Тайное увлечение Гермионы

Гермиона легко запрыгнула на школьный стол, аккуратно расправила клетчатую красную юбку, задумчиво и немного картинно закинула ногу на ногу. Ещё раз придирчиво осмотрела себя в карманное зеркальце. Не то, чтобы она считала себя красоткой. Нет. Но привлекательной, милой — несомненно! Провела рукой по шелковистым, пышно взбитым волосам, вьющимися и длинным. Мало кто из девочек мог похвастаться таким богатством. Плюс — в этой хорошенькой головке явно имелись мозги, которые в данный момент были задействованы по полной программе. — О! Какие коленочки, грязнокровка. Меня поджидаешь? И не зря. Драко задумался о секасе! Это ты хочешь услышать? Рон! Вот кого ей совершенно не хотелось сейчас наблюдать, а тем более выслушивать его дружеские подъёбы. — Вечно ты не вовремя. С чего ты взял, что я вообще настроена кого-то соблазнять. Мне абсолютно по фигу, какое мнение этот напыщенный лордик имеет о моих коленках. Могу я хоть от тебя не слушать эти колкости? Ты же, вроде, не из Слизерина! — Но я могу заменить того, кто из Слизерина! Смотри, я жутко пошлый типан, — Рон поиграл бровями, копируя Малфоя, и с ядовитой ухмылкой стал приближаться. Рыжий был сегодня до крайности приставуч. — Уизли! Что ты за человек… Просто отстань! Потренируй своё остроумие в другом месте. — А мы могли бы быть хорошей парой. И с Джинни ты дружишь. Только представь… Чтение книг 24 на 7 и полное отсутствие личной жизни сильно натренировало фантазию Гермионы. Небольшой домик, светлый и уютный, она, рядом Рон — в вязанном ею же свитере с оленями, вокруг — пять рыжих детишек, всё ждут ценных указаний и смотрят ей в рот с надеждой во взгляде. Вязать она не умела и учиться в ближайшие двадцать лет не собиралась, но уже готова была раздражиться на медлительного мужа и подать на развод. Необходимо срочно поговорить с Гарри. Только он сможет реально помочь, вместо того, чтобы пялиться на её ноги или приставать с глупостями. *** А как прекрасно всё начиналось. В те благословенные времена, когда её интересовала только учёба да редкие походы в Хогсмид. Драко постоянно отравлял ей жизнь, высмеивал, привязывался, лез изо всех щелей при каждом удобном случае. Как хорошо и однообразно проходили их дни. Она знала, что стоит ей пройти мимо, и он обязательно будет выпрыгивать из своей мантии, тщательно маскируя интерес ненавистью к грязнокровкам и нищебродам. В какой день всё изменилось? О, она его помнит. Несколько месяцев назад. Гермиона задумчиво шла мимо студентов Хогвартса, в надежде застать МакГонагалл и обсудить с ней детали ее будущего доклада по трансфигурации. Лето только закончилось, птички еще радостно чирикали в ветвях, корявая Гремучая ива злостно махала своими граблями, пытаясь насадить на веточки особенно наивных детишек. Это получалось плохо. С досады дерево сбрасывало всю листву и задумывалось надолго о своем плохом поведении. Раздался хруст. Она невольно повернула голову и… Малфой, вытянувшийся за лето сантиметров на пятнадцать, с окончательно выгоревшими волосами, просто стоял, подпирая спиной древние стены их общего учебного заведения, и ел яблоко. Белые зубы азартно впивались в сладкую, ароматную и крепкую мякоть, сок тёк по его рукам. Он задумчиво жевал, мечтательно глядя на Гермиону и не видя ее. Тоже мне — змей-искуситель. Но тогда она и разглядела, что у него длинные ресницы, красивые губы, отличное спортивное тело, до которого хочется дотронуться, провести пальцами по плечам, рукам. Спускаться ниже она боялась даже в мыслях. Запретная тема. И это был первый раз, когда он не присвистнул ей вслед, не обозвал, да и просто не проводил взглядом. Голова его была занята какими-то легкими, приятными и не посвященными Грейнджер