Unus dominus duo enim felis

Слэш
NC-17
Завершён
71
Размер:
12 страниц, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено копирование текста с указанием автора/переводчика и ссылки на исходную публикацию
Награды от читателей:
71 Нравится 2 Отзывы 18 В сборник Скачать

Cattus in novum annum

Настройки текста
— Не туда суёшь, — критично замечает Инженер. — А куда надо? — со вздохом спрашивает Лидер. — Она же такая огромная. — Да вообще-то не очень… — Кеша оглядывает новогоднюю ёлку сверху вниз и берёт у Ромы коробку с ёлочными игрушками. — Ну, ладно, это не беда! В следующем году тоже Новый год будет, и в переследующем тоже, ну, так рано или поздно ты и научишься наряжать ёлки! Лучше мандаринку мне почисти… Рома, подняв руки в примирительном жесте, тут же без вопросов отправляется на кухню. Достаёт из холодильника самые, на его взгляд, красивые мандарины, берёт блюдце для косточек, помня о том, что Кеша не может есть мандарины прямо с косточками и всегда сплёвывает их на тарелочку. На кухне же Рома их чистит для Инженера и разламывает на дольки. Ещё четыре штуки кладёт в вазочку для фруктов — праздник на носу, как-никак! Хочется, чтобы не только заботливо вырезанные Кешей снежинки и живая зелёная ёлка, но и яркие рыжие мандарины украшали дом в канун Нового Года. Обернув ёлку белой гирляндой, Кеша стоит на стуле и пытается нацепить на верхушку почти у самого потолка пятиконечную звезду, но сначала не выходит — слишком высоко! Ёлка и вправду огромная — и как только Игорь её в комнату затащил? Кеша встаёт на цыпочки и целеустремлённо вытягивает руку вперёд. Получается! Он цепляет звезду на мохнатую колючую верхушку и довольно мурлычет себе под нос. — Держи, отец, — говорит Рома, войдя в комнату, и протягивает Инженеру два спелых очищенных и разделённых мандарина. — И приятного аппетита. — Спасибо! — обрадованно говорит Кеша, берёт из рук тарелку с дольками и кладёт её себе в коробку поверх игрушек. — Ты тоже бери, если хочешь, мальчик мой. Вкусные! Хотя ты это и так знаешь. Сам же покупал... — Да не хочу пока, — отвечает Рома и присаживается на диван, расслабленно откинувшись на его спинку. Смотрит на Инженера, который старательно развешивает игрушки на ель и одновременно поедает любимые фрукты. Лидер немного думает и почти на одном дыхании выпаливает мысль, которая не давала ему покоя последние недели две. — Кеш, давай заведём кота. Инженер задумчиво ест дольку за долькой, выплёвывая косточки на блюдце. Качает головой, мол, неплохая идея. Ведь, как говорят американцы, счастлив тот, у кого дома кот. — Ну, знаешь, — говорит он, приподняв брови. — Я тут, ну, одного кота периодически завожу… И очень даже получается. Рома склоняет голову и улыбается справедливому замечанию. Что-что, а заводить котов у Инженера получалось лучше, чем у Лидера быть лидером. — А тебе чего-то не хватает? — хмыкает Кеша, и в его голосе начинают сквозить властные нотки. Едва слышно, никто бы, кроме Ромы, и не заметил. Он спускается со стула, доедает мандаринку и ставит блюдце на тумбочку. — Кота, — честно говорит Рома. Он по голосу Кеши уже понимает, что тот согласился — не мог отказать в его желании. Но перед окончательным принятием решения, конечно же, нужно поиграть с Лидером, как кошка с мышонком. Кешины глаза блестят. Нехорошо блестят. Он улыбается и, кладя руки на плечи Лидера, мягко опускает его на кровать. Тот не удивляется — привык уже — и послушно ложится: «Я весь твой». — Обязательно, Ром. Я подумаю, — кивает Инженер. Ему и самому не раз в голову приходили мысли о том, чтобы завести кота или кошку, и он соглашается моментально. Но вслух об этом пока не говорит. — Только, знаешь, что? Он буквально нависает над Ромой, а тот в очередной раз прогибается