Потерянное детство

— Паркер, ты сын Тони Старка? Питер замер, не дописав слово в своём конспекте, и, несколько раз моргнув, обернулся к Флэшу, который сидел справа от него и игнорировал ведущего урок преподавателя, вместо этого читая что-то в своём телефоне. — Я от тебя много всякой несусветицы слышал, но сейчас ты переплюнул сам себя, — усмехнулся Питер, смотря на парня, который переводил взгляд с его лица на экран телефона, и по нему было заметно, как крутятся шестерёнки в его мозгу. Питер закатил глаза и, решив игнорировать странное поведение не только Флэша, но и нескольких других одноклассников, которые оборачивались к нему, вернулся к своему конспекту по физике, который, сказать по-честному, и не особо был нужен ему, но уж лучше повторить то, что он знал, наверное, лет с десяти, чем тратить время в интернете. — Паркер, ты… — Отвали, Флэш, — отмахнулся от него Питер, игнорируя мурашки, которые пробежали по спине. Такое обычно случалось, когда паучье чутьё хотело предупредить его об опасности, но сейчас то ему ничего не угрожало. Он сидел на уроке в школе среди своих одноклассников, и самое страшное, что могло с ним произойти — это издёвки Томсона, но тот похоже сегодня вместо привычных оскорблений решил просверлить в Паркере дыру своим взглядом, что, конечно, немного раздражало, но угрозы не предоставляло. У Питера в принципе сегодня было хорошее настроение, поэтому назойливые взгляды одноклассников он просто игнорировал, сосредотачиваясь на том, что впереди выходные, а, значит, никто не запретит ему патрулировать до глубокой ночи, что не могло не радовать, ведь в будние дни тётя Мэй ограничила его деятельность Человека-Паука до десяти часов, чтобы он успевал сделать домашние задания и на следующий день не клевал носом в школе. И всё бы ничего, только вот все интересные и мало-мальски опасные происшествия случались как раз после десяти, поэтому он лишался возможности не только помочь людям, но и проявить себя как кто-то больший, чем просто дружелюбный сосед. Но в выходные дни эта возможность у него была, поэтому он с нетерпением ждал момента, когда сможет надеть костюм, который ему всё-таки вернул мистер Старк, и отправиться патрулировать улицы. Питер не сразу заметил, что урок закончился, поэтому вышел из кабинета одним из последних, сразу же оказываясь среди студентов, которые спешили на следующие занятия. Только в отличие от любой другой перемены, во время которой он просто сливался с толпой, сейчас он не мог избавиться от ощущения, что все смотрят на него. Это начинало беспокоить. Хотя с другой стороны, ведь если бы произошло что-то из ряда вон выходящее никто бы не ограничился просто взглядами, правда? Поэтому, наверняка, это Флэш снова пустил какой-то гадкий слух про него. Да и будь это что-то по-настоящему важное, ему бы непременно сказал об этом Нед… — Чувак, ты видел это? — стоило подумать о друге, как он тут же подлетел к нему, отталкивая несколько студентов, преграждающих ему путь. Нед выглядел чересчур возбуждённым, даже по его меркам, и Питер почувствовал, что сердце начинает биться в несколько раз быстрее и волоски на коже встают дыбом. — Что случилось? — Знаешь то новое приложение, которое может сделать из ребёнка взрослого и наоборот? — почему-то переходя на полушёпот спросил Лидс, во все глаза таращась на друга, который запоздало кивнул, — Какой-то журналист решил посмотреть, как выглядел бы сын Тони Старка сейчас. Ты же в курсе, что он наш ровесник?  — Д-да, — ответил Питер, не совсем улавливая, как это связано с ним самим и странной реакцией одноклассников на него. Конечно, он знал, что у мистера Старка был сын, который погиб одиннадцать лет назад. В тот день, когда мужчина сделал это заявление — спустя несколько месяцев после самой трагедии, — общественность впервые узнала, что у него вообще был наследник. До этого Тони скрывал существование ребёнка, наверное, стараясь обеспечить ему беззаботное детство без вспышек фотокамер и преследования журналистов. Но у него не получилось. Кто-то узнал о мальчике и похитил, но выкуп так и не потребовался. Никто не знал, что точно произошло тогда, было ясно только одно — сын Тони Старка погиб, едва ему исполнилось пять лет. По прошествии одиннадцати лет мистер Старк больше ни разу публично не говорил о ребёнке, и людям оставалось по его единственной фотографии, которую мужчина предоставил публике, представлять, каким был кареглазый кудрявый мальчишка, кем была его мать и что с ним случилось в день его смерти. Прошло уже много времени, но журналисты до сих пор пытались докопаться до правды, будто бы это могло что-то изменить. И как бы Питеру самому не было любопытно узнать больше о сыне мистера Старка, ему было очень жаль мужчину, которому постоянно напоминали о его потере, выпуская новую «сенсационную» статью, в которой то разоблачали подробности смерти мальчика, то писали, что он и вовсе выжил. Одно дело перенести такую утрату, и