думами. А вот для Гермионы начался период бессонных ночей, чтения стихов у открытого окошка, рассматривания Луны и звёзд, а также романтических мечтаний о поцелуях. Когда стало ясно, что Малфой больше не пристанет, она начала разрабатывать план. Надевала обтягивающие короткие юбки, каблуки, научилась (как ей казалось) делать мейкап, от украшений и духов ломилась ранее совершенно пустая тумбочка у кровати. При его появлении начинала заигрывать с другими парнями, которые реагировали на неё как псы на кусок сочной говядины, аж искры из глаз летели. Все. Кроме него. Она даже ходила несколько раз на свидания, думая: пришло время, это просто козни гормонов, а флирт со многими мальчиками заменит утерянный интерес одного. Не сложилось. Как-то вечером, набравшись оптимизма и выждав, когда Малфой будет один, она направилась прямо к нему, применив систему соблазнения номер один: губы накрашены нежно-розовым блеском, рот слегка приоткрыт, глаза смотрят призывно, походка плавная, бёдра чуть покачиваются (как там Пэнси обычно передвигается?). Он с лёгкой иронией смотрел на приближающуюся девушку. Когда она была совсем рядом, спросил: — Что случилось, Грейнджер? Хеллоуин, вроде, закончился. Что за странный вид? Ты пьяна? — Да пошел ты, Малфой… Это я хочу спросить, что случилось с тобой? Мне немного не хватает нашего общения. Что не так? — А, вот что тебя тревожит. Так ответ прост — детство кончилось. Пора подумать о будущем, о перспективах. Мне жаль, что я доставал тебя. Теперь вижу, как это было глупо. Извини. — Извини? И это всё? — Гермиона вышла из себя. — Ты просто извиняешься за шесть грёбаных лет издевательств и отходишь в сторону. Хорошо устроился. Переобулся в полёте. А мне что делать? Драко непонимающе нахмурился. Внезапно, лицо его просветлело: — Ты влюбилась, Грейнджер? Серьёзно? Это так? Герми хотелось придушить этого упыря. Бить его в самые уязвимые места, поставить фингал под наглым глазом и, в довершение всего, садануть шпилькой прямо по ноге, чтобы взвыл. Но другого времени для серьезного разговора может и не быть. Поэтому она честно ответила: — Конечно нет! Просто это так необычно и странно. Может, мы теперь и дружить сможем? Ну, потусоваться как-нибудь, Слизерином и Гриффиндором… Делить-то нам особо нечего. — Хм. А это неплохая идея. Более того, мои предки практически на месяц покидают нашу фамильную «резиденцию». У отца дела в другой стране. Мы можем неплохо провести время. Скоро каникулы. Ты приглашена. Позови с собой кого хочешь — и поехали. Неделя впереди и надо провести ее с пользой, дальше пойдут суровые жизненные будни. У меня, скорей всего, карьера в Министерстве, у тебя — поездка домой, счастливая семейная жизнь с каким-нибудь ботаном-маглом. Да ладно, ладно, не злись. Шучу. Семейная жизнь с ботаном из Хогвартса, конечно. Как он спокойно рассуждает. Ничего. Посмотрим, кто будет в роли того самого ботана. План созрел быстро. Оставалось переговорить с Гарри. *** Гарри обалдел от её предложения и сразу стал искать тысячу отмаз. Ещё бы. Смотрит с вызовом, кудряшки дыбом: — Давай встречаться! — заметив, что сок, который он пил, сейчас выйдет у него из носа, быстро добавила. — Не на самом деле. Как будто. — Знаешь, Герми, я давно подозревал, что фанатичная учёба приводит к душевным расстройствам (стоит посмотреть на Трелони). Но что ты поедешь кукухой — нет, к такому меня жизнь не готовила. «Она тебя ни к чему не готовила, Поттер. Но сейчас начнёт подготовку». — Мне просто нужно внимание одного человека. А ты — самая подходящая кандидатура для разжигания ревности. Гарри с укором посмотрел на нее. — То есть о том, что друг хочет провести время в шикарном замке со своей РЕАЛЬНОЙ девушкой, ты не думаешь? — У тебя