под прихотью Инженера и в упор смотрит на него снизу вверх. Кончики пальцев начинают дрожать, а сердце привычно застревает в горле. — Мой котик — ты. Свои слова Кеша тут же подтверждает тем, что сначала ненавязчиво треплет Лидера по волосам. А затем проводит пальцами по щеке и подбородку, слегка приподнимая его и вынуждая своего бандита смотреть прямо в глаза, не отводя взгляда. — А ещё, — Инженер удерживается, чтобы не облизнуться. — Ты, наверное, знаешь, но я бо-ольшой охотник до котиков… У Лидера перехватывает дыхание от мягкого шёпота, проходящегося волнами дрожи по шее. Он уже и отдаться полностью готов, позволить Инженеру забрать его всего, без остатка раствориться в нём и быть его частью. — Хозя-яин… — жалобно, почти стоном тянет Рома и ластится к Кеше, который, конечно же, не спешит дать желанную ласку. Всегда такой медленный и неторопливый, и — родной. Кеше приятно до дрожи. Именно то обращение, которое ему всегда было нужно. То слово, которое задевает каждую струнку сердца, причиняя то сжимающую боль, то всколыхивая невыносимое сладкое, пусть и непонятное чувство. Лидер жмётся к Инженеру, приобнимая его рукой за пояс, и утыкается носом в его плечо. Льнёт так нежно и игриво, что ассоциации с котом проскальзывают сами — только что не мяукает. Разумеется, такое чудо невозможно не прижать к себе и не погладить по шелковистым волосам — собственно, это Кеша и делает. — Я был хорошим мальчиком в этом году? — Спрашивает Рома полушёпотом, тихо и покорно, но с небольшой хитринкой в голосе и блестящих в полутьме глазах. Инженер тихо смеётся, чувствуя, как кожа покрывается мурашками, и по ней проходит приятный морозец — до чего же его заводит мягкий Ромин бас, растерявший сейчас всю свою лидерскую властность! — Разумеется, — шепчет он в ответ в самое ухо Лидера, прикасаясь к нежной холодной мочке горячими губами. — У меня другого мальчика быть не может. — Правда? — снова спрашивает Рома. Он абсолютно в этом уверен, но как же приятно раз за разом в этом убеждаться. Убеждаться в том, что он для Инженера лучший. Нет, не лучший — единственный. Кеша буквально ещё не сделал ничего, но Лидер в предвкушении уже чувствует фантомные изучающие прикосновения по всему телу. Медленные, щедрые, не дающие покоя. — А ты сомневаешься в моих словах? — Шёпот вырывается вперемешку с легким рычанием — разумеется, Инженер злится не по-настоящему, но нужен же ему повод приступить к сладкому наказанию. Первое, что он делает — аккуратно чмокает Рому, избегая губ, в самый их уголок, такой же прохладный и нежный, как и весь Рома. — Нет, что ты… — едва шепчет Лидер. — Просто… Вдруг я чем-то тебя не удовлетворяю. Пока Кеша ещё нежен, Рома не упускает возможности потереться носом о его щёку и слегка закусить её губами. Оттянуть её на себя и провести языком по коже. Потому что — может. Потому что хочет выразить любовь в физическом контакте. В тесноте объятий, в близости лиц, в жарких касаниях. Кеша позволяет Лидеру эту вольность. Потому что умеет быть добрым. Теперь умеет. Не уворачивается, а напротив — подставляется под ласки сам. — Ты у меня лучший, Ром… — отвечает он нежно и тихо. — А ты — у меня… Нет, Кеша слишком сладкий, слишком сахарный, чтобы просто так оставить его в покое, поэтому Рома сам приближается к лицу Инженера и, высунув язык, проводит его кончиком по губам Кеши. Инженеру чертовски приятно это слышать. Сначала он хочет спросить шутливо-ревнивое «с кем сравниваешь?», но Лидер сметает эту фразу с губ языком. Кеша осторожно перекидывается через Рому, оказываясь сверху, и покрывает россыпью влажных поцелуев чужие щёки, усы, кончик носа — всё, кроме губ. Намеренно. Рома подставляет Инженеру лицо — подставляет беспорядочным поцелуям, хаотичным