другое, когда тебе постоянно давали надежду, что твой ребёнок мог выжить. Почему-то Питер не сомневался, что после каждой такой статьи, мистер Старк делал всё, чтобы узнать есть ли в ней хоть доля правды. — Что журналисты придумали на этот раз? — устало спросил Питер, жалея, что у него нет возможности написать Тони и спросить, как он, — Его сын в нашем возрасте выглядел бы как Капитан Америка? — Нет, он выглядел бы как ты, — с опаской проговорил Нед и развернул к другу свой телефон, на экране которого рядом с фотографией маленького Старка было изображение парня, который, за исключением небольших погрешностей, в точности был похож на Питера. — Это какая-то ошибка, — смотря на самого себя, проговорил Паркер. Его будто бы ударили под дых, и он совершенно не понимал, что происходит. Воздуха в легких не хватало, и, несмотря на всю абсурдность предположения, что он был сыном Тони Старка, паника захлестывала его. Это не могло быть правдой. У него были родители. Да, они умерли, и он плохо помнил их, но ведь они были. Ричард и Мэри Паркер были его родителями. В детстве Ричард рассказывал ему истории перед сном, заменяя сказочных героев на персонажей из фильмов, которые они смотрели накануне, чем не мало смешил маленького сына. Мэри всегда ругалась на них с папой, когда они вместо полезного обеда или ужина съедали целую гору бургеров, а ещё она учила его играть на пианино, сажая сына на свои коленки и показывая на какие клавиши нажимать, чтобы получилась незатейливая мелодия из детского мультфильма. Он много чего помнил из своего детства, и пусть с возрастом образы родителей размылись и теперь он помнил их лица только по фотографиям, но они всё же были его родителями. Так что не мог он быть тем маленьким мальчиком с фотографии. Это просто совпадение, что они с ним так похожи. В конце концов, существует целых семь людей, которые могут выглядеть также как он, и то, что он похож на сына Тони Старка не должно быть таким уж странным, учитывая, что с самим Тони они были в чём-то схожи — цвет глаз, волосы и некоторые черты лица. И несмотря на то, что всё внутри него кричало, что это глупая ошибка и случайность, крохотная мысль, что это может оказаться правдой, не давала ему дышать. — Эй, Пит, повторяй за мной, — голос Неда доносился будто бы из-под воды, и Питер попытался сосредоточиться на нём, — Дыши со мной. Давай — вдох, выдох. Питер повторял за ним, пока сознание не прояснилось, и он не понял, что стоит посреди туалета, куда, видимо, его затащил друг, чтобы скрыть от толпы. — Спасибо, Нед, — прошептал он, чувствуя, что, несмотря на отступившую панику, на грудь по-прежнему что-то давило, заставляя его мелко дрожать. — Ты здорово напугал меня, чувак. — Прости, — Питер подошёл к раковине и, открыв холодную воду, умыл своё лицо, попадая на волосы и одежду, но сейчас его это мало волновало. Главным было то, что вся школа думает, что он сын Тони Старка. Да что там говорить, он сам на секунду поверил в это. Но будь это на самом деле так, мистер Старк сразу же узнал это — он ведь изучил всю его биографию, прежде чем пригласить на ту битву в Берлине. И такой маленький факт, что он его сын, просто не смог бы укрыться от него. Он же Железный Человек, он знает всё. А может он действительно всё знает с самого начала? — Поэтому он пришёл ко мне. Не потому, что я Человек-Паук, а потому… — Питер резко замолчал, понимая, что опять вернулся к мысли, что на той фотографии может быть он. Но ведь это не правда, да? У него ведь есть родители. А еще тётя Мэй и дядя Бен, которые растили его как собственного ребёнка с тех пор, как ему исполнилось пять лет. Как раз пять было сыну Тони Старка, когда он погиб. Или пропал. Или его похитили, сменили имя и зачем-то отдали в другую семью. В семью, у которой не было ни одной его детской фотографии. Но ведь это не странно, верно? В их доме был пожар, и всё сгорело дотла. Так говорила Мэй, а у Питера не было причин не верить ей. Разве что тётя сама ничего не знала. — Так ты думаешь, это можешь быть ты? — осторожно спросил Нед, смотря на экран своего телефона и будто бы сравнивая изображение там со стоящим напротив него другом, — Мистер Старк нашёл тебя не из-за Паука, а потому что ты его сын? — Я не знаю, — качнул головой Питер, понимая, что эта мысль больше не кажется такой странной. — Пит… — Я не могу сейчас говорить об этом, Нед. Думаю, мне лучше пойти домой. — А как же испанский? — спросил парень, с сочувствием глядя на друга, — Ты и так много пропустил. — Я не могу… Просто не могу сейчас находиться здесь, — Питер подхватил с пола свой рюкзак и быстро вышел в коридор, опустив взгляд вниз, чтобы не видеть, как все глазеют на него. Ему повезло, что на выходе ему не встретился никто из преподавателей и он смог спокойно выйти на улицу, наконец, вдыхая полной грудью. Урок вот-вот должен был начаться, поэтому, к его счастью, все уже были в здании школы, и Питер, наконец, не чувствовал себя