The Enchantress Family.

Но между кедров, полных тишиной, Расщелина по склону ниспадала. О, никогда под бледною луной Так пышен не был тот уют лесной, Где женщина о демоне рыдала. — Мой господин. Она сменила облик своего звериного аватара на свой истинный практически мгновенно. Магия, недавно вернувшаяся к Египту в полную силу, текла через нее, как разлившийся Нил. Чистая, животворная сила. Она была рада вновь почувствовать эту силу, когда Равновесие в их землях было восстановлено… даже если это произошло благодаря рыжему ублюдку и той чужестранке. — Проснись, Осирис, пожалуйста… — слёзно умоляла она, вкладывая в заклинание всю свою магию и ее желание. Прошли мгновения… Долгие… Мучительные мгновения… А затем веки «мертвого» бога возрождения затрепетали, и глаза, черные и глубокие омуты, приоткрывшись. Богиня магии облегченно вздохнула, взяв руку мужа - холодную и бедную, как освещающая эту сцену луна. — Любовь моя, ты меня слышишь? Он несколько раз моргнул, словно пытаясь очистить голову. — Я был… мертв, — не вопрос — утверждение. — Да… Сет… он убил тебя. Разрезал на части, а затем сбросил в воды Нила. Выражение его лица было нечитаемо: — Я помню это… Исида поспешно продолжила: — Я смогла отыскать все части и спрятала тебя здесь, чтобы он не нашел тебя… Она рассказала, что после смерти Осириса, то оказалась брошенной в заколдованную темницу-лабиринт, пока Нефтида не подсказала сестре как сбежать. С тех пор опальной царице приходилось скрываться, а последнее, что слышала о своей сестре, это то, что та умерла от неизвестной хвори, несмотря на все усилия лучших лекарей Египта. После смерти жены, Сет и без того нестабильный, с тех пор вообще обезумел. — Моя магия… Сет погрузил страну в хаос, когда пришел к власти, и, поскольку моя магия — это магия этих земель, она также вышла из равновесия. Мы должны были восстановить баланс и порядок, прежде чем я смог вернуть тебя, но… с тех пор как Сет в жены эту чужестранку… — Мы? Осирис не показал, как сильно повлияла на него известие, что его драгоценный брат вновь принадлежал умом, духом и телом не ему. — Я… и наш сын. Осирис внимательно слушал рассказ Исиды о событиях, произошедших после его смерти и последующего пребывания в Дуате. Конечно, о некоторых вещах он уже знал, так как сам косвенно был их инициатором, но то, о чем его супруга рассказала дальше… Он надеялся, что со временем и под натиском совершённых им грехов воля Сета, а смерть Нефтиды окончательно сломает строптивца. Но вот чего он никак не мог предвидеть, так это не предвиденная помеха в лице девчонки-чужестранки, которая фактически одним своим начала сводить на нет все его старания — только одна эта мысль об этом вызывала в нем ярость. Схожие эмоции сейчас испытывала и его супруга, но если в случаи Осириса источником было темное желание хищина обладать добычей, которую в буквальном смысли вырвали из его пасти, то в случаи Исиды — ярость, с примесью обиды и жалости к той, кто посмела проявить состродание и доброту к тому, кого богиня магии ненавидела больше всего. — Позволь мне увидеть, — это звучало больше как требование, чем просьба, но Исида подчинилась. Одно изящное движение руки и перед супругами появилось подпространственное окно, а вместе с тем — и болезненно-знакомая им картина: На балконе величественного дворца, что возвышавшейся над много миллионной ликующей толпой, стояла правящая чета и их приближенные: на не большом отдалении стояли несколько фигур, среди которых можно было узнать мягкосердечного бога истины и знаний Тота, а так же Маат, его стойкая и неприклоная супруга и богиня справедливости. Это были единственные, кого смогли признать падшие провители, другие же лмчности были ему не знакомы — двое мальчиков и трое взрослых мужчин, у одно из которых были волосы такого же отенка, что и у Сета - длинные ярко-красные. Широко улыбаясь, он демонстрировал миру свои заострённые зубы и очки в красной оправе с цепочкой, на которую нанизаны декоративные черепа. Его костюм состоит из коричневого жилета, белой рубашки, черных прямых брюк со стрелками, черных кожаных перчаток, шейной ленты в красно-белую полоску и ботильонов на высоком каблуке. Он также носил красный плащ, приспустив его на локтях, так как в плечах тот в плечах был ему узок. Другой мужчина имел короткие, рыже-каштановые волосы и по возрасту был уже не молод, но и не старик. Из одежды у него была белая рубашка, поверх которой надета жилетка и пиджак, галстук. Брюки, поддерживаемые ремнем, оксфорды (обувь). Всё - черных тонов. На его лице застыл отпечаток многолетних усталости и грусти, но так же была видна искренняя радость за виновников торжества. Последний из взрослой части свиты имеет внешность высокого, статного молодого человека с черными волосами, красными глазами и бледной кожей. Одет в типичный наряд дворецкого, состоящий из черных брюк, черных туфель, двубортного фрака на шести пуговицах и серого жилета. На пуговицах его пиджака и манжет изображен герб. Также, он носит белые перчатки, карманные часы и прикрепленную к воротнику его пиджака булавку так же с гербом, которую традиционно носили главные дворецкие дома. Два вышеупомянутых детей - довольно низкие и бледноватые мальчишки, один из которых был с голубовато-серыми волосами, а другой - темно-каштановыми. Оба мальчика были с глубокими голубыми глазами, лишь немного отличающихся по оттенку, а синевласый так же носил повязку на правом глазу. В отличии от трех вышеупомянутых взрослых, ребята носили традиционную египетскую одежду. Сам же бог Войны и Пустыни, гордый и воспрявший духом, точно феникс из пепла, как будто и не было тех ужасных событий, предшествующих его безумию. Подле него стояла молодая женщина, с длинными, чуть вьющимися иссиня-черными волосами, загорелой кожей и проницательными карими глазами. Она держалась с достоинством, а ее взгляду можно было понять, что женщина перед вами была хоть и добра, но также тверда и мудра. Но что по настоящему стало для владыки Дуата ударом, так это вид маленькой девочки, которую с видом гордого старшего брата держал на руках Анубис. Девочка, что несла в себе красивое сочетание обоих родителей. Такой чистый и невинный ребенок… От чего Осирис воспылал к ней еще большей ненавистью. Как она посмела родиться? Как посмела стать оковами, связавшими его возлюбленного брата с этой смертной? Осирис прекрасно понимал, что несмотря на всю магию своей супруги, он в очень скором времени он должен будет вернуться в царство мертвых. Слишком мало времени, чтобы что-то сделать прямо сейчас… Но это не значит, что он собирался отступить от своих намерений…