касаниям, горячему языку… Но этого мало. Мало, и поэтому сам тянется к губам Кеши, сам хочет его поцеловать. Но тот не даёт. С ехидной улыбкой отстраняется раз за разом, не поддаётся. Рома откидывается на подушку и говорит жалобно: — Ну, Кеш… Не мучай меня… Инженер тихонько смеётся в ответ и припадает ниже, ставя ладони на подушку по обе стороны от лица Лидера, и едва касается своим носом чужого. Так, что дышит едва ли не в губы Ромы, и сам чувствует на себе его горячее дыхание. — Ну… Раз уж ты был хорошим мальчиком… — и горячо целует, одной рукой зарываясь в волосы и легонько поглаживая. — М-м… — протяжно мычит Рома, отвечая на поцелуй. От того, как Кеша называет его «хорошим мальчиком», как Инженер сначала нежно, а потом напористо вылизывает его рот, буквально впиваясь в него, — у Лидера как по команде между ног начинает сладко ныть. — М-м… — он повторно стонет и вытягивается в струнку, давая Инженеру возможность плотно прижать его к кровати и творить с его телом всё, что вздумается. Кеша не медлит воспользоваться податливостью Ромы — он бы и так забрал себе всё, что хотел, — но ему отдали добровольно. За такое нужно поощрять и хвалить. — Хороший мальчик, — повторяет он, слегка отстраняясь, — Хороший, хороший. Мой хороший. И целует его снова, уже несколько напористее, руками проникая под пиджак и гладя сквозь водолазку. Сколько удовольствия в том, чтобы подставлять своё тело ласкам Инженера! В том, чтобы ощущать, как под настойчивыми пальцами по телу пробегают мурашки. Ощущать то, как Кеша слегка надавливает на живот, а затем медленно ведёт вниз, к паху, и залезает пальцами под брюки. А потом — снова к животу и, оглаживая бока, царапает кожу, оставляя неглубокие — пока что — следы. — Мх… — Лидер жмурится и хочет попросить Кешу ещё о большем — слиться в одном сгустке счастья и удовольствия. Но он занят глубоким поцелуем и не имеет права отвлекаться. Инженер целует напористо, но негрубо. Хочет не подавить, не утвердиться, а только показать, что ведущий здесь — он, и только ему дозволено иметь языком рот Ромы. Но, насытившись, Кеша разрывает поцелуй, слегка приподнимается над Ромой и тихонько выговаривает то, что до сих пор было так трудно говорить во время секса: — Люблю тебя, Ром… — и припадает к шее, оставляя свежее тёмное пятно среди множества старых. Он двигает широкой ладонью по бокам, осторожно спускаясь ниже, поглаживая, чувствуя, как Рома плавится от его прикосновений. Кеша снова дразнит, снова мучает, но по-другому, по-нежному. Не причиняя боли, напротив, двигаясь максимально ласково. Но… Всё так же невыносимо, мучительно, до ужаса медленно, заставляя Романа не просто отчаянно стонать — плакать. У Лидера нет сил и концентрации, чтобы что-то ответить: весь он сейчас в Кешиных руках, и сознание расплывается в тумане желания: пусть Инженер не прекращает любовную пытку, не останавливается и продолжает продавливать упругие места, едва касаться чувствительных зон и сводить пальцы, чуть сжимая кожу! Но как же хочется просто и быстро снять напряжение, ощутить Инженера в себе, чтобы тот грубо зажимал его рот рукой и двигался внутри него, входя на всю длину и выбивая безмолвные стоны. — Кеш, я… — шепчет Рома и резко выдыхает, почувствовав, как Кеша гладит ладонью внутреннюю сторону бедра. Он жалобно скулит и повторяет его имя. — Кеша… Разумеется, Кеша знает, о чем его просят. Тихий жалобный голосок проникает в уши, растекаясь по всему телу и поднимая волну неконтролируемого приятного удовольствия. Послушный Рома, податливый Рома, тихо стонущий Рома — его Рома. Инженер отрывается от ласк, чтобы освободить Рому от пиджака и водолазки, а затем припадает к напряжённому телу снова, захватывая губами правый сосок и слегка поигрывая