есть девушка? — Откуда она появится, с такими-то хитросделанными подругами? — Ну, у тебя её никогда не было, потерпи и сейчас. Грейнджер сама осеклась от такой бестактности. В душе она считала Гарри законченным девственником. Самое интересное, что он думал о ней также. Как мало мы знаем самых близких и дорогих. — Короче. Герми, я хотел поехать с Джинни. Она стала такой милой. Если я не поеду с ней, то, сто процентов, мне больше не светит от нее ничего и никогда. Потому что народу там будет много, как и алкоголя. Неужели ты думаешь, что я упущу этот момент. — Да Джинни в тебя с третьего класса влюблена, — Гермиона прикусила язык, так быстро своих подруг она еще не сдавала никогда. — Что? А хрен ли ты молчала всё это время. — Ну, ладно, Гарри, я думала, ты в курсе. Он смотрел осуждающе. Надо что-то делать. Может, поцеловать? И он станет добрее? Нет, на это она пойти не могла. — Так кто эта роковуха в штанах? Хотя нет. Дай угадаю. Белые волосы, злобные голубые глаза, длинный как рельс, уходящий в светлое будущее, и наглый как все эти чистокровные аристократы, уверенные, что в поезде, направляющемся в указанном направлении, должны быть только они. Темперамент буйно-пофигистичный. Буйный — когда что-то не дают и пофигистичный — когда активно предлагают. Наш кумир четырнадцатилеток, гитарист-похуист Драко Малфой. Гермиона покраснела. — Ты знал… Всё это время? — Всегда. Думаешь, я не понял, зачем ты брала Маховик времени. Поучиться на ста дополнительных курсах. Как же! Аж мелькала в глазах. И всё время рядом с ним. Мы уж думали ночевать будешь в спальнях Слизерина. Лишь бы рядом. Какая она стала предсказуемая. Открытая книга по сравнению с ней - бином Ньютона. — Рон тоже знает? — Догадывается. Но не хочет верить. Он также давно хочет быть с тобой. Кстати, почему бы вам не составить пару… — Гарри. Будь честен. Ты бы ревновал к Рону? — Кто будет ревновать к Рону? — Видишь. А мне надо вывести его на эмоции. Джинни подождет. Я ей объясню. Ну, тайно можете пообжиматься по углам. Замок большой. Малфой быстро пойдет мне навстречу. — Гермиона. Будь реалисткой. Вы разные люди. Может, это жестоко, но лучше я тебе это скажу. — Короче. Ты поможешь? Или мне Крама выписывать? — Да помогу. Куда я денусь, — парень обреченно вздохнул, — вечно я в плену интриг, загадок и расследований. Суки вы, а не друзья. Так и помрёшь знаменитым и одиноким. Мальчик-которому-так-никто-и-не-дал… *** Время летело быстро. Легенду начали создавать заранее. Пару раз обнимались на людях, один раз мнимо поцеловались. Но было реалистично. Школа загудела, как улей, обкуренный дымом. Гермиона заметила, что и Малфой наблюдал за их телодвижениями. Положила руку Гарри себе на талию, томно прикрыла глаза, подняла одну ножку. Когда открыла глаза, увидела, что Малфой всё еще смотрит. Одобрительно, понимающе. Придурок! В поезд вошли парой. Джинни прошла мимо, фыркнула, зашла в соседнее купе к девчонкам. — Она точно знает? — заволновался Гарри. — Конечно знает! — наврала Гермиона. — А как же. Так задумано. Наивный Гаррик облегченно вздохнул. Даже жаль его немного стало. Но дело есть дело. А то испортят ей всю малину своими двусмысленными улыбочками. Что надо помнить? Драко любит выпить. Этим надо воспользоваться. Приехали в мэнор. Разместились. Там выяснилось, что Драко больше не пьёт. Гермиона с досады готова была сама напиться вдрызг, закатить ему безобразную сцену с пощечинами, криками и страстным примирением. Что угодно, только не этот пофигизм! Что с ним? Почему? Одни вопросы и никаких ответов. А ответ лежал на видном месте. Просто его никто не принимал во внимание. Перед началом вечеринки Гермиона решила прогуляться по зимнему саду Малфоев, заодно тщательно изучить