доволен небольшой самовольностью демонессы, сильно кусает её за губу; теплые руки сразу спускаются на бедра, переходят на попку и сильно сжимают, из-за чего девушка буквально стонет ему в губы, впивается ноготками в плечи. Он приподнимает демонессу и медленно проникает в неё, в её горячую плоть, вновь впиваясь пальцами в кожу. Поцелуй разрывается, губы обоих одновременно открываются и застывают друг напротив друга в немом стоне от чувства наполненности. Девушка инстинктивно переходит рукой на спину и вонзается ноготками в упругую кожу, чувствуя, как под пальчиками напрягаются его мышцы. Грубые толчки следуют один за другим. Беспорядочное движение рук Виктории по всему телу Правителя Ада постепенно переходят на царапанье острых ноготков его кожи до кровавых отметин, от чего от Короля раз за разом слышится тихое шипение сквозь громкое дыхание, но подобные действия заводят его лишь сильнее. Она покрывает мимолетными, но горячими поцелуями его щёки, губы, лицо, зарываясь пальчиками в черные волосы, потягивая за них и сжимая, показывает тем самым, что в этот момент он нужен ей, как никогда раньше, как глоток необходимого воздуха, без которого не сможет жить. Мужчина окончательно теряет контроль, самообладание: уже не целует, а оставляет засосы, кусает до красных отметин, сжимает, нисколько не заботясь о последствиях. Существует только этот момент и они сами, другое не столь важно. Он теряется в ней, в её аромате и сладком хрипе голоса, в её касаниях, громкое дыхание порой сменяется на тихие низкие стоны. Она отпускает его волосы и отталкивается назад, опираясь на руки сзади и выгибаясь от ладони, что сразу же ложится на живот и начинает подниматься выше. Движения становятся быстрее, его рука сильно сжимает грудь, от чего от девушки слышится хриплый вскрик; она изгибается в пояснице до хруста, начинает двигаться бёдрами в такт его движениям, безумно сжимая простыни. Люцифер смотрит на неё из-под длинных ресниц, обхватывает тонкую талию и сжимает, ощущая косточки рёбер, и ещё более ускоряется. Хватается другой рукой за её шею и поднимает обратно к себе, сжимая челюсти от кайфа. Жар и страсть. Влажные тела. Движения. Сбитое дыхание. Поза надоедает, поэтому Люцифер постепенно начинает останавливаться, а девушка до кровавой отметины кусает Дьявола за плечо, ноготками проходится от груди и до кубиков пресса. Тело трясется, она дрожит, сжимая плечо мужчины, но ему по-прежнему мало, точно так же, как и ей. Он зарывается в её волосы носом в районе уха и кусает за мочку, выдыхая горячий поток воздуха. Чувствует, что ей тоже хочется ещё. Хватается за волосы на макушке, поднимает её голову и вонзается в губы, страстно и желанно, безжалостно кусает и мнет. Длинные пальчики вновь проходят сквозь волосы, цепляясь за них на макушке, другая окольцовывает шею, и Дьявол перемещается в положение лежа, нависая над ней. Тела соединяются вплотную к друг другу, и глаза в глаза. Она тянется к нему, дабы прильнуть к желанным губам, тянется, несмотря на гордость, что ушла на задний план, и опять он останавливает её, прикладывая пальчики к истерзанным устам. Мужчина медленно подается назад и резко входит, из-за чего её ротик инстинктивно открывается шире, и Король проникает в него пальцами. Демонесса смыкает губы и податливо облизывает их, не сводя возбужденного взора с Дьявола. Она сводит его с ума, даже уже когда кажется, что земля из-под ног давно исчезла, а разум полностью затуманен; даже сейчас, когда они оба на пределе, башню сносит по-прежнему, доводя до неописуемого безумия Короля. Из-за этого он чуть ли не рычит, ускоряет темп, вынимает пальцы и сам же впивается в губы, не позволяя оторваться от себя из-за стонов, которые вырываются из груди. Вновь ноготки Виктории впиваются в спину, двигаясь то к ягодицам, сжимая их, то возвращаясь вновь наверх, и так по кругу. Страсть, грубость, всё остальное переходит все рамки разумного, девушка с трудом отталкивается от губ Дьявола, ибо уже задыхается. Демонесса утыкается в правое плечо и начинает кусать и посасывать его, не сдерживая хриплые крики, не сдерживаясь совершенно. Люцифер чувствует, что они оба уже подходят к пику, что вот-вот, и оргазм накроет с головой; он отстраняется от девушки, перемещается в вертикальное положение и сразу впивается в бедра пальцами, смотря на её извивающееся тело сверху вниз. Она шепчет его имя, буквально плачет, касаясь ноготками пресса. Дьявол закидывает её ножку себе на плечо, начинает покусывать в области икры и усиливает свои движения, вдалбливаясь в неё ещё с большей скоростью и грубостью. С последним резким и сильным толчком, с последним шлепком их тел, они кончают одновременно. Виктория впивается ноготками до красных полумесяцев в его упругие кубики пресса, громкий стон срывается с её истерзанных губ, судороги проходятся по всему телу. Дьявол запрокидывает голову