языком. Затем отстраняется снова — хочет и с себя снять рубашку, цепляет ногтем первую пуговицу, но, озарённый непонятной идеей, передумывает. По лицу его расползается хитрая ухмылка, он берёт одну из ладоней Ромы и кладёт себе на грудь. — Расстегни, — Кеша требует мягким, но совсем не терпящим возражений голосом. О да, он прекрасно знает, что Рома непослушными руками будет путаться в крохотных пуговицах — насколько ему будет тяжело в таком состоянии сосредоточиться. Знает, что приказ этот вызовет досаду, даже ужас. Знает, что в своей нежности поступает жестоко. Знает — и продолжает гладить Лидера по животу, по груди, по бокам, наклонившись, покрывать лицо короткими редкими поцелуями и совсем-совсем незаметно и ненавязчиво касаться того самого места. Поддерживает этот мучительный огонь, не даёт ему остыть, продолжает издеваться. Сквозь густую пелену доносится голос Кеши, но вначале Рома даже не понимает, о чём его просят. О чём его можно было просить сейчас? Инженер взглядом указывает на свою рубашку, и Рома в мутном тумане пробует расстегнуть хотя бы одну пуговицу. Не выходит — Кеша нарочно зацеловывает его, водит губами по коже. И ладно бы только это! Но ведь он, конечно же, ничуть не специально задевает его разгорячённый, налитый кровью член, где тут же усиляется пульсация, что только сгущает туман в голове. Рома хочет рыкнуть на Инженера, но не может — сейчас поглаживания блокируют все попытки воспротивиться. Знает, что тогда не получит вообще ничего. С грехом пополам Рома просовывает пуговицу в дырочку и тут же вздрагивает — Кеша уже откровенно гладит его член. Издевается, мучает, насмехается. — Что ты… — по привычке шипит Лидер, борясь с тягучей густой патокой желания. — Молодец, — Инженер усмехается, легонько поглаживая чужой пах и чувствуя, как тот набухает, наливается кровью и становится всё более горячим. — Теперь следующую давай. Разумеется, это слишком жестоко даже для него, и он немного помогает — вторую пуговицу расстёгивает сам, а вот третью снова предоставляет Роману, сцеловывая мученические стоны с чужих губ. Вместе со стонами вырывается что-то отдалённо напоминающее шипение — на большее уже не хватает. Рома едва нащупывает третью пуговицу, благо, Кеша оказался не совсем извергом и помог со второй. А третья не поддаётся, выскальзывает из пальцев и теряется, стоит только позволить слепой похоти овладеть собой. Лидер почти ничего не видит перед собой — даже ехидно усмехающегося лица Инженера. Невозможно сконцентрироваться, когда в твоём рту хозяйничает чужой язык, а твой член находится во власти ловких умелых рук. Чёртова третья пуговица… Сознание почти расплывается, и Роме только чудом удаётся продеть ненавистную пуговицу в дырку, освободив грудь Инженера совсем ненамного. А впреди таких — ещё тьма… Кеша следом расстёгивает четвёртую и в награду шепчет Лидеру в самое ухо: — Ты у меня молодец. Ты хороший, Рома, хороший… — перехватывает обе чужие ладони и самозабевнно зацеловывает их, не оставляя нетронутым ни единого сантиметра кожи. А потом отпускает и безмолвно приказывает продолжать. «Уж лучше бы ты меня просто отымел…» — проносится всплеском в голове единственная мысль. Вкрадчивый шёпот только сильнее заставляет дрожать и скрипеть зубами, оттого что не додают ему до конца. Сколько ещё у него этих чёртовых пуговиц?! За одну из них Лидер хватается, лишь нечеловеческим усилием воли собрав в себе остатки осознанности. И расстёгивает её едва ли не с клокочущей яростью. Инженер искренне восхищается терпением и самообладанием Романа — по тому, как лихорадочно горят глаза и двигается кадык последнего, можно понять, что тот едва сдерживает бешеные всхлипы. — Всё-всё, ладно… — тихо и успокаивающе шепчет Инженер, возбуждённый