Nightmares

      Просыпаться в холодном поту от кошмаров было делом обычным — у Морти через раз такое происходило, и, в общем-то, не мудрено. Уж сколько он дерьма в жизни повидал — ни один стиратель памяти не поможет. Так и эта ночь не отличалась от других подобных ей… По сути. Не считая того, что приснилась Смиту такая срань, что и врагу не пожелаешь — настолько хреново все было. Да еще и так ярко… В общем, бешено колотящееся сердце попросту отказывалось возвращаться в норму, а в глазах щипало от непрекращающихся рыданий. — Да блять, всего л-лишь сон, твою м-мать, Морти, — говорил он сам себе сквозь всхлипы, надеясь успокоиться привычным путем. Забавно, что именно Риковские способы успокоения оказались наиболее действенными. И то, видимо, не в этот раз.       В общем, в тот момент, когда он, кусая губы, нерешительно навис над постелью деда, Морти внезапно ощутил себя очень тупым. Нашел же, к кому за утешением прийти — Рик ведь высмеет его сейчас в таких ярких эпитетах, что пацан сам же и пожалеет, что пришел. И лучше не станет, станет только хуже — они столько раз через это проходили, что и считать глупо. И все же… Смит так и не смог заставить себя уйти. — Ну и че ты тут забыл, малой? — хриплый, еще более грубый со сна голос Санчеза заставил Морти вздрогнуть и неловко сжать пальцы на вмиг похолодевшей коже другой руки. Первой мыслью было развернуться и уйти, а потом сослаться на приступ лунатизма, но не выйдет — лунатизм Рик ему вылечил (ох, ё, не спрашивайте, это было ужасно) еще энное количество времени назад, так что вариант заранее провальный. — Я… н-ну… — Морти честно попытался выдумать хоть одну причину, которая объяснила бы его нахождение в комнате ученого, но не находил, и от этого дрожал только сильнее. Еще и слезы опять на глаза навернулись, а в горле, как на зло, ком встал, обязуясь превратиться в очередной непрошенный всхлип. Разумеется, после этого возможность оправдаться пропала как таковая, и Смит просто покачал головой, пытаясь так показать, что все в порядке и он сам не знает, зачем пришел. Он даже развернулся — чуть резче, чем планировал, — на пятках, собираясь покинуть пропахшую алкоголем и машинным маслом комнату. Правда, кто ж ему позволил бы.       Сухие пальцы на его запястье попросту одернули мальчишку вниз, вынуждая рухнуть на постель рядом с Санчезом. На несколько секунд он замер, как нашкодившая мышь, заметившая кота — от неожиданности, вестимо, потому что от Рика он понимания никогда не ждал. — Мог бы просто лечь, а не вести себя, как ебнутый сталкер, Морти, — проворчал старик, обрывая неловкую тишину. Еще более внезапным явлением, совершенно на него непохожим, было то, как он приобнял Смита за плечи, позволяя прижаться к теплому боку. Что тут скажешь — от таких предложений не отказываются. Морти осторожно, все еще колеблясь, уткнулся в грудь ученого, только через время так же боязливо обнимая его поперек впалого живота. Спокойствие нахлынуло мгновенно — так же внезапно, как и истерика несколько минут назад. Сложно сказать, что именно этому поспособствовало — само нахождение Рика рядом или его эта аура абсолютной уверенности, из-за которой Морти всегда бросался в любые приключения следом за ним… Да и нужно ли искать этому спокойствию причину?       Специфичный запах, царящий в комнате, как ни странно, самого ученого не затронул — он пах по-своему, каким-то тяжелым мускусом лишь с легкой примесью крепкого пойла, которое, видимо, он хлестал до того, как лечь спать. Возможно, не только у Смита были причины для кошмаров. Пальцы парня чуть сильнее сжались на майке Рика — почему-то стало так тревожно от мысли, что Санчезу и самому не спалось. Даже отчаянно захотелось сделать что-то безумно глупое, но ласковое — просто чтобы успокоить старика в ответ. С этими мыслями Морти крепко зажмурился и выдохнул, понимая, что его несет. — Спасибо, — одними губами прошептал он, не открывая глаз — слишком боялся вновь потревожить и сломать эту уютную (даже слишком) и чрезвычайно хрупкую атмосферу доверия. Разумеется, Рик не ответил — должно быть, он даже не услышал, и это даже к лучшему. Зная его — он запросто сломал бы ее сам, очевидно, не дорожа этими странными, но такими волшебными моментами.       И только когда Морти, успокоившись окончательно, уснул, тихо засопев, Санчез сжал пальцы на хрупких плечах чуть сильнее, а затем мгновенно расслабился, выдыхая.       «И как, блять, мне теперь самому уснуть?» — подумал Рик, однако, без привычного раздражения. Да, безусловно, он и сам не понимал, какого хрена он творил, но почему-то это казалось ему… правильным? Да, определенно. Один только несчастный вид мальчишки будто что-то внутри наизнанку вывернул, и черт его знает, чем это было вызвано. Но когда у него слезы в глазах заблестели и так выразительно, совершенно непритворно задрожала нижняя губа от попыток сдержать всхлип — ученый просто не вывез. Стареет, что ли? Или…       Что там могло быть «или», старик предпочел не додумывать. Вот уж кто точно не хотел себя грузить лишними раздумьями и всем в этом духе, так это определенно Санчез. К своему вялому удивлению, он все же уснул — наверное, слишком уютно под боком устроился Морти, как кошак какой-то.

Больше этой ночью кошмары никого из них не потревожили.