назад, сжимая челюсти, из груди раздается слишком довольный, несдерживаемый стон, похожий на рык, на глубоком выдохе. Всё тело трясётся у обоих, даже у мужчины, который вновь прижался губами к ножке демонессы, дабы восстановить чересчур сбитое дыхание и привести мысли обратно в порядок. (Wafia — Heartburn) Люцифер медленно выходит из девушки, убирает ножку с плеча и падает рядом, устремляя взгляд в потолок. Снимает презерватив с полового члена, завязывает его и бросает в мусорку, что стоит в уголке комнаты. Грудь, украшенная множеством татуировок, часто вздымается, взгляд беспорядочно бегает по темному потолку, и Дьявол понимает, что давно у него не было такого, слишком давно он не испытывал такого кайфа. Немного восстановив дыхание, он протягивает руку к тумбочке, зажимает одну сигарету между пальцев, зажигает её по одному щелчку пальцев, а затем помещает в рот. Впервые за столько столетий он смог по-настоящему расслабиться, откинуть все рамки сдерживания и контроля, просто раствориться в ком-то, и эти мысли не дают покоя. Шея, плечи, руки, спина и даже пресс исчерчены кровавыми царапинами от острых ноготков Виктории, засосами и укусами; волосы в совершенно непривычном для Дьявола состоянии, а именно слишком растрепаны. Тело демонессы тоже покрыто множеством пометок от Короля: красные следы руки на шее, алые следы зуб и губ, которыми усыпаны плечи, спина, шея и грудь, а губы в красных ранках, причем у обоих. И тела обоих горят от всего этого, вызывая приятные ощущения. Виктория, придя в норму, восстановив дыхание, переворачивается на живот и видит, что Дьявол не сводит с неё глаз, хищно и сосредоточенно разглядывая её лицо, при этом держа в руках сигарету. После такого бешеного секса, после того, как он прямо и открыто буквально подчинил её себе, демонесса не задумывается над тем, что будет дальше, не думает о будущем вообще, как и всегда. Она подползает к нему, нагло выхватывает сигарету из губ Дьявола и помещает её между своих уст. Хотя её тонкие изящные руки слегка и дрожат, но лукавость и беззаботность заиграли с ней с новой силой, несмотря на то, что она рядом с самим Правителем Ада. — Надо будет почаще нарушать запреты, — срываются с её губ хитрые слова вместе с горьким дымом, после чего вновь сигарета между губ, и глаза в глаза. Мужчину немного злит её выходка, что показывает потемневший взор глаз и на секунду расширившиеся ноздри. Люцифер касается её подбородка и властно приближает к себе, затем этой же рукой вынимая из её губ сигарету и помещая в свой рот. — Даже не думай, — шепчет он, выдыхая дым прямо ей в губы. — Отхлестать я могу тебя и без нарушения правил. Ибо я буду проговаривать каждое твое преступление, и на пятую точку ты не сможешь садиться в течение долгого времени, — голос звучит вполне серьезно, и лишь в самом конце уголки его губ еле заметно содрогаются в злорадной улыбке. Девушка открыто и фальшиво усмехается от такого заявления, а Люцифер рукой тем временем проскальзывает на её талию. Хоть Виктория и понимает, что этот секс действительно был доказательством того, что она — его, но ей хочется позлить Дьявола. — С чего это вдруг ты можешь меня отшлепать просто так? Я не твоя собственность. Король медленно скользит по её лицу взором темно-бордовых глаз, словно изучает и в который раз про себя ухмыляется её несносному характеру. Понимает, что та специально злит его, а за это по её попке сразу следует шлепок, от которого она со свистом втягивает воздух и стискивает челюсти. — Не моя собственность? — повторяет Люцифер, с изумлением следя за её реакцией, после чего комната наполняется его беззаботным низким смехом, наглая улыбка так и застывает на его лице. — Ты будешь моей Королевой и Королевой всего Ада, Виктория. Девушка моментально цепенеет от этого и замирает на его лице, ухмылка её губ тут же спадает. Она не понимает, как реагировать, не осознает, что надо говорить или что делать. Но Князь Тьмы решает всё за неё, мягко хватает её за нижнюю челюсть и, приблизив личико ещё ближе к себе, останавливается в паре миллиметров от губ и смотрит ей в глаза, втягивая никотин. — Это был не вопрос, а утверждение. Ибо я и так знаю твой положительный ответ наперед. Я привык брать, что хочу, и совсем не привык спрашивать у кого-либо на это разрешение. Тебе ли не знать. И с этими словами он властно впивается в её губы, не дав сказать и слова. Люцифер совершил ошибку несколько сотен лет тому назад, бросив её, о чём жалел. Он — серьёзный и строгий, она — его противоположность, яркий огонь его души, что даже спустя столько лет зажёг пламя и в нём. Ему слишком хорошо с ней, и это не меняется даже сейчас, поэтому он непременно решается взять и привязать этот наркотик к себе навсегда, дабы не терять самое дорогое, что у него осталось. А Уокер и не против, ибо чувства, которые они оба пока что не осознают, взаимны друг к другу...