окружённым акулами. Всё это казалось сном. Сегодняшний день ничем не должен был выделяться из множества пятниц, что у него были до этого, но вместо этого перевернулась вся его жизнь. Питер был учёным — пусть и совсем молодым, — и он знал, что такое вероятность, и понимал, что череды таких случайностей просто не могло произойти. У него не осталось никаких вещей и фотографий до его пятилетия. Его родители погибли, прежде чем он мог запомнить их лица. Тётя и дядя никогда не говорили ни о них, ни о его детстве. Он обрёл супергеройские способности и стал Человеком-Пауком. Его нашёл мистер Старк и даже пригласил его в команду Мстителей. И вот теперь, в добавок ко всему, оказалось, что он выглядит точь-в-точь как его сын. Разве могло это всё произойти с одним человеком? Теория вероятности говорит, нет. А Питер очень надеялся, что да. Ведь в ином случае окажется, что вся его сознательная жизнь была ложью и не принадлежала ему. — Паркер, — парень вскинул голову и увидел Хэппи, стоящего рядом с машиной, на которой Питер уже не раз ездил. Только в отличие от прошлых их встреч во взгляде мужчины теперь не было раздражения, и он смотрел на мальчика со странным блеском в глазах. — Это всё правда, да? — медленно подойдя к водителю, спросил парень, нерешительно обнимая себя за плечи. — Я ничего не знаю, пацан, — со вздохом ответил Хэппи, и Питер почему-то поверил ему, — но люди скоро могут сопоставить то изображение с тобой, так что тебе нужно поговорить с Тони и решить, что делать. — Но ведь я не могу быть его сыном, — чувствуя, как глаза начинают предательски щипать, проговорил парень, — он ведь погиб, разве нет? — Слушай, будет лучше, если тебе обо всём расскажет… — Нет, — неожиданно для самого себя выкрикнул Питер, — Я никуда не поеду, пока вы не скажете мне, могу ли я быть его погибшим сыном или нет? — Садись в машину, по дороге я тебе всё расскажу, даю слово, — заметив, стоявшую неподалеку группу школьников, сказал Хэппи и направился к водительскому месту, и парню не осталось ничего, кроме как, вытерев покрасневшие глаза, залезть на задние сидение. Они проехали пару кварталов, прежде чем мужчина, через зеркало заднего вида встретившись взглядом с Питером, начал свой рассказ: — Я почти не знал мальчика. Я тогда был простым водителем, а Тони никого не подпускал к сыну. Я сначала думал, что это издевательство над ребёнком — держать его взаперти в доме и почти никуда не выпускать, но потом я познакомился с ним. Это был самый милый и счастливый мальчишка. Ты чем-то похож на него. Он тоже болтал без умолку и постоянно носился по дому, круша всё вокруг. — Все дети такие, — пожал плечами Питер, всё ещё убеждая себя, что это всё одна большая ошибка, — К тому же, разве мистер Старк не говорил, что его сын умер? — Говорил. — Тогда к чему этот переполох? Раз его сын умер, то как я могу быть им? — Потому что есть крошечная вероятность, что он выжил, — с заминкой проговорил Хэппи, заезжая на подземную парковку в Башне Старка, — Питер, я могу всё рассказать тебе, но я, правда, считаю, что тебе будет лучше выслушать Тони. — Ладно, — согласился парень, смотря на Хэппи, припарковавшего машину и развернувшегося к нему с переднего сидения. — Лифт вон там, — мужчина кивнул в сторону, указывая ему направление, — Пятница отвезёт тебя к Тони. — Ладно, — повторил Питер и вышел из машины, направляясь к лифту. Всё внутри него кричало, что это глупое недоразумение. Ошибка. Совпадение. А может и вовсе дурной сон. Потому что не могло это всё происходить с ним. Как он мог быть сыном Тони Старка? Как мог забыть своего отца? Разве у него не должно было остаться хоть каких-то воспоминаний о нём? Он помнил мистера Старка как героя своего детства — Железного Человека, чьими поступками и изобретениями он всегда восхищался. Он был его примером и тем человеком, на которого Питер хотел быть похож. И у него почти получилось это. Тони заметил его, создал костюм специально для него и взял под своё супергеройское крыло. Но Питер никогда не воспринимал его как своего отца. Его отцом был Ричард Паркер, которого он тоже плохо помнил, но по крайней мере именно о нём были его детские воспоминания. А о Тони он не помнил ничего. И даже если каким-то образом его воспоминания о нём пропали, разве не должны были остаться чувства, связанные с самым дорогим для него человеком? Питер глубоко вздохнул, стараясь унять дрожь в теле и повторяя про себя всего одно слово — ошибка. Ошибка. Ошибка. Ошибка. Но не успели двери лифта до конца открыться на нужном этаже, как он увидел мистера Старка, который за несколько шагов преодолел расстояние между ними и обхватил его лицо ладоням, разглядывая каждую черточку на его лице, будто видел его впервые. В глазах мужчины блестели слёзы, а на губах была легкая улыбка. И смотрел он на него не как на Питера Паркера или Чувачка-паука, а как на своего сына. И именно в этот момент Питер понял, что это не было ошибкой. — Вы мой папа?