до предела, и срывает рубашку сам. Ладонью все еще гладит напряжённый член Лидера — сначала сквозь брюки — медленно. Рома кладёт руки на оголённую спину Кеши, буквально жадно вцепляется в него мёртвой хваткой, не желая выпускать. Жаркие руки Инженера неторопливо водят между ног сквозь толщу одежды. Крышу сносит уже сейчас, но и этого мало. — Сними… сними ты их, — отчаянно шепчет Лидер и, не рассчитав силы от напряжения, впивается пальцами в кожу на спине Кеши. От боли Кеша слегка отрезвляется — чтобы в следующую секунду погрузиться в пучину собственной властности ещё сильнее — и срывается. Моментально. — Как нужно просить? — напоминает он хриплым рычащим голосом, руками цепляясь за чужую ширинку. — Как меня называть нужно? Кеша вдавливает его в постель сильнее и грубее, прижимая ногами, раскинутыми по обе стороны от тела. Так и хочется, чтобы было ещё жёстче, чтобы было больно и одновременно с этим — приятно, поэтому из груди вырывается довольно резкое: «Быстрее!» — Вот так, да? — Кеша грубо хватает Рому за волосы и оттягивает назад, заставляя обнажить шею. — Вот так? — И прикусывает кожу у самого кадыка, сминая, растирая зубами, ставя новую метку. — Так?! — Второй рукой еще сильнее надавливает на пах, заставляя Рому выгнуться навстречу, и тут же убирая руку. — Нет, несносный ты мальчишка, сначала надо попросить! Яростный укус обжигает кожу. Он останется алым засосом на долгое время. Теперь больно. Больно так, как Рома и хотел. Он выгибается, как будто следуя за рукой Инженера, и шумно дышит ему в лицо. — А ты сам возьми, — отдышавшись, вызывающе говорит Лидер, прекрасно зная, что последует за его словами. — Тебя совсем хвалить нельзя, — констатирует Инженер взбешённым голосом. — На глазах наглеешь! Он снимает-таки с Лидера штаны — скорее даже срывает — и парой движений заставляет развести ноги шире. — Ладно, в этот раз прощу, — жарко шепчет он, оставляя второй засос, побледнее и послабее, но ничуть не менее собственнический. — Всё же ты был хорошим мальчиком. Рома жалобно стонет. Оттого, что Кеша так быстро и ловко снимает с него штаны, снова всасывается в шею и делает больно. Нахлынувший было на него бандитский запал тут же испаряется, и Лидер снова съёживается, снова становится послушным и маленьким, готовый беспрекословно выполнить любые приказы Инженера. — Спасибо… папочка, — произносит он тихо. — Только не останавливайся, пожалуйста… И сильнее… Инженер довольно хмыкает — каким бы Рома ни хотел казаться наглым, победы ему не одержать. Всё равно будет просить, умолять и плакать — по-другому просто не может. Инженер стягивает штаны и с себя примерно до колен и оставляет болтаться там. В процессе сами слезут. Значит, сильнее? Рома неплохо разработан ещё с последнего раза, а раз уж он хочет, чтобы было больно, Инженер не видит смысла тратить время на подготовку. Только сначала оглаживает головку ладонью, а затем приставляет её к напряжённому отверстию. Делает резкий толчок бёдрами — входит сразу, резко и на всю длину, грубо проталкиваясь, насаживая Лидера на своей член и внимательно наблюдая за его реакцией. От неожиданности Рома вскрикивает и так и остаётся лежать с открытым ртом, забывая делать вдохи и выдохи. Внутри всё неприятно сжимается от болезненных ощущений. Рома разводит ноги ещё шире, чтобы не было так больно. Следует расслабиться, но он только сильнее напрягается, и от этого внутри всё разгорается только больше. О да, этого он ведь и хочет, правда? Хочет, чтобы Кеша буквально разрывал его своим членом, хочет, чтобы в процессе прижимал его к кровати так, чтобы не имел возможности и пальцем пошевелить. Рома и слова сказать не может — да что там! — ни звука не вырывается из открытого рта. Лидер может только двигаться в