жилище парня и понять что-то о владельцах дома. В саду она их и увидела. Конечно, это была Пэнси Паркинсон. Они целовались. Нежно, не спеша. Он прижимал её к себе так, как Гермиона воображала в своих мечтах, он должен был прижимать её саму. Гладил её противные короткие пакли, смотрел с обожанием, проводил своими аристократическими пальцами по её пухлой щёчке. Тьфу. Противно смотреть. И не стала. Развернулась и пошла искать Гарри, еле сдерживая слёзы. Гарри она тоже нашла. Этот гад целовался с Джинни в другом конце мэнора. Предатели и козлы! Все. Один Рон молодец. Ждёт её. Хочет (наверняка) тех самых пятерых рыжиков у камина и свитер с оленями. Млин. Собачий сын Рон тоже нашел себе девчонку. Развлекал своими романтическими бреднями Ромильду Вейн. Какого Мерлина она не позвала Крама. Да такого! Сто пудов и этот спортсмен-любитель, с её-то везучестью, уже катал бы на своей метле какую-нибудь красотку. Так. Осталось найти алкоголь. И вечер перестанет быть таким томным. *** Веселье было в самом разгаре. Гермиона находилась в центре внимания. В центре своего собственного внимания. В библиотеке мэнора. В обнимку с огневиски и длинными беседами с умным человеком, которому просто некуда было сбежать — с собой. Библиотека у Малфоев была отличной. Бесконечные стеллажи с книгами, уходящие вникуда. Одна из стен — полностью прозрачная — открывала вид на прекрасное, заледенелое озеро и часть леса. Белоснежный мир за этой стеной сверкал и согревал душу детскими воспоминаниями, вызывал восторг. Если бы не жуткое настроение Гермионы, вызванное разрушением всех её планов на этот веселый уик-энд. Гермиона делала вид, что читает. Но не понимала ни строчки. Тоска навалилась на неё, ничего не радовало. Даже огневиски пьянило несильно. Только походка стала не очень ровной. Из гостиной доносились разговоры, хохот, музыка. Она тяжко вздохнула. Никому-то она не нужна. Маленькая, глупая и очень несчастная девочка. Никогда не любила. И вот. Нашла достойный объект… Есть вообще что-то в этом мире, принадлежащее только ей одной? Она неуверенно взмахнула палочкой и произнесла заклинание, вызвав Патронуса. Хоть красоту подсветит — сумерки давно закончились, ночь окутала мэнор. Серебристая шустрая выдра юркнула в книжные полки, подсветила таинственным синим цветом огромный фолиант в кожаном переплете. Патронус исчез. А книга продолжила сиять. Гермиона с любопытством пролистнула несколько страничек. Ничего. Какое-то описание жизни очередного выпендрёжника Малфоя и его похождений на любовном фронте. Разочарованно поставила книгу на место, не удержала. Вздрогнула от грохота, но увидела небольшой конверт, выпавший на пол. Гермиона никогда не читала чужих писем. Но тут поняла — удержаться невозможно. Да и не надо. Открыла, волнуясь. Хмель постепенно покидал её, оставив только небольшую дрожь в теле. «Милая, любимая, дорогая, единственная моя девочка! Как я хотел бы сказать тебе всё это. Но не могу. Ты вообще не смотришь на меня, не замечаешь. Я для тебя — только источник зла, слизеринец, которого ты презираешь. Ты прекрасна, лучше всех, кого я встречал в своей жизни. А кто я? Да никто. Я написал тебе десятки таких писем. И это письмо ждет их участь — погибнуть в камине нашего замка. Никогда не услышишь от меня этих слов. А сказал бы я их только тебе. Мне так одиноко. Ночи и дни проходят без тебя, годы — пролетают. Ты же не моя. И не будешь моей. Грейнджер. Гермиона. Я растворяюсь в звуках твоего имени. Я ласкаю тебя, впитываю твой запах. Но только в мечтах. Сколько еще могут длиться эти мучения… Отец никогда не одобрил бы такой союз. Его сын не опустится до дочери маглов. Пусть и самой умной, образованной и обожаемой его сыном. Я вижу, как парни смотрят на тебя, хочу оградить тебя от этих взглядов, чтобы ты оставалась только моей, как драгоценность, тщательно оберегаемая ее владельцем, как редкий сорт розы, с которой я могу сравнить твою красоту. Ни дня бы не проходило без поцелуев, объятий, страстных признаний. Ночью я повторяю только одно имя — твоё. Это давно стало манией и не приносит мне успокоения. Я погружаюсь в безумие. Это страсть, желание касаться твоих губ своими, любить тебя всей душой. Надо просто забыть и навсегда порвать мою привязанность к тебе. Есть способы и методы. Черная магия? Пускай. Только бы не чувствовать этой ревности, боли, сжигающей меня дотла, когда я вижу, что ты улыбаешься другим и понимаю, что мне ты никогда не улыбнешься такой светлой и чистой улыбкой, никогда не подбежишь ко мне, не посмотришь с любовью в глаза, не назовешь по имени, не скажешь «люблю». Это убивает. Говорю тебе: прощай. Я очень тебя любил». Потрясенная Гермиона спрятала письмо в карман и стала размышлять над тем, что же этот сумасшедший в итоге натворил. Перебрала все возможные зелья и заклятья, все заговоры. Вариантов было множество. Любые сердечные раны можно излечить. Почему она раньше не поняла, не почувствовала… Когда это было так просто, и он был совсем рядом. Бестолковый дурак сделал отворот. Он мог. Гермиона могла бы разрыдаться от охватившего отчаяния. Но огневиски нашептало другую тему. *** Дверь открылась с такой силой, что чуть не разбилась о стену. Грейнджер осмотрела комнату. Миленько. На диване расположились двое. Пэнси целовала Малфоя, он явно кайфовал, прикрыв глаза. За шиворот стащила Пэнси на пол, прошипела как разъяренная кошка: -Никогда не трогай моего парня! Ясно? Схватила Малфоя за рубашку, натянула до треска. Малфой любил красивые и дорогие вещи. Поэтому очень резво вскочил. — Какая ты сволочь, Драко! Любимая сволочь! Прижалась к его губам жадно, руками обхватила, прижала к себе. Всё равно, что они думают. Спишу всё на алкоголь. Но это будет завтра. Не оттолкнул, но в сладкой неге не застыл, смотрел на неё, как на свихнувшуюся, и, казалось, боролся со смехом. — Yes!!! Только так можно было заставить этих двух идиотов сойтись. Гарри, Забини, как вы были правы. Да хватит уже херней страдать, Драко, скажи ей… Грейнджер оглянулась на Пэнси. Она давно поднялась на ноги. В комнату ввалились все, кто был на празднике жизни. Такого количества довольных лиц Гермиона не видела никогда. Раздались аплодисменты, хохот, кто-то радостно завизжал. Девушка рванулась от Малфоя в сторону, но Драко вцепился в неё от души. К ним подошел Гарри, проникновенно сказал: — Если бы ты знала, Гермиона. Как вы всех заебали… Вся Школа волшебства и магии шесть лет на вас ставки делала, проматывая родительские состояния. Все вместе и военную операцию последние полгода готовили. Чуть не поубивали друг друга, споря, как вас свести. Гермиона с ненавистью смотрела на них. — Как я вас ненавижу. Подлые суканы. — Я не знал!!! — возмутился Рон. — И слава Мерлину! — ответил ему хор голосов. Гарри продолжил: — Гермиончик, мы просто ваши друзья. Когда-нибудь подостынешь и поймешь. Этот балбес уже вешаться собирался на дверях Хогвартса, чтоб привлечь твое внимание. Надеюсь, на свадьбу пригласишь, а, Драко? Нашу дорогую истеричку мы не спрашиваем. Она сейчас не в том состоянии, чтобы здраво размышлять. Пойдем, народ. Пусть пообщаются. Гермиона внезапно простила их всех разом. Такое счастье заполнило сердце. — Самое сложное было — вытерпеть и не накинуться на тебя в тёмном углу, когда ты так напрашивалась. Хорошо, что это позади, — сказал Драко. «Самое сложное только начинается», — подумала Гермиона. Шесть лет даром не проходят. Им надо научиться быть вместе. С их-то «прекрасными» характерами.