такт толчкам и крепко сжимать бока Инженера. — Вот значит как, — Кеша даёт Роме привыкнуть к себе, но двигаться начинает быстро — ему больно и самому, но боль лишь усиливает ощущения, переплетаясь с наслаждением и заставляя стонать. А ради податливого Ромы, ради его криков и искажённого болью лица — потерпеть определённо стоит. Инженер ставит ещё один засос у ключицы — снова тёмный, большой, болезненный. И рядом ещё один. И ещё, ещё, и ещё — просто покрывает беззащитную шею многочисленными тёмными пятнами. Рома даже не знает, что терпеть тяжелее и что более невыносимо — размеренно двигающийся внутри него член или зубы Кеши, оставляющие горящие засосы, как будто выгрызающие рёбра. Нет, нельзя сравнивать: сейчас они вместе сливаются в единый аномальный механизм, причиняющий сладкую боль и острое удовольствие. Тело Лидера ещё нескоро привыкает к заполняющему его органу и яростным укусам, но, как только Рома под Кешей начинает расслабляться, он одной рукой тянется к своему члену, а другой всё так же держит Инженера за спину. Ну нет. — Нельзя, — Инженер отдаёт яростный чёткий приказ, и, чтобы подкрепить, перехватывает руку Ромы за запястье, буквально впечатывая в подушку. Через секунду по другую сторону оказывается и вторая. — Не двигайся! — Что… — Рома вдыхает поглубже и хочет дёрнуть рукой, но, едва туман в голове рассеивается, обнаруживает, что Кеша вдавливает его запястья в подушку. — Ах… В наказание за непослушание и своеволие Инженер замедляется — немного, почти незаметно, — и кусает нежную бледную ключицу сильнее, до крови. Теперь даже для того, чтобы хоть как-то себе помочь снять напряжение, Рома не может и пошевелиться. Теперь он полностью во власти Инженера. Теперь Кеша точно имеет абсолютную власть над ним, и Рома хочет чувствовать его власть над собой. От укусов он снова вздрагивает и стонет, как в первый раз. Сдерживать стоны невозможно, когда из тебя их каждым движением вытрахивают. Снова замедлившись, Инженер делает грубый резкий — почти яростный — толчок, сам не сдерживая не то стона, не то рыка. С садистским наслаждением наблюдает, как Рома жалостливо всхлипывает, закусывая распухшую от поцелуев нижнюю губу до крови. — Какой же ты нетерпеливый, — издевательски шипит Кеша, уверенный, что, как бы ни был заполонён возбуждением мозг Лидера, его голос он всё равно услышит. Следующие стоны Инженер заглушает ещё одним поцелуем, жарким, глубоким и страстным, таким, что зубы стучат друг о друга, а губы мгновенно вспухают. Чувствуя приближающуюся разрядку, он ногтями впивается в нежные запястья, зубами вцепляется в губу, как волк, двигается быстрее и интенсивнее. Кеша резко останавливается и изливается в Лидера — кончает так же, как и всегда — яростно, агрессивно, ярко и болезненно для Ромы. В одну секунду теряется всё — слух, зрение, ощущение собственного тела, дыхание, — всё становится ненужным, лишним. Есть только дрожащее стонущее тело под собственным и разливающийся по конечностям оргазм, приносящий невыразимое удовольствие пульсирующими толчками. А Рома лишь стонет в губы Инженера, чувствуя растекающееся внутри тёплое семя. Кеша неохотно отстраняется, вытащив член, трётся им о бёдра Ромы. Того резко обдаёт холодом комнатного воздуха. Он рефлекторно съёживается и дрожит всем телом. Неплохо было бы и Роману дать знать, что можно, но Инженер даже выдохнуть нормально не может — настолько захватило его грешное порочное блаженство. Остаётся надеяться, что Лидер поймёт всё по беспорядочному мычанию в губы. Только после того, как кончает Кеша, Рома имеет право кончить самому. И он, освобождённый от рук, сжимающих его запяться, сам обхватывает свой член рукой и начинает сначала медленно, а потом ускоряясь, вести рукой от яичек до головки. Слизывает с губ кровь, старается не смотреть на кровоточащие на груди следы от укусов. Закрывает глаза, запрокидывает голову и полностью отдаётся своей крепкой ладони. Облегчение приходит быстро — неудивительно. Рома и так был на пределе всё это время, и хватает буквально нескольких движений, чтобы кончить и самому себе ладонью рот закрыть, чтобы позорно не вскрикнуть. Туман сгущается окончательно — оргазм накрывает Рому с головой. Лидер с силой жмурится, прогибается в пояснице и полностью тонет в глубинах стократно усилившихся ощущений. Давит в себе животную потребность громко выстонать их. На пару секунд свет перестаёт для него существовать, а затем — густая пелена рассеивается, оставляя за собой только методичные удары уходящего чувства. — Кеш… — выдыхает Лидер порывисто и наконец расслабляется. — Спасибо. Потом немного думает и добавляет: — Хозяин… Инженер тяжело и устало дышит, чувствуя, как на место покидающего тело возбуждения приходит приятная истома, растекающаяся по всем конечностям и превращающая голодного зверя во всем привычного пушистого человечка. Однако спать ещё рано, и Кеша находит-таки в себе силы приподняться, повернуться ко Роману и промямлить тихое: — Не за что… Чувство вины даже если и не захлестывает с головой в последнее время, то все равно неприятно зудит где-то под ложечкой и посылает в голову крысиные мысли. Да, Рома намеренно довёл его до такого состояния, и сейчас выглядит крайне довольным — блаженная улыбка, красные щёки и тихое прерывистое дыхание, — но Кеше всё ещё трудно поверить, что кому-то и вправду может нравиться такое. Он поднимает довольно тяжёлую от усталости руку, нежно проводит кончиками пальцев по бледной, покрытой пятнами шее, размазывая горячую кровь. — Надо будет обработать… — Да ладно, — Рома, которому сейчас, очевидно, лень заниматься чем-то, кроме сна, пытается отмахнуться, но сразу же чувствует на себе полный укора взгляд Инженера, и мгновенно сдается. — Ну, ладно… — Никаких мне тут чтоб… — отвечает Инженер со своей обычной мягкой строгостью, в которой так ненавязчиво и вместе с тем явно скользят стальные нотки. — Сейчас приду! Он медленно поднимается на дрожащие ноги, наспех натягивает штаны, в темноте даже не различив, его это или Ромы, потом рубашку — методично застегнув каждую пуговицу — и отправляется на кухню за аптечкой и мандаринами. Рома же так и остается лежать на кровати — выдохся настолько, что не хватает сил даже дотянуться до одежды. Вместо этого он забирается под одеяло, болезненно морщась при каждом движении, а очутившись в тепле, невыносимо хочет заснуть. Сразу же и желательно подольше, до самого Нового года. Разумеется, у него не выходит, ведь возвращается Инженер достаточно быстро — с недавних пор они выработали привычку не запихивать аптечку слишком далеко. А вместе с ней он приносит тарелку мягких, ароматных, ярких мандаринов, тех, что они недавно оставили на столе. — Не спи, Ром, — осторожно говорит он, заслышав знакомое мерное сопение ещё на пороге. Проходит через комнату неслышными шагами босых ног, аккуратно садится на краешек мягкой кровати и зажигает настольную лампу. Разливающийся приглушённый свет приятно ударяет по векам, заставляя их слегка расклеиться. — Я не сплю, — заявляет Лидер, зажмурив глаза ещё сильнее. Сознание опять плывёт, но уже в сторону манящих приятных сновидений. — Я вообще бодрейший из бодрейших… Оба знают, что зелёнка тут же вернёт его к жизни. Инженер усмехается, пробегается пальцами по шее Ромы, словно желая разбудить щекоткой, а потом мягко зарывается рукой в волосы, слегка оттягивая назад и заставляя обнажить беззащитную помеченную шею. Слегка капнув зелёнкой на вату, ведёт по первой ранке — той, что алеет возле ключицы и резче всего бросается в глаза. Сердце сжимается от необъяснимой смеси чувств — вины и удовлетворения. — Что ж ты меня совсем не останавливаешь-то… — Как будто это возможно, — замечает Рома, выдохнув сквозь зубы от всплеска резкой боли. Он убеждён в том, что в сексе Инженера остановить нельзя — тот всё равно берёт всё, что хочет. — И вообще, я не хочу этого делать.  — Правда не хочешь? — Инженер откладывает бутылочку и ватку на тумбочку, протирает руки влажной тряпочкой и снимает кожурку с первой мандаринки. Ломает на две части, одну протягивая Лидеру. — Не хочу, — упрямо отвечает Рома. Зачем ему останавливать Инженера, если процесс нравится им обоим? Нравится так, что в ушах шумит от одного только воспоминания, так, что в сердце вновь разливается невыразимое чувство, так что… Сладкий запах цитрусовых сбивает с мысли, и Рома благодарно принимает сочную дольку. — А вот это хочу… Спасибо. Съедает по кусочку, глотая кисловатый сок и пережёвывая горькие косточки. Инженер усмехается и вновь берётся за зелёнку. Обрабатывает точными привычными движениями, иногда останавливаясь, когда Рома слишком уж громко шипит, и угощая того очередной мандаринкой. Порой прерывается на то, чтобы погладить пальцами кожу, обвести какую-нибудь яркую метку или подуть на обработанную ранку. И каждый раз чувствует, что своего Рому, своего котика, любит больше всего на свете. Вот укусы заканчиваются. Но не заканчиваются мягкие успокаивающие поглаживания, помогающие Роману справиться с неприятной болью в разных частях тела. Инженер решительно кладет аптечку в прикроватную тумбочку — будет лучше держать её ещё ближе — гасит свет и аккуратно укладывается рядом с Ромой, одну руку положив ему на грудь, а голову склонив к плечу. И прежде, чем уснуть окончательно, шепчет совсем тихое, едва слышное: — Ты у меня самый лучший мальчик на свете.

***

В том, какой именно подарок он найдёт на следующий день под ёлкой, Рома даже не сомневается. Кеша не был бы Кешей, если бы не выскользнул из кровати глубокой ночью и не пошёл на улицу выискивать бродячих котят, просто чтобы сделать Лидеру приятно. И загладить вину, которую не должен был чувстовать — но чувствовал. Серое пушистое чудо встречает его радостным мяуканьем, само подбегает и начинает тереться о ноги, выпрашивая ласку и напоминая Лидеру его самого. На кухню Роман входит уже с котом на руках. — Ну и где ты такого откопал? — спрашивает он у Инженера, увлечённого нарезкой варёной курицы. Для последних салатов, наверное. — Ой, Рома, а ты чего это… Встал? — Кеша забавно вздрагивает от неожиданности, отворачиваясь от стола. У Лидера невольно сжимается сердце от вида такого хозяйственного и заботливого Инженера. — Нет, доброе утро, конечно, но… Ты бы это, не ходил особо-то… Больно же… Наверное. — Да пустяки, отец, — беспечно махает рукой и резко плюхается на стул, чтобы убедить Кешу в своих словах, но не может сдержать болезненного стона. — Что же, мне теперь весь Новый Год в кровати проваляться, пока ты тут один готовишь всякое? В ответ Инженер иронично замечает, что от Ромы вообще продукты надо прятать и кухню на семь замков запирать, чтобы к плите не приближался. В отместку Лидер тянет со стола кусок курицы, который нагло перехватывает и съедает кошак под смех Кеши. Спустя секунду заразительный хохот передаётся и Роме, и он в очередной раз осознаёт, насколько же он счастлив. Инженер подарил ему идеальную жизнь — безумную смесь заботы и боли, контраст нежного и грубого, сладкого и горького. Первое ему с лихвой дарила когда-то Алиса, вторым по горло насыщала Нателла. А учёный идеально совмещал в себе всё, что нравилось Роману, и каждый раз всё